Согласно традиции

      Можешь ли ты поверить в это, Минако?       Она не могла.       Пожалуй, расскажи она о том, что с ней произошло этой ночью, ее бы подняли на смех и попытались убедить в том, что все это лишь красочный сон.       Но это было правдой, самой настоящей. Она могла бы с легкостью протянуть руку и пощупать блестящую лайкру на блузке у девушки, что стояла перед ней. Могла бы зажмуриться и поднять глаза, чтобы увидеть мелькающие цветные огни стробоскопов. Она могла бы повернуться к сопровождающему ее мужчине, уткнуться ему в шею и ощутить запах его волос — и он был бы таким же, как в начале вечера. Яркий аромат ментола и лимона.       А впереди — всего-то преодолеть несколько рядов беснующихся от счастья фанатов! — на сцене, расцвеченной радужными огнями, как всегда неотразимые, прекрасные и вдохновляющие…       Три звезды.       Минако не выдержала и тоненько завизжала, сливаясь голосом с куда большим ревом переполненного клуба. Она подняла вверх руки и плавно закачалась из стороны в сторону, подпевая знакомой до последней ноты мелодии. Музыка протекала сквозь нее, смешиваясь с кровью, она дрожала на самых кончиках пальцев, превращаясь в мурашки на коже. Сладкие, низкие, тягучие голоса певцов не просто пропевали знакомые слова рок-баллады, они словно признавались в любви именно ей, Минако Айно.       Несмотря на то, что помещение клуба «Воздух» было в три раза больше, чем «Ле Фабрик», место здесь найти можно было с трудом, и Минако чувствовала себя, как селедка в бочке. Целое море голов переливалось в цвете разноцветных софитов и ярких вспышек стробоскопов, люди танцевали, подпевали своим любимцам, махали руками и выкрикивали их имена. Минако заряжалась этой безумной энергией, яркой, требующей немедленного выхода любовью к тем трем парням, что сейчас сияли на сцене — ярче любых из звезд, в честь которых они взяли себе имя.       Ох, была бы здесь Усаги…       Среди их компании Усаги и Минако, пожалуй, были главными поклонницами творчества «Трех звезд». Они обменивались альбомами, делились сплетнями, вычитанными в журналах, и никак не могли поделить, чьи плакаты они имеют право повесить у себя в комнатах. Усаги утверждала, что Сейя обладает самым ярким чувством юмора среди всей троицы, Минако доказывала, что Ятен вовсе не настолько заносчивый, каким кажется по фотографиям. Было бы гораздо лучше, если бы сейчас с ней была Зайчонок, а не этот неугомонный главный шафер.       Кунсайт уже с минуту настойчиво дергал ее за рукав платья, стараясь привлечь к себе внимание, но он мог бы хоть из пушки палить — это было бы безрезультатно, потому что сейчас голова у нее была занята другим.       Минако никак не могла найти ответ на самый главный вопрос всей своей жизни: за кого из солистов «Трех Звезд» она бы хотела выйти замуж?       Может быть, за Сейю? Он главный любимец девчонок. Высокий, спортивный, прекрасный брюнет с пронзительными синими глазами — устоять перед таким просто невозможно! Кажется, в одном из интервью он упоминал, что обожает играть в волейбол. Минако тоже любит этот вид спорта — разве не чудесное совпадение? О, они бы могли проводить дни на спортивных площадках, то и дело жалуясь на неуемное внимание журналистов в перерывах между подачами, а по вечерам посещали бы шумные светские мероприятия. Минако надевала бы на них платья насыщенного синего цвета — чтобы оттенить глаза своего спутника…       Или, может, все-таки Тайки? Интеллигентный молодой человек, воспитанный, но при этом чертовски привлекательный. С этой его линией скул, от которой так и хочется пищать от восторга и глубоким, проникающим в самую душу взглядом. Минако вычитала, что он любит классическую музыку, букинистические магазины и прогулки под дождем — из всех троих он определенно был самым романтичным. Так легко представить их вдвоем на премьере какого-нибудь заумного фильма от именитого режиссера, или на открытии