Согласно традиции

      — Особняк, — потрясенно выдохнула Мако, выходя из автомобиля. — Мать твою. Гребанный. Особняк!       Нефрит ухмыльнулся.       — Да ладно, ты же видела мой автомобиль, чего ты ожидала?       Макото обернулась и пожала плечами.       — Того, что ты потратил на «феррари» все свои сбережения?       — И вновь ты меня недооценила, Кино.       Он широким шагом направился к крыльцу, полной грудью вдыхая свежий влажный воздух леса. Гигантские древние сосны, окружавшие его дом, наполняли пространство вокруг невероятным смолистым запахом хвои, который пьянил лучше самого дорогого напитка из его коллекции. Во многом именно поэтому в свое время Нефрит и присмотрел этот вариант, несказанно удивив своим выбором друзей.       Они были уверены, что Нефрита из города и силком не вытащишь, поэтому, когда он вдруг переехал из своей просторной квартиры в центре сюда, то выслушал уйму вопросов вроде «с тобой все в порядке?» и «сколько пальцев ты видишь?» Он только смеялся и отмахивался, стараясь перевести все в шутку, но в конце концов после трех пинт пива раскололся.       Звезды.       Здесь, вдали от городской черты, небо ночью словно вспыхивало миллиардами крохотных искр, превращалось в темную полупрозрачную вуаль, расшитую бриллиантами. А Нефрит еще со школьной скамьи увлекался астрономией. Он ходил в школьный кружок дважды в неделю, чтобы посмотреть сквозь линзу телескопа на далекие сгустки газа, сиявшие в небе, и на падающие кометы с ослепительными хвостами.       Какое-то время он даже задумывался о том, чтобы связать с ночными светилами свою судьбу, но лень и недостаточная подкованность в физике дала о себе знать на экзаменах, и Нефрит с треском провалился. Теперь он мог вспоминать об этом со смехом, но тогда казалось, будто жизнь его кончена, и ничто не способно заменить утерянную любовь.       Его спасли другие увлечения: спорт, девушки, машины — все то, что любят выпускники школ. А еще — неожиданное хобби, не требующее отменного знания физики, в котором он оказался настолько талантлив, что сумел построить неплохую карьеру. Вкупе с оставленным состоятельной бабушкой наследством это теперь помогало существовать без особых хлопот.       Жаль, что уже утро, и Макото не увидит всей красоты этого места. Может быть, в следующий раз…       Он повернулся.       Макото шла в нескольких шагах от него, засунув руки в карманы своей широкой куртки, под которой по-прежнему атласом сверкало платье. Она пораженно оглядывалась по сторонам, даже слегка приоткрыв от удивления рот. Туго стянутый на затылке хвост слегка покачивался, когда она поворачивала голову, и Нефрит вдруг поймал себя на мысли, что еще ни разу не видел ее с распущенными волосами.       — Мако.       Она поймала его взгляд и вопросительно подняла брови.       — Что?       — Какая у тебя будет прическа на свадьбе?       — Не знаю, — нахмурилась Макото. — Не думаю, что у меня будет время на что-то сложное. Скорее всего, я просто расчешу волосы, и все. Хорошо, что они у меня от природы вьются. А в чем дело?       Нефрит покачал головой.       — Нет, ни в чем. Это все, что я хотел узнать.       Он снова отвернулся и продолжил свой путь, краем уха услышав, как она что-то возмущенно пискнула сзади.       В несколько широких шагов Макото преодолела расстояние между ними и оказалась рядом, снизу вверх глядя на Нефрита сердито сверкающими глазами.       — Прекрати это!       Он искренне изумился.       — Прекратить что?       — Мако, попробуй крем, Мако, а какую прическу ты выберешь на свадьбу… — ничуть не похоже передразнила его девушка, чересчур сильно размахивая руками. — Я не нуждаюсь в твоих подачках!       Нефрит оказался совершенно сбит с толку. Он не понимал, что на нее нашло — все ведь было так хорошо…       — Подачках? — уточнил он, уверенный, что ослышался.       Щеки Мако окрасились нервными красными пятнами, и это не был мягкий смущенный румянец, какой он видел раньше. Скорее всего, так Макото Кино краснела, когда была зла.       — Я влюблена в тебя, Нефрит, — выпалила она, поспешно опуская взгляд себе под ноги, — но это не значит, что можно вести себя со мной, как с одной из твоих недалеких поклонниц!       Она рассержено пнула носком ботинка камешек на земле, сжала кулаки и, ускорив шаг, устремилась к особняку.       Нефрит ошарашено смотрел ей вслед.       — Мако, я вовсе не… — он остановился и скрестил руки на груди. — Ты же в курсе, что все равно не попадешь в дом, пока я не приду?       Глядя на то, как она сердито топчется на крыльце, Нефрит вздохнул. Внезапное неконтролируемое желание, появившееся в квартире Мако, смахивало на безумие. И оно было оттого опаснее, что оказалось намного сильнее, чем когда-либо прежде. Если бы не своевременное появление Юки, кто знает, сумел бы он сдержаться и не поцеловать Макото. Подачки? Да его поведение - самый сильный уровень самоконтроля, на который он сейчас способен, эта женщина просто оскорбляет его своими доводами!       Если бы она только знала, какой он увидел ее в тот момент в квартире…       Теплый румянец на золотистой коже, мягкий медно-каштановый завиток на сгибе шеи, искорки в потемневших глазах, ямочки на щеках…       То, как она прихватила губами крем с венчика… Нефрит мог поклясться, что ничего более соблазнительного в жизни не видел, а она говорит, что он ее подачками кормит!       Возьми себя в руки, кретин. Это все та же Кино, какой была раньше. Ковбойские сапоги, пятна от травы, намерения поколотить тебя, помнишь?       К сожалению, это не помогло, только сделало все еще запутаннее, поэтому Нефрит запрокинул голову, зажмурился и от всей души попросил сил у невидимых сейчас звезд.       А потом направился к крыльцу, где у дверей уже нетерпеливо расхаживала, кусая губы, Мако. Он хотел что-то сказать, но передумал и поспешил отворить наконец-то дверь, пока они оба не замерзли в утренней прохладе.       — Добро пожаловать, — буркнул Нефрит, скидывая куртку прямо на пол.       — И где у тебя тут неприкосновенные запасы? — Макото сделала несколько шагов и остановилась посреди холла.       Нефрит почувствовал укол разочарования. Он надеялся, что девушка по достоинству оценит внутреннюю обстановку дома: резную лестницу из мореного дуба, изящные столики, вазы со свежими цветами, зеркало в потемневшей позолоченной раме, мягкий персидский ковер под ногами. Он заслуженно гордился тем, что внутреннему убранству своего дома отдавал много времени и сил, считая, что это рассказывает о нем куда больше, чем самые пространные резюме. Даже подкованный в вопросах изысканности Кунсайт отметил его выдающийся вкус. Но, очевидно, Макото была слишком обижена на него за то, чего он вовсе не делал, и намеревалась всего лишь поскорее расправиться с заданием.       Что ж, ладно.       — В подвале, само собой, — хмыкнул Нефрит, махнув рукой в сторону широкой арки, за которой скрывалась кухня.       Вот здесь Кино, конечно, не могла не застыть от изумления, и Нефрит мысленно потер руки. Да, кухня у него в доме была огромная, выполненная по спецзаказу, с мраморными столешницами, широким островом посреди и многочисленными шкафами и шкафчиками вдоль всего периметра. Печь на восемь конфорок и две духовки приглушенно сверкали хромом, огромный холодильник, в котором легко могли поместиться он и все его друзья (проверено при установке), практически бесшумно напоминал о своем присутствии в доме. Во всем помещении царил идеальный порядок — даже специи на полке расставлены строго этикетками вперед.       Макото судорожно вздохнула и резко развернулась.       — Ты уверен, что это точно твой дом?       — Да, вполне, — пожал плечами Нефрит и уверенно направился вглубь комнаты, где, прямо рядом с высоким шкафом, заполненным кулинарными книгами, притаилась простая деревянная дверь. — Ты идешь?       Она оторвала жадный взгляд от его плиты и поспешила на зов.       — Осторожнее, ступеньки узкие, — предупредил Нефрит, галантно подав девушке руку, чтобы она могла спуститься.       На секунду он прочел на лице Мако желание отказаться от помощи, но тело отреагировало быстрее, чем разум, и она схватилась за его ладонь прежде, чем успела пожалеть об этом.

