***
А пока друзья решали свои вновь образовавшиеся проблемы, Эм маялся в отсутствие вестей от Данте. С их последнего раза вместе прошло несколько дней, но этот случай заставил парня серьезно задуматься о произошедшем. Конечно, проснувшись поутру, Эм не обнаружил ворлока рядом. Это было облегчением, потому что понятие о том, что нужно было говорить, отсутствовало напрочь. Дантаниэл пришел, сделал все, как обычно, и просто ушел, растворившись без следа и объяснений. Предсказуемо. Большую часть времени Эм провел у себя в комнате за занятиями магией. Его первая удачная розочка пропала куда-то, зато появился стимул продолжать свои попытки. Он создавал фигурки, цветы и несложные формы, складывая их на пол в углу комнаты, и смотрел в окно, где в эти дни разыгралась настоящая метель. Зима наконец вступала в свои права. Она выметала из Гринвуда последние солнечные лучи, тревожила воспоминания и мысли, укрывала сонным покрывалом дома и дороги. Скользкие улицы застыли во мраке, и в дни вроде этих Эм был даже рад, что ему не приходилось выходить на работу. Никто так и не отозвался на его заявки, все потенциальные работодатели ограничивались туманным «мы подумаем» и закрывали перед лицом молодого человека двери. Эм оставил все попытки достучаться до них. В крайнем случае, всегда была возможность устроиться уборщиком на полставки, ведь, как говорила миссис Морриган, «уж кто-кто, а фасовщики гречки всегда нужны». От усердия парень высунул кончик языка и отставил крошечного ледяного Микки-Мауса, который получился вполне реалистичным. Посмотрев на него, Эм вспомнил кое о чем… На этой неделе должен был наступить канун Рождества и, значит, самое время украшать дом. Эм выбрал из всей горы получившихся фигурок самые красивые и пошел расставлять их по всем комнатам: такая идея как раз пришла к нему во время его творческих стараний. Закончив с фигурками, он развесил гирлянды и выставил елку, затем повесил поздравительный плакат у входа и закрепил омелу над дверью. Взор его остановился на зеркалах. Он как раз прикидывал, что можно создать красивые узоры, но тут в дверь вдруг позвонили. Эм отложил мысль на потом и пошел открывать. На пороге обнаружилась покрасневшая с мороза Райли. Видимо она забежала погостить после школы. Эм обрадовался ее приходу. Он уже давно не видел ее. — Привет, Эм, — сдержанно поприветствовала его девочка. — Рад видеть тебя, — Эм клюнул ее в щеку, запуская внутрь. — Ты чего так рано? — Да вот. Понимаю, что вопрос дурацкий… Но у тебя нет Мики? Не могу до него дозвониться уже который день. Молодой человек грустно опустил ресницы. В этот раз Рождество для него немного изменилось. Начать с того, что лучший друг не разговаривал с ним, отпираясь от всякой помощи и заканчивая тем, что Эм вообще не знал, как идти с ним на контакт. — А разве он не ушел в горы заливать свое горе и винить меня во всех неприятностях? — Парень скептично глянул на Райли сверху вниз. Тени промелькнули в ее лице. Вялая надежда на встречу не оправдалась. — Значит, он не у тебя. — Не думаю, — Эм пасмурно сунул руки в карманы. Они немного помолчали. — Но я могу пройти? Или ты с… ? Эм отрицательно помотал головой. — Нет, Данте не рядом. — Так значит, он оставил тебя в покое? Отвернувшись, Эм отправился на кухню. Перед глазами его пронесся ряд неприличных воспоминаний. Тяжелое и властное дыхание в ухо, руки, приподнимающие его поясницу, слабые стоны, наводняющие голову и затмевающие разум. Влажные бедра, трущиеся о его пах. Оставил в покое… Конечно. — Как тебе сказать. Он заходит ко мне. Возможно, стал вполовину не такой противный, как был раньше. По крайней мере, мы научились находить с ним компромиссы… — неуверенно протянул Эм. — Я очень рада слышать это! Всегда лучше найти общий язык, чем наносить друг другу увечья и шрамы. Общий язык. Такой влажный и горячий, проникающий кончиком до глубины рта… — Да, — Эм протер усталые глаза и выгнал проклятую порнографию из туго думающей головы. — Еще немного, и я перестану хотеть его убить. Чаю? — Можно, пожалуй, — Райли присела на табуретку. — Эту красоту ты сделал? — она указала на фигурку весьма кривого, на взгляд Эма, гнома. — Это уродец. Но да, я, — предпочел он ответить за свои действия. — Очень красиво, — Райли повертела гнома в руке. — Но ты поосторожнее с этим. Когда я шла, я