выставки, или… ну, например, в дождливом парке, прыгающими по лужам. Тайки, конечно, обычно так себя не вел, но уж ради своей любимой супруги он, конечно, был бы способен на маленькие безумства…       А может… ну разумеется, никаких сомнений! Ятен — идеальная кандидатура на роль будущего господина Айно (Минако не сомневалась в том, что однажды она станет так знаменита, что это именно Ятену придется взять ее фамилию). О, он же просто идеал любого мужчины! Такой красивый, что просто дух захватывает, с этими его белоснежными длинными волосами, и глазами такого мягкого серого цвета…       То есть, зеленого! Разумеется, у Ятена зеленые глаза!       Минако вдруг застыла на месте, ошарашенная тем, что смогла так глупо ошибиться. Она ведь главная фанатка «Трех звезд»! Откуда в ее голове вообще взялись серые глаза?       - Осторожнее!       Ее вдруг резко толкнуло в спину, дернуло за руку, ноги проехались по скользкому полу, и через секунду она оказалась прижата лицом к дорогой хлопковой рубашке. За спиной у нее кто-то пробурчал слова извинения, крепкие руки сильнее прижали к себе, и Минако резко втянула носом воздух.       Ментол и лимон.       - Ты как? — спросил Кунсайт, внимательно глядя ей в лицо серыми — серыми! — глазами. — Он тебя не задел?       Минако покачала головой.       - Я его даже не заметила.       - Неудивительно, — хмыкнул Кунсайт, выпуская ее из объятий. — Ты была слишком занята громкими визгами и воплями: «Сейя, я хочу от тебя детей!»       Минако залилась краской по самую макушку и быстро опустила лицо вниз, якобы увлекшись отряхиванием платья. Неужели свои мысли она произносила вслух? Что еще мог услышать этот вечномерзлый ледник?       - Я такого не говорила! — возразила она, втайне надеясь, что ее невыносимый спутник просто шутит.       Кунсайт иронично приподнял одну бровь.       - Да? Ну, возможно, это была та девушка справа. У вас, фанаток, всегда одно и то же на уме.       Минако едва удержалась от того, чтобы совсем по-детски показать ему язык.       А потом задумалась.       Кунсайт, ее реальный спутник в этот вечер, конечно, тоже был по-своему красив. Но это была не сладкая мальчишеская, а слишком взрослая красота образца золотого века Голливуда, которую Минако считала грубой и неуловимой, почти граничащей с обычностью. Еще недавно она не нашла бы ничего привлекательного в четком квадратном подбородке, в тонкой линии губ, в серьезном прищуре серых глаз и в сердитых морщинках поперек лба. Зато не было никаких сомнений, что Кунсайт хорошо сложен: высокий и широкоплечий, с крепкими руками. Дорогая рубашка и костюмные брюки сидели на нем как влитые, и Минако подумала, что его друзья, наверное, частенько завидуют такому умению носить официальную одежду.       Но не стоит при этом забывать, что ему сто лет в обед, и он наверняка каждую ночь спит в холодильнике, чтобы поддерживать такую хорошую форму!       Минако хмыкнула и покачала головой. В последние пару часов шутки у нее выходили натужными и не смешными. Пожалуй, ей не следовало соглашаться на подобное распределение ролей, ведь произошло то, чего Айно всегда боялась: она поддалась всеобщему безумию и начала восхищаться Кунсайтом. Тем, какой он спокойный, уверенный, и при всем этом совершенно нормальный, а иногда даже и откровенно приятный в общении. Он ведь, в отличие от многих и Минако Айно в частности, умеет сохранять королевское достоинство в любой ситуации.       А еще у него большие теплые ладони и парфюм, от которого голова кругом.       И мне совершенно не нужно об этом думать, если я не хочу навлечь беду на свою слишком влюбчивую голову!       Она знала, в чем все дело — в этих его совершенно неуместных проявлениях нежности. В том, как Кунсайт не стал возражать, когда Отонару принял его за парня Минако, в том, как он взял ее за руку, чтобы поддержать, в том, как сейчас прижал к себе, якобы защищая от внезапного столкновения — слишком близко, слишком крепко.       