Слушайся меня!

— Ты еще не завтракал? Вот твой «чай», приятного аппетита. — Хи-хи-хи, — посмеялся Микку. — Ми, ты забыл, как я тебя так же заставил есть перец, когда ты случайно переперчил? — Он сразу замолк, отлично. Какие они все дети. Я посадил Сору себе на колени, он хотел сразу слезть, но не решился. — Пей. Сора покорно проглотил и закашлялся. Вкус, наверное, был не самым лучшим, особенно послевкусие. Микку следил за этим и ревновал. Он бы не отказался поменяться с Сорой местами. Микку нравилось такое обращение к себе. Когда Сора доел и вылизал тарелку, я позволил ему запить соль водой. — Микку, по поводу того, что я тебя сюда позвал. Я хочу нарисовать тебя. — О, правда, Хидеки-сенпай? Это такая честь… — И ля-ля-ля… но для этого тебе нужно переодеться. — Во что? — В зале увидишь, а ты пока доедай, переодевайся… и марш в студию. Сора, ты все приберешь, вымой везде полы, вымоешься сам и заглянешь в холодильник, там для тебя сюрприз. Как освободишься, можешь зайти в студию и там посидеть, а можешь чем-то другим себя занять. Я зашел в студию и начал готовить краски. Ждал Микку, а вот и он, нахмуренный и в халате. — Хидеки-сенпай, ну почему вы мне сразу не сказали, в каком образе хотите рисовать? — Ми-тян, я не считал это нужным говорить, для тебя это привычный образ, и сними этот халат. Я хочу на тебя посмотреть. Он снял халат, и улыбка растеклась по моему лицу. На Микку был одет латексный костюм раба. — Тебе идет, вот только взгляд высокомерный, — он опустил глаза и встал на колени, на четвереньках он подползает к моим ногам и целует босую ногу. Я сразу дернул его за ошейник наверх. — Я тебя собираюсь только рисовать, не забывай это. Эта боль во взгляде… я наслаждался ею. Я одел на него кляп — так-то лучше. — Так, видишь вот то кресло? Поставь его вот сюда. Хорошо. Сядь на колени рядом с креслом, положи пальчики на ручку. И смотри чуть вверх. Нет, Микку, ну как ты понять не можешь. Представь, что я сижу в этом кресле и рисую. Я уже двое суток не обращаю на тебя внимания. Представил? Молодчина, у тебя должен быть такой взгляд. Немного приоткрой рот для убедительности. Хороший мальчик, а теперь замри и не смей двигаться. Я взял кисточку с палитрой и начал вводить себя в то состояние, когда моего тела не существует, есть только холст, кисть и краски. Я страстно рисовал, Микку пытался не смотреть в мою сторону, но не получалось. Зато на его лице читалось все, что нужно, душевная боль раба, вот моя задача. Весь этот костюм — просто декорация. После того, как я нарисую Микку, я буду искать человека, сидящего в этом кресле. Я бы хорошо подошел, но сам себя не смогу нарисовать. За работой я не заметил, как зашел Сора, он сел позади меня на пол, навалившись на диван. Я чувствовал его взгляд на себе, но меня это не беспокоило. Пусть восхищается мной.