***
Жестокий месяц декабрь не прошел безболезненно ни для кого. Настала пора отчаяния, пришло начало новой, безрадостной жизни, текущей своим чередом и влекущей неизбежные перемены. Для людей это оказался период уныния и страха, порожденного вторжением в их город неуемного нечто, несущего смерть и разрушения, для ворлоков же он стал временем серого и безрадостного существования, в котором все дни походили один на другой, как мертвые близнецы. Все чего-то ждали. В эту безмолвную войну каждая из сторон вступила с неравными силами, и по пути события продолжали уносить терпение и энергию. Мики сидел в машине Кимбела и нервно курил. Ледяное дыхание зимы бесшумно закрадывалось сквозь полуоткрытое окно и цепко хватало ледяными пальцами за незащищенные участки тела, нос и щеки. Взгляд парня был направлен в темноту, а пальцы барабанили по бардачку в такт негромкому скрежещущему дабстепу, доносящемуся из динамиков. Мики потянулся и выключил предсмертные хрипы радио. — Чувак, ты точно готов пойти туда? — на всякий случай в последний раз спросил Ким и покосился в сторону парка. Деревья, подобно безмолвным хребтам затаившегося гиганта, высились в темноте, пока Мики и Ким наблюдали за входом противоположной стороны дороги. Надежно укрытые покровом ночи, друзья смотрели на единственный фонарь, который мигнул прощальным желтым глазом и погас. Словно маяк он подсказал им: пора. — Ким, если ты не хочешь, я пойму, — Мики стиснул рукоять пистолета, запрятанного под курткой. — Но я уже решил для себя… — Да сказал же, что помогу, значит, помогу, — Ким неуютно поежился. — Просто место мне не нравится. Даже не факт, что они нашли все трупы в этой глуши. Ривьера неопределенно повел плечом. По словам отца, это было то самое место, где обнаружили Лиз. Мик не терял времени и разузнал подробности дела, чтобы понять, с чего начать поиски. Полиция вроде бы прочесала территорию, и все же оставалось в этой истории много недосказанного, недоделанного и не найденного, словно разгадка ускользала прямо из-под носа. Мики мало представлял себе, чем обернется их путешествие, и все же надеялся, что оно увенчается успехом. — Пошли, — парень выбросил тлеющую сигарету. Ким тяжело вздохнул и открыл дверцу машины с негромким щелчком. Два друга перешли дорогу. — Для большего успеха дела предлагаю разделиться, — шепот Ривьеры в темноте прозвучал как звон металла. — Сегодня обследуем полосу у дороги. Завтра займемся левой частью. Затем центр и дальняя окраина. — Нет, чувак, у нас только один фонарик, ты уж извини, — Ким помахал небольшим брелоком на цепочке, а Мики закатил глаза. Луч дрожащего света плясал на дорожке, подобно призраку в ночи. Быстрые шуршащие шаги звучали отдаленно, как в потустороннем мире, пока друзья двигались среди деревьев. — Я все еще не понимаю направление твоей мысли, — Кимбел поднял выше застежку молнии на куртке. — Если ты полагаешь, что все это связано с ведьминой чертовщиной, что ты хочешь найти здесь? Мики держал глаза опущенными вниз, чтобы не споткнуться о крючья корней. — Я хочу найти хоть одно тело раньше полиции, — отрывисто выдал он, чем вверг Кима в невероятное замешательство. — Труп? Мики, ты сдурел? Я к покойнику и на шаг не подойду! — Я сделаю это. Мне нужно самому во всем убедиться, — в словах Ривьеры прозвучала какая-то зловещая, непробиваемая уверенность, и Ким пристально посмотрел на него. Как ему все это не нравилось. Отец Мики в последние дни стал сам не свой, но если говорить о его сыне, так тот и вовсе тронулся умом, помешавшись на идее сделать все вместо полиции. Он даже вел себя, как заправский коп. Например, ему удалось вытащить у отца старый списанный пистолет, с которым тот начинал свою службу в полиции. Он изучил все материалы по делу и вывел кучу замысловатых записей и схем в своей тетради. В самую первую ночь он не сомкнул глаз, вынашивая дьявольские планы расследования, пока