Хотя и сама она, если подумать, хороша. Зачем ей понадобилось вешаться ему на шею в гримерной Отонару?       Уже вроде такая большая девочка, Айно, а мозгов как у первоклашки!       Из размышлений Минако резко выдернул сам Кунсайт, нетерпеливо пощелкав пальцами прямо у нее перед носом.       - Что? — встрепенулась она.       - Ты меня слушаешь? Я уже минуты две с тобой говорю!       - Нет, — честно призналась Минако. — Я задумалась.       - О том, носит ли блондинчик на сцене нижнее белье под своими обтягивающими штанами? — Кунсайт ухмыльнулся и кивнул головой в сторону Ятена, который как раз вытворял на сцене какой-то невероятный пируэт. — Ставлю на то, что нет.       Минако вновь залилась краской и нервно захохотала. Перед глазами тут же непрошенным замаячил образ Кунсайта в кожаных штанах, под которыми-то уж точно ничего не было, и ей срочно нужно было хоть как-то этот образ из головы выгнать.       - Нет, я вовсе не…       - Ладно, не думаю, что хочу знать твое мнение по этому вопросу. Итак, мы проникли внутрь — что дальше?       Минако застыла, совершенно некрасиво раскрыв рот.       Что дальше?       Откуда ей, в конце концов, знать, что дальше? Она не планировала все происходящее так далеко!       Отонару просто дал ей в руки билеты на концерт «Трех Звезд», она просто потащила своего товарища по несчастью в дорогую и прекрасную, как он сам, машину, они просто проскочили мимо охранников на входе в клуб, выпили по паре безалкогольных коктейлей, чтобы унять гулко стучащие сердца…       И все.       Минако начала впадать в панику.       Чертов Кунсайт, как всегда, совершенно прав — что дальше? Может, он рассчитывает на то, что именно она должна все придумать? Почему бы ему просто не щелкнуть пальцами, как он это обычно делает? Минако не сомневалась, что после этого им не то, что «Три звезды» — сам Мик Джаггер позвонит и предложит свои услуги в качестве певца на свадьбе.       Однако Кунсайт стоял здесь, с совершенно растерянным лицом, и явно не собирался каким-то магическим образом решить в одно мгновение все их проблемы.       А это значило только одно: им на самом деле придется придумать, что делать дальше.       - Прости, Кунсайт. Я не знаю, — жалобно протянула она.       В какой-то момент Минако испугалась, что вот сейчас он точно не выдержит и отругает ее, словно ребенка. Но Кунсайт только запрокинул голову к потолку, запустил в волосы пальцы и тихонько застонал. Минако стало стыдно: она бы все на свете отдала за то, чтобы в ее голове родилась хоть какая-нибудь стоящая идея. Но как назло, все, на что оказалось сейчас способно ее сознание — это мысленно подпевать словам песни «Ищи свою любовь».       Наверное, они представляли собой забавное зрелище, потому что некоторые окружающие люди стали поворачивать в их сторону головы. Девушки откровенно пялились, упиваясь ситуацией и пытаясь угадать, в чем же провинилась блондинка в ярком платье, а парни сочувственно улыбались и кивали несчастному мужчине.       Кунсайт и не замечал этих взглядов.       - Вот и я не знаю, — пробурчал он, массируя пальцами виски. — Так что, если только мы не выскочим прямо на сцену и не украдем оттуда этих красавчиков, мы совершенно зря сюда приехали.       И тогда план пришел Минако в голову. То есть это, конечно, не был хороший план, которым она могла бы гордиться впоследствии, а откровенно говоря, это не было планом вообще – так, очередная глупая мысль.       Но Минако Айно такими глупыми мыслями славилась, и не только в кругу своих подруг. Если в университете ходил слух о том, что кто-то, пытаясь сбежать с пар, слезал вниз по строительным лесам и застрял на высоте четвертого этажа, это наверняка оказывалась Минако. Если кто-то тратил последние деньги на лотерейные билеты, потому что вычитал в гороскопе, что его ждет удача, это тоже была Минако. Если кто-то покупал невероятно дорогие лодочки красного цвета, потому что не сомневался, что только в таких можно встретить мужчину своей мечты, а потом шел в них гулять по пляжу…       Да, это тоже была она.       