Гладиатор

      ДалАт ступал по крутой лестнице, уводившей на верхний ярус Колизея, где его сиятельство Император в очередной раз собирался лицезреть столь любимое кровавое побоище, приуроченное к десятилетию собственного правления.       Ступив на залитую солнцем и блеском золота площадку, генерал Далат направил шаги прямиком к его величеству, склонившись на колено у подножия трона и положив правую руку на сердце, говоря о почтении и вечной преданности.       - Я рад тебя видеть, Далат, - отозвался Император Торциус и жестом позволил ему подняться.       Далат вытянулся перед сиятельнейшей особой во все свои два метра, так что их глаза оказались друг напротив друга, несмотря на то, что трон стоял на внушительном постаменте.       Генерал его величества являлся примером истинного альфы во всех отношениях. Помимо роста, которому позавидовал бы и Колосс, он мог похвастаться завидной шириной плеч, безупречной осанкой и тяжелым каркасом тугих мышц, словно панцирь покрывавших великолепное тело не хуже, чем боевые доспехи, украшавшие в этот день генерала.       Неподъемные стальные латы серебром опоясывали статную фигуру. Высокие ботинки, частично укрытые начищенными до блеска поножами, не скрывали мощную голень; наколенники ершились мелкими шипами с наружной стороны, добавляя врагу урон при ударе. Набедренники представляли собой изрезанные гербовым узором пластины, уходившие в набедренную часть боевого костюма. На груди покоилась сложная конструкция кирасы, не превращавшая бойца в неповоротливого увальня во время боя и все же непробиваемая для противника. Довершали костюм массивные наплечники, ребрившиеся острыми складками на мощных плечах, и нашейник из тонкого переплетения стальных колец, скрывавший сейчас волевой подбородок и грубую щетину.       Далат по обычаю собрал темные волосы в хвост низко на затылке, чтобы не мешались под шлемом. Холодные зеленые глаза, словно сталь, отливающая порослью изумрудных холмов, смотрели прямо на Императора.       - Я тоже рад вас видеть, ваше величество, - произнес генерал низким чистым голосом.       - Решил принять участие в гладиаторских боях или звериной травле? – прищур карих глаз правителя дополнила хитрая улыбка.       - И то, и другое, мой повелитель, - растянул Далат широкий хищный оскал, словно дикий зверь, предвкушающий запах добычи.       Император улыбнулся, они оба прекрасно знали, какой ответ даст генерал. В честь важного события, последним зрелищем станет смешанное действо, где сильнейшие пленники, доставленные в Рим за последний месяц, сойдутся с лучшими легионерами Империи, и чтобы добавить остроты, на арену было решено выпустить тигров…       Ничто на свете не могло удовлетворить жажду крови, живущую в Далате вот уже тридцать четыре года. Ни всё золото Империи, ни дорогое вино и ни изысканные яства, ни тягучий дурман трав, ни течные омежки – ничего, кроме битвы и крови, уносящей в своих бурных потоках жизни врагов.       В этом был весь генерал, руки которого по привычке едва касались рукояти мечей, висевших на поясе альфы, словно он готовился обнажить клинки при первой возможности. И конечно он не хотел упускать случая оросить землю Колизея вонючей жижей врагов государства и просто хорошенько размяться.       - Удачи, мой друг, - напутствовал Император.       - Благодарю, ваше сиятельство, надеюсь вам понравится сегодняшнее представление.       ***       Сжимая рукояти мечей, Далат стоял в сумраке просторного тоннеля перед самыми воротами, готовыми распахнуться и выпустить бойцов на арену. Остальные легионеры прекрасно знали, кто скрывается под знаменитыми доспехами, о владельце которых слагали легенды, и потому держались на почтительном расстоянии.       По телу Далата разбегалось приятное возбуждение. Он уже чувствовал запах соленой влаги в воздухе, что пропитал стены, и грубый мощенный пол – это был смрад души Колизея, кровавой души убийцы, что уволок в свои бездонные недра тысячи жизней и душ.       Ворота распахнулись, и Далат вместе с другими лучшими воинами ринулся на утопленную светом площадку.       По правилам, ворота распахивались одновременно для легионеров и пленников, участвовавших в кровавой бойне. Как только люди оказывались в кольце гигантской арены, уставленной колоннами, арками и небольшими каменными кладками, служившими укрытием и засадами, на волю выпускали зверей, некормленых и раздраконенных в последние дни перед зрелищем.       Далат ринулся вперед не таясь, ища ближайшего соперника, и такие тут же отыскались. Двое налетели на генерала, решив застать легионера в растерянности, да еще с превосходящими силами, вот только они не учли, что Далат и два калёных меча, сжатых в огромных ладонях, едва ли легкая добыча.       