у него не возникла эта идея с вылазкой. Кимбел старался не допускать мыслей о том, что он мог сейчас оставаться дома в теплой кровати. Чем дальше они заходили в лес, тем меньше перспектива обшаривать темноту в поисках ее загадок нравилась ему. Его глаза нервно пронзали ночь. Они с Миком походили на крадущихся животных, ищущих приключения на свой пушистый зад. Деревья обступали их черными столбами, а ветви потрескивали на ледяном ветру, как гремучая змея. Под ногами хлюпала и скользила подтаявшая грязь. Они забрели довольно глубоко, когда Мики внезапно схватил друга за рукав. — Вон туда посвети, — уставившись куда-то под своды ветвей большого дерева, он постоял минуту, потом резко сорвался с места и бросился вперед, к лежащему на земле растерзанному телу. Ким еле сдержал рвотный позыв. Глухая темнота донесла до него чуть ли не радостный возглас Мики: — Нашли! — Пиздец, как повезло, — Кимбел спрятал нос в ворот куртки. Мики с ужасом и трепетом склонился над растерзанной женщиной. Из того, что от нее осталось, он предположил, что она могла быть довольно молода, не более тридцати лет. Одежда на ней висела клочьями, а кожа была исполосована следами когтей наподобие звериных. Достав фотоаппарат-мыльницу, Мики принялся делать снимки. Его внимание привлекли два выжженных треугольника на плече неизвестной. Он поставил свой рюкзак на землю и обошел вокруг, высматривая детали. — Ты только посмотри, — прошептал он. — Как будто это сделал не человек. Как будто какое-то животное! — Не понимаю твоей радости, Мик, — Кимбел встал за его спиной, с отвращением рассматривая поблескивающую растерзанную плоть. — Радости тут нет. Я просто не думал, что наши поиски увенчаются успехом так быстро, — еще один щелчок фотоаппарата. — Смотри, все тот же значок. Треугольники, — Ривьера поднял с земли веточку и осторожно отвел ей волосы женщины, открывая взору страшное клеймо. — Да, это мы уже уяснили, — Ким явно стремился отсюда уйти. Он поспешно оглядывался по сторонам. Ему показалось, будто где-то хрустнула ветка… Мики, завороженный своей добычей, не обращал на друга никакого внимания. Достав из рюкзака тетрадь с наблюдениями, он принялся выписывать толстеньким карандашом то, что замечал, — о рваных ранах, о клейме и брызгах крови, разлетевшихся вокруг тела, подобно лепесткам мелкого цветка. Находка очень захватила его, и он перестал смотреть по сторонам. — Мик? — позвал его Ким. — Я хочу отсюда свалить. Мики не слушал. Он приглядывался к жертве. Руки женщины были перемазаны в крови, но в ее ладони чернело и еще что-то, зажатое между плотно стиснутых пальцев. Он потянулся, чтобы отогнуть их веточкой, но окоченение не позволило ему даже сдвинуть их на миллиметр. Поморщившись, Мик надел кожаную перчатку и потянулся, чтобы взять предмет. От отвращения Ким усиленно глотал слюну, но ком в горле мешал ему сделать это. — Это похоже на… шерсть? — Мики изумленно держал двумя пальцами клочок с прилипшими к ним кусочками кожи. — Новый поворот событий. Ты только посмотри, Ким. Ответа не последовало. Повернувшись, Мики хотел сказать другу, чтобы тот шел к машине, если ему становилось страшно, но слова застряли на подступе. Одубевший Ким будто врос в землю. Рот его был перекошен, а глаза расширились от ужаса. Парень таращился куда-то между деревьев; проследив за направлением его взгляда, Мики тоже застыл, как пораженный молнией. Силуэт высокого мужчины выделялся на фоне деревьев. В отблеске бледного и мертвого света луны виднелись четкие очертания его плеч и головы. Здоровенная фигура, кажущаяся исполинской в сумерках, с замедленной грацией поплыла в сторону двух друзей. — Доигрался, детектив, мать твою… — Кимбел вцепился в рукав куртки Мики. — Тикаем отсюда. Он прирежет нас, как крыс! Парни развернулись в попытке скрыться, но сухой надтреснутый смех догнал их на середине пути. Кроссовки Мики примерзли к почве, как и у