Но разве не поэтому Рей отправила сюда именно ее? Подруга ведь так и сказала: «потому что ты можешь сделать то, на что никто больше не способен».       Потому что, если и есть в Токио человек, способный украсть солистов с концерта в переполненном клубе, то это именно Минако Айно.       Она почувствовала себя Избранной, героиней, которая должна пойти на риск для того, чтобы получить желаемое.       - Что ты задумала? — подозрительно спросил Кунсайт, и не догадываясь о том, что сейчас своим брюзгливым тоном убил новую Китнисс Эвердин.       Минако вскинула на него глаза и хитро улыбнулась.       - С чего ты решил, что я что-то задумала?       - Я знаю этот взгляд, Минако. Он появляется, когда в твоей голове рождается очередное безумство.       - Ты так хорошо меня изучил?       - У меня вся ночь была на это, — нахмурился Кунсайт.       Минако стало смешно от того отчаянного выражения, которое появилось на его лице. Наверняка Кунсайт сейчас ломает хваленые мозги, пытаясь разгадать, что же именно собирается делать его неугомонная напарница. И если бы он только понял, что именно его слова стали основой для невероятного в своей глупости плана…       Кунсайт, кажется, наконец-то понял.       Глаза у него удивленно расширились, и он метнул совершенно безумный взгляд на сцену, с которой Сейя как раз посылал поклонницам воздушные поцелуи, а потом вновь посмотрел на Минако.       Выражение его лица стало совсем страдальческим.       - Только не говори, что ты хочешь…       Минако решительно кивнула.       - Ты с ума сошла?! О чем ты думаешь? — Кунсайт взмахнул руками и придвинулся так близко к Минако, что наблюдавшие за «ссорой» люди замерли в ожидании. — Тебя могут задавить в толпе, тебя может схватить охранник у сцены, или вообще могут утащить отсюда в наручниках — ты об этом подумала?       - Нет, — упрямо сжала кулаки Минако и смело встретила его негодующий взгляд. — Знаешь, о чем я думаю? Я думаю, что моя лучшая подруга спит сейчас в гостинице в ожидании главного дня своей жизни, который может сорваться, если мы ничего не предпримем. Я думаю о том, что ей придется танцевать свой свадебный танец под песню, транслируемую из айфона, потому что группы у нее не будет. А что, если и остальных постигнет неудача? Усаги будет есть на своей свадьбе отсыревшие сэндвичи из автомата и сидеть на садовых стульях? А венчать их будет пьяный пакистанец из мэрии? Я думаю, что если у меня есть шанс, хотя бы малейший, хоть даже надежда на шанс — я должна его использовать. Любой ценой.       Она заметила, как изменилось выражение его глаз. Сердитое раздражение куда-то пропало, сменившись легким недоумением и еще, возможно, совсем чуть-чуть — одобрением. Минако не отводила взгляда, даже не опускала его от глаз Кунсайта, буквально впиваясь в темные зрачки. Ей казалось, что стоит выиграть в этой игре в гляделки — и ее жизнь непременно изменится к лучшему. Возможно, она наконец-то начнет уважать себя, зная, что сумела устоять под натиском этого умного, рассудительного взрослого. Сумела защитить свои нелепые детские намерения, пусть даже потом они окажутся серьезной ошибкой.       Это будет потом.       - Ты очень хорошая подруга, да? — сдавшись, Кунсайт вздохнул и отодвинулся от нее.       Минако нервно сглотнула, не до конца поверив в то, что все-таки выиграла.       - Я стараюсь, — сдавленно произнесла она.       Кунсайт задумчиво покусал губы и взглянул на нее исподлобья.       - И у меня нет никакого шанса тебя переубедить?       - Никакого, — помотала головой Минако. — Но дело не в тебе, с этим вряд ли бы вообще кто-то справился.       И прежде, чем он успел ответить, она коротко улыбнулась, скользящим движением коснулась его руки и внезапно бросилась к сцене.       