Охотники за плотью 1-5

Эм постепенно приходил в себя. Он почувствовал, что хвост Данте бешено колотит по его ногам. Что-то было не так, Дан редко вел себя импульсивно или эмоционально, за исключением моментов, когда… И тут страшная мысль пронзила парня насквозь. Он все понял. Он понял, что значил свет и потому прекратил отвечать на ласковые касания своего создателя. — Я умер. Там, на поляне. Да? — с ужасом прошептал он, впрочем, и так зная ответ. Дан прижался лбом к его лбу. — Я не хотел, чтобы так получилось. Я пытался тебя спасти… Я пытался, — его голос начал дрожать. — Прости меня, Эм. Я не успел. Диван заходил ходуном под лопатками Эмбера. Все вдруг показалось ненастоящим, слишком ярким, не говоря уже о болезненно-белых стенах, поднимавшихся к потолку прямо из пола. — Так вот что происходит, когда ты умираешь... Эмбер задумался, вспомнил, почему оказался на той поляне и почему апрентисы нападали на них с Дантаниэлом. Он вспомнил о Джине. Где она была сейчас? — Ее нет. Дагон убил ее, — Данте с легкостью прочел эту мысль. Эм почувствовал тупой укол. Джина предала его. Она заставила его предать и Данте. Ее смерть не стала огромным шоком. Прямо сейчас Эмбер понял, как колоссально он ошибался… — Прости, Дан. Я не достоин твоих слов и прощения. Я заслужил такую участь, — Эм грустно опустил ресницы, но Данте перебил его: — Замолчи. Не говори об этом сейчас. Мы поговорим обо всем после. — Ты захочешь избавиться от меня теперь? — Я не хочу избавляться от тебя. Ты принадлежишь мне до самого последнего волоска… Пальцы ворлока мягко коснулись скулы мальчишки. Эм посмотрел на него сквозь набегающие слезы: — Дан? Я… я хочу, чтобы ты знал. Я сделал это не потому, что хочу сбежать от тебя. Это все так сложно. Я… люблю тебя. Как своего друга, создателя... Как человека. Назови это как хочешь, просто... Я как всегда свернул не туда на пути к пониманию самого себя… — Я знаю. Не объясняй. Я понял это, когда Марлоу открыл мне глаза. Я все знаю. — Знаешь? Но я… Почему ты не сказал… не остановил меня? — Ты сделал свой выбор. Хотя я пытался поговорить с тобой там, в метро. Но ты был вне досягаемости. Стыд окрасил щеки Эма в свекольный оттенок. — Прости. Я никогда не слушаю тебя. Я не знаю, как ты терпишь это. — Ты ходячая катастрофа... — Данте ласково провел по его волосам. — Но в этом весь ты. К счастью, я изучил тебя достаточно хорошо, Эм, и знаю, какой ты в душе. Каждый раз, когда ты смотришь на меня, я знаю, что ты — часть меня. И что, что бы ни случилось... я тоже люблю тебя именно таким. Выстрел. Эти слова были сказаны тишайшим оттенком шепота, но для Эма прогремели как гром, зато Данте выглядел абсолютно серьезным. — Чего? — хрипло переспросил Эм. Тяжкий вздох вырвался их груди ворлока. Он пожал плечами. Это было все, что он смог сделать. Сотни крошечных кошек царапали нутро Эма. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Время застыло на один миг, и в этом мгновении Эм остался навсегда, скользя взглядом по смягчившимся чертам лица своего создателя. Мимо пролетали мысли, годы их дружбы. Эмбер вспомнил, какой долгий путь они с Данте прошли от первых слов «я тебя ненавижу» до последнего осознания того, что их чувства сильнее, чем они сами предполагали. Эму стало сложно видеть, лицо Дантаниэла расплылось на волне соленой влаги. Он жалел, что не мог повторить момент, и не знал, сможет ли что-то на свете сделать его счастливее и одновременно с тем обреченнее, чем эти слова. Данте выглядел встрепанным, как напуганный щенок. — Ну, чего молчишь… — хотел было спросить он, но Эм не дал ему договорить. — Обними меня, — прошептал юный ворлок. Говорить стало невероятно сложно. Данте схватил его в охапку, чтобы задержать в своих объятиях. Он не мог поверить, насколько просто это было — сказать все как есть, так, как следовало бы сказать сразу — и Мэлу, и Эмберу. Данте закапывался в светлые волосы мальчика, а его сердце выпрыгивало из груди. Вот и все. К черту барьеры. Он слушал дыхание Эмбера, не веря тому, что его мальчишка снова жив… Эм возвращался в привычный ему мир с каждым касанием своего создателя. В эти секунды он знал, что никогда не сможет обойтись без Данте, без его щенячьего нрава и горячего тела, без его прикосновений. Данте поцеловал его так ласково, что Эм растерял слова. Словно тысячи иголочек вонзались в его сознание и тело, причиняя невыносимое, тянущее удовольствие. — Я не могу поверить, что ты прощаешь меня, Дан, — после нескольких минут объятий и беспорядочных поцелуев прошептал Эм. — После того, что я сделал... После всего. — Я не снимаю с тебя обвинений, ты на испытательном сроке. Но я буду присматривать за тобой. Но даже если мне придется пихать в тебя мясо силой, Эм, я хочу, чтобы ты жил. Чтобы ты был со мной... — Я не хочу сейчас про мясо. Я хочу просто побыть с тобой. Данте кивнул. В его ярком глазу скользили картины. Кафе. Эм увидел со стороны, как