Немного другая история...

17 января. По традиции все сидели в покоях Валиде Султан, ожидая невесту. Мерьем снова должна была прийти в платье. Каждое ее появлении в этом вроде бы обычном наряде было событием. Валиде, которая обыкновенно помогала невестам выбрать платья, осталась в стороне. Мерьем подпустила к выбору платья только Хюррем и Гюльнихаль. Султанскую мать это, конечно, раздражало. И вот она! Вся в ослепительно-белом. Платье совсем не похоже на то, что Мерьем надевала в прошлый раз. Декольте не такое глубокое, рукава до кистей рук с острым концом. Поверх был надет не прозрачный кафтан, как обычно, а белый с серебряными узорами. На узкой талии — элегантный серебряный пояс. На голове — маленькая серебряная диадема с черными камушками, на которую была прикреплена белая фата. Эта диадема красиво сочеталась с подаренным Хатидже кольцом, которое Мерьем не снимала с самой свадьбы султанской сестры. Мерьем прошла через все покои к Валиде Султан. Последняя произнесла традиционные пожелания. В покои вошел Султан. В руках он держал маленькую коробочку со свадебным подарком. Мерьем испугалась, что Сулейман подарит ей какое-нибудь большое колье, как у Хатидже, или большой перстень на полруки, но Сулейман очень хорошо знал предпочтения девушки. Открыв коробку, она увидела тоненький серебряный браслет с черным камнем. Он был словно из одного комплекта с кольцом. Они идеально подходили друг другу. Мерьем надела браслет и поцеловала руку Султана. — Живите долго и счастливо с Малкочоглу, а сейчас мне нужно вернуться. — Благодарю, Повелитель. Да благословит Вас Аллах, — произнесла Мерьем, и Сулейман удалился. Он пришел в свои покои, где сидели Паши и Беи. — Малкочоглу, — окликнул Султан. Бали Бей подошел к Повелителю. Сулейман шепнул ему на ухо: — Теперь ты Хранитель Султанских Покоев. Завтра на Совете я торжественно вручу печать. Таков мой подарок на свадьбу. Малкочоглу хотел поцеловать подол Султанского кафтана, но тот остановил его. — Поблагодаришь завтра на Совете. А сейчас возвращайся к трапезе. — Бали Бей откланялся. Вечером того же дня Мерьем торжественно вывезли из Топкапы в новый дворец, который подарил ей и Бали Бею Султан. Сулейман не мог ограничиться только праздником в гареме для своей любимицы, поэтому при выходе из дворца Мерьем встречала восторженная публика и залпы салютов. «Сулейман», — с улыбкой подумала Мерьем. Она не видела всех этих людей, но точно знала, что она не осталась без внимания. Зима в Стамбуле была теплая, но на Мерьем все-таки надели белые меха, и она чувствовала себя королевой. Снежной королевой. «А почему я никогда не пользовалась своей властью? Просто из-за того, что не привыкла? Но прошел год, и, как сказал Сулейман, все ждут от меня перемен. А кто все? В гареме у всех проблем и без меня хватает. И все-таки… Но, если я стану пользоваться этой властью, значит, предам свои принципы, а, если предам принципы, значит, смогу предать и Малкочоглу», — от этих мыслей ей стало плохо. И наконец ее привезли во дворец. Бали Бей уже стоял в покоях, подготовленных для молодоженов. — Мерьем, ты так красива. — Он подошел к своей новоиспеченной жене. Как же долго они ждали этого момента. Я себя не понимаю, О тебе не забываю. Говорят, что лед — Твои огни. Снег в руках моих не тает, Снег глаза мне обжигает, Но целую свет твоей зимы. Снег искрится под луной, Мы сейчас вдвоем с тобой. Нас свела зима, снежная зима, Зима, зима. Я скажу тебе: «люблю», Тихо песню напою О весне своей, Той, что упадет в снег. Ночь несет мороз и ветер, Мы одни на целом свете. Город красит всех в твои огни. Нам страшны мечты о лете, Нас зима поймала в сети. Не пугайся, мы теперь на «ты». ©MakSim «Зима» На