***

      Макото понятия не имела, что происходит. Нефрит ухитрялся с каждой секундой все больше путать мысли у нее в голове, даже ничего толком для этого не делая. Этот особняк, словно вышедший из романов девятнадцатого века, сладковатый запах хвои, такой свежий, что даже нос щипало, цветы в холле, а теперь еще эта кухня…       Сама Мако о такой могла только мечтать. Она частенько просматривала журналы для дизайнеров в поисках вдохновения. Вырезала наиболее понравившиеся интерьеры и приклеивала их на пробковую доску, чтобы составить собственную картину идеальной кухни, старательно подбирала стулья, материалы для столешниц и даже светильники.       Но откуда ей было знать, что такая уже существует — в доме невыносимого друга Мамору, который ухитрился очаровать ее и разбить ей сердце за один вечер?       Где был сейчас тот легкомысленный язвительный шутник, и кто был этот человек, что вел ее в полутемный холодный подвал, осторожно сжимая продрогшую ладонь в своей горячей руке?       Мако неосознанно стиснула пальцы и едва не вздрогнула, когда поняла, что Нефрит в ответ чуть сильнее сжал ее ладонь.       Сил восхищаться погребом в особняке у нее уже не осталось, но, однако, она сумела выдавить замечание о том, что немногие винные магазины в городе могут похвастаться таким богатым ассортиментом.       — Это точно, — рассмеялся Нефрит, подхватывая с пола целый ящик, заполненный пыльными бутылками. — Располагайся. Вот там, с правой стороны белые вина, с левой — красные. У торцевой стены шампанское и розовое вино.       — С ума сойти, — присвистнула Мако.       Она протянула руку и вытащила с одной полки бутылку, побелевшую от покрывшей ее пыли. На этикетке выцветшими буквами значилось «Vosne romani», а ниже стояла цифра – 1934.       Макото испуганно огляделась, выяснила, что Нефрита поблизости нет, и как можно аккуратнее вернула бутылку на место. Она бы в жизни не подумала, что в погребе этого особняка может храниться вино такого вида. Бургундское красное, признанное критиками вином с богатейшим ароматическим букетом. Сама Макото видела такую бутылку разве что на фотографиях в интернете, когда искала подходящие напитки для своего дня рождения и просто ради интереса открыла вкладку с десятью самыми дорогими винами мира. Это, описанное как «идеальное для романтических встреч» занимало девятое место. И, если память не изменяла Макото, стоило что-то около шести тысяч долларов за бутылку.       Рядом с драгоценным экземпляром находились вина попроще, но все равно еще несоизмеримо далекие от тех, что продавались в винных магазинах. Удивительные сорта марочных, коллекционных и элитных вин, большинство названий на этикетках которых даже не были ей знакомы.       Она вновь вытащила одну из бутылок наугад, зацепившись взглядом за ярко-синюю сверкающую фольгу на горлышке, и не удержавшись, хихикнула, прочитав название.       Сассикайа.       - Потрясающий образец, - улыбнулся вернувшийся Нефрит. – Каберне Совиньон, красное сухое, две тысячи десятого года. Куплен в Тоскане в прошлом году.       - Дорогое? – завороженно спросила Мако.       Нефрит поднял глаза к потолку, вспоминая.       - Кажется, досталось мне со скидкой примерно за четыреста долларов.       Макото тихонько ойкнула и тут же положила вино на его законное место. Теперь, в окружении всех этих хрупких бутылок стоимостью в несколько недельных зарплат, она еще сильнее ощущала себя слоном в посудной лавке.       Следующие полчаса они посвятили тому, что выбирали подходящее вино, грузили его в ящики и перетаскивали в машину Нефрита, которая спустя некоторое время насквозь пропиталась запахом пыли и древесины.       