Слушайся меня!

Я все вспоминаю секс в ванной. Он был так необычен, такого еще не было. Я… мне было приятно, особенно в тот момент, когда он вывихнул мне руку. Так больно, но так приятно. Хидеки в последнее время сам не свой. Мне так нравилось, когда он улыбается: у него приятная улыбка. Сейчас он в каком-то подавленном состоянии: брат его избил, я боюсь подойти к нему. В его глазах читается: «предатель». В ванной я прижимался к нему всем телом, мне хотелось раствориться в нем. Мне хотелось, чтобы он мною обладал, но это длилось недолго. Секс с ним может быть приятен? Я еще раз взглянул на Хидеки, он пил пиво. Зачем? Он хочет напиться? В его глазах печаль, грусть и подавленность; нет, художник не должен входить в депрессию. Я подошел к нему, я хочу ему сделать приятно, но только не сексом. Хидеки, какой он красивый, даже когда грустит. Я начал делать ему массаж, сначала он весь напрягся, но быстро расслабился. Он захотел меня поцеловать, целуй. В поцелуе есть какая-то магия… я хочу его целовать. — Шин, иди, прогуляйся. — Чего?! — Брысь-брысь. Хидеки выгнал Шина? Он хочет… не успел я опомниться, как уже сидел у него на коленях лицом к лицу. Он расстегнул ширинку моих джинсов, снимать их он не собирался, а просто приспустил. Свои брюки он просто расстегнул. Я хотел сказать «не надо», но не решался. Мне было страшно: боюсь я его. Он был сильно возбужден: насадил меня, я пытался сильно не издавать звуков - Шин просто в другой комнате. Он поднимал меня и отпускал, постепенно, я и сам начал двигаться, опираясь об его плечи. Он позволял мне самостоятельно выбирать темп. Я любил медленно. Он начал меня трогать, одной рукой за соски, другой… ммм… приятно. Кусал меня, а я только больше стонал от этого. Я не мог сдерживать эти звуки. Было больно и хорошо. Больно от укусов - хорошо от секса. Еще болела рука. Ей совсем не нравилось, что я активно двигаюсь. Он иногда сжимал плечо, делая еще больнее. Я только что заметил сережку в его правом ухе. Красиво… ему идет. Мы кончили с ним одновременно. У него в руке осталась моя сперма, он на нее посмотрел и вытер об одежду. Легкий поцелуй... Он застегнул ширинку, я тоже. Шин решил мельком заглянуть и прошел дальше. — Знаешь, аники, это все же неприлично. У тебя хоть есть совесть? — У меня нет стыда, чего мне стыдиться, что Сора меня не на шутку возбудил? Я посмеялся, сидеть на коленях Хидеки было довольно удобно, но стеснительно. Мне хотелось слезть, но он не давал. Шин допил кофе, они о чем-то еще поболтали и Хидеки младший ушел. Я опять остался один с ним. Он изменился в лице, стал каким-то задумчивым. Он поманил меня за собой, я пошел за ним, сначала думал, что в спальню, но оказалось, что на чердак. Он собирался меня там запереть. — Забудь сегодняшний день. Мне не нужен любовник, — он запер меня. Он назвал меня любовником? Л-Ю-Б-О-В-Н-И-К!!! Я любовник Хидеки? Нет, быть не может, но если подумать, сегодня… я хотел с ним секса, когда делал ему массаж на кухне. Хотел… и это было восхитительно… Неужели я влюбился в него?! Нет, просто мимолетная страсть. Просто так бывает. Я один, на этом пыльном чердаке; пытался осмыслить все, что произошло. Я понял несколько вещей: желание умереть ко мне не приходит; я больше не ненавижу Хидеки; я хочу есть, я не хочу спать на чердаке. Я дважды испытал оргазм с ним; я привязался к нему, боль я чувствую уже по-другому. Я ревновал Хидеки к Микку; я начинаю признавать в нем хозяина. У меня болит рука; я люблю, когда он улыбается; я люблю, когда он рисует, но главное… я запутался. Хидеки плохой, но притворяется хорошим, или наоборот? Я думал, что в эту ночь не усну, но все эти мысли меня утомили. Что будет утром? Да, я был его любовником, но сейчас мне снова одиноко.