Охотники за плотью 1-5

— Мэл… — с губ Данте сорвался едва слышный стон. Сегодня Марлоу был просто безжалостен. Он наваливался на Данте так, что у того перехватывало дыхание и он не видел ничего, кроме глаз своего создателя. Руки Марлоу были теплые, он сжимал Данте с невероятной силой. Восхитительное, пронзительное удовольствие, смешанное со всепоглощающим трепетом, охватило обоих парней. Они не могли остановиться уже второй час подряд. Они вернулись из Шотландии, и тогда Марлоу извинился перед братьями, взяв своего лучшего друга за руку. Он мотивировал свой уход крайне просто: «Мне нужно согнать стресс». Только Данте знал: это значило, что вместо стресса Мэл собирается сгонять с них обоих семь потов. Бывший преподобный всегда был рад побыть для лучшего друга психоаналитиком, жилеткой и всем, чем бы Марлоу ни хотел его видеть, но сегодня даже он начал жалеть о том, что у него вообще было тело. Похоронив отца, Мэл словно слетел с катушек. Желание, заставляющее его двигаться, было сильно, а удовольствие от его толчков накатывало на Данте уже около пяти раз. Марлоу стал намного агрессивнее, чем прежде. Он жадно приникал к лежащему под ним парню, показывая, как остро нуждался в разрядке. Данте выгибался. Он ползал и умирал. Пальцы Мэла продолжали ласкать кожу вокруг соска, его ногти впивались в спину, в ягодицы, его зубы были везде, так что Данте напрягся, надеясь, что Мэл не собирается откусить от него кусок. Бедра лучшего друга пришли в движение в очередной раз, его тело жаждало нагнать все то время, что он упустил, находясь в теле старика. Вибрация от его проникновений пронзила нервные окончания Данте и пульсирующими горячими волнами растеклась по всему телу. Он не мог не возбуждаться. Его дыхание участилось, а едва лишь рука Мэла сжала его член, как голова черноволосого парня стала мотаться по подушке. Громкий стон вырвался из приоткрытого рта. Приближался очередной оргазм. Мэл слизнул с губ Данте каплю пота. — Скажи, когда я должен остановиться, — горячо прошептал он. — Ты сам поймешь. Когда я сдохну в твоих руках… — едва прошептал Дан. Мэл довольно жестко развернул к себе его лицо. — Не шути так со мной, — белки его глаз блеснули в полумраке. — Даже не вздумай. Данте ощутил, как его мышцы раздвигаются от глубокого давления. — Я понял… — простонал он и сам подался на твердый орган Марлоу. У него сводило бедра от желания кончить. Мэл трахал его жестко, шепча на ухо что-то невразумительное. Он хрипло дышал, вставляя очень глубоко, а затем, устав двигаться, рывком отбросил одеяло и поменял руки в захвате на запястьях Данте. От резкого движения тот выгнулся и зашипел. Мэл был красивый. Гибкий, как кошка, такой живой и горячий. — О черт, — глаза Данте закатились, когда он на секунду окунулся в темноту. — У тебя совсем нет стоп-крана! Марлоу с удовольствием ощущал его влагу. Весь живот Данте был мокрый. Новая белая капля образовалась на кончике его головки, стекая на живот. Мэл мог бы смотреть на это сутками, неделями, если бы знал, что Дан потянет такой образ жизни. К сожалению, тот начал отрубаться всего лишь после какого-то жалкого седьмого раза. Мэл вылизал его лицо и шею, его плечи. После этого он заглянул в глаза своего создания. — Еще? — НЕТ! — поспешно вскинулся черноволосый парень. — Все, Марлоу… Я слабак. Я признаю… Но, пожалуйста… — на этом моменте он затих, зная, что Мэл и так его поймет. С них обоих тек пот. Марлоу оторвал Данте от подушки, жарко облизывая его губы и смешивая вкус их кожи. Его живот тоже был выпачкан в мутной опаловой жидкости; Дан поднял голову, чтобы чувствовать поцелуй. Он устремил взор на своего создателя, не смея отвести его. В зеленых зрачках Мэла горело неописуемое бешенство и страсть, а Данте от этого стало до удивления спокойно. Наконец-то Мэл открывался ему. Данте всегда знал, что Марлоу скрывает свои настоящие чувства, но если сейчас это наконец были они, значит, это стоило того, чтобы ждать вечность. Данте удивлялся, как он мог не замечать раньше? Хотя нет. Всегда замечал, как Мэл смотрит на него, как выжимает все свое тепло, как отдает его, не жалея себя. Просто иногда этому типу удавалось действительно убедить себя и окружающих в том, что он был заморожен от всего человеческого. Почему же только сейчас это стало что-то значить? Неужели только смерть могла повлиять на него и дать ему понять, что