увидела клочки твоей магии, это всегда очень заметно. — То есть, ты видишь, где живет колдун? — Эм удивленно воззрился на девочку. — Нет, вижу только темную магию. Светлая — для меня родная. А чужеродную легко вычислить, ворлоки оставляют много следов… Эм пожал плечами. — Ладно. А как этого избежать? — Никак, просто старайся творить поменьше колдовства. Остаточная энергия рассасывается через пару дней. Но вокруг твоего дома ее сейчас полным-полно. — Учту на будущее, — Эм уселся напротив гостьи и пододвинул ей чай и печенье. — Я уже делаю успехи, по сравнению с тем, когда я только начинал, меня еще можно назвать стабильным… Райли кивнула, хотя взгляд ее все еще оставался отрешенным. — Волнуешься за него? — Эмбер прищурился, опуская взгляд на чашку. — Ты себе не представляешь, — Райли печально вытащила из пачки одно печенье и, повертев его, положила обратно. — Я буквально чувствую его боль. Мики никогда не был таким разбитым, как в последние дни. — Я не могу ничем помочь, Райли. Он не подпускает меня к себе и отбивает все мои звонки, — развел руками Эм. — Но он сильный парень. Не станет делать глупости. Я до сих пор помню, как у него умерла бабушка, мы с ним тогда учились в пятом классе… Он был единственным, кто не проронил ни слезинки и просто молча пережил все это. — Возможно, он держался слишком долго. Но мне хотелось верить, что ты прав. Ко мне от него идут очень странные вибрации, — девочка уныло положила подбородок на стол. — Как будто это он… А как будто и другой человек. Как ты, когда ты начал меняться. Просто у него это менее значительно. Эм не мог выразить в словах, как он понимал это. Он мог сказать то же самое о самом себе. Как будто он… А как будто и другой человек. Наверное, в этом и был смысл движения по жизни. В переменах, которые не всегда легко принять и понять. Он положил руку на плечо Райли. — Не заморачивайся. Нам всем сейчас нелегко. Просто будь с ним рядом, когда ему потребуется. Он это оценит… Пойдем. Хочешь, я тебе покажу менее удачные ледяные эксперименты? С этими словами он утянул подругу за собой, чтобы продемонстрировать свои страшные магические потуги.***
Признаться, слова Райли не принесли утешения, так что все дни до Рождества Эм слонялся нервный и мучился идиотскими мыслями из серии «придет ли матери в голову снова собирать полный дом друзей и родственников?», «куда девать следы магического творчества в таком случае?» и, что было самым непонятным, «какого хрена пропал Данте, и нужно ли было что-то придумывать ему в подарок на Рождество?». Эм готов был залезть на стену от безделья. К празднику вопросы и желание их разрешить перевесили инстинкт самосохранения и логику, так что парень, помешкав немного в дверях, все же решил дойти до коттеджа ворлоков, чтобы убедиться, что Дан не повесился от горя после произошедшего в спальне очередного поцелуя. Эм ощущал самой кожей, что им стоит поговорить, а потому замотался шарфом и вышел наружу, несмотря на крупицы острого снега, бьющего прямо в лицо.***
В доме колдунов царил полнейший беспредел и гогот. Праздничный дух светлого Рождества, распространившийся в городке, был зверски убит в этом месте. Во-первых, Элай и Дагон устроили магическое побоище на кухне, разукрасив все помещение объедками, желтками яиц и нутром взорванного холодильника. Получилось это не специально — просто братья не поделили плиту и книгу рецептов, а в дальнейшем все вылилось в холодную войну, зацепившую прихожую и клочок лестницы. Братья не разговаривали друг с другом и предпочитали находиться в разных концах дома, злобно бурча под нос всяческие ругательства на родном венгерском. Во-вторых, Данте не хотел принимать участия в веселье. Он тяжело отходил на диване от чертовского похмелья и корчился, накрыв голову подушкой, чем выводил из себя и без того злого Мэла. Марлоу настаивал на том, чтобы вместо гирлянды развесить над камином трупы кошек, связанных между собой хвостами, и просил у друга телекинетической помощи, но на свои благородные старания получал лишь молчаливый отказ. — Данте, сука, вставай! Быстро подвесь их, и дело с концом. Это кровавое пятно не отмывается от стен и надо его прикрыть! Ты настаивал на жизни в коттедже? Ты и украшай! — Мэл, отстань от меня. Я не в настроении сегодня отмечать. Я в настроении блевать… — глухо отозвался Дантаниэл