Охотники за плотью 1-5

Когда в кухню несколько часов спустя зашли братья и Мэл, Данте и Эм крепко спали, при том лежали они уже на полу, насмерть запутавшись в своих конечностях. Оба приняли свои животные сущности. Марлоу выгнул бровь, увидев, в кого превратился Эм. — Какого черта он барс? Я думал, он станет пчелкой, — ворчливо буркнул он. — Пчелка не хищник, — напомнил другу Дагон. — Максимум он мог стать саблезубым хомяком. Лучше скажи, что они сделали с нашей кухней? Братья окинул взглядом царящий в их доме бардак. — Я думаю, они забрызгали тут все своим восторгом. Ты попробуй поднести лазер к каждой поверхности, — мстительно прошептал Марлоу. — Фу, Мэл! — в один голос протянули скривившиеся блондины. — Первое время после превращения им нужно обмениваться энергией втрое усерднее. Уж точно это не значит, что они станут в шахматы играть. — Мне кажется, или я слышу в твоем голосе ревность? — осторожно спросил Дагон. — Мне абсолютно все равно. Данте принадлежит мне на ту часть, на которую он должен принадлежать мне. Я понял это. Все остальное… Это так же бесполезно, как стоять перед поездом, который я не могу остановить. Братья украдкой обменялись взглядами. Неужели Марлоу начинал принимать тот факт, что теперь ему всегда придется делить Данте с мальчишкой? — Элай, сделай одолжение. Если надумаешь создать себе апрентиса, — Дагон нервно почесался. — Хотя бы предупреди заранее. — Не надумаю. У меня теперь ограниченные физические способности. Лучше уж я останусь с тобой в надежде, что ты привыкнешь к этой новинке, — тяжко вздохнул он. Дагон взял его за руку, ту, что была «в перчатке», и несильно ее сжал. Элаю все еще было больно шевелить пальцами. Всю ночь он плохо спал, надеясь лишь на то, что его травма не приведет к прекращению полетов, ведь его сущность коршуна тоже могла пострадать от этого. Дагон успокаивал его все время. Он надеялся, что его брат оправится, потому что Элай был не из тех, кто сдавался. Мэл же тем временем прошел в центр кухни и потыкал двух животных ногой. В отличие от Данте, который не спал и не ел, Марлоу выглядел свежим; он даже успел принять душ. — Дан. Вставай… Вы всю кухню разворошили, — выразил он общую жалобу. Данте заворчал что-то и обхватил Эмбера лапами. Один красный глаз открылся и посмотрел на Марлоу. — Да не трогаю я твою белобрысую прелесть! Вы мешаете пройти к холодильнику. Может, свалите отсюда куда-нибудь? — ругнулся на его несообразительность Мэл. Данте заворчал. Потом он принялся вылизывать Эмбера, чтобы тот проснулся. Парень открыл глаза. Некоторое время волк и снежный барс в упор смотрели друг на друга. Даже Дагону и Элаю стало не по себе от этого взгляда. — Клянусь… Если бы я не знал Данте и его эмоциональные вспышки… — начал Элай. — Я бы подумал, что он окончательно спятил, — закончил за брата Дагон. — Спятил? Он в исходном виде был не совсем нормальным, — напомнил всем присутствующим Марлоу, все же перешагнув через два тела на пути к морозилке. Собравшись с силами, Дантаниэл обратился в человека. Он поднялся на колени, черная волчья шкура плавно сползала с его рук и плеч, обнажая гладкую человеческую кожу. — Мы долго спали? — поинтересовался он, зевая во весь рот. — Долго. Уже наступил год «белого кота», — отпустил очередную колкость Мэл. Он нашел, что хотел, и отправился к двери. Данте проводил его вымученным взглядом. Он так устал от вечной перепалки со своим резким наставником. Пошатываясь, он поднялся на ноги. — Прошу меня простить, — бросил он и скрылся в темноте коридора. Элай и Дагон хмыкнули. — После превращения Эма разрываться быстрее Данте не будет, — едко заметил все еще злящийся Дагон. — Это будет еще более