теплоту нельзя отпускать от себя? Они перекатились. Данте лег на грудь кошачьего друга, продолжая целовать его. Сейчас он не хотел думать ни о чем другом. Когда Мэл отстранился, Данте без чувств откинулся на простынь. Марлоу лег рядом, ероша его черные волосы. Дан обнял друга, ощущая, что его отбитая во всех позах задница пройдет еще совсем нескоро. — Должно быть, хреново бродить не в своем теле целых два года, — заметил он, ощущая, как остывает воздух в комнате. — Не хочу про это говорить. Все это не доставляет мне радости. Калеб был моим отцом. Моим создателем… А я даже не смог с ним попрощаться. — Я знаю, что ты чувствуешь, Мэл. Ты не представляешь, какое облегчение для меня, когда ты рядом. Теперь я понимаю, в каком аду жил эти два года. — Не прибедняйся. Ты уже начинаешь приходить в себя, — Марлоу потянулся за сигаретами. — Вроде. Но моментами мне кажется, что я спятил и мне мерещится то, что я хочу видеть, — печально хмыкнул волк. Они немного помолчали. — Как странно, — вдруг задумчиво произнес Данте. — Странно что? — Мэл затянулся, продолжая созерцать потолок. — Я подумал о твоем отце. Ты никогда не знал его настолько близко, насколько я знаю тебя. И даже то малое время, что ты провел с ним, все равно что-то значило для тебя. Тебе было сложно расставаться с Калебом? — Спасибо за твой такт, Дан, — еще более кисло протянул Мэл. — Всегда считал его умопомрачительным. — Прости. Просто... Ты уверен, что ты будешь в порядке после сегодняшнего? — Мне всегда будет его не хватать так же, как тебе не хватало меня. Но я выживу. У меня есть мой личный духовный наставник. Духовный наставник пододвинулся ближе. — Я сделаю для тебя все, что в моих силах, чтобы снять твою боль. — Я благодарен тебе за то, что ты просто рядом. Ты всегда был рядом, и я рад, что ты не меняешь своего решения. Несмотря ни на что. Мэл выпустил в воздух еще струйку дыма. По форме она напоминала змею. Свернувшись в клубок, пресмыкающееся растаяло без следа через несколько мгновений. — Да уж. Мы с тобой оба стоим друг друга, Марлоу. Я все еще думаю, — темноволосый парень внезапно резко зашевелился. — После всего... Ты все еще не считаешь, что мы могли бы стать парой? Настоящей парой в привычном смысле этого слова... Это заявление заставило Мэла приподняться на локте. — Я тебя что, головой приложил, пока трахал? Ты опять за свое? — Да ладно, не отпирайся. Мы всегда будем возвращаться к одному и тому же, — лениво улыбнулся Дантаниэл. — Если бы ты не допускал такого, ты не сознавался бы мне в своих чувствах ни за что. Я знаю это. Мэл молчал, а Данте счел это достаточным для того, чтобы продолжать: — Мы могли бы свалить куда-нибудь только вдвоем. Жить вместе, как Элай и Дагон. Всегда... Марлоу беспомощно ткнулся носом в подушку. Он так и знал. Теперь, кроме непоколебимых моральных принципов, у него не было козырей, чтобы отпираться. Дан будет вечно доставать его со своими шекспировскими теориями о жизни в розовом замке. — Если это разговор из серии «докопайся до создателя на тему его чувств», тебе лучше прекратить, — глухо отозвался Мэл. — Я тебе говорил не приставать! — Это тот самый разговор, — хмыкнул Данте. — Я этого так не оставлю. Он пристально смотрел на друга в ожидании. Марлоу пришлось ответить на этот взгляд. Он проворчал: — Чувства ни к чему нас не обязывают. Давай уясним с тобой кое-что, Дан? — Что? — Даже если ты знаешь, что я чувствую к тебе, а я знаю, что ты тоже… гм… любишь меня, по-своему, в своей манере, мы никогда не станем обычной парой. Что бы я ни чувствовал, я не хочу портить нашу дружбу. Для меня она важнее всего. Я и так провожу с тобой рядом сто процентов своего времени! Что еще тебе надо? Дантаниэл поджал губы. Марлоу никогда не изменит своего решения. — Ничего. Просто все равно это больше, чем дружба, — упрямо сказал Дан. — Я всегда это знал. Ты рано или поздно научишься это признавать. Мы с тобой не случайно застряли в этом мире навечно. Мэл хмыкнул. — Я никогда не навешиваю на отношения ярлыков с названиями. — Ну и пожалуйста. Все равно ты принадлежишь мне, — быстро свернул дебаты Дантаниэл. Мэл хмыкнул. Он знал, что подписал себе приговор, снова появившись в жизни Дантаниэла с открытой душой. Но, по крайней мере, его совесть была чиста. Марлоу чувствовал себя лучше, больше не держа секретов от Дантаниэла. Он хотел перевести тему, но, впрочем, Дан