Контракт для Уилла

Сказал и сморгнул, зажмурился, не в силах выдержать ответный взгляд. И склонил голову, придвигаясь ближе, надеясь, что его правильно поймут. Не чувствовал себя жертвой сейчас, но не знал, что будет дальше, внутри все звенело от напряжения. Почувствовал, как чужие пальцы вплетаются в пряди на затылке, смыкаются в кулак, стискивая волосы, запрокидывая голову - назад, до хруста, до боли. Наконец-то. Уилл замер, подаваясь ему и не рискуя дышать, чувствуя, что вот-вот, а нажим станет невыносимо, чересчур сильным. Приоткрыл рот, облизнулся невольно оттого, что слюна собралась в уголках губ - пошло, грязно, ужасно пошло, но ничего не мог с собой поделать. Хотел отдаться, отдать себя, потому что тело просило, а в душе поселилось теплое чувство, давно забытый интерес и расположение к доктору Лектеру. Дружеское расположение, приязнь, очарованность им, и быть может, даже безотчетная, робкая влюбленность, тайная, тихая, скромная, запрятанная так глубоко, что сам Уилл не мог ее обнаружить. - Хочу тебя, - прошептал он, чувствуя, что Ганнибал медлит, наслаждаясь его состоянием, его зависимостью от собственного тела. Тайные чувства, тлевшие в глубине души, вспыхнули ярко, к ним примешивалась горючая ненависть - за то, что Ганнибал хладнокровно поимел его в бессознательном состоянии, в то время как Уилл боялся признаться в возникших чувствах даже самому себе. Ганнибал - тогда еще доктор Лектер, - казался таким замечательным, умным, понимающим, с хорошим и приятным чувством юмора, а уж в тот момент, когда Уилл подписывал контракт - и вовсе сверхзаботливым и добрым, благородным. Потом ненависть перекрыла все... А теперь Уилл и вовсе запутался, не зная, что он хочет. Одновременно хотел избавиться от контракта и сам же надеялся, что Ганнибал не бросит его. Запутанный, сложный клубок без кончика нитки. - Ты слишком много думаешь, - улыбнулся Ганнибал, подтаскивая его к себе. - Я всегда много думаю, - сглотнул Уилл, чуть выгнулся, вцепился в его плечи, оказавшись под ним. Никогда не думал о том, что быть чьим-то омегой - это приятно. Всегда считал, что это стыдно, что лучше одному и на таблетках, а оказалось, что доза удовольствия так высока, что зубы сводит. - Ты не уйдешь, когда тебе наскучит? - выдохнул Уилл ему в губы, сознавая, что нельзя задавать таких вопросов, но уж очень хотелось услышать подтверждение. Наверное, так же сильно, как Ганнибалу хотелось услышать похвалу собственным убийствам напрямую, адресно, лично. - Нет, - хрипло ответил тот, разделся неторопливо, окидывая ждущего Уилла взглядом. - Сделай это, - попросил Уилл, от собственных слов внутри все закипело, - сделай это со мной. Попросил и тут же закрыл глаза, слишком пошло прозвучали его слова, подошли бы скорее подростку, а не взрослому мужчине, привыкшему к самостоятельности. - Как скажешь, - усмехнулся тот, - мой личный профайлер. Уилл зажмурился снова. Он не был готов к ласковым словам в свой адрес, не слышал их никогда и не привык к ним, и, наверное, уменьшительно-ласкательное прозвище надолго выбило бы из колеи. Но это обращение прозвучало вполне приятно... Так же приятно, как прикосновения, слишком интимные, чтобы анализировать их, слишком нежные, чтобы верить им, но Уилл не мог не верить. Потому что очень хотел, хотел поверить. И сквозь закрытые веки видел перед мысленным взглядом лицо Ганнибала, ощущая, как тот раздевает его, стягивая футболку, стаскивая трусы, обнажая его - до самой глубины души обнажая. - Хочу, - прошептал Уилл, напоминая об этом, потому что и правда хотел. И негромко вскрикнул, получая то, чего хотел, сильнее вцепился пальцами, скользя и впиваясь ногтями в обнаженную кожу. Чувствовал его хриплое дыхание над собой, уверенные движения его бедер, ладони, стискивающие бока. То жмурился, то широко открывал