Данте смотрит на него со стороны подобно хищнику. Первый день их встречи. Затем первые дни их дружбы, их первые поцелуи, которые были больше похожи на укусы. Данте улыбнулся. Он делал это не нарочно, мысли о прошлом сами приходили в его голову, но Эм внимательно следил за ним. Видения были такие приятные. Эм гладил Данте по спине, прижимая к себе его тело, при этом он неотрывно смотрел в его лицо. Он явственно улавливал улыбку ворлока. Его лицо очутилось так близко, что Эм разглядел каждый волосок его ресниц, блестящих в лучах; легкое дыхание коснулось его кожи. Затем Эм услышал или, точнее, почувствовал, как Данте что-то шепчет. Это было похоже на тихое рычание. — Что ты делаешь? — Просто заклинания. Поначалу я буду должен немного помогать тебе... Чтобы превращение прошло для тебя наименее болезненно. Но ты будешь тоже помогать мне. Эм улыбнулся и покачал головой. Тихое умиротворение наполняло его. Данте был близким, как во сне. Его широкая грудь медленно двигалась в такт дыханию, вздымаясь и опускаясь с медлительной грацией. Эм улыбался, когда Данте целовал его, смотрел в его влажное лицо, подрагивающие руки, полузакрытые от удовольствия глаза. Оба парня тяжело дышали. Их губы соприкасались, пока они пытались насытиться дыханием друг друга, выпить все до последней капли. Если это называлось сумасшествием, Эм был счастлив отдаться ему. Его голова безвольно откинулась назад. Данте бережно опустил его на кушетку. Он опустился вниз, проводя языком по груди, животу, ямочке возле пупка. Его движения заставили глаза Эма снова увлажниться, но уже по другой причине. Данте вытворял языком такие вещи, что слезы потекли по виску сами собой. Эм положил руку на голову Данте, роясь в жестких черных волосах. Он ощущал себя пьяным, и от этого ощущения было безумно хорошо. Никакой другой человек не мог доставить таких же ощущений, как Данте. — Ты чувствуешь меня? — мягко спросил ворлок. — Каждой клеточкой своего тела. Данте провел языком по груди парня, поднимаясь вверх по его телу. — В этом прелесть последнего уровня связи. Ты лезешь на стену просто от мысли о том, что твой создатель трогает тебя. Эм согласно закивал. Он был согласен, примерно на сто процентов. Он потянул Данте губами за язык. Напряженная плоть соприкасалась с такой же напряженной плотью. Эм выгнул спину, обвивая шею ворлока еще крепче. Тот вздрогнул, застонал и замер. Как вампир, Эм прокусил его кожу, чтобы достать себе немного крови. Данте не возражал. Наоборот, он подался ближе, зная, что это последний раз, когда Эмберу нужна его магия. Впоследствии он сможет обходиться и без нее. Лицо Эма было спокойно, но тело гудело от страсти. Данте опустил руку, обхватывая талию мальчишки. Он резко прижал его к себе. Не отрываясь от раны, Эм лизнул алую каплю. Горло Данте чуть порозовело от его укусов. От кайфа у обоих кружилась голова, словно жажда росла, болью пульсировала в сердце, в венах. Данте обвел языком губы Эма, слизывая с них теплоту и свою же кровь. Сегодня было сказано и сделано уже достаточно. Данте ощутил невероятную усталость. Он улыбнулся и посмотрел куда-то вверх. — Уши... — довольно пробормотал он. — Чего? — Эм немного отвлекся от мысли о его поцелуях. — Ты официально кот, Эмбер. Эм потрогал свою макушку. На его голове действительно образовались мягкие шерстяные уши. — Черт... Мне нужно будет привыкать к этому... — он устало откинулся на кушетку. Эм действительно ощущал, как внутри просыпались новые, кошачьи, чувства, они соседствовали с тем, что раньше было лишь человеческими эмоциями. Странный зуд появился в деснах. Эм провел по ним языком, ощупав выступающие кошачьи клыки. Новая жизнь просыпалась в нем в эти самые минуты. Дантаниэл продолжал созерцать парня, сложив руки на его груди. Он переплел его пальцы со своими. — Ты один из нас, малыш. — Я уже давно был уродом. Мне нечего терять. Данте взъерошил его волосы. — Никто не собирается терять. Я собираюсь учить тебя всему, что я знаю, и дальше. — Ты обещаешь быть чуть более терпеливым, чем в самом начале? — Я постараюсь. Просто… порой ты такой сложный упрямый хомяк. Эмбер улыбнулся. Данте шептал ему на ухо всякую ерунду, значащую что-то лишь для них двоих. В эти моменты меркли все страхи и опасения, вся боль. Эм знал только одно — он больше в жизни не отпустит руку Данте из своей руки, потому что они были одной крови. Одно тепло разливалось в их груди. Одни поцелуи на двоих грели их губы. У них была одна кожа. Дан растирал Эмбера, передавая ему каждую частичку магии, которая принадлежала ему. — Забирай ее всю, — были его слова, брошенные напоследок в порыве страсти. Эмбер забирал. Он забирал его поцелуи и его дыхание, забирал его сердцебиение и оставлял все это себе, с удовольствием признавая, что Данте действительно самый близкий человек, который остался у него на этом свете. Эм ощущал это теперь своей волшебной частью. И это было прекрасное чувство…