Кунсайт, разумеется, предпринял попытку остановить ее — Минако явственно почувствовала, как его ладонь провела по ткани платья, но сейчас ее не мог бы остановить никто. Ловко протискиваясь среди танцующих людей, она добралась до ограждения, легко перепрыгнула его, и, оттолкнув подлетевшего к ней охранника, вскочила на сцену, едва не столкнувшись носом с ошарашенным Тайки.       У нее были, возможно, секунды на то, чтобы все рассказать, и она принялась болтать бессвязно, вцепившись пальцами в лацканы пиджака солиста.       - Моя подруга… свадьба… большая фанатка… если бы только… — ее голос заглушал рев фанатов, которые просто обезумели от подобной наглости.       И чем дольше Минако говорила, тем больше понимала, что все это совершенно бессмысленно. Тайки пытался осторожно отцепить от себя ее руки, и во взгляде его читалась серьезная тревога. Он явно не воспринимал услышанное, пустив все свои силы на то, чтобы освободиться, как будто она вскочила на сцену, размахивая пистолетом, и угрожала взять всех в заложники. Минако с таким же успехом могла бы говорить на иностранном языке, или предпринимать попытки докричаться до него сквозь толстую стену. И поэтому, видя, что все ее старания не приносят никакого толка, а лишь усугубляют ситуацию, она готова была разреветься.       Ятен за спиной друга яростно кричал на охранников, и кто-то попытался резко отстранить ее от Тайки, но в одно мгновение послышалось громкое, знакомое «эй!», и Минако вновь была свободна. Она тараторила и тараторила, и слезы текли по ее щекам, а Тайки все так же не желал ее слушать.       Потом кто-то грубо схватил ее за плечи, заломил ей руки за спиной так, что она вскрикнула от неожиданной боли, и Минако поняла, что теперь все кончено.       Единственное задание, которое дала ей Рей, было с треском провалено.       Она хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и пыталась унять слезы, но они только текли еще сильнее. Шум в ушах стал просто невыносимым, а яркий свет софит больно бил по глазам. Минако посмотрела в переполненный зал, откуда на нее в изумлении таращились сотни удивленно распахнутых глаз, и в голове ее внезапно пронеслась идиотская, совершенно неуместная мысль.       Скоро эта выходка будет на всех каналах «YouTube».       Когда полицейские развернули ее, чтобы увести со сцены, она увидела в стороне Кунсайта, запястья которого уже были скованы наручниками.       - Ты вовсе не обязан был в это ввязываться, — прошептала Минако.       Кунсайт усмехнулся и сердито передернул плечами, в то время как один из полицейских хлопал его по ногам, обыскивая.       - Разве?       Макото вдохнула сладкий ванильный аромат, раздававшийся из духовки на кухне, и сонно опустила голову на руки.       - Не спать, розочка, — шутливо одернул ее Нефрит, который размешивал в большой пластиковой миске крем.       Она только лениво фыркнула и улыбнулась.       Возможно, ее бессонное сознание сыграло с ней злую шутку, но, раз за разом слушая, как Нефрит называет ее этим глупым прозвищем, Макото стала проникаться к нему нежностью. «Розочка» — звучит ведь почти ласково, как обращение к возлюбленной.       Или просто интонация, с которой его произносили, несколько поменялась?       Они сидели в квартире у Макото, куда приехали для того, чтобы приготовить свадебный торт. Юки Накамура рассыпалась в извинениях, когда поняла, что такой важный элемент праздничного стола в ее фуршете отсутствует, и Мако пришлось около десяти минут успокаивать ее, прежде чем женщина поверила, что это не проблема и при небольшой помощи торт у них будет готов к утру. И, возможно, получится даже лучше, чем в дорогих кондитерских.       - У Усаги будет самая свежая выпечка на свадьбе, — привела окончательный аргумент Мако. — А я даже рада, что смогу лично контролировать процесс.       