По окончании этого утомительного занятия Мако обнаружила, что половина богатейшего винного погреба в Токио была опустошена.       — Мы считай что ограбили тебя, — со смехом покачала она головой, наблюдая за Нефритом, который казалось, вот-вот заплачет.       — Что ж, пусть это будет моим дополнительным свадебным подарком, — грустно вздохнул он. — Раз уж с первым я, честно говоря, откровенно схалтурил.       Макото послала ему сочувствующую улыбку и подошла к той бутылке со смешным названием, которую вытащила второй.       — Можно я еще вот эту возьму?       Нефрит забрал из ее рук бутылку, случайно коснувшись пальцами кожи, и послав этим по телу Мако легкий электрический заряд.       — Зачем? — задумчиво нахмурился он, изучив этикетку.       -Ну, это традиция, помнишь? Что-то старое, что-то новое…       Нефрит поднял на нее взгляд.       — Ну, на мой взгляд оно недостаточно старое. Но разве в традиции не говорится о какой-нибудь безделушке, принадлежащей старшему поколению? Фамильная брошка там, или перстень?       — У нас нет времени на поиск фамильной ценности для Усаги. Придется импровизировать.       — Да уж, — усмехнулся Нефрит, — не удивлюсь, если после такой свадьбы Усаги и Мамору всерьез задумаются о том, стоит ли вообще с нами дружить.       Но он кивнул, соглашаясь на безумную идею Мако, заметил, что позже подберет из своих запасов что-то более подходящее, и вернул бутылку в дрожащие руки Мако.       — Ты замерзла? — спросил Нефрит, заметив ее состояние, и положил свои ладони поверх ее, судорожно сжимающих вино.       Макото помотала головой.       Она не замерзла.       Она просто видела его слишком близко. Ближе, чем даже в квартире, когда он — в этом не было сомнений! — едва не поцеловал ее. А теперь Нефрит был совсем рядом, можно было разглядеть каждую мелкую морщинку в уголках его вечно смеющихся синих глаз. И он, черт возьми, был идеален, без единого изъяна, за который можно было бы зацепиться взглядом и подумать: «нет, кажется, влюбленность уже прошла».       Влюбленность не прошла. И никогда не пройдет, если он и дальше будет стоять так близко и смотреть на нее так взволнованно, словно…       Словно то, что она могла замерзнуть, что-то значит.       Макото пыталась заставить себя отвести от него взгляд, но не могла, и, словно зачарованная, смотрела на его четко очерченные губы, которые шевелились, что-то произнося.       — Розочка…       — Поцелуй меня, — неожиданно для себя самой прошептала Макото, — пожалуйста.       Она заметила вспышку удивления в его глазах и на секунду почти убедила себя, что сейчас он откажется. Сердце ухнуло вниз, отзываясь дрожью в коленках, к горлу подступили душащие слезы.       Но тут Нефрит вдруг обхватил ее лицо ладонями и поцеловал прямо в дрожащие губы.       И тогда она и впрямь чуть не разрыдалась. Ей приходилось раньше целоваться с парнями, но, по печальному стечению обстоятельств, она ни разу в жизни не целовала мужчину, которого любила. И сейчас, ощущая, как требовательно Нефрит углубляет поцелуй, Макото поняла, что все поцелуи до этого ничего не стоили.       Бутылка вина выпала из ослабевших пальцев Мако, разлетевшись на острые осколки и забрызгав их ноги красными пятнами. Макото испуганно отпрянула от Нефрита и больно ударилась поясницей о деревянную полку.       — Нефрит, вино… — испуганно пролепетала она, думая, что вот теперь он точно больше никогда не захочет ее поцеловать.       Однако, к ее огромному удивлению, Нефрит раздраженно смахнул ботинком осколки в сторону и снова сделал шаг к ней.       — К черту вино, — прошептал он, притягивая ее к себе за шею и вновь впиваясь поцелуем в губы.       