Думаю, каждый когда-нибудь видел лицо напуганного человека - расширенные в ужасе глаза, бегающий взгляд, который пытается зацепиться за что-то, что может спасти его, бледное, точно полотно художника, лицо, трясущиеся руки и ноги. Именно так я и выгляжу сейчас. В голове набатом бьет его последняя фраза, никак не желающая растворяться.
Беги. С губ Пита срывается громкий всхлип, а сам он начинает медленно приближаться ко мне, сжав ладони в кулаки. Пячусь назад, спотыкаясь об камни и доски.
- Пит, нет! - я кричу, стараясь достучаться до его сознания. Это не они! Слышишь? Это не они, Пит! - понимаю, что это бесполезно, но продолжаю кричать, через раз срываясь на кашель. Пит не слышит, продолжая идти ко мне. С ужасным черепом в руке.
Шаг. Он злостно ухмыляется, выпуская череп из рук, наступая, ломая его, превращая в горсточку осколков, никому уже не нужных.
Шаг. Потирает кулаки, громко хрустя пальцами. Сглатываю, пробегаясь по помещению глазами в поисках чего-нибудь, чем я могла бы защититься.
Шаг. Его глаза горят злобой и презрением, совсем не подходящей ему. Упираюсь спиной в прилавок, шаря по поверхности руками. Вдруг найду какой-нибудь тяжелый предмет?
Шаг. Он близко, но не делает ничего. Пока не делает. Могу вытянуть руку, дотронуться до него, но одергиваю себя. Кто знает, как он отреагирует на это.
Шаг. Я чувствую его горячее дыхание на своей щеке, громкое и прерывистое. Он, наверно, еле сдерживает себя, чтобы не придушить меня. Зачем? Зачем он медлит?
- Ты не любила меня. Все, что ты делала на наших первых Играх, было только ради победы. Правда или ложь? - на слове "не любила" его голос упал до шепота, а руки опустились по обе стороны от меня. Отлично, теперь я не смогу выбраться отсюда.
- Правда, - мой голос дрожит, а из груди готов вырваться всхлип, но я держусь, стараюсь не заплакать. Пит скалится, точно хищник, наклоняясь ближе ко мне.
- На Квартальной Бойне у тебя были чувства ко мне. Правда или ложь? - не вопрос, а просто утверждение, от которого я вскидываю голову, почти сталкиваясь с парнем носами.
- Правда, - слегка киваю, предавая своему ответу немного больше уверенности. - Чувства. Они остались, - смотрю в глаза Пита, а он отшатывается от меня, пораженно качая головой. Кажется, он не верит. С ужасом жду того, что может быть дальше, даже не пытаясь убежать. Сейчас это бесполезно, он догонит. Он сильнее.
- Ты врешь, - цедит он сквозь зубы, впрочем, не подходя ко мне ближе. - Ты врешь! Тебе было плевать на меня, всегда было наплевать! Ты спасала собственную шкуру, что тебе удалось сделать отлично! - его кулак врезается в рядом стоящую балку, чудом сохранившуюся, а я жмурюсь, надеясь, что следующий удар не прилетит мне. - Я знаю, что пока меня держали в темницах Капитолия, ты развлекалась с охотником! - при упоминании Гейла он почти шипит, ударяя кулаком в несчастную балку. Его глаза, обычно нежно-голубого цвета, сейчас темные, похожие на вечернее грозовое небо. Вот только молнии он из них не пускает.
- Ложь, - продолжаю нашу игру, заведенную в Капитолии, держа голос ровным. Это тяжело, но я держусь, не сдаюсь.
- Не ври! - Пит кричит, ударяя кулаком в рядом стоящую балку. И за что бедному дереву такое наказание?
- Пит...
