Согласно традиции

      Хорошо хоть, что в камере никого, кроме них, не было — страшно было представить, как перепугалась бы Минако, посади их в компанию каких-нибудь головорезов и хулиганов.       Кунсайт осторожно повел плечами, разминая затекшие мышцы и пытаясь при этом не потревожить девушку, задремавшую у него на коленях.       В полицейском участке царила сонная тишина, нарушаемая разве что стуком клавиш компьютера дежурного констебля. Камера, в которую их поместили, была относительно чистой и светлой, а при определенном расположении из нее можно было даже увидеть экран телевизора, подвешенного под потолком в холле. Единственное, что портило благоприятное впечатление - это холод из-за дыры в зарешеченном окне, которую, очевидно, решили не ремонтировать, а просто заклеить листом бумаги.       Минако поежилась, стараясь руками обнять себя, и Кунсайт пожалел, что оставил свой пиджак в машине. Так же, как и бумажник с документами, и телефон…       Удивительная недальновидность, но, увидев количество машин на стоянке перед клубом, он подумал, что не стоит брать внутрь ценные вещи, чтобы никто в толчее не сумел обокрасть его. В тот момент он точно не подозревал, что уже через полчаса окажется сообщником в совершении разбойного нападения — кажется, под таким предлогом их сюда притащили.       Хотя что они могли бы украсть у голосистых мальчишек, кроме микрофонов и крошечных кожаных штанов, Кунсайт не знал.       Тем не менее, из-за своей осторожности он оставил себя и Минако без возможности выбраться отсюда, а мобильник Айно, само собой, под конец ночи оказался полностью разряжен. Стационарный телефон им тоже не предоставили — дежурный сотрудник, грустно вздохнув, попросил войти в его положение.       — У меня до конца смены осталось два часа. Давайте вы отдохнете в камере, а когда придет дневная смена, станете требовать звонки и выяснять условия залога, а?       Кунсайта, конечно, от такой наглости прямо перекосило, но, словно в извинение за свою лень, констебль выдал им бутылку воды и два шоколадных батончика, и даже кофе предложил.       — У нас, вообще-то, и одеяла есть, — произнес он, без зазрения совести разглядывая дрожащие коленки Минако, - но, поверьте, вам лучше их не брать.       Кунсайт ему верил, но как теперь уберечь глупую девчонку от простуды?       Он рассеянно провел рукой по спутанным волосам Минако, и потревоженная девушка глубоко вздохнула.       — Уже выходим? — сонно спросила она, потирая ладонями глаза и оставляя на щеках темные разводы от туши.       Кунсайт покачал головой.       — Нет. Можешь поспать еще.       — Не хочу, — надула губы Минако, поднимая голову с его колен и выпрямляясь на твердой скамье. — Тут жестко, холодно, и я не могу перестать считать минуты до свадьбы.       Они старались не говорить об этом, но оба прекрасно понимали — на торжество, состоится оно или нет, никто из них не попадет. Если дневная смена появится в участке только к восьми, то условия залога предоставят в лучшем случае к девяти утра, а ведь надо же еще найти кого-то, кто эту сумму привезет, и оформить бесконечные протоколы.       Таким образом, из участка они выйдут уже ближе к обеду, и это при самом благоприятном раскладе. На церемонию уже опоздают, на банкет еще могут успеть, но появятся там грязными, растрепанными и помятыми.       Решения нет, с какой стороны ни посмотри.       — Можешь дать мне воды? — попросила Минако, протягивая руку. — Кажется, я сорвала голос, когда подпевала «Трем звездам».       Кунсайт хмыкнул, но удержался от комментариев и просто отдал ей бутылку. Минако благодарно улыбнулась и сделала пару глотков. Потом откинулась на холодную стену и зажмурилась.       — Поверить не могу, что все так получилось, — голос у нее и впрямь стал немного хриплым.       — А ты на что рассчитывала, когда выскакивала на сцену? — пожал плечами Кунсайт.       Она открыла глаза и бросила на него пристыженный взгляд.       — На чудо.       — Само собой!       — Но в фильмах же это всегда работает…       — Ну да, ключевое слово «в фильмах».       Минако вздохнула и выпила еще воды.       — Я все еще считаю, что тебе не следовало бежать за мной. Сейчас бы мог меня уже освободить. Ну, или закончить дело, и потом прийти за мной.       — Мне все еще наплевать на то, что ты так считаешь. Я был бы полным подонком, если бы отправил тебя в участок одну, — Кунсайт нахмурился.       Минако вдруг повернулась к нему и пристально посмотрела прямо в глаза. Кунсайт напрягся, не в состоянии распознать ее взгляд. Он был слишком теплым для раздраженного и слишком настороженным для благодарного.       — Ты всегда поступаешь как герой? — прошептала Минако и тут же закашлялась.       Я стараюсь.       Кунсайт тяжело вздохнул, мысленно проклиная чересчур увлекающихся девчонок, смазливых певцов с их песнями и полицейские участки с грязными одеялами. Он протянул обе руки, сграбастал Минако в неуклюжие объятия и прижал к себе, чтобы хоть немного согреть.       Она сдавленно пискнула, но попытки вырваться не предприняла, только вскинула на него огромные голубые глазищи. И Кунсайт с облегчением увидел в них вполне понятную эмоцию — удивление.       — Спасибо, — пролепетала Минако, вдруг уткнувшись носом в его рубашку.       — У всех блондинок такой ослабленный иммунитет?       Кунсайт вспомнил, как несколько дней ухаживал за простудившейся Усаги, пока Мамору был в Америке. Как терроризировал цветочниц, выбирая самые свежие и душистые ромашки и колокольчики, как собирал по всей комнате скомканные салфетки и заворачивал невесту друга в одеяло, чтобы проветрить комнату, как уговаривал ее сделать хоть глоток теплого молока — упрямый зайчонок не желала пить «мерзость», даже несмотря на то, что Кунсайт подслащивал его медом.       — Ты любишь молоко с медом? — спросил он у Минако, притихшей в его руках.       Кунсайт почувствовал легкую щекотку на ключицах, когда ее ресницы дрогнули.       — Люблю.       — Хорошо.       Он не знал, почему спросил ее об этом. Едва ли он собирался лечить ее теплыми напитками — что-то подсказывало Кунсайту, что Минако способна любому дать фору в упрямстве, и легким пациентом не будет. Да и кроме того, у нее наверняка полно поклонников, готовых таскать ей апельсины и цветы, пока она болеет.       — А что любишь ты?       Кунсайт вздрогнул. Горячее дыхание девушки опаляло его даже сквозь ткань рубашки и шерстяной жилет.       — Черный чай, — подумав, ответил он. — С бергамотом.       Минако тихонько хихикнула.       — Я так и думала.       Она поерзала, устраиваясь поудобнее, замерла на мгновение и внезапно ловко развернулась, закидывая ноги на скамью. Теперь ее затылок находился под самым подбородком Кунсайта, и длинные золотистые волосы нещадно щекотали ему шею, но желания сказать об этом у него почему-то не возникло.       В холле раздалась очередная порция клавиатурной дроби, а затем громкий смех дежурного. Кунсайт услышал звук отодвигаемого от стола кресла. Потом тяжелые, неровные шаги сообщили ему о том, что констебль направляется прямо к ним, и через секунду он в самом деле вынырнул из-за угла, забавно переваливаясь. Его круглое, обрамленное светлым пушком мальчишеское лицо светилось от радости.       — Это же ты! — потряс он пальцем, указывая на Минако. — Я тебя узнал!       — Простите? — девушка повернула голову, и торчащие волоски на ее макушке заставили Кунсайта поморщиться.       — Ты — та девчонка, что выскочила на сцену в «Воздухе»! Я по платью догадался!       — Что, уже в интернете? — упавшим голосом прохрипела Минако.       Дежурный рьяно закивал головой, и достал из кармана телефон.       Минако легко спрыгнула на пол и подбежала к решетке, отделяющей их от остального участка. Кунсайт поднялся вслед за ней.       Видео было нечетким, а постоянные вспышки света мешали разглядеть что-то отчетливо, но ярко-желтое платье Минако, сверкавшее, словно солнце, не заметить было трудно. Яркая фигурка с неожиданной силой цеплялась за пиджак несчастного солиста, и ее голос, необычайно звонкий, перекрывал даже громкую музыку. Кунсайт вдруг осознал, насколько невнятно звучал в тот момент ее монолог — Минако постоянно путалась в предложениях, повторяла одно и то же по нескольку раз, а кое-где фразы и вовсе обрывались всхлипами.       Оператор, очевидно, решил подобраться поближе к центру событий, потому что картинка вдруг смазалась и затряслась, а когда изображение восстановилось, разглядеть происходящее на сцене было гораздо проще.       Кунсайт схватился за голову.       Да, теперь изображение было настолько хорошим, что можно было бы пересчитать пайетки на платье девушки. И поэтому в крепкой беловолосой фигуре на заднем плане запросто можно было распознать самого Кунсайта.       Сердце его безумно колотилось, когда он смотрел на то, как его уменьшенная цифровая копия резко окликает охранника, тянущего руки к Минако. Он знал, что последует дальше, но никак не ожидал, что это будет выглядеть именно так. Кунсайт на экране, состроив жуткую злобную гримасу, вцепился в плечо охранника, дернув его от девушки так сильно, что тот запутался в собственных ногах и кубарем полетел со сцены.       Остается только надеяться, что бедняга не пострадал.       Дежурный ликующе взвизгнул и бросил на Кунсайта полный уважения взгляд.       — Мне, конечно, нельзя так говорить, — рассмеялся он. — Но вы, ребята, реально крутые. Хотите, я принесу вам газировки?       — Лучше кофе, — улыбнулась Минако.       — А вы дадите мне автограф?       — Что? — удивился Кунсайт.       Парень, кажется, ничуть не смутился.       — Я всем друзьям расскажу, что вы в моем участке сидели — они позеленеют от зависти!       Кунсайт, который понимал в происходящем все меньше и меньше, недоуменно уставился на Минако.       — Это сейчас нормально, да?       — Вполне, — отмахнулась Айно. — С радостью распишусь где-нибудь. А можно добавить сливок в кофе?       — Конечно! — от энтузиазма парень едва не подпрыгнул на месте.       Он умчался прочь, то и дело посмеиваясь, а Минако, покачав головой, вернулась на скамью.       — Не об этом я думала, когда загадывала стать звездой.       Кунсайт обреченно опустился рядом с ней.       — Ну, тебе хотя бы не придется отчитываться перед деканом и выслушивать подколки студентов.       — Ой! — Минако встревожено вскинулась и вцепилась в ладонь Кунсайта ледяными пальцами. — Я ведь совсем об этом не подумала! Что теперь с тобой будет?       Он только хмыкнул в ответ. Потом подумал немного, посмотрел на бледные дрожащие пальцы на своей руке, и накрыл их свободной ладонью, чтобы немного согреть.       — Да никаких проблем. Поругают немного, намекнут на щедрое пожертвование университету и отпустят. Одной подобной выходки недостаточно, чтобы разрушить мою репутацию.       — Щедрое пожертвование?       — Моя семья так каждый год делает. Традиция, и все такое…       — Подожди, — Минако немного отклонилась назад, но руки не отняла. — Так ты что, из богатых? Что-то вроде аристократа?       — Нет, — выпалил Кунсайт, но не выдержал ее пристального взгляда и отвел глаза.       А это сказало ей куда больше, чем его слова.       Айно вскочила с места, чуть не подвернув ногу на высоких каблуках, и ткнула в него пальцем.       — О боже, ты и есть аристократ! Ешь улиток и фуа-гра, носишь фраки и покупаешь картины Моне в спальню! — она застыла, приложив ладони к щекам, а потом вдруг хитро усмехнулась. — А почему тебе еще не устроили политический брак с какой-нибудь принцессой Монако?       Кунсайт закатил глаза.       — Потому что мы живем не в восемнадцатом веке.       Минако принялась вышагивать из одного угла камеры в другой.       — Так вот почему ты такой! В смысле, все эти старомодные штучки: костюмы из шерсти, кожаные броги, дорогие часы, финансовые газеты, чай… Чай с бергамотом! — она прикрыла глаза и рассмеялась так, словно только что нашла ответ на вопрос о смысле жизни.       В груди что-то неприятно кольнуло, и Кунсайт понял, что настроение его стремительно падает к нулю.       — Так ты и в самом деле считаешь, что я слишком старый? — прозвучало очень горько, но ему впервые было наплевать на это.       — Что? — растерянно обернулась Минако.       Она застыла посреди камеры, приобнимая себя за плечи — тонкая, хрупкая, и все еще очень красивая, хотя ночь у нее выдалась нелегкая. Но что куда важнее, сейчас она была совсем непохожа на надоедливую канарейку, даже несмотря на свой яркий наряд. В ее позе было что-то беззащитное, нежное и неуловимо женственное. Что-то такое, что желание подойти и обнять ее снова стало просто невыносимым.       Если бы только он был на несколько лет моложе…       — Нет, что ты! — воскликнула Минако, сделав шаг в его сторону и неосознанно протянув руку. — Я это… скорее по привычке, понимаешь?       Она присела на скамью рядом с ним и задумчиво закусила губу.       — Ты, конечно, старше всех нас, но дело не в этом, — продолжила она. — Просто ты… взрослей, что ли. Всегда такой спокойный, мудрый. Не участвуешь во всяких глупостях, которые мы устраиваем, не ходишь с нами на пляж, или в кино на нелепые комедии. Когда мы собираемся в компании у Усаги и Мамору, ты единственный не играешь в коллективные игры и не ешь мороженое — только кофе пьешь. Ты никогда не паникуешь перед проблемой — просто берешь и решаешь. Никогда не позволяешь себе кричать, или злиться. Даже на меня. А ведь я из кожи вон лезу, чтобы тебя растормошить.       Минако грустно усмехнулась и опустила глаза, как будто только что выболтала какую-то страшную тайну.       — Но я больше не считаю тебя сухарем…       — Зато теперь я так считаю.       Кунсайт потер пальцами лоб и потянулся к бутылке с водой. В горле внезапно пересохло. Никто никогда раньше не открывал ему самому глаза на то, как он выглядит со стороны. Вот так, значит? Как хмурый, не умеющий развлекаться брюзга, безэмоциональная льдина?       — Пожалуйста, не сердись! — выпалила Минако. — Это ведь неплохо, ты просто такой, как есть. Вот, например, как я — бестолковая болтушка, или Ами — тихая умница…       Было приятно, что она так старается не расстроить его. Только вот подействуют ее успокаивающие слова хоть немного? Дело ведь вовсе не в том, что он «такой, как есть». Кунсайт прекрасно помнил время, когда он умел веселиться, когда танцевал с хорошенькими девушками не только медленные танцы, когда мог не спать всю ночь, потому что веселился, а не из-за крайней необходимости. Он повзрослел, это точно, но только потому, что всем окружающим он больше нравился взрослым. Родители впервые сказали ему, что гордятся им, только тогда, когда он принес им университетский диплом с отличием и приглашение преподавать на кафедре. Само собой, какая честь — самый молодой преподаватель на кафедре известнейшего университета!       Однако даже сейчас еще оставалось кое-что, что напоминало ему о другом Кунсайте, которого никто бы не назвал стариком, или ископаемым, или древней мумией…       Кунсайт бросил быстрый взгляд на Минако. Она кусала губы и нервно теребила край своего платья, по одной отрывая от него и так почти отпавшие пайетки и роняя их на пол.       Стоит ли это того?       Определенно стоит.       — Хочешь, — заговорщицки улыбнулся он, — я покажу тебе, почему не хожу вместе с вами на пляж?       Минако подняла голову и недоуменно захлопала ресницами. Но увидев, что Кунсайт не шутит, и говорит вполне дружелюбно, она окинула его любопытным взглядом, словно пыталась рассмотреть то, что могла упустить, и кивнула.       Кунсайт вздохнул и принялся расстегивать пуговицы на жилете.       — Что ты делаешь? — прошептала Минако, мгновенно заливаясь краской.       — Не паникуй.       Он расстегнул последнюю пуговицу, стянул жилет с плеч, аккуратно сложил его и устроил рядом с собой на скамье. Минако замерла, постепенно краснея еще больше. В тот момент, когда Кунсайт принялся вытаскивать край рубашки из брюк, она тоненько пискнула и прикрыла глаза руками. Правда, уже через секунду любопытство пересилило явно ложную скромность, и Минако вновь стала наблюдать за его действиями, затаив дыхание и не отрывая глаз.       Кунсайт не сдержал усмешки, предвкушая ее реакцию.       Он сделал глубокий вдох и задрал вверх правую сторону рубашки, обнажая ребра.       — Да лааадно! — дрожащим голосом взвизгнула Минако.       Наблюдая за тем, как медленно открывается ее рот и удивленно расширяются глаза, Кунсайт понял, что оно того определенно стоило. Наблюдать за потерявшей дар речи Минако Айно оказалось невероятно занимательно: она то открывала, то закрывала рот, не в состоянии подобрать нужных слов, и только тянулась трясущимися пальцами к его боку.       — Можно потрогать? — наконец выдохнула она.       Кунсайт благосклонно позволил.       Когда холодные пальцы легко коснулись его кожи, он вздрогнул, почувствовав, что по телу словно пробежал электрический заряд, и опустил глаза, хотя до самых мелочей знал, что там увидит.       Татуировка тянулась от самой талии до груди, захватывая ребра и даже немного заходя на спину: сложный геометрический узор, в сплетении линий которого, если присмотреться, можно было обнаружить изображение кристаллов и созвездий, насыщенного темно-синего цвета.       Минако разглядывала чернильные линии на его теле с увлеченностью ярого поклонника искусства. Она приблизила лицо почти вплотную к татуировке и трепетно водила пальцем по узору.       