И если раньше у Макото была хоть какая-то возможность сбежать от него, то теперь она растаяла, словно дым. Ноги подкосились, от страстной настойчивости губ Нефрита закружилась голова, а жар его тела в этом холодном подвале заставлял прижиматься к нему с неожиданной для нее самой смелостью. Макото оторвалась от него, с удовольствием заметив, как он потянулся обратно, и дотронулась осторожным поцелуем к его скуле, пострадавшей в драке. Нефрит резко вдохнул — от боли или чего другого — а она уже спустилась ниже, оставила невесомое прикосновение губ на четкой линии челюсти, коснулась бьющейся жилки на шее и уткнулась носом в плечо, вдыхая пряно-горький запах его волос.       Если все это сон, сейчас самое время проснуться…       Уверенные мужские руки скользнули по ее телу, заставляя вновь задрожать, крепче сжали талию и переместились по атласу платья на спину. Макото закрыла глаза и запрокинула назад голову, упиваясь неведомыми прежде ощущениями, и сквозь ватную пустоту в голове вдруг услышала звук расстегиваемой молнии.       Это словно отрезвило ее на секунду. Она резко раскрыла глаза и испуганно уставилась на Нефрита.       Но в глубине его глаз, потемневших от страсти, она не увидела ни капли сомнения. Ни жалости, ни расчетливой похоти, ни болезненного равнодушия, которые иногда встречала в глазах других мужчин — только неистовое, трепетное желание прикоснуться к ней еще раз.       На этот раз это Макото приблизила свое лицо. Она облизнула губы, прежде чем поцеловать его, чтобы дать себе еще секунду на сомнения. Но они так и не появились в голове.       Ей будет стыдно, очень стыдно — завтра. И она наверняка еще не скоро сумеет посмотреть в глаза подругам и при этом не покраснеть до самых ушей. Но жизнь и так слишком часто лишала Мако прекрасных мгновений, оставив ее без родителей, без первого поцелуя или первой ночи с любимым мужчиной. И если сейчас у нее есть шанс, пусть на одну ночь, почувствовать себя самой желанной в мире — она им воспользуется.       А о том, что делать завтра, она завтра и подумает.       В тот момент, когда их губы вновь соприкоснулись, Макото на ощупь принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.       Нефрит тихо застонал, и вдруг отстранился, уперев ладони ей в плечи.       Мако застыла, как была, в процессе расстегивания очередной пуговицы, и в голове промелькнула страшная мысль.       Он больше этого не хочет?       — Я что-то сделала не так? — одними губами испуганно прошептала Макото.       — Что? — Нефрит, казалось, вообще не особо понимал, что она говорит.       Через секунду ошалелое выражение исчезло с его лица, и он, правильно оценив состояние Мако, крепче сжал ее плечи и немного встряхнул.       — Нет, конечно! Как ты вообще могла такое подумать!       — Тогда в чем дело?       Нефрит вздохнул. А потом хитро прищурил глаза и так облизнул нижнюю губу, что у Макото едва колени не подкосились от нахлынувшей на нее волны желания.       — Я просто подумал, что не хочу загонять в тебя занозы, — и он окинул ее откровенно любующимся взглядом. – Да, определенно не занозы.       Макото рассмеялась от облегчения и в притворном оскорблении легко хлопнула его ладонью по здоровой щеке.       — Узнаю старого доброго Нефрита.       — Старого, значит? Посмотрим, какой я старый!       Он легко подхватил ее на руки и направился к выходу из подвала.       — Ты, кажется, еще не успела осмотреть мою спальню? Не такая роскошная, как кухня, но ты оценишь, я не сомневаюсь…       Мако тихонько хихикнула и легко прикусила мочку его уха.       Нефрит глухо зарычал.       — Ради всего святого, женщина, держи себя в руках!