Трагедия "Кэтхаус"

On the road It gets so lonely Far away from home Every night I cry myself to sleep © Voltaire — On The Road

     Полдень накрывал желтоватые от пожухлой травы равнины ленивыми солнечными лучами, то и дело выглядывающими из-за редких облаков. Арно время от времени вглядывался в чужие небеса и не видел в них отличия от собственных. Наверное, если закрыть глаза, можно представить, что ты просто идешь куда-то со своей ставкой, и конь почти бодро переступает шуршащие опавшими листьями холмы. Деревья едва качали голыми ветками, отпуская на волю еще не опавшие листья.      Осень в Дриксен начиналась еще с месяца Летних Молний.      Дриксенский жеребец, которым снабдили Савиньяка, был настоящим милашкой: иногда всхрапывал и пытался укусить его за ногу, но послушно наступал на шуршащие листья и упрямо сверлил Арно своими немного прищуренными черными глазами, будто пытаясь играть в гляделки. Арно выгибал брови и разводил руками, но иногда все-таки отстёгивал наглой морде часть завтрака. Конь был тоскливо-медного цвета, напоминавшего Савиньяку о Манриках, а значит, как ни крути, о доме, но здесь вообще было неприлично много коней рыжей масти. Разве что местный командир ездил на до безобразия шикарной изабелловой кобылице. От скуки Арно то и дело бросал взгляд на ближайших лошадей, до Кана им всем было, конечно, далеко, но и оценивать было что. Савиньяк не имел ни малейшего понятия, кто раньше ездил на рыжем Ибрисе, но с удовлетворением бывалого лошадника отметил, что конь ему достался еще один из хороших. Если закрыть, конечно, глаза на мерзопакостный характер.      Сбежать Сэ не пытался. Хотя бы потому, что не знал, в какую сторону. Армия — не армия, но Арно шел где-то в середине полка, и это еще повезло, что на лошади. Кавалерийский то ли капитан, то ли полковник — в дриксенских знаках отличия и званиях Сэ, к своему стыду, не разбирался — давал приказ на привал как по часам, и дни не отличались один от другого. Куда шла армия, зачем — Савиньяку никто не говорил, а он и не спрашивал.      Дождь шуршал по походной палатке, снаружи ржали кони. Арно ночевал не один — с ним постоянно находились двое или трое дриксенских солдат, было не тесно, но всё равно довольно тоскливо — дриксенцы не изъявляли желания с Сэ болтать, а Арно не настолько хорошо знал дриксен, чтобы адекватно начать разговор. Разве что иногда ловил обрывки тихих разговоров, больше бытовых. В конце концов, он не тешил себя надеждой, что офицеры будут по вечерам обсуждать военную кампанию.      Савиньяк перевернулся на бок, вздохнул, закрыл предательски защипавшие глаза. Сюда бы хоть кого-нибудь, хоть Жиля. В пленных был не один Арно, Сэ знал это точно, однако ни разу не встречался с другими — похоже, их разделили специально. Более того, его никто не допрашивал, камни в его сторону не летели, шепотки не слышались, тишь да благодать. И всё равно тоскливо и горько засыпать, зная, что днем ты с каждым шагом удаляешься от дома, от родных, от друзей. Еще столько было не сказано. Конечно, засыпать под редкий тихий храп, думая о Валентине Придде, было тем еще занятием, но Арно утешал себя тем, что его мысли всё равно никто прочитать не сможет. Поэтому можно и сетовать, и надеяться, и незаметно тереть глаза.      — Чтоб тебя закатные кошки драли, Маркус! — заржали где-то снаружи, и Арно резко распахнул глаза. Надо же, умудрился-таки заснуть и даже не заметил. Выглянул из опустевшей палатки, зевнул, прищурился на солнце. Офицеры говорили, как ни странно, на талиг, что было подозрительно, учитывая близость их к палатке пленника. Интуицию пока следовало засунуть подальше, но Арно непроизвольно напрягся.      — Лейтенант Кюхгантер, было приятно тебя увидеть, — хлопнул по руке улыбчивый полковник, тот самый, который ездил на изабелловой лошади. — Ты теперь с моим полком?      — До первой же остановки, а потом отправляйся к закатным тварям! — невысокий и поджарый Кюхгантер с плечами шире, чем у Катершванца, всё смеялся и смеялся. — С тобой как в цирке, ты скоро оденешь солдат в смешные шапочки и будешь катать на них лошадей.      — До такого я точно не дойду. О, — дрикс махнул рукой Арно, и юноша, даже не пытаясь натянуто улыбнуться, сделал пару шагов к офицерам. Он-то надеялся избежать лишних встреч. Хотя бы потому, что его дико тянуло хоть с кем-нибудь поболтать.      — Тоже лейтенант? — Кюхгантер кивнул на форму, которую Сэ оставили.      — Как-то по-другому у них называется. Маркус Золльшейн, — представился полковник и с улыбкой протянул ему руку. — С этими переходами и постоянными сменами приказов всё не было времени с вами познакомиться.      — Не знакомься с ним, он ненормальный, — хохотнул лейтенант, сдувая со лба выбившийся из светлого хвоста волос.      — А ты невежливый, — так и не дождавшись рукопожатия, Золльшейн опустил руку. И, видно, ничуть не обиделся. — Честное слово, никогда не говорил с настоящим живым талигойцем. Нам обычно приказывают в плен не брать, а тут такая оказия. Кстати, это Вильгельм, придурок и пьяница. Вы с ним встречались, это он вас привёл, это он виноват.      — Ну, — протянул дрикс, — жаль, мориск убежал. Хороший был мориск.      — Кан? — вырвалось у Сэ прежде, чем он успел подумать. — Где он?      Беспокоиться о лошади — явный признак того, что на плен в целом и стоящих перед ним офицеров в частности ему плевать. Во всяком случае, Арно хотелось, чтобы так казалось. Кюхгантер развел руками.      — Без понятия. Маркус, не давай ему касеры. В прошлый раз пришлось на себе тянуть. Юношей, бывает, вырубает после пары глотков. Но тогда было необходимо.      — Я на Мельниковом не был, — качнул головой полковник и вопросительно глянул на Сэ. — И всё-таки?      — Арно.      — Из Эпинэ, — тут же определил лейтенант. — Я до Миделя с тобой, потом попрощаемся. Из верхов, говорят, Альберта послали, закатных кошек ему в задницу. Чтоб прилетел быстрее. Он-то в Хофендорф, оттуда будет рассылать разъезды.      — Генерал Альберт уже оправился от поражения?      — Типун тебе, это было сколько лет назад! Кстати, Арно. Имя-то то же. А, нет у этих южан фантазии, все имена на один лад. Я пошел. Это ты кавалерист проклятый, мне пикинёров водить, а они знаешь, собака, какие противные и капризные?      — Проедетесь со мной? — Маркус подмигнул Сэ и поманил за собой. Арно лихорадочно пытался сопоставить всё, что слышал. Ловушка? Рассказывают специально на тот случай, чтобы он сбежал и продезинформировал талигойские войска? Если представится возможность сбежать, будет повод задуматься, но сейчас… скорее всего просто не считаются. Да, так и есть.      — Вы говорите на дриксен? — Золльшейн оседлал свою красавицу, на которую очень недвусмысленно косился Ибрис. Арно потрепал коня по холке, от чего тот заворчал, но успокоился, лишь осознав, что будет ехать бок о бок с изабелловой милашкой.      — Совсем никак, — покачал головой Савиньяк, из дриксен знавший только пару общих фраз и несколько нецензурных ругательств.      — А вот нас талиг всех заставили выучить, — вздохнул Маркус. — Не уверен насчет обычных солдат, но всех, кто имеет звание выше корнета — точно. Кстати, как там называется?.. Не лейтенант, а…      — Теньент, — услужливо подсказал Сэ, натягивая поводья. Ибрис хотел ехать совсем близко к лошади Маркуса и не хотел считаться с мнением хозяина, а Арно такой расклад не устраивал от слова совсем. Полковник словил взгляд пленного.      — Её зовут Кенда. Красавица, да?      — Редкая масть. Но не из морисков, так?      — Да куда. Зильбер. Хотя у неё явно морисских корней побольше, чем у любого из аристократии. Тихоня, да и только! Мы с ней уже столько лет, вы не представляете, мне её дарил отец еще вот таким жеребенком.      Арно промычал что-то под нос. Интересно, какая добрая фея услышала ночью его желание и решила послать ему собеседника? Но не был бы этот собеседник командующим отряда, в котором его вели… Желание поболтать становилось навязчивым, но Сэ сдерживался. Из чувства врожденной мнительности.      — У вас есть семья?      — Пытаетесь мне угрожать?      Маркус непонимающе хлопнул глазами.      — Создатель, конечно же нет! Просто интересуюсь. Вот у меня есть сестра, Анита, ей через месяц исполнится шестнадцать. Красивая девочка, жаль, не могу её вам показать. Кстати, у моего двоюродного брата недавно родились две девочки, двойняшки, я их, правда, не видел, но надеюсь вернуться домой после этой войны.      — У меня два старших брата, — буркнул Арно, решив откровенностью ответить на откровенность, — они близнецы.      — Я думал, это проклятие только северян — близнецы. Вы правда из Эпинэ?      — С… Ариго, — уклончиво ответил Арно, пытаясь уследить логику вопросов, и уточнил: — Это провинция Эпинэ.      — Никогда не был там, хотя жаль. Моя матушка жила в Талиге до Двадцатилетней, потом бежала, встретила в Дриксен моего отца. Она рассказывала про маки. Хотя лично я не отказался бы побывать в Кэналлоа, будь неладна эта война. Что ржал Вильгельм — мне показалось забавным разыграть с солдатами «Каммористу». Командование мне бы, конечно, голову открутило за такое, а монахи орденские хвост кошачий отрастили, но всем понравилось. Вы не слышали ночью?      — Нет.      — Жаль. Кстати, выкинь кто-нибудь из ваших такой финт, командование сильно бы ругалось?      — В каком смысле?      — Ну там, чтобы был порядок, — вытянув вперед челюсть, спародировал Маркус кого-то из начальства. — Фридрих порядка хотел, фруктики кушал по утрам, шадди — вечером, вот и докатился. Солдатам ведь как надо — давай подурачиться, приказывай четко, иногда вперед с ними иди сам. В Талиге разве не так?      — У вас нынче так ведутся допросы? — не выдержал Арно, поджимая губы.      — Допросы? — удивился Маркус. — С чего вы взяли, что это допрос? Я просто сам по себе болтливый, а вы как-никак новый человек в нашей компании.      Сэ ошалело моргнул, собеседник хихикнул.      — Некоторые злые языки даже говорят, что полковник Золльшейн получил звание, рассказывая анекдоты высшему командованию.      Маркус совсем засмеялся, послал Кенду в кентер и проехал вперед. Ибрис качнул головой — он был тоже не прочь проветриться. Савиньяк посоображал, прыснул в кулак, дал рыжему шпоры и догнал полковника. Какое-то время ехали молча, потом у пролеска повернули и уже неспешно зашагали навстречу солдатам.      — Ну ладно, — Маркус почесал за ухом Кенду, подмигнул и хрустнул шеей, — если вам религия не позволяет раскрывать личные тайны, то вы же не против, если я буду болтать про себя?      — Я не против! Но зачем?      — Скучно, — скривился тот. — Все эти истории мои люди на пятнадцать раз слышали. Вот была однажды в Эйнрехте одна девица…      Через полчаса Арно неожиданно понял, что утирает выступившие от смеха слёзы. Маркус стравил ему байку, как один генерал попытался поставить морских «василисков» на стены и удивлялся, почему они так низко летят, и говорил: «к дождю!»      Как при нём один дипломат перепутал Фельсенбургов и Штарквиндов и назвал старую герцогиню Элизу принцессой Гудрун и, пытаясь исправить положение, сказал, что та прекрасна, как дева Марита, поэтому и перепутал, а «Маритами» называли всех излишне дорогих блудниц. Пошло из какой-то пьесы. Дипломат, конечно, вылетел с треском, а потом еще и оказалось, что он гайифец, подосланный в Кадану и служащий по найму Кагете.      — Давно это было, жуть, — отсмеявшись, добавил Маркус. — Я тогда еще в корнетах ходил, за господином юбки таскал. Дааа, я таскал юбки! Он был жутким бабником, у каждой девицы забирал нижнюю юбку, это было что-то!      — Много еще пленных у вас? — чувствуя, что скоро надорвёт живот и уронит болящую челюсть, сменил Сэ тему.      — Есть несколько, — морща лоб, ответил Золльшейн, — но их всех решено перевести по разным постам, видно, чтобы было не так просто выбирать вашим, куда бить. Не знаю уж, чье это было решение, но вы едете в Мидельштадт, к генералу Зеенсфершфлаузе.      — Как?! — вырвалось у ошалевшего Савиньяка прежде, чем он услышал фамилию. Маркус засмеялся.      — Да-а, я не привык, что на наши фамилии так реагируют! Впрочем, генерал — хороший человек и хороший военный, вам повезло. Если в Дриксен и выделять военных с головой на плечах и благородством в душе, так он один из них.      — И много таких военных в Дриксен? — заулыбался Арно, прикидывая, как можно будет договориться. Если этот человек с пусть непроизносимой фамилией окажется вроде генерала Ариго или самого Маркуса, дом Арно, наверное, увидит очень скоро.      — Хвала Создателю, имеются! Больше мерзавцев, конечно, танцующих под дудку Фридриха, вроде Бермессера, но пока в Дриксен есть люди вроде фельдмаршала Бруно или адмирала цур зее Кальдмеера, не всё потеряно, наверное.      — Вы знаете Олафа Кальдмеера?      — Ну да! — Маркус вытаращил глаза. — Не лично, конечно, но кто не знает Ледяного Олафа!      — Я и имею в виду лично, — растянул губы в улыбке Арно, ощущая чувство сродни гордости. — Он был у нас. Хороший человек.      — Ух ты, — присвистнул дриксенец. — У нас большинство военных были против его казни, и до сих пор против. Не знаю уж, как там развиваются события, но от информации нас отрезали, к сожалению. Многие почли бы за честь присутствовать на площади, когда будут рубить башку Бермессеру. Многие считают его предателем.      — А разве не Кальдмеера?..      Маркус фыркнул.      — Официально. Как будто в Дриксен последняя шавка не знает, что Олаф Кальдмеер предан своей стране до костей мозга. Или… как там выражение?      — До мозга костей.      — Ага. Вот, поучусь еще заодно немного языку.      Золльшейн пошарил взглядом по горизонту и скомандовал привал в ближайшем захудалом постоялом доме.      — Это последняя остановка на пути в Мидель. Было здорово поболтать.      — Ага, мне тоже, — Арно таки пожал руку своему новому знакомому, но мысли занимало совсем другое. Обменяют, всё-таки должны обменять!