Кима, который безуспешно силился вырваться. Неведомый магнит держал их крепко, лишая шанса на спасение. — Иногда попадаются довольно безрассудные смертные, — хрипло заметил голос, приближаясь в их сторону. — Не каждый день увидишь, как люди сами охотятся за ворлоками. Повернув голову, Мик уставился на синего от ужаса Кимбела. Он чувствовал себя виноватым. Если бы не его идея, Киму бы не пришлось находиться в этом лесу сейчас. Рука парня легла на рукоять пистолета под курткой. Это был их единственный вариант… — Нет надобности, если не будете делать глупостей, мы разойдемся с миром, — проскрипел голос. — Повернитесь ко мне. Словно неведомая сила схватила друзей и развернула за шивороты к незнакомцу. Ким трясся, как травинка на ветру, а его пальцы все еще сжимали рукав куртки Мики. Мужчина сделал шаг в их сторону, медленной, ломаной походкой. Каждое движение будто бы давалось ему с колоссальным трудом. Его лицо невозможно было разглядеть во мраке: капюшон скрывал глаза и мешал рассмотреть черты. Он подошел и осмотрел труп под деревом. Склонившись над ним, незнакомец прошептал сквозь зубы: — Боже, дай силы нашим рукам! Боже, дай силы нашему духу! Мы должны выстоять в этом поединке Добра и Зла и казнить подонков, убивающих невинных, детей и женщин. Аминь! Зеленое свечение окутало тело. Мужчина вытянул вперед руки, поднимая дымок и листья в воздух. Они кружили, создавая страшный колдовской смерч, и касались кожи человека, его поднявшего. Мики и Ким в ужасе таращились на зрелище, представшее перед ними. Страшный сон, о котором Мики до этого лишь догадывался, воплощался в реальность прямо на его глазах. Неизвестный будто принюхивался к телу, вбирая в себя пары, поднявшиеся от его поверхности. Когда свечение померкло, он выпрямился и встал, прямой, как ствол дерева. — Она будет покоиться с миром. Попадет в самое лучшее место… — заметил мужчина, словно это объясняло то, что только что произошло. Затем взгляд его обратился к дрожащим мальчишкам. — Поверьте, я не сделаю вам ничего плохого. Но тем не менее, я хочу воспользоваться случаем. Наша беседа для меня гораздо важнее, чем вы думаете. Давайте начнем поскорее, — заметил он и ослабил хватку. Мики и Кимбел рухнули на колени, как подкошенные. Оба, как по команде, принялись ползти назад на четвереньках, пока не уперлись спиной в ближайший ствол. — Мое имя — Луций Хименес, — мужчина склонился в учтивом полупоклоне. — Возможно, вы уже слышали мою фамилию?* __________________ * Преемники Торквемады, Диего-Деса и особенно Хименес, архиепископ толедский и духовник королевы Изабеллы, закончили дело религиозного объединения Испании во времена инквизиции. Томаззо Торквемада — главный хрен, подметавший целые семьи и подвергавший их сожжению, зачастую ни за что. Его имя еще появится в ходе нашей истории. Незнакомец откинул назад длинные черные волосы и застыл в ожидании. Прошло секунд сорок, но отвечать ему все еще никто не собирался. Смертные дышали, как загнанные зайцы, и пялились на него стеклянными глазами-пуговицами. — Ладно. Это будет слишком долгая история, и я не буду вам рассказывать об инквизиции. Скажу просто, что тварь, которую вы ищете, нужна и нам тоже. Так что, по всей вероятности, мне с вами по пути. Мики тяжело сглотнул, Ким впился ногтями в почву, а мужчина все продолжал. — Впрочем, вам повезло, что вы встретили меня, а не их. Они бы не отпустили вас так просто. Незнакомец кашлянул, чтобы прочистить горло, и еще раз глянул на труп. В его черных, как ночь, зрачках скользнуло сожаление. — Этот мир на грани. Сегодня, когда моих братьев по вере зверски убивают подонки, у которых нет Бога и нет совести, у нас нет ничего, кроме жажды мщения. Посему я хочу попросить вас рассказать мне, что вы знаете о тварях, которых выслеживаете. — Мы… Мы ничего не знаем. Мы сами пришли в этот парк за ответами, — дрожа, отозвался Мики. Кимбел все еще был