медленный и болезненный процесс. — Парни? — Эмбер, который в это время превратился в человека, печально смотрел на них с пола. Одна его рука так и осталась кошачьей лапой. Элай и Дагон поняли, что он хотел. Они сочувственно присели на корточки. — Ну что, с днем рождения тебя, малыш. Как твое самочувствие? — Как видите. Не чувствую ни рук, ни ног. Братья хмыкнули. — Некоторое время твои силы будут шалить. Есть лишь один способ — пытаться регулировать эмоции, — немного подумав, изрек Элай. — Я… не могу. Во мне словно вулкан бурлит, — Эмбер прислушался к ощущениям. Кошачья сущность, человеческая — обе они вращались в его теле, как белье в стиральной машинке. Прикрыв глаза, он пытался поймать самого себя, но это никак не удавалось ему. Некоторое время Элай присматривался к парню. Он мог понять это. — Контролируй свой ум. Познаешь самого себя, подружишься и со своей сущностью! — Так трудно. Что, если это начнет происходить со мной на людях? — Эм задумчиво осмотрел свой хвост, который сам по себе появился из-за его спины. — Первое время тебе придется подождать с частыми появлениями на публике, это мы тебе точно скажем. — Как долго длится это первое время? — Я боюсь, — Дагон задумчиво почесал нос, — годы. Годы занятий и самоконтроля. — Годы? Так долго? — Никто не говорил, что будет легко, парень. Но у тебя впереди целая жизнь. Новая жизнь… Эм представлял, со сколькими вещами ему придется смириться и расстаться теперь, не говоря уже о своеобразной диете. Он глянул вниз. Теперь, когда мех сошел с него, Эм увидел, что в его груди образовалось новое, прочно сшитое суровой ниткой ранение. Вся его кожа состояла из шрамов. Шрамов, оставленных Данте. Шрамов, полученных в драках. Шрамов от надписи Марлоу на предплечье. Как странно, при всем этом Эм не чувствовал боли. Возможно, потому, что мертвые не должны чувствовать? — Я наложил замораживающее заклятие, пока мы с Мэлом сшивали тебя, — догадавшись, о чем он думает, сказал Элай. — Потому твои ощущения немного притуплены. Эм удивленно поднял голову. — Мэл. Сшил меня. Ты хотел сказать, разбирал по кускам, чтобы сожрать то, что еще не испортилось, пока ты и Дагон отгоняли его от стола? Братья снова неуверенно переглянулись. — Нет. Он сшил тебя, Эмбер. Помог остановить кровь. Отнес тебя на руках на кухонный стол. Держал иглу и нить… От изумления Эм снова начал превращаться. Он зажал одно кошачье ухо ладонью. — Значит, Данте стоял у его виска с пистолетом? — неуверенно предположил он. — Нет. Данте… в этот момент был недееспособен. Он слишком переживал за тебя, — мягко заметил коршун. Эм прикола не понял. Он огляделся. Кухонный стол. Забрызганные кровью стены и пол. Разбросанная посуда. Все помещение напоминало лавку мясника. Не похоже, что братья врали. Затем Эм глянул вниз. В глаза ему бросилась плотная латексная перчатка на руке Элая. — Что с твоей рукой? — Ты ничего не помнишь о том, что произошло на поляне, правда? — Элай задумчиво склонил голову. Эм прислушался к себе. Пожалуй, он помнил о вчерашнем вечере не больше, чем о первом дне своего рождения. Только смутные образы. — Нет… Я помню… Джину. Это все из-за нее. Из-за меня я попал туда, потому что вел себя как идиот. Как я мог повестись на ее истории? — Эм снова почувствовал укол собственной незамолкающей совести. Братья деликатно молчали. — Мы думали, она... нравится тебе. И ты знаешь, что делаешь. — Я тоже так думал. Но с тех пор, как я познакомился с Данте… Я только разочаровываюсь в людях. Мне кажется, я больше не хочу начинать общение ни с кем, кроме тех, в ком уверен на сто процентов. Иначе получаются одни неприятности. — Оставаться с ним — это не так уж плохо, Эм. По крайней