Пленников вооружили. Они были вольны выбирать любые доспехи и оружие. Эти двое облачились в кольчуги и шлемы, держа мечи и щиты наперевес.       Первый отлетел в сторону от тяжелого пинка сандалии в щит. Повалился и покатился по земле. Второй был встречен звонким ударом, отчего его меч, не идущий ни в какое сравнение с клинками Далата, звонко дзинькнул и переломился от сокрушительной силы, обрушившейся на некачественную сталь.       Далат не церемонился и рубанул противника по черепу, всаживая меч, словно в масло, и орошая сталь первой на сегодня кровью.       Почуяв приятный знакомый запах, Далат завелся сильнее и чуть зарычал. На нем был шлем, и второй противник, придя в себя, решил подобраться сзади, рассчитывая напасть незамеченным. Но Далат никогда не полагался на своё зрение. Слух и обоняние генерала были острее в сто крат, отчего он безошибочно сражался даже с закрытыми глазами.       Рубанув наотмашь с разворота, Далат снес вторую голову, и кровь фонтаном брызнула в голубое небо, падая на лицо генерала мелкими каплями и заставляя улыбаться.       На арене уже царил хаос побоища. Предсмертные крики и лязг металла смешивались с голодным рычанием и глухими ударами падающих тел.       Далат разрубил очередную тушу, всадив острое лезвие в щель между наплечником и низким шлемом – идиот не позаботился о нашейнике, за что и поплатился жизнью. В метре от альфы полосатый самец, раздирал добычу, настороженно глядя на соперника исподлобья и низко рыча, не забывая перемалывать человеческие кости. Далат оскалился, глядя на свое отражение.       Но пора искать новую игрушку, иначе он пропустит всё веселье.       После еще пары соперников, генерал немного разогрелся. Последний темнокожий воин был даже не плох, его явно учили, но медлительность, свойственная такому голиафу, сыграла с ним злую шутку, и вот, Далат уже вытирал меч о мертвое тело.       В этот момент он уловил в воздухе едва ощутимый запах свежести, ноздри раздулись шире, втягивая приятный аромат. «Омега» - мелькнуло вполне понятное объяснение. Вот только раньше такие запахи не отвлекали генерала от схватки, которая была в тысячи раз слаще, чем течная шлюшка.       Колизей был переполнен, и в воздухе то и дело витал приятный запах молоденьких, созревающих или уже созревших тел. При желании, альфа мог почувствовать запах каждого или изолировать любой из них, чтобы не мешали и не отвлекали. Но этот…       Было в нем что-то непреодолимое, что заставило Далата развернуться в ту сторону, откуда доносился притягательный аромат и, хмуря брови, сделать несколько шагов в нужном направлении.       Наверное, это был кто-то из зрителей, сидевших в нижнем ряду…       Конечно, омеги тоже не раз оказывались в аду Колизея, за измену, предательство или другое преступление. Но, как правило, такие случаи были не частыми и носили показательный характер для других легкомысленных особ - чтоб неповадно было.       Рабы из других государств расходились по рукам желающих, или же отправлялись работать в таверны, питейные заведения, да бордели. Смотреть, как слабую омежку без сопротивления рвут животные или рубят мечники не было никакого удовольствия.       Запах усилился… Далат зашагал быстрее, тело его неприятно напряглось, словно собираясь предать владельца как последнего тупого самца. Не для этого его воспитывали в жесткой дисциплине, уча контролировать свои порывы и желания. Напомнив себе об этом, он слегка успокоился, пытаясь привыкнуть к запаху.       В этот момент Далат повернул за очередную колонну и буквально уткнулся в спины трех легионеров, сосредоточенно заглядывавших в угол. Они даже не шелохнулись на звук опасности позади, напрочь проигнорировав возможную угрозу жизни.       Сделав еще пару шагов, он наконец-то разглядел объект всеобщего внимания.       Омега. Злой, как черт, с разбитой в кровь губой, тяжело дышал, сверкая убийственным взглядом светло-серых глаз и опираясь о стену спиной.       - Что случилось? – властно потребовал Далат.       Генерала тут же признали.       - Шлюшонок убил двоих наших! - ответил один из ребят, махнув головой в сторону, но не отрывая горящего взгляда от парня.       Далат посмотрел в указанном направлении. На земле валялись тела двух легионеров. Голова одного была повернута под неестественным углом, а второй, скорчившись, продолжал подтягивать ноги, хотя сердце его уже остановилось.       «Вот же сука!» - выругался про себя Далат. Он ненавидел терять людей, тем более хороших, а именно такие находились сегодня в кругу.       - Ну что, тварь, отбегался? – сплюнул солдат.       