парализован ужасом и потому молчал, как проклятый. — Да, но у тебя есть кое-что, что могло бы нам помочь, — незнакомец подошел прямо к мальчишкам и присел на корточки. — Отдай мне свои записи. — Я не могу… Отец меня прибьет, — Мики попятился назад, пряча под куртку файл с фотографиями. — Я хочу сам выследить их. Найти урода, который убил мою сестру! Незнакомец кивнул. — Понимаю. Но ты не справишься с ними один. Тебе будет нужна наша помощь для этого. Свет луны упал на его голову, и Кимбел пискнул от отвращения и страха. Половина лица мужчины застыла, как мерзкая парализованная маска, как будто два человека одновременно жили в его чертах. Слева виднелась обезображенная морда, обезьянья или какого-то еще животного, похожего на человека лишь отдаленно. Перехватив его взгляд, чужак пояснил: — Не обращайте внимания. Это паралич, насланный одним колдуном. Уже не вылечить, больно сильный сглаз, — он беспечно махнул рукой. — Но, по крайней мере, я смог бы рассказать вам, как защитить свои семьи от этих тварей. Если ты согласишься идти на контакт, мы можем помочь друг другу. Кимбел стрельнул глазами на Мики, который стоял на четвереньках, поедая мужчину взглядом, смешанным с подозрительностью, страхом и благоговением. — Если это поможет найти их… — к своему ужасу услышал Ким. — Мик, одумайся, что ты несешь, — еле слышно прошептал друг, но его, разумеется, никто не слушал. — Поможет. От нас мало кто ускользает, — противная улыбка зазмеилась на лице мужчины. — Отдай мне материалы. И я скажу тебе, где найти тех, кто сможет тебе помочь. Пальцы Мики потянулись и нерешительно взялись за файл с бумагами. — Обещаешь? — с надеждой спросил он. — Слово средневекового инквизитора. В наше время его было не принято нарушать, — кивнул страшный человек. — Все, что я знаю… — Мики протянул ему файл. — Эта чертовщина перемещается по всем штатам. Никто не может ее выследить. — Люди не могут, — человек задумчиво почесал щеку. — Но у нас свои методы. Мики посмотрел на свою руку, в которой осталась прямоугольная белая карточка. — Свяжись с нами. Возможно, нам будет о чем поговорить, — чуть подгнившие коричневые зубы мелькнули в щели улыбки Луция. — Нами? — Мики опустил глаза на карточку, где мелькнуло название «Tribunal del Santo Oficio de la Inquisición, LLC». _________________ * На карточке написано: ООО «Трибунал священной канцелярии инквизиции» (исп. Tribunal del Santo Oficio de la Inquisición, широко известный как Испанская инквизиция — суд, созданный в 1478 году католическим монархом Фердинандом II Арагонским и Изабеллой I Кастильской. Призван поддерживать чистоту католической веры в их подданствах, а также заменить собой средневековую инквизицию, которая находилась под папским надзором. — Да. С нами, — человек поднялся на ноги. — Был рад нашему знакомству, молодые люди. Он натянул ниже капюшон и скрылся в ночи быстрее, чем появился. Мики с Кимом так и остались стоять на четвереньках на мерзлой земле. Только визитка, зажатая в кулаке Мики, напоминала об этой загадочной ночной встрече. — Мики, — зашипел Ким, как пустынная гадюка. — Выкидывай эту хероту немедленно! Мы с тобой возвращаемся домой! Ривьера сидел, как застывшее изваяние. — Слышал меня? Мотаем отсюда! Домой! — Ким дернул друга за куртку. — Они помогут нам, Ким, — глаза Мики были все такие же стеклянные. — Нам нужно с ними связаться! Кимбел сообразил, что разговаривать с ним сейчас бесполезно. Сжав зубы, он с трудом убедил себя поговорить с этим парнем потом. Он поднялся на ноги и, продолжая дрожать, схватил друга за шкирку. На сегодня их чудесная ночная прогулка была окончена.18. Счастливого Рождества
4 ноября 2014 г. в 00:02
Мерные удары нарушали тишину кухни вот уже около часа, и это было причиной, почему сонный и весьма недобрый Дагон, пошатываясь, брел вниз по лестнице. Он просто хотел посмотреть, кому из собратьев не спалось в пятом часу утра.