из-под подушки. Он был сам не свой и до праздника ему не было никакого дела. Разозленный Мэл с глухим шлепком сбросил кошек на пол и отправился убивать Данте мануально. Этот депрессняк начал порядком бесить его. — А я сказал вставай! Что с тобой такое в последние дни? Ты же любишь семейные праздники. Мы твоя семья. Так отметь с нами! — Марлоу толкнул ногой диван настолько сильно, что тот отъехал на несколько метров, а Данте скатился с него и загремел на пол вместе с подушкой. Элай опасливо покосился на двух друзей. Дело снова запахло дракой. Они все просидели взаперти слишком долго, и Мэлу явно не хватало пространства для выплеска эмоций. — ОТСТАНЬ! — рявкнул Данте так громогласно, что у него самого заложило уши. — Я не лезу к тебе и прошу просто оставить меня в покое! Глаза огненного ворлока сузились. — А я в настроении поговорить. Давай же, Данте! Ты мой лучший друг, кто, как не ты, скрасит мой досуг! Лучший друг оскалился. Ему не понадобилось много времени, чтобы выйти из себя, и уже через секунду он почувствовал, как теряет контроль. Парень едва успел сдернуть через голову майку, прежде чем его тело увеличилось в размерах. Огромный волк стрелой метнулся к Мэлу, который тоже довольно быстро превратился в свою животную сущность. Они клубком покатились по комнате, кусаясь и рыча, пока Данте не очутился под пантерой: Мэл был успешнее за счет нормального состояния здоровья. Он подождал обратного превращения Данте в человека, и хотя тот бился и рвался, его разбитое хмельное тело все равно не позволяло сражаться бодро. — Оставь меня, Мэл, — тихо выдохнул черноволосый парень. — Мне правда хреново. — Тебе хреново потому, что ты пил все эти дни, как насосная станция, — Мэл безжалостно прижимал его к полу. — Но я, кажется, знаю хорошее универсальное лекарство. Почувствовав его намек, твердо упирающийся в пах, Данте отвернулся. Он согласился бы без промедления, в любое другое время, но только не в момент, когда мир переворачивался для него с ног на голову. — Мэл, не хочу. Оставь меня в покое, — глаза его немо изучали доски ламинатного покрытия. — Меня тошнит, а ты мотаешь меня, как перед полетом в космос. Это все кончится очень плачевно. Он столкнул друга с себя и поднялся. Его черные волосы слиплись от жара. Стащив со стола сигареты, Дан взял с дивана плед и замотал им бедра. Марлоу свирепо смотрел на него с пола. Рождество и День Толерантности к Душевнобольным были в его понятии разными праздниками. Он рыкнул и отжался, поднимаясь на ноги. В его планы входило немедленно продолжить веселье, только вот его благородные стремления были скорректированы. — Да вы что, издеваетесь?! — Дантаниэл внезапно застыл у двери, как статуя. — Только его здесь не хватало… Он уловил легкий дух человека, движущегося в их направлении. От сумбурности мыслей Эма черноволосому ворлоку захотелось лезть на стену. Он готов был сейчас видеть кого угодно, но только не своего апрентиса. В голове блондина была какая-то каша. Там в беспорядке вертелись слова «подарок», «что я ему скажу», «может, не надо?» и еще какая-то околесица. Данте попытался мысленно послать ему пучок ледяных ужасов, чтобы развернуть парня к дому, но силы отказывались слушаться. Волк в панике таращился в окно. Мрак и кошмар последних дней его жизни плыл в их сторону. Мэл тоже заметил незваного гостя и от такого счастья даже прекратил раздуваться и беситься. У него появилась новая мысль. Раздался стук в дверь. Элай разумно исчез на второй этаж, чтобы не видеть того, как озверевший от скуки Марлоу рвет на части этого светловолосого мальчика; они с Дагоном сошлись во мнении, что уже начали к нему привыкать. — Чего тебе? — зло рыкнул Дантаниэл, рывком распахивая дверь и впуская холодный воздух с улицы. Его желудок тут же скрутился в нервный комок. Эмбер был такой чертовски хорошенький в своем огромном шарфе и сдвинутой набекрень шапке, что захотелось взвыть и вцепиться себе зубами в руку. Все эти дни Дан пытался выгнать из своего рта привкус мальчишки, заполоскать алкоголем воспоминание о его сладком дыхании. Он был весьма разочарован тем фактом, что это получалось лишь наполовину. — Я тоже рад тебя видеть, Дан, — яркие глаза Эмбера смущенно опустились. — Просто зашел спросить, как ты. — Я нормально, — придерживая плед и стараясь закрыть своим телом вид на раздрай