Кунсайт едва сдерживался от того, чтобы откровенно не задрожать под ее прикосновениями.       — Настоящая, — наконец пораженно прошептала Айно.       — Само собой.       — Но как… когда… да как так вообще получилось? — Минако резко выпрямилась, закончив наконец свою несознательную пытку.       — На спор, конечно. На третьем курсе на одной из вечеринок мы играли в одну из этих дурацких игр, вроде «правды и желания». Черт меня попутал выбрать желание, — и Кунсайт рассмеялся, припомнив, как, лежа под иглой мастера, клялся себе больше никогда не принимать участия в подобных забавах.       Лицо Минако наконец утратило потрясенное выражение, и она улыбнулась так, словно Кунсайт отныне был ее героем.       — А почему ты ее не свел потом? Сейчас это возможно…       — Я знаю. Я не свел ее, потому что она мне нравится.       — А, — понимающе кивнула Минако, — поэтому она такая четкая и яркая.       — Я был на коррекции пару месяцев назад.       Минако поджала губы, скрывая широкую улыбку, и откинулась на стену.       — Должна признаться, — усмехнулась она, — ты сегодня просто перевернул весь мой мир, аж голова кругом.       И в доказательство своих слов она покрутила ладонями у висков, а потом хитро сверкнула глазами.       — А можно еще раз посмотреть?       Кунсайт послушно снова задрал рубашку.       — Эм, ребяяят…       Они оба вскочили со своих мест, как школьники, застуканные учителем. Минако немедленно вновь вернулась к пунцовой окраске на щеках, Кунсайт принялся торопливо поправлять рубашку, бросая при этом на дежурного констебля злобные взгляды.       Тот стоял по другую сторону решетки, сжимая в руках стаканчики с кофе, и по лицу его блуждала понимающая улыбка.       — Я, конечно, извиняюсь, — ехидно протянул он, — но вы не поверите, кто пришел вас проведать!       Кунсайт вопросительно переглянулся с Минако и задумчиво произнес:       — Я вообще удивлен, что хоть кто-то пришел.       — А я-то в каком шоке! У меня такой смены еще никогда не было, — дежурный протянул сквозь прутья стаканчики, и Минако спешно подскочила, чтобы забрать их.       — Проходите! — крикнул парень кому-то, кто находился в холле.       Увидев неожиданных посетителей, Айно вскрикнула от удивления. Стаканы с кофе выпали из ее ослабевших рук и расплескали горячую жидкость по всей камере.       Кунсайт с грустью посмотрел на мокрые пятна на своих ботинках, и подошел ближе к решетке, чтобы поприветствовать визитеров.       Сейчас они выглядели, как обычные мальчишки-студенты, можно было даже сказать, что сотни таких же каждое утро приходят на его занятия. Растрепанные, сонные, одетые в кожаные куртки и драные джинсы, с огромными порциями черного кофе в руках, они с интересом разглядывали парочку в камере и виновато улыбались.       — Привет, — прокашлявшись, начал лохматый брюнет с серьгой в ухе.       Минако вцепилась в руку Кунсайта.       — Привет, Сейя, — с трудом выдавила она из себя, разглядывая парней так жадно, что Кунсайт чуть не одернул ее.       Солисты «Трех звезд» неловко топтались на месте, очевидно не зная, как можно начать разговор, и Кунсайт, язвительно заметив про себя, что пора брать управление этим детским садом на свои плечи, произнес:       — Вы пришли выдвинуть обвинение?       — Что? — вздрогнул самый высокий из троих, длиннолицый шатен. – Нет, что вы! Наоборот, мы пришли, чтобы принести свои извинения…       — Нам позвонил Отонару, — перебил его смазливый блондинчик, что держал в руках сразу два стакана с кофе. — Сказал, что на наш концерт должна прийти его подруга, блондинка в желтом платье…       — Вот тут-то мы про вас и вспомнили, — нервно рассмеялся Сейя.       — Уж простите, что так вышло. Но вы же понимаете — сумасшедшие фанатки иногда такие коленца выкидывают, что охране приходится быть настороже, — шатен повел плечами и грустно вздохнул.       Минако выдавила из себя смешок и бросила виноватый взгляд почему-то на Кунсайта.       — Да, пожалуй, я немного перегнула палку…       — Немного перегнула? — саркастически изогнул бровь Кунсайт. — Ну уж нет, ты не перегнула, ты просто продемонстрировала миру недосягаемые вершины безумия!       Минако закатила глаза и под смех солистов группы легонько стукнула его кулаком в плечо.