В его представлении это могли быть только Данте или Мэл. Разумеется, эти типы не сидели на одном месте и секунды: Дан вел себя непонятно весь вчерашний вечер и завязывался в узел под звуки порно, доносящиеся от телевизора, а затем и вовсе исчез с негромким хлопком, бросив нечто вроде «да твою же мать!»; Мэл же принял его исчезновение, как сигнал к старту и обрадовался, что его теперь никто не держит. Он наплевал на запрет покидать дом и отправился на охоту один, причем сделал он это так быстро, что Дагон даже не успел открыть рот и остановить его.
Сейчас, во избежание разборок, земляному магу хотелось обнаружить в кухне именно Марлоу, однако, завернув туда он со вздохом убедился, что не судьба.
Там сидел Дан. Полюбовно обнимаясь с бутылкой виски, бывший преподобный бился головой об стол. Он периодически посмеивался нехорошим смехом и приговаривал:
— Не лизаться, как девчонки. Лежать в постели рядом не более пяти минут. Не смотреть в его лицо. Не позволять ему трогать себя за хвост… Не рассказывать ему личные подробности…
Из бессвязного бормотания было сложно что-то разобрать, но вид приятеля был таким разбитым, что Дагон тоже занервничал.
— Дан? — он прошел в кухню и склонился над парнем. — Ты чего?
Волк поднял уставшее и измученное лицо. Оно было белое и невыразительное, словно с него стерли губкой все эмоции. Застывшие, как у статуи, черты делали его похожим на мертвеца. Двигались только его разные глаза: они не могли сфокусироваться и разглядывали предметы на кухне, не концентрируясь на них. Этот взгляд словно просил помощи или совета и не находил его. Однако, напрямую, Данте явно просить не собирался.
— Ничего. По-о-олная норма, — протянул он и снова приложился к горлышку.
При малейшем движении в его вещем зрачке неслись беспорядочные образы прошлой ночи. Среди них вертелись губы, глаза, ладони и лица, пальцы, ползущие по шее, горячее дыхание и полураскрытые губы, движение двух тел, сплетенных вместе. Дагон некоторое время всматривался в околесицу. Впрочем он тут же ощутил, что от подобной порнографии у него начинает подниматься температура. Если то, что он видел в сознании ополоумевшего Данте было реальностью — это значило, что дело совсем плохо. Земляному магу понадобилось ровно несколько секунд. После этого он ощутил стойкое желание присесть.
— Если тебя трясет из-за связи с апрентисом, не переживай, такие периоды не всегда… — начал было он, но Данте перебил его:
— Дагон, мне не нужна терапия. Я справлюсь. Сам, — глухо отрезал черноволосый парень.
Лис замолчал. Его попытка проявить каплю дружеских чувств провалилась с блеском.
Видения Данте норовили выпрыгнуть из темноты, они вертелись безо всякого порядка, как карусель, и издевались над истощенным сознанием волка. Скосившись на светлые волосы Дагона, Дан тяжко вздохнул. Именно в этот момент он ненавидел всех блондинов самыми глубокими силами души.
— Дагон? Ты никогда не думал покраситься?