в комнате, Данте подался чуть вперед. — Но ты не вовремя. Уходи. Эмбер пожал плечами. — Понятно, — его взгляд скользнул по смуглой груди и низко сползающей ткани единственного покрова Данте. — Похоже, ты не один. Но я не собирался задерживаться надолго, в любом случае. Дантаниэл почувствовал его смятение. Эм закопошился и достал из кармана своей куртки маленькую коробочку. — Я только хотел дать тебе это. — Что это? — Ворлок подозрительно посмотрел на яркую обертку. — Что-то типа… не знаю, сегодня Рождество, и я подумал, что даже ты должен получить подарок… — неловко закончил парень и опустил нос в шарф. — Осторожно, оно может разбиться. Проигнорировав бестактное «даже ты», Данте машинально принял коробочку. Понимание того, что подобное выходило за все рамки, пришло не сразу, но когда это случилось, в мозгу ворлока словно щелкнуло что-то. Он смотрел на свою ладонь с минуту, затем его удивленный взгляд поднялся на Эма. Разные глаза прищурились, стали колючими и недобрыми, а затем и вовсе злыми. — Малыш, ты, кажется, забываешься. Мы с тобой не друзья, чтобы обмениваться нежностями, — он нарочно бросил коробку на землю как можно сильнее. Эм равнодушно проследил за его жестом. Что ж, это уже было больше похоже на Данте… — Ладно. Это дело твое. Вижу, что ты не скучал. Я тоже… — Эм надвинул чуть ниже свою шапку. — Я пойду. Мне еще нужно сделать кое-какие дела. Он отступил на шаг, но тут за спиной черноволосого ворлока внезапно раскрылась дверь. На пороге показался абсолютно голый Мэл, с неизменной сигаретой в зубах. — Как? Уже уходишь? — его взгляд хаотично перемещался по лицу мальчишки и не предвещал ничего хорошего. — Погоди, может, у нас тоже есть для тебя подарок. В мгновение ока он схватил парня за запястье и, оттолкнув с порога Данте, втянул жертву внутрь. Дверь захлопнулась за их спинами, а Дантаниэл остался на улице под порывами ледяного ветра. — Я смотрю, вы уже подружились, — Мэл поставил руки с двух сторон от головы мальчишки и оперся о дверь. — Ведете себя, как парочка. Это очень мило, что вы дарите друг другу подарочки. Ты думаешь, он теперь твой бойфренд? — Отстань, — Эм опомнился, поняв, что его тело прижато к двери мощно напирающим парнем. — Я уже уходил! — А ты не останешься на праздничный обед? Вдруг Данни приготовит тебе что-нибудь особенное и уложит тебя в кроватку? — Отвали! Я могу тебя так шарахнуть льдом, что ты укатишься отсюда к чертовой матери… — Это может стать твоими последними словами, мальчик, — Мэл высунул язык и липко провел им по шее Эма. — Как ты вкусно пахнешь. Не удивительно, что Данте уже который день крышу рвет. Можно я откушу кусочек? Эм почувствовал зубы на своем ухе. Но в следующую секунду Мэла отвлек звук разбитого стекла за спиной. Он резко обернулся. Огромный волк комком влетел в комнату через окно и ощетинился, смотря на Марлоу снизу вверх налитым кровью взглядом. — А, — понимающе кивнул Марлоу. — Тебе не нравится, когда я трогаю твою игрушку, Данте? Я просто развлекусь и верну его тебе. Целым… Ну или почти. Его смех прошелестел по комнате, как кошачье шипение. Данте превратился в человека. — Отойди от него, Мэл. По-хорошему говорю. — Хм. Мне просто интересно… А что будет, если по-плохому? — Если по-плохому, тебе это не понравится. Отпускай его. И мы с тобой поговорим. Ты ведь этого хотел? — Хотел. Но больше не хочу, — Мэл со скучающим видом повернулся к Эмберу. — У меня появилось занятие поинтереснее. Но прежде, чем он успел продолжить, его мощно толкнуло в сторону. — Отвали, я кому сказал, — Дантаниэл вырос напротив него, загораживая собой Эма. — Выбери себе противника равного по размеру и силе! Эм застыл от удивления, точно так же, как и Дагон, который вышел из кухни на шум. Точно так же, как и Мэл, который медленно поднял голову и посмотрел на Данте очень многообещающе. — Ты уверен в своих словах, Данни? — спросил он таким тоном, что сомнений у всех присутствующих просто не возникло: сейчас вспыхнет Ад и рухнет Израиль. Дагон аппарировал на второй этаж с негромким хлопком, чтобы предупредить Элая. — Эмбер… — обреченно прошептал Данте. — Вали отсюда. Живо. Выдохнув, мальчишка рванул дверь на себя, а через секунду его уже и след простыл. У него в голове билась только одна мысль: еще никогда простой подарок на Рождество не оборачивался такой катастрофой…