***

      Кто-то легонько потряс его за плечо, и Мамору, мгновенно распахнув глаза, резко выпрямился.       Над ним стояла та самая брюнетка из стриптиза, которую заказал Нефрит. Правда, сейчас на ней не было сексуального костюма полицейского — она была одета в джинсы и большой, уютный на вид шерстяной свитер.       — Мне не нужны ваши услуги, — заплетающимся после сна языком произнес Мамору.       — О, это я поняла еще когда вы заорали там, в номере, — добродушно улыбнулась девица. — Просто вы после этого умчались оттуда так быстро и кричали проклятия своему другу, и казались… в общем, немного не в себе. Так что я несколько испугалась, когда вы не вернулись через полчаса, и решила вас поискать. У вас все в порядке?       Она настороженно окинула взглядом подземную стоянку, на которой они находились. Вокруг стояли темные махины брошенных хозяевами машин, и Мамору устроился на одной из свободных площадок, как раз между темно-синим «мицубиси» и серебристой «тойотой», прислонившись спиной к бетонной стене.       — Здесь должна была быть моя машина, — обреченно хлопнул ладонью по полу жених. — Но ее нет. И моих шаферов нет — они как сквозь землю провалились! И на звонки ни один не отвечает. А там в номере полно людей, и я понятия не имею, как их разогнать, потому что уже ничего не соображаю от недосыпа. Я просто хотел посидеть здесь немного в тишине, чтобы прочистить мысли. Но, очевидно, заснул.       Он рассеянно посмотрел вокруг, надеясь, что бессонная ночь и алкоголь просто сыграли с ним злую шутку, и он прошел мимо своей машины, не заметив ее. Но ошибки быть не могло — он находился как раз там, где должен стоять автомобиль.       Только и следа автомобиля тут не было. А ведь Джед всегда говорил ему, что нельзя хранить запасные ключи за бампером!       Мамору тяжело вздохнул и обхватил руками колени.       — Какой кошмар! — встревожено выдохнула девушка. — Такого на моей памяти еще ни разу не случалось. Давайте руку, я помогу вам подняться.       Мамору размышлял всего секунду, прежде чем схватиться за узкую смуглую ладонь с аккуратными красными ноготками.       Поднявшись на ноги, он отряхнул брюки от пыли мусора.       — Честно говоря, — горько произнес он, — я понятия не имею, что делать.       Девушка закусила пухлую нижнюю губу и задумалась ненадолго.       — Я бы посоветовала вам отправиться в своей номер и выжать хотя бы пару часов сна, — улыбнулась она.       Мамору покачал головой.       — А как же тот Содом и Гоморра, что мои безголовые шаферы преподносили мне, как мальчишник?       — Хотите, я разберусь? — девушка скрестила руки на груди и ухмыльнулась.       — Вы? А вы уверены, что справитесь?       — Уж точно лучше, чем вы. Не хочу вас оскорбить, но вам вряд ли приходилось когда-нибудь отбиваться от пьяных шаферов.       — Это точно, — сухо рассмеялся Мамору, — пьяные шаферы от меня сами бегут, как видите. Как я смогу отблагодарить вас за помощь?       Девушка постучала тонким пальчиком по губам.       — Ну что вы, считайте это свадебным подарком! Хотя, подождите… Нефрит ведь один из ваших шаферов, так? — она дождалась кивка Мамору, прежде, чем продолжить. — Тогда просто врежьте ему от души. Скажите, что это от Айко.       Мамору с облегчением рассмеялся. О, такую плату он готов принести с удовольствием! Неслабо проехаться по лицу друга, который не умеет принять слово «нет», и так входило в планы Джиба.       — Айко, — благодарно пожал руку девушки Мамору, — вы просто ангел!       Она звонко рассмеялась и игриво подмигнула.       — О, нет, Ангел сегодня на другом мальчишнике, а я — Непослушный Коп.