уже отвлекся. Его глаза уставились в потолок. Мысли, которые выбил из него Марлоу, медленно текли обратно, и убежать от них было крайне сложно. — Куда ты там пялишься? — хмыкнул Мэл, когда понял, что Дан начал выходить на орбиту. — Ты всегда делаешь такое лицо, когда тебя прет на философию. — Я не делаю такое лицо, тебе кажется, — нервно отозвался темноволосый парень. — Ясно, — Марлоу ядовито улыбнулся. — Я хорошо знаю тебя, Данни. Мне не нужно чтение мыслей, чтобы понять, когда ты загоняешься. — Если это разговор на тему «докопайся до своего апрентиса на тему его чувств», то тебе лучше бы его прекратить, — в тон Мэлу отозвался Дан. Марлоу насмешливо смотрел на него. — От меня не скроешься. В своей голове ты перевариваешь мысль о нас с тобой и тут же начинаешь примерять эти роли на себя и Эмбера. У тебя на лице все написано, — начал подначивать он. — Потому что кроме связи со мной тебя беспокоят и его чувства; теперь, когда ты понял, как плохо тебе без меня, несложно догадаться, что чувствует он. — Слушай, не лезь в это, — Дантаниэл раздраженно поморщился. — Я все еще зол на него и тем более знаю, чем заканчиваются такие разговоры. Или ты, или я выходим из комнаты. Не заставляй меня двигаться. У меня болит зад. Марлоу взглянул на него. — Еще пара дней, и ты сам начнешь говорить об этом. Какая разница? — Лучше поздно, чем никогда. — На твоем месте я бы прекратил шевелить мозгами. А то голова лопнет, — Мэл поучительно указал в сторону друга сигаретой, заставив того отвернуться. Дан все же откинул одеяло и недовольно поднялся. Сказать, что он был рассержен, значило деликатно промолчать. Он прошагал мимо Марлоу, состроив ему зверскую рожу, и скрылся в кухне. Элай и Дагон предусмотрительно покинули жилплощадь. По их словам, они пошли тусоваться в клуб. На самом же деле, Дан подозревал, что им просто не хотелось слушать их с Мэлом вздохи из спальни. Черноволосый парень налил себе виски и сел на табурет, держа стакан в одной руке и сигарету в другой. — К твоему сведению, — Марлоу снова вырос за его спиной, не трудясь одеваться, — он уже не малыш, чтобы ты так пекся о нем. Он сам о себе позаботится. — Он может позаботиться только о том, чтобы влипнуть куда не надо. К примеру, у тебя есть идеи, где он может шляться сейчас, в долбанном часу ночи? — Знаешь что? Он никогда не научится на своих ошибках, если ты будешь его допекать своей заботой. Я не носился с тобой, как курица. — И я не ношусь. Я просто не знаю, где он. И меня это бесит, — пальцы Данте сжались на бокале с виски. — Вся моя жизнь, вся! Сводится лишь к одному. Я либо скучаю без тебя. Либо Эмбер трахает мой мозг. Мне кажется, я начинаю сдавать, Мэл. Вас двое. А я всего один! Марлоу посочувствовал бы ему. Но, к сожалению, он был занят поиском припасов в морозилке Дагона и Элая. После убойного секса ему дико захотелось есть. — Он вернется. Он всегда возвращается к тебе. Позже… Раньше. Нет разницы. Фу! Они хранят потроха! — эта реплика Марлоу уже была адресована нижней секции морозильника. — Да. Только почему-то у меня ощущение, что в этот раз он принял окончательное решение, — негромко прошептал Дан. — Не нуди. Филе будешь? — вместо ответа предложил Мэл. — Не хочу филе. Хочу, чтобы вы с Эмбером нашли общий язык и он тоже был сейчас рядом, — насупился Данте и затушил сигарету о стол. Мэл почесался, выпрямившись во весь рост. Данте выглядел как облитый водой щенок. Он смотрел на стол, и для полноты образа ему не хватало разве что опущенных ушей. Мэл хмыкнул. За годы отсутствия у него было время, чтобы смириться с мыслью о том, что в их отношениях их все же трое. Однако он пока не был уверен, что его чувство толерантности к подобной полигамии стабильно. Кроме всего прочего, Мэл не думал, что их с Эмбером дистанционный договор продлится долго. — Как все запущено, — хмыкнул Марлоу, которому не хотелось сейчас разговаривать об отсутствии белобрысого крысенка — зазнобы своего ученика. Но улыбка его тут же резко потухла. — Ты чего, Дан? Дантаниэл внезапно схватился за бок и вдруг начал сползать с табуретки. Его губы побледнели, и это был вовсе не стон удовольствия. Он загреб в воздухе рукой несколько раз, но от боли движения его стали неуклюжими, колотившая его дрожь мешала сказать даже слово. Через пару секунд он скатился на пол. Ослабевшие конечности совсем не слушались ворлока...