следующий день Мерьем вместе с Малкочоглу поскакала на своем коне во дворец. В самом начале она боялась, что они с Бали Беем должны уехать в Семендире, потому что Малкочоглу там санджакбей, но Бали Бей ее успокоил и сказал, что Сулейман жалует ему должность Хранителя Султанских Покоев. Мерьем приехала во дворец и направилась к Хюррем. — Привет, а где Гюльнихаль? — спросила Мерьем, не увидев подругу рядом с беременной Хюррем. — Честно говоря, сама не знаю, — отозвалась Хюррем, приглашая Мерьем сесть. — То есть как? Она же твоя служанка. — Утром Дайе Хатун прислала Нигяр Калфу. Она сказала, что Дайе Хатун ждет ее у себя. С тех пор я ее не видела. — И ты что же, не спросила, зачем Гюльнихаль им понадобилась? — Спросила, но Нигяр сказала, что не знает. Но мне все-таки кажется, что она на самом деле знала. А сама я к ним не решилась пойти, вдруг Валиде опять кричать начнет. Мне этого не надо. — Ладно. Я… — Мерьем не договорила, потому что в покои вошла Гюльнихаль. Она вся светилась от радости. — Гюльнихаль, что случилось. Где ты была? — спросила Хюррем. Гюльнихаль подбежала к девушкам и, пытаясь успокоиться, начала говорить. — Мне нужно собрать вещи. Дайе Хатун сказала, что вместе с Мерьем Повелитель даровал мне и еще нескольким девушкам, в том числе и Айсу Хатун, свободу. Мерьем и Хюррем были в шоке. Мерьем первая пришла в себя. — Вау! Вот это новость. Поздравляю. И где же ты теперь будешь жить? — Мне и Айсу Повелитель подарил домики в городе за хорошую и преданную службу вам. А еще двоих девушек он выдал замуж за анатолийских бейлербеев, и они уедут жить к ним. — Здорово! Значит, мы сможем тебя навещать! — обрадовалась Хюррем. После того как Мерьем помогла Гюльнихаль собирать вещи, Султанша поехала с подругой смотреть ее новый дом. Домик был маленький, уютненький, словно бы кукольный. Мерьем понравилось. Около дома находился небольшой сад. Они вошли внутрь. Там было две комнаты: спальня и гостиная. Чуть дальше была кухня и хамам. Аги внесли вещи Гюльнихаль в спальню. Вещей было немного, но Мерьем все-таки помогла их разобрать. — Ну, и чем ты будешь заниматься? — спросила Мерьем, кладя платье Гюльнихаль в шкаф. — На работу устроюсь, наверное. — А может, мужа найдешь? С ним же удобнее. Он работать будет, а ты дома еду ему готовить, стирать, убирать. — Так где же я мужа найду, если целый день дома сидеть? Вот на работе и найду. — Ладно, а где работать-то собираешься? В Османской Империи тяжело женщинам устроиться. Везде одни мужчины. — Я тоже об этом думала. Спрашивала у Сюмбюля, у Дайе Хатун, у Нигяр Калфы. Они сказали, что в Медресе идти надо. Там всегда люди нужны. Учителя, повара. — И будешь там как Шекер Ага бегать: «О, Аллах! Я ничего не успеваю! Эй ты! Смотри, чтоб мои пышечки не подгорели!» — девушки засмеялись. Одежда закончилась, и они просто сидели и разговаривали. — А откуда ты знаешь, как он говорит? — спросила Гюльнихаль. — Я чуть ли не каждое утро бегала к нему на кухню! К сожалению, мои повара, которых мне Валиде отдала, готовят не так вкусно. О, Аллах, какой у него был кролик! Пальчики оближешь! Я у него научилась кролика делать. Хочешь, и тебя научу? — Было бы здорово. И своих поваров научи. А лучше отправь их на учение к Шекеру. — Точно! Так и сделаю! — и они засмеялись. Разговаривали еще недолго. После этого Мерьем заехала к Хюррем, чтобы рассказать о новом доме Гюльнихаль, а потом поспешила к себе во дворец: она хотела приехать раньше, чем Малкочоглу. Но, когда она приехала к себе, ее муж уже был дома. — Прости, задержалась у Гюльнихаль. — Ничего, я сам только приехал. Повелитель предупредил, что ты можешь пропадать у нее. Идем за стол, ты, наверное, проголодалась.