По тому, как держался худенький паренек, Далат понял - тот ранен и устал. Как вообще ему удалось справиться с двумя матерыми альфами, прирожденными воинами?! Интересно…       Один из легионеров сделал шаг по направлению к крысенышу. Далат едва успел подавить желание размозжить ему череп, одернул себя раздраженно и… остался стоять на месте. Непонятные инстинкты все больше давили череп, схлестнувшись с самоконтролем генерала. Никогда раньше он не реагировал на такую мелочь, как запах, и не собирался что-либо менять, борясь с напирающим инстинктом.       Парень, заметив движение, сместился в сторону и опустил голову, словно готовясь к атаке. Хвост пшенично-золотых волос упал с плеча, доставая до пояса. Из раны на губе снова засочилась кровь, капнув на желтый песок.       Далат переступил с ноги на ногу, чувствуя растущее возбуждение при виде избитого мальчишки. «Что ж за хуйня такая?»       В руках у паренька были две сабли-серпа – редкое оружие в их краях.       В этот момент легионер, прикрываясь щитом, атаковал! Но парень, словно вспышка, мелькнул, обогнув его по кругу, и оказался почти под щитом! Он, не медля, нанёс два режущих удара наотмашь: по сухожилию ноги и под коленом. Легионер взвыл, падая и роняя тяжелый щит. А парень уже отбивался от следующего нападавшего.       Далат так крепко сжимал мечи, словно пытался удержать себя на месте. Он желал крови, драки, схватки… но совсем не с противником. Он хотел зарубить мерзких солдат, что пытались достать змеёныша, лишившего жизни уже двоих и точно покалечившего третьего.       Омежка уже расправился с новым противником едва уловимыми движениями. Он, словно вода, перетекал в танце смерти, нещадно нанося удары и уничтожая врага… Но тот, падая, успел резануть его по бедру.       «Хватит!» - Далата словно шибануло изнутри. Больше он не мог наблюдать и кинулся к дерущимся.       В этот момент произошло сразу несколько событий.       Омега взвыл, и выгнулся от боли. Третий солдат занес меч для удара сверху, намного превосходя парня в росте. Далат был в двух шагах, но парень, падая, ударил нападавшего по щиту изо всех сил, и тот вылетел из рук. Легионер повалился сверху на мальчишку.       Генерал был уже на расстоянии вытянутой руки, когда прямо за спиной раздалось низкое, сочащееся голодом рычание.       Выхватив краем глаза обмякшего легионера, из поясницы которого вылез тонкий крюк загнутого оружия паренька, Далат замер и не спеша обернулся.       В двух метрах от них, припав к земле, угрожающе скалился тигр, опустив уши и напряженно размахивая хвостом, словно хлыстом, режущим воздух.       Парень закопошился, стараясь скинуть с себя истекающего кровью противника, давившего бессознательной тушей на хрупкое тело.       Тигр отреагировал на возню мгновенно - его черные глаза, казалось, раскрылись еще сильнее, окончательно поглощая золотистую радужку и оставляя две темных бездонных пропасти.       - Тихо, - низко протянул Далат, обращаясь то ли к парню, то ли к зверю.       Но крысеныш будто не слышал, завозившись активнее. Тигр зашипел и, оставляя на время Далата, не подававшего признаков угрозы, стал приближаться к омежке, обходя по дальней дуге застывшего генерала.       Далат сжал челюсть, раздражаясь еще сильнее, и ударил клинками плашмя, звонко лязгнув металлом о металл. Зверь снова переметнул дикие глаза на великана, а Далат отмер, понимая, что возившийся балбес рано или поздно пойдет на лакомство голодному зверю.       - Кис-кис-кис, - потянул генерал, и чуть согнув колени, пошел на гигантского кота, занося один клинок за голову, а второй выставив вперед.       Тигр зашипел и прогнулся, хвост гневно ударился о землю, и за миллисекунду до того, как тигр прыгнул, Далат перенес вес тела, готовый кинуться в сторону от когтей чудовища. Тигр молниеносно подскочил, норовя цапнуть врага за ноги, но Далата на месте уже не было! Прыгнув в сторону, он вонзил меч в зверя. Тигр зарычал и забился, ускользая от другого хищника. Больше он не нападёт – зверь четко ощутил перевес сил и скрылся за ближайшей колонной, жалко рыча от боли.       Далат обернулся как раз вовремя, чтобы отбросить напавшего омежку в сторону. Он просто блокировал его короткие мечи непробиваемой сталью клинков, а затем толкнул назад, заставив снова забиться в угол.       Но запах, исходивший от него, все никак не оставлял голову, хотя Далату было уже легче себя контролировать, наверное сказывалась близость, продлившаяся какое-то время.       - Кто такой? – рявкнул генерал голосом, от которого кровь стыла в жилах.       Глаза парня метались по сторонам, он судорожно искал пути к отступлению, но тупик лишал всякой надежды.       - Глухой?       Омега, обдал его ледяным взглядом, оскалил зубы не хуже поджавшего хвост кота.       - Может, еще чаю предложишь выпить? - процедил он.       Пожалуй, Далат удивился. Еще ни один омега… нет, ни один человек не смел нагрубить ему или не ответить… до сегодняшнего дня.       - Крыса не оценит тонкого аромата восточного напитка, - холодно парировал Далат, присматриваясь к парню ближе. – Так что опустим прелюдию. Имя? – громом прогремел генерал.       Парнишка невольно дернулся, а затем, поняв что у него нет шансов, спрятал страх куда подальше и ринулся в свой последний бой.       Далат отдал жалкой омежке должное. С такой скоростью он имел все шансы достать противника… более слабого противника. Но Далат, был не простым легионером и, полагаясь на сверх чувства, он ринулся на опережение и схватил парня за запястье. Омега отчаянно попытался дотянуться до его глаза вторым серпом, но Далат выбил тяжелым мечом оружие из рук парня, параллельно сжимая до боли пойманное запястье и вынуждая разжать хватку.       Светловолосый прикусил разбитую губу, не желая сдаваться, пока Далат отстранено наблюдал за бессмысленными потугами. Несмотря на тщетность усилий, Далат наслаждался волей парня, агонией, бившейся в сумасшедших глазах.       Но бой был неравным, и меч-серп наконец глухо ударился о песок.       - Имя? – тихо, почти интимно, повторил вопрос Далат.       Поджав губы, парень уставился в ненавистные серые с зеленью глаза. По лицу стекал пот, светлые волосы облепили лицо, измазанное в крови.       Омега плюнул из последних сил в рожу этого альфы! Со всей ненавистью, со всем презрением, на которое только был способен. Пусть он сейчас сдохнет, но не прогнется, как жалкая тварь!       Далат сунул один меч в ножны, одновременно сжимая другой рукой рукоять и запястье парня, и, вытерев лицо кожаной перчаткой, ударил наотмашь тыльной стороной ладони по лицу омеги, посмевшего унизить Генерала Священной Римской Империи!       Парень обмяк от оглушительной пощечины. Хотя, по мнению Далата, стоило умыть его кровью, а затем содрать кожу заживо, но… «Что это еще за «но», Далат?»       Сощурившись, генерал подхватил легкое тельце одной рукой, на которой поместился странный омега, и, оставив на всякий случай один клинок, направился к выходу. Звуки борьбы давно стихли.       Он шел какое-то время. Там, где он оказался, был укромный уголок, в котором, при определенной доле везения, можно было отсидеться.       «Интересно, а если бы за всем наблюдали зрители, смыл бы я унижение кровью, выпустив парню кишки?..»       Далат нахмурился еще сильнее, потому что не смог дать однозначный ответ.       Навстречу ему вылетел солдат и тут же уткнулся шеей в острие меча.       - Эээ господин-генерал, - заикаясь, выдавил салага, - его сиятельство вас ожидает… мы боялись, что-то случилось, вас нигде не было видно.       Далат кивнул, не забыв выругаться про себя, и последовал за случайным провожатым.       У самого входа на арену, через который сам Далат еще час назад ступил в «круг обреченных», стоял переносной трон, на котором восседал Император. По обеим сторонам тянулись ряды прислужников и охраны.       Далат подошел на позволительное расстояние и склонил голову. Опуститься на колено он не мог из-за мальчишки… выпускать же его из рук, генерал не решился.       - Прошу прошения мой повелитель, забыл о времени.       Импертор кивнул, принимая объяснение, и кинул взгляд на омежку.       - А это что?       - Сувенир, ваше сиятельство, - и, не дожидаясь непредсказуемой реакции Императора, продолжил, - Разрешите оставить раба себе?       Он не сводил уверенный взгляд с заинтересованного лица другого альфы. И впервые он почувствовал странную, непривычную угрозу со стороны друга.       - Не знал, что ты нуждаешься в обслуге. Мог бы просто попросить, а не тащить труп с арены, - внимательный взгляд прощупывал лицо Далата.       - Спасибо, ваше сиятельство, но мне не нужны рабы. Только этот. Хочу оставить на память об этом чудеснейшем дне, когда мы восхваляем богов, ниспославших нам мудрого и справедливого правителя.       Император только улыбнулся от хитрой лести своего генерала. Мальчишка был ему неинтересен, от него даже ничем не пахло, так, травкой, но тот факт, что он привлек его «железного человека» выглядел чрезвычайно занимательным.       - Как я могу тебе отказать, - откинулся Император на гриву каштановых волос. – Забирай.       - Благодарю, ваше сиятельство, - с этими словами Далат дождался, пока вынесут трон, и лишь затем, все так же сжимая в лапах необычную добычу, направился домой, даже не представляя, во что ввязался, оставив в живых грязного крысеныша…