И теперь она с удовольствием его контролировала, указывая Нефриту, в какой последовательности добавлять сахар и как долго взбивать белки, и обсуждая с Юки пропорции, в которых надо добавлять красители для нужного цвета. В духовке сейчас доходили последние коржи, еще два уже остужались на столе, пропитанные сиропом, и запах от них исходил такой, что Макото только и оставалось, что отгонять от них голодного Нефрита, жаждущего отщипнуть себе кусочек.       Она лениво повернула голову вбок, оценивая нанесенный кухне ущерб, и тихонечко хмыкнула.       Когда они только вошли в квартиру, госпожа Накамура вдруг вскрикнула, прижала ладони к губам, и в ужасе прошептала:       - Вас, кажется, ограбили!       Макото сначала и сама перепугалась до смерти, пока не вспомнила, что ключи от ее квартиры еще в начале ночи перекочевали к Ами и Зойсайту, а им, очевидно, было не до церемоний, когда они собирали мебель. Поэтому – да, маленькая квартирка Мако представляла собой печальное зрелище: половины мебели не хватало на местах, а то, что осталось было завалено, сдвинуто с места, а иногда и уронено. Но увидев, что все ее комнатные растения осторожно составлены в углу, чтобы их ничего не могло зацепить, Макото испытала прилив нежной благодарности к своей умнице-подруге Ами. Наверняка это она подумала о том, что хозяйка квартиры расстроится, если с ее любимцами что-то случится.       - Попробуй, — перед носом у нее вдруг оказалась миска, полная белого воздушного крема.       Макото терпеливо вздохнула, подняла голову и выпрямилась на неудобном барном стуле. Она хотела было забрать у Нефрита венчик с прилипшим к нему кремом, но мужчина на удивление крепко вцепился в него — словно в любимую игрушку. Мако разгадала его намерения за долю секунды. Сначала хотела по привычке возмутиться, но уже буквально через секунду оставила эту затею. Кто знает, как поведет себя Нефрит завтра, когда свадьба закончится? Возможно, Макото больше не выпадет шанс узнать, каково это, когда тебе предлагает попробовать свою стряпню любимый человек.       Поэтому она послушно зажмурилась, быстро наклонилась и прихватила губами кусочек крема с венчика.       - Вкусно, — вынесла она вердикт. — Но можно добавить еще немного лимонного сока.       - У тебя тут остался крем…       Макото замерла, наблюдая за тем, как медленно Нефрит протягивает руку, чтобы убрать крем с ее губ. За какую-то долю секунды в голове у нее пронеслась уйма вариантов того, как ей следует поступить в этой щекотливой ситуации. В финал безоговорочно вышел тот вариант, в котором она со всего размаху бьет его в челюсть кулаком и называет безмозглым идиотом, и тот, где она вскакивает со стула и прежде, чем Нефрит задаст какой-нибудь нелепый вопрос, впивается поцелуем ему в губы.       Она так и не успела выявить победителя, потому что как раз в этот момент из ванной вернулась Юки. Она не отреагировала на открывшуюся ей сцену совершенно никак, только виновато улыбнулась, но этого оказалось достаточно, чтобы нарушить чары момента. Нефрит тут же убрал руку и принялся деловито вбивать крем, а Макото наскоро вытерла губы тыльной стороной ладони.       - Может, все-таки достать вам лед из холодильника, Нефрит? — поинтересовалась Юки, наливая себе в кружку горячий кофе. — Ваш синяк, кажется, наливается цветом.       Макото пригляделась и вынуждена была согласиться. С каждой минутой скула Нефрита распухала все больше, и постепенно меняла цвет с болезненно-желтого на ярко-сливовый. К большому сожалению Мако, синяк никак не уменьшал привлекательности Нефрита. К ее огромному счастью, он, кажется, не причинял мужчине сильной боли.       - Напомни мне перед свадьбой замазать его тональным кремом, — улыбнулась Макото, снова опираясь подбородком на сложенные ладони. Нефрит возмущенно хмыкнул.       - Вот еще! Не стану я мазаться тональником, как баба!       - Ну конечно, — закатила глаза Мако, — лучше уж ты, как настоящий мужчина, будешь оттенять своим фингалом цвет костюма жениха!       