- Я писал собственной кровью на белых стенах своей камеры твое имя, когда был в Капитолии. Собственной кровью записывал на стерильно-белых стенах воспоминания о тебе, чтобы хоть что-то помнить, когда мне начали промывать память. А что делала ты тем временем? Целовалась с охотником? Зажималась с ним по углам? Беззаботно жила, пока меня пытали так, как хотел Сноу?! - он снова делает шаг назад, глубоко дыша. По моим щекам текут слезы, но я их не замечаю, смотря на парня широко раскрытыми глазами. Он скалится, хватает с пола что-то явно тяжелое, слегка подкидывая его в руке. Я должна убежать, пока у меня есть время, но ноги будто приросли к полу. Понимаю, что рано или поздно это бы произошло. От этого никуда не деться. Дальше происходит что-то странное, что-то безумное, абсолютно не вписывающееся в эту ситуацию.
Маленькая струйка крови стекает по левой кисти руки Пита, разбиваясь о старый пол. Пит выпускает этот предмет из рук, качая головой, будто и не понимая вовсе, что тут произошло. Смотри на кровь, слегка встряхивая рукой. Когда он поднимает свой взгляд на меня, я чуть ли не прыгаю от радости, видя его ясный и чистый взгляд, немного растерянный, правда. Взгляд, который когда-то покорил меня, вселил надежду и уверенность.
- Беги. Китнисс, Беги! Прошу, уходи! - надрывно, срывая голос, кричит Пит, на что я реагирую моментально. Бегу, утопая в белоснежных сугробах, прерывисто дыша. Улавливаю бег позади себя, но оглянуться не решаюсь. Ноги становятся ватными, я готова просто упасть в снег лицом и зарыться в нем, лишь бы только спрятаться от него. Я как тряпичная кукла, которой управляет совсем неопытный кукловод, бездумно дергая за ниточки. Сильная боль пронзает мою левую руку, а сама я лечу в сугроб, споткнувшись обо что-то, что так не вовремя встало на моем пути. Пит садится сверху, грозно глядя на меня. Вот и все. Теперь я точно не смогу убежать.
- Пит...
- Жаль, что ты не послушала того мальчика, который пытался спасти твою жалкую шкуру! - странно, но парень отзывается сам о себе в третьем лице. Переродок о нем так отзывается, если уж быть точнее. Злюсь на себя, на людей, которые будто испарились, на Капитолий, на Сноу и Койн. На всех, но только не на Пита. Он никогда не был и не будет виноват.
- Пит! Я знаю, ты слышишь меня. Ты единственный, кто держит меня здесь, кто заставляет жить, - мне тяжело говорить, Пит все-таки не перышко. - Можешь прикончить меня прямо здесь, если тебе станет легче от этого, - закрываю глаза, готовясь к удару. Деваться мне больше некуда.
- Последнее слово, Пересмешница?
- Ты - художник. Ты - пекарь. Любишь спать с открытыми окнами. Никогда не кладешь сахар в чай. Ты всегда завязываешь шнурки двойным узлом, - пытаюсь скинуть Пита с себя, но это бесполезно. - Ты когда-то спас меня, - мой голос понижается до шепота, еле слышного.
- Ложь.
- Я люблю тебя, - выпаливаю эти слова, стараясь не думать о том, как Пит на это отреагирует. Я наконец-то могу спокойно вздохнуть, когда Пит с меня слезает. Немного боязно открываю глаза, глядя на пораженного парня, что сидит на коленях около меня.
- Китнисс, - Пит старается не смотреть на меня, неуверенно заламывая руки. Удивительно, как быстро он превратился из переродка, мечтающего меня убить, в моего мальчика с хлебом, доброго, с открытой душой и чистым сердцем. - Прости, - он неуверенно смотрит на меня, пока я сажусь на колени перед ним. Тяну за рукав его куртки, заключая в крепкие объятия. Пит напряжен, но все же обнимает меня. Запускаю пальцы в его мокрые волосы, утыкаясь носом ему в плечо. Из глаз текут слезы, но я не обращаю на них никакого внимания, сконцентрировавшись на тепле, что неуверенно разливается внутри меня.
- Будь со мной, - я умоляю, еле сдерживая громкие всхлипы.
- Всегда, - Пит расслабляется, а я начинаю рыдать. Громко, надрывно, точно маленький ребенок.
***
- Китнисс! - Эффи почти визжит, когда я захожу домой. - Почему ты мокрая?
- Случайно споткнулась и упала. Не волнуйся, я не валялась в снегу долго, - отмахиваюсь от женщины, стаскивая куртку.
Пинаю насквозь мокрые ботинки куда-то под окно, проходя на кухню, обхватывая себя руками. С грохотом ставлю чайник на плиту, присаживаясь на высокий табурет. Меня трясет от холода и, наверно, страха.
Зачем я открывала рот? Дала бы себя прикончить, облегчила бы жизнь Питу и себе!
- Китнисс! - о нет, только не это. Я знаю этот тон, он не предвещает ничего хорошего. - Китнисс! - резко оборачиваюсь, встречаясь с гневным взглядом Хеймитча. Сейчас на его лице видны только злость и страх, что удивительно. Куда делось безразличие?
- Что?
- Что произошло в пекарне?
- Ничего особенного. Ничего, что могло бы тебя так волновать, - разрываю наш зрительный контакт, поднимаясь с табурета и подходя к шкафчикам, надеясь найти свою любимую кружку, когда-то подаренную мне Прим. Где-то недавно я ее видела. О, вот и она. Стоит мне взять кружку в руку, как что-то, а точнее кто-то, с силой разворачивает меня, отчего несчастная посуда вылетает у меня из руки, разбиваясь на маленькие осколки. А кружка-то здесь причем?
- Ты что творишь? - шиплю я сквозь зубы.
- Китнисс, нужен точный ответ! - Хеймитч переходит на крик, крепко сжимая мое запястье.
- У Пита был приступ! Ясно? - кричу, собираясь ударить Хеймитча. Он, все-таки, заслужил. Мой бывший ментор как-то резко меняется в лице, отпуская мое уже затекшее запястье. Облокачивается на столешницу, запуская руки себе в волосы. Что произошло?
- Теперь все понятно, - не нравится мне его такой спокойный тон. Ох как не нравится.
- Что тебе понятно, Хеймитч? Что происходит, черт возьми? - страх, еще давно свернувшийся клубочком где-то у меня внутри, разрастается, заполняя меня полностью. Пытаюсь поймать взгляд Хеймитча, но он старательно избегает этого.
- Пит собирается уехать, не знаю, правда, куда. Из-за этого приступа, - Хеймитч замолкает, тяжело вздыхая. - Он считает, что до сих пор является для тебя опасностью. Что в следующий раз точно убьет тебя, солнышко, - видимо Хеймитч знает все, что произошло в пекарне. Стою, не в силах пошевелиться, пытаясь осмыслить его слова.
Пит собирается уехать. Он считает, что в следующий раз точно убьет меня. Он боится причинить мне вред. Эти слова больно отдаются в моем сознании, заставляя слезы наворачиваться на глаза. Дрожащей рукой смахиваю слезинки, пытаясь сфокусировать взгляд на Хеймитче, на лице которого сейчас написан только ужас, а в глазах панический страх, что начинает передаваться и мне. Злость, не понятно только откуда появившаяся, заполняя меня всю постепенно. Нужно успокоится. Стакан, стоящий на мойке позади меня, летит в стену, с оглушительным звоном разбиваясь об нее. Хеймитч подскакивает на месте, не сводя с меня настороженного взгляда.
- Когда? - почти спокойным голосом спрашиваю я. Ну, за это можно поставить небольшой плюсик.
- Через час поезд, - таким же настороженным голосом отвечает мужчина, переводя взгляд на осколки.
- Спасибо, - собираюсь выйти из кухни, как меня останавливают слова Хеймитча. Вовремя.
- Китнисс.
Если ты любишь кого-то, не отпускай его. Никогда.
Когда-то Хеймитч сказал мне, что прожив хоть сотню жизней, я бы никогда не заслужила Пита. И он прав. Но это пора исправлять.