мере, твой создатель — это тот, кто любит тебя бескорыстно, что бы ты ни сделал. Подумай об этом так. Данте ведь простил тебя? — Простил. Хотя я не заслуживаю этого. Элай и Дагон кивнули. Они не винили Эма. В конце концов, все имели право на ошибку. Ворлок поднял взгляд. Братья тоже выглядели бледными, потому что и для них эта ночь прошла в бессоннице и попытках унять боль Элая. Они пока и сами не знали, что им делать в этом новом наступившем дне, однако догадывались, что уж кому-кому, а Эмберу сейчас приходится еще хуже, и потому они не давили на него. Эм снова взглянул на перчатку. Что теперь находилось под ней? Точнее чего под ней не было? Выглядела рука немного неестественно, словно была надута воздухом. Элай держал кисть бережно, ему было явно больно делать каждое лишнее движение. — Это… все из-за того, что вы пошли меня защищать, — горько произнес юный ворлок. Помедлив, братья кивнули. — Все в порядке, Эм. Мы должны были помочь. Данте отправился за тобой, не слушая никаких уговоров. Он бы сдох, защищая тебя, если бы мы не вмешались. Эм загладил волосы назад. Всего одна ночь. Одно гребаное решение. Скольких жертв они все могли бы избежать? — Простите меня, — только и смог прошептать парень.

***

В это самое время в коридоре Данте нагнал Мэла. В его голову начали возвращаться мысли и воспоминания. Он схватил Марлоу за руку, резко разворачивая того к себе. Зеленые глаза друга сверкнули, как стекла в лучах света. — Мэл, стой. Ты опять уходишь, — Данте порывисто выдохнул. — Пожалуйста, стой. Нам нужно поговорить. Всем нам. Первоначальное удивленное выражение на лице Марлоу сменилось на неопределенную эмоцию, впрочем, тут же меняясь на его фирменную циничную улыбку. — Я голоден. Ты доставил мне массу проблем вчера вечером, брат. Я не хочу сейчас быть там, где кто-то может отвлечь меня. Данте нахмурился, крепче сжимая его пальцы. — Прекрати. Я знаю, что ты хочешь сделать. Ты снова будешь избегать меня и Эмбера. Говорить, что тебе все равно, хотя у тебя свербит в заднице… Я проходил это уже столько раз. Хватит. Во взгляде друга мелькнуло нечто новое. Марлоу крепче сжал пакет с потрохами. — Не говори глупостей. Я не девчонка, и у меня нет никаких чувств, — гордо бросил Мэл, предпринимая очередную попытку устраниться с места событий. Данте с удивительной силой дернул его на себя. Мэл не ожидал такого рывка, инерция вернула его обратно, и он угодил точно к Данте в объятия. Тот припер друга к стенке, подходя к нему ближе. — Марлоу, — Данте ласково подул в его лицо. — Ты хуже девчонки. Ты Марлоу, а это диагноз куда более страшный. Не трудись вводить меня в заблуждение своим отрицанием. Мэл смотрел на него не мигая. Горячие губы прижались к его уху. Острая молния пробежала по спине кошачьего ворлока. — Я не поблагодарил тебя за то, что ты помог мне с Эмбером… — другая рука Данте сжала плечо лучшего друга. — Будто у меня был выбор, — хрипло проворчал Мэл. Некоторое время Данте продолжал испытывать терпение друга на прочность. Тот страдальчески дышал под его весом. — Мэл, нам надо поговорить. Я прошу тебя. Тебе, мне и Эмберу. Это стоило сделать сразу же, как только он появился, — Данте отстранился, заглядывая в его лицо. — Пожалуйста? Марлоу поджал губы. — Ты просишь от меня невозможного, — заметил он уже совсем не таким уверенным голосом. — Ну, пожалуйста, — Данте подошел еще ближе, соприкасаясь с его губами. Мэл едва терпел. Продержавшись всего несколько секунд, он забил на собственную гордость и подтянул Данте в свою сторону в ответ. По крайней мере, он мог потребовать за это с друга хорошую цену. — Ну что ты привязался ко мне, как банный лист… — страдальчески прошептал он.