Юки тоненько захихикала, прикрывшись ладонью, а Нефрит метнул было на Макото сердитый взгляд, но наткнулся на ее лукавую улыбку, и, словно передумав, улыбнулся в ответ.       В этот момент звякнул таймер, сообщая о том, что последние коржи для торта готовы, и Макото сорвалась с места, на ходу хватая со стола прихватку. Коржи вышли восхитительные — ровного золотистого цвета, сочные и влажные, идеальной высоты. Они были такими красивыми, что на мгновение стало даже жалко закрывать их слоем крема.       - Мако, вы настоящий мастер! — восхищенно всплеснула руками госпожа Накамура, изучая бисквиты со всех сторон. — Какая работа! Знаете, под ванильные коржи с персиками хорошо бы подошло австрийское сладкое шардоне. Какое вино будет на свадьбе?       Она выпрямилась и посмотрела сначала на Макото, а потом на Нефрита, ожидая ответа.       Мако застыла посреди кухни как раз на половине процесса стягивания прихватки. Она вдруг задрожала и полным отчаяния сдавленным голосом пробормотала:       - Неф…       Нефрит, казалось, был ошарашен не меньше, чем она сама, но достаточно быстро взял себя в руки.       - Все хорошо, Мако… — успокаивающе начал он.       - Неф…       - Я знаю…       - Это же катастрофа! — выкрикнула Мако, бросая прихватку на пол и хватаясь за голову. — Я была уверена, что продумала все! Была уверена, что мы приготовим торт, и все будет готово!       - Ничего страшного не произошло, розочка, — Нефрит осторожно подошел к ней и на секунду неуверенно дрогнул, прежде чем опустить ладони ей на плечи.       - Ничего страшного? Что-то я не припомню, когда Усаги с Мамору записались в трезвенники и отказались от алкоголя на своей свадьбе! Может, я пропустила этот момент? Тогда просвети меня, будь добр!       - Вы забыли про алкоголь? — невинный, и, в общем-то, весьма уместный вопрос Юки заставил Макото буквально взвыть.       - Нет, — повернулся к кондитеру Нефрит.       - Да! — Макото сердито его одернула и быстро вывернулась из-под его рук. – Да, мы забыли, Нефрит!       - Я говорю тебе, что ничего страшного не произошло, — Нефрит торопливо направился к креслу, на котором лежала небрежно сброшенная верхняя одежда. – Юки, ты сумеешь сама закончить украшение торта?       Получив утвердительный кивок, он взял с кресла куртку Мако и бросил ее в руки хозяйке.       - Собирайся, розочка. Теперь прокатимся ко мне домой. И на этот раз — я за рулем!       Макото замерла посреди комнаты с курткой в руках.       - Послушай, — неуверенно произнесла она, — я ни в коем случае не хочу преуменьшать обширность твоих алкогольных запасов…       - И все-таки ты их преуменьшаешь, — хитро подмигнул Нефрит, накидывая пиджак на плечи. — В карету, миледи!       И, призывно звякнув ключами от машины, он поспешил на улицу.       Макото снова закатила глаза, прижав куртку к груди, а потом вздохнула и начала одеваться. Она хотела извиниться перед госпожой Накамурой за то, что приходится бросать ее в полном одиночестве, но не успела еще произнести ни слова, когда увидела, как та на нее смотрит. Как будто немного завидует.       - Как же вам с ним повезло! — восторженно покачала головой Юки.       Из Макото вырвался нервный смешок.       - Нет, — усмехнулась она. — Мне с ним совершенно не повезло, он — мое наказание. Очевидно, в прошлой жизни я серьезно напортачила.       Она объяснила, где в квартире лежат необходимые для украшения торта инструменты, сумела все-таки извиниться за такое свинское поведение, получила заверение, что все в полном порядке, и вышла на улицу.       Нефрит уже сидел на водительском месте, подстраивая обратно под себя кресло. Макото несколько секунд последила за тем, как беззвучно шевелятся его губы, очевидно, на все лады ругая длинноногую узурпаторшу, занявшую его законное место, и, не сдержавшись, улыбнулась.       Ей вдруг стало болезненно жаль, что уже завтра все это закончится.