глаза, цветные пятна маячили перед лицом смазанными полосами, вспыхивая все ярче, хотя, казалось бы, куда уж ярче, куда уж ощутимее. Неслышно выдохнул, когда внутри все свернулось в тугой клубок, почувствовал, как становится влажно и горячо, продержался послушно еще пару минут, и хрипло ахнул, ощущая чужой оргазм. В голове словно помутилось от возможности недоверия и преждевременного расставания. - Не уходи… - простонал Уилл тихо, нащупал его ладонь и стиснул крепко. Достаточно доверял Ганнибалу, чтоб оставить его сейчас с собой и хотел убедиться, что тот его не покинет. - Хорошо, - хрипло пробормотал тот, тоже потеряв часть контроля. Улегся удобно в обнимку с ним, почти полностью одетый, и это больно царапнуло по душе. - Не уходи, - снова попросил Уилл, лежа на боку. Только и мог, что поскуливать сейчас, грустный от того, что все закончилось, но все еще горячий и возбужденный. Чувствовал его в себе изнутри, не вырывался и не дергался, ощущал размеренную пульсацию и невольно облизывал губы. Двинулся чуть назад, напрашиваясь на крепкие объятия - и затих в его руках. Больше ничего не надо было. Воспоминания, правда о собственной влюбленности прорвалась наружу, в ясный слой сознания, поселилась там, и в сердце - тоже поселилась, четкая, осознаваемая. И тут же Уилл ощутил, как тяжело ему теперь придется. Потому что ненавидеть Ганнибала было куда проще, чем любить его. Да и восхищаться им издалека куда проще и безопаснее, нежели иметь с ним дело в действительности. - Ты вздыхаешь, - заметил Ганнибал, накручивая на палец прядку. - После соития каждое животное печально, - отозвался Уилл с мрачной улыбкой и вжался в его объятья, стараясь не поддаваться тяжелому предчувствию. - Что ты чувствуешь? – не удержался Лектер, не то профдеформация давала о себе знать, не то действительно не мог догадаться о мыслях Уилла. А, быть может, просто хотел услышать это от него. - Я чувствую... Чувствую себя в безопасности. - И как тебе? - Непривычно. - Ты раньше не чувствовал такого? – поинтересовался Ганнибал и положил руку ему на живот, ощущая, как рефлекторно вздрагивают мышцы под горячей кожей. Провел кончиками пальцев, словно рисуя невидимый узор, и Уилл вздохнул негромко, чувствуя удовольствие даже от такой легкой ласки. В полусонном бреду он представил вдруг, что Ганнибал чертит на нем что-то вроде оберега от чужих взглядов и прикосновений, и мысль показалась приятной, такой приятной, что Уилл задремал и проснулся только в тот момент, когда Ганнибал попытался подняться с дивана. - Ты куда? - Если спать, то на кровати, - хмыкнул тот, раздеваясь. Уилл слабо, но довольно улыбнулся, прижимая к себе подушку и плавая в полусне. - Я хочу спать. И хочу знать, что если я проснусь среди ночи, то ты будешь со мной, - шепнул он, чувствуя, как тот переносит его на кровать и укладывается рядом. – Не уходи, пожалуйста. Так будет лучше… для всех. Что ответил на это Ганнибал, он уже не услышал, потому что крепко уснул. *** Наутро Уилл обнаружил, что вчера вечером не задернул шторы, и солнце радостно слепит ему глаза, немилосердно жжет их даже сквозь тонкую кожу век. Подняв голову, он сонно моргнул, подслеповато щурясь на свет из окна, и вытянул руку, надеясь обнаружить Ганнибала. Но рядом никого не было, и Уилл тихо застонал, сгреб одеяло в кучу, и, стараясь не думать о том, что вчерашняя ночь была не такой уж чудесной, прислушался к звукам в доме. Провались оно все, если Лектер вчера ночью не сдержался и все же ушел! Вода шумела где-то внизу, и Уилл спустился туда в одних трусах, наткнувшись по пути на собственную футболку. Та была в мелких светлых волосках – похоже, что Бастер вчера уютно устроился. Уилл покрутил футболку туда-сюда, снимая волоски один за другим, а потом и вовсе запихнул ее в корзину для белья. Надел новую почти что на автомате, мысли путались, как будто с дикого похмелья, хотя Уилл не пил накануне. Однозначно ведь не пил. В то, что произошло вчера, невозможно было поверить, Уилл вспоминал себя и жмурился от стыда, волнения, старался не думать об удовольствии… и о повторении этой ночи. Все было чересчур хорошо. Ганнибал обнаружился на кухне. Явно недавно из душа, спокойный и расслабленный, он медитировал, шинкуя капусту, и Уилл с пару минут простоял, прислонившись к косяку и молча наблюдал за ним, пока капуста не кончилась, и тот не обернулся, протирая пальцы салфеткой. Под ногами вертелись собаки, судя по всему – уже сытые. Ганнибал не упускал ничего. - Утро, - сообщил Уилл, поглядывая на него мрачновато и подозрительно, но Ганнибал улыбнулся в ответ, сдержанно и достаточно приязненно. Возможно, тоже чувствовал небольшую неловкость за вчерашний дурдом, замешанный на сексе. - Доброе, - подчеркнул он и подошел ближе, влажные пряди упали на лоб, и Уилл невольно коснулся их, убирая в сторону. Посмотрел внимательно на Лектера, но тот не сказал ему больше ничего. Оставил все мысли и чувства при себе, и Уилл ухмыльнулся, осознав, какой же Лектер жадный. Жадность бывает разного сорта, и вроде бы Ганнибал с его щедрыми ужинами не походил на скупого рыцаря, но только на первый взгляд. Ганнибал не желал делиться своими эмоциями. Других спрашивал, а о себе молчал, стараясь не распространяться. - Что ты чувствуешь? – сощурился Уилл, вспомнив излюбленную фразу. - Все в порядке. Хорошее утро. - Ты уверен? Ганнибал не ответил. Молча обхватил его лицо ладонями, потянул к себе и поцеловал крепко, ломая хрупкий лед недоверия. От него так замечательно пахло сейчас – им самим, собаками, Уиллом, и от этого уютного, домашнего запаха на душе стало тепло. Уилл сонно и расслабленно ответил на поцелуй, стараясь не думать ни о чем, будто все еще спал. И поверил в то, что все в порядке, раз уж Лектер утверждал, что так оно и есть. У Ганнибала все в порядке. Странно даже. Наверное, собаки не добрались до его вещей, вот поэтому все и в порядке. Лектер отстранился и прошептал что-то на ухо, Уилл не смог разобрать, что именно и на каком языке, но что-то очень щекотное и горячее, попытался прислушаться к словам, но тут собаки подняли шум. - Что? – сразу вскинулся Уилл, переключаясь с ощущения дыхания Ганнибала на себе на внешний мир и заозирался по сторонам. Ганнибал непроизвольно закинул руку ему на плечи, прижал к себе, прислушался – и сразу все понял. Уилл тоже понял, потому что собаки лаяли не зло, а просто по факту: на подъездной дорожке послышался глухой визг тормозов. Кто мог заявиться в такую рань? Уилл не знал, но догадывался о том, что нереальное, эфемерно хорошее утро уже разрушено. Ганнибал раздраженно выдохнул, явно подумав о том же, хмыкнул, и, направив Уилла к креслу, пошел открывать дверь. Стая напряженно затихла, а Бастер вскинул передние лапы Уиллу на колени. Прислушался к происходящему, навострив уши, и Уилл тоже прислушался, стараясь быть незаметным и не отсвечивать. Ганнибал же, оценив обстановку, распахнул дверь, впуская в дом сырой утренний воздух и Джека, бесцеремонно прошедшего внутрь, будто его тут только и ждали. Уилл почувствовал глухое раздражение, хотя еще никогда не думал о Джеке плохо. - Доброе утро, - ответил Ганнибал на неразборчивое приветствие, - завтракать будешь? - Да, буду, - донеслось от дверей, - а Уилл где? - Я здесь. Доброе утро. - Доброе, доброе, - слегка ворчливо отозвался тот, подошел и протянул руку. Ганнибал, состроив непередаваемое выражение лица, ушел на кухню, но Джек не дал ему покоя и пошел следом. Уилл потянулся за ними и вновь замер у косяка, не зная, что думать и чего ждать. - Пока вы тут кукуете в глуши, Чилтон поймал Чесапикского Потрошителя, - объявил Джек и внимательно посмотрел на Уилла.