Лис хмыкнул от его странного вопроса. Данте, казалось, не понимал, что он городит, по крайней мере, его взгляд не выдавал наличия разума. Задумчиво скользнув глазами по столу в поисках того, что стоит сказать, старший из братьев заметил ледяную розочку. Красивый цветок переливался в свете тусклого утра всеми цветами радуги. Проследив за его проницательным взглядом, Данте поспешно смахнул творение со стола. Хрупкая фигурка тут же разлетелась на мелкие, блестящие осколки. Затем Дан поставил табуретку на две ножки и опустился лбом о стол, отрывочно выдыхая. Он закончил с очередным приступом алкоголизма, а Дагон заправил волосы за ухо и предпринял попытку проявить такт:
— Давай поговорим, Дан? Может, я смогу помочь тебе. Ты слишком драматизируешь…
— Серьезно. Я в порядке, просто оставь меня, хорошо? — пробормотал измотанный Данте еще через некоторое время, поняв, что приятель не собирается никуда уходить.
— Ты уверен?
— Нет… — буркнул Дан. Затем, задумавшись: — Да… Нет… Блин, какой чертов верный ответ на твой вопрос?
Дагон хотел сказать что-то, но их дискуссия прервалась весьма прозаическим образом: в прихожей хлопнула дверь. Земляной маг бросил взгляд на вход, где появился вымазанный в крови и крайне взъерошенный Мэл.
Поначалу лис захотел немедленно ретироваться, ведь это они с Элаем выпустили Марлоу, не желавшего больше сидеть взаперти, но Данте в таком состоянии даже не заметил их недосмотра.
Мэл у двери снял и выжал жилетку, избавляя ее от крови, которой та была пропитана насквозь. Взгляд колдуна остановился на пьяном, еле живом друге. Кивнув на него, Марлоу безмолвно поинтересовался, что произошло, но Дагон лишь развел руками.
Это выглядело более, чем красноречиво.
Мэл устало прикрыл веки и поднес руку к виску, потирая его, словно тот нестерпимо ныл. Он не собирался сейчас давать Данте очередную беседу из серии «как бороться с летальной привязанностью», так как ему самому было хреново. Ворлок перевел взгляд на глубокую рваную рану на руке: царапина осталась от ногтей девчонки, которую он убивал в парке ночью, так что проблема поважнее занимала его мозг.
Нужно было избавиться от этой боли.
Усталые зеленые глаза слегка подернулись дымкой. Обычно Мэл был очень аккуратен и не позволял ни клочку шерсти упасть на землю, но на сей раз голод и нетерпение усыпили его осторожность. По этой причине он потерял много сил и хотел только одного: спать.
Данте страдальчески глянул на него из кухни, и на секунду у Марлоу мелькнула мысль, что в более жалком виде друга было представить крайне трудно. Он презрительно хмыкнул.
— Я к себе пойду, — процедил ворлок и принялся подниматься наверх, прихрамывая на едва сросшуюся ногу. Пьяный Данте снова опустил голову на стол.
— Мне надо полежать, — слабо буркнул он.
Там он и затих. Пот градом катился по его щекам. Дагон положил руку другу на плечо, утешительно похлопав страдальца, и тоже ушел.
На самом деле, ничего смертельного не должно было произойти, Дагон не понаслышке знал, каким наркотиком могла стать привязанность к своему творению, и поначалу, после инициации, они с братом иногда так жаждали близости, что едва не рвали зубами одежду друг на друге. Но со временем это должно было схлынуть. Немного.
Данте было не привыкать, он ведь прошел все это с Мэлом. Только почему ощущение чего-то иного сейчас витало в воздухе? Дагон чуял, что в ближайшее время развитие событий этой истории еще даст о себе знать.
А Данте что-то подсказывало, что он чертовски попал, и если бы только определить, как остановить страшное качение по наклонной, он сделал бы это без промедления.
Его тело было чересчур легким, низ живота наполнен приятной тяжестью и удовлетворением, а в желудке словно царапались маленькие довольные кошки. Но зато сам их обладатель был не в себе еще более прежнего.
Ему не нравилось, как горели его нервы. Не нравилось все еще ощущать следы горячих ладоней смертного мальчишки и мысленно повторять губами форму его губ.
Это было еще хуже заточения в мире кошмаров.
И именно в этот самый момент Данте дал себе обещание прекратить всякое общение с Эмбером на ближайшие дни, насколько это было возможно…