Истинные искатели приключений всегда были наперечет. Подлинный искатель приключений с готовностью идет навстречу неведомой судьбе, не задаваясь никакой целью, без малейшего расчета О.Генри. Зеленая дверь
Сильвия любила рисовать. В этом она, как говорила мать, пошла в отца. Бумага и карандаши помогали ей отвлечься от всех проблем и сосредоточиться. Когда она видела белый лист, то сразу бралась за грифель и выводила на чистой поверхности один штрих за другим, превращая черные и серые черточки в пейзажи, небольшие зарисовки и небрежно выполненные портреты. Сидя на кровати и держа на коленях альбом, принцесса рода Крейгов медленно выводила карандашом контуры эскиза и тихо мурлыкала под нос простенькую мелодию незамысловато-веселой песенки. Штрих. Еще штрих. Пара длинных округлых линий. Россыпь мелких черточек… У абстрактно изображенной на бумаге головы появились глаза — чуть прищуренные, любовно выведенные мягким грифелем, потом приподнятые в легком удивлении брови, затем аристократичный нос и губы, растянутые в легкой улыбке. Несколькими скупыми движениями юная художница четче обрисовала подбородок с маленькой ямочкой и скулы, наметила аккуратную бородку и зачесанные назад короткие волосы. Она так погрузилась в работу, что совсем перестала обращать внимание на мир вокруг. Поэтому мягкий голос, раздавшийся вдруг совсем рядом, стал для нее неожиданностью: — Ты очень красиво рисуешь. — Дядя Йен, — вскинула голову Сильвия. Это и правда был он — стоял в дверях, опираясь спиной на косяк и сложив руки на груди. Такой же очаровательно-величественный, с хитринкой в фамильных синих глазах и лукавой усмешкой, как и всегда. Одним словом, брат правящей королевы. Принцесса не пренебрегла возможностью сверить свой рисунок с оригиналом и подняла портрет, над которым трудилась, выше, вровень с лицом родственника, тут же довольно улыбнувшись: изображенный на бумаге человек определенно был очень похож на ее любимого дядю, даже щурился так же. Старший Крейг вступил в покои племянницы с независимым видом, но, подойдя ближе и присев без приглашения (он уже давно в нем не нуждался) на кровать рядом с ней, явно почувствовал себя неловко, отвел взгляд и немного сгорбил спину. Наступило тягостное молчание. Дядя на мгновение показался принцессе виноватым псом, укравшим у хозяйки тапочки и теперь пришедшим извиняться за это — настолько у него был печальный вид. Конечно, посторонний бы не заметил ничего такого и сказал бы, что на полном превосходства лице не двинулся ни единый мускул, но Сильвия знала своего родича всю жизнь и прекрасно отличала, когда он был расстроен, а когда рад. — Милая… — нерешительно начал Йен и, запнувшись на мгновение, продолжил более уверенно. — Ты знаешь, твоя мать королева, а этот союз важен для страны и для нашей семьи. Да, Королевство — очень большое государство, с могучей армией и развитой стабильной экономикой, да, у нас много союзников, да, сейчас наша семья сильна как никогда. Но, милая, мы не всегда будем рядом. Ни твоя мать, ни я, ни наша сестра Этара. Мы все не вечны. Однажды ты станешь королевой. Твоя мать слишком любит тебя. Я тоже очень тебя люблю, но пожалуйста, пойми, я вынужден настаивать на браке. Когда нас всех не станет, будет лучше, если ты окажешься не одна перед лицом ответственности, а с верным мужем и его государством за спиной, с поддержкой… — Дядя! — наследница престола схватила руку старшего Крейга в свои ладони и посмотрела на него необычайно серьезно, очень хмуро. — Дядя. Не стоит. Я все понимаю. Тебе не нужно подбирать аргументы и причины. Я уже взрослая, я признаю всю необходимость подобного шага. Я выйду замуж за принца Антуана, как-то было предречено мне. На лице светловолосого мужчины отразилось невероятное облегчение. Он явно чувствовал себя некомфортно, принуждая обожаемую племянницу к столь ответственному и сложному решению. Но следующие слова племянницы вновь заставили его напрячься: — И все-таки… мне иногда кажется, что жизнь стала бы гораздо проще, если бы королем был ты, дядя. — Традиции нашей семьи незыблемы, милая, — слегка натянуто усмехнулся Йен. — Правителем и главой семьи становится первый ребенок, а не мальчик. Твоя мама старше меня и Этары, как ты старше Тома, так что она — королева. И ты тоже королева. Только будущая! Крейг ласково взлохматил волосы девушки, словно она все еще была пятилетней глупой девчонкой. Сильвия обиженно засопела и поспешила вывернуться из-под пальцев родного человека, нахохлившись, как воробей, и пытаясь восстановить целостность прически. Ее возмущенный вопль «дядя!» потонул в радостном смехе брата ее матери, только усилившемся, когда принцесса толкнула мужчину кулачком в обтянутое черно-синим рукавом камзола плечо. И этот смех был так заразителен, что принцесса не могла не захихикать тоже. Они добрых минут пять беззаботно хохотали, не в силах остановиться. Наконец, когда сил смеяться уже не осталось, родичи замолчали, наслаждаясь лучами солнца, падающими из распахнутого окна. — Дядя. — Ммм? — Йен лежал на кровати наследницы, вперив взгляд в потолок и едва заметно улыбаясь блаженной улыбкой. — Дядя, пообещай, что ты всегда будешь рядом. Пожалуйста. Это очень важно для меня. Старший Крейг удивленно повернул голову к племяннице и столкнулся с ее глазами — синими, как и его собственные, строгими, молящими. — Хорошо, милая, я обещаю тебе. Секунду царила тишина, а потом счастливая Сильвия, бурля энергией и хорошим настроением, подскочила и, схватив светловолосого мужчину за запястье, потянула его на себя. Тот со смешком медленно встал. Оправив камзол, он лукаво посмотрел на девушку, после чего с хитрой ухмылкой спросил: — А не желает ли юная королева прогуляться в лес и притащить к обеду парочку оленей? — Конечно желает! — воинственно провозгласила «юная королева», строя злобную рожу. — И она сама поймает этих оленей, а один старикашка ее даже не догонит! — Ах вот как?! Ну, это мы еще посмотрим! *** Пришел в себя я от жгучей боли в районе правого виска. Медленно приоткрыв глаза, я уж было подумал, что вот он и настал мой конец, однако прямо передо мной материализовалась грубая рука Проводника, ожидавшего, что я за нее возьмусь. Стоило подняться, как голова закружилась, и окружающий мир расплылся сплошным серым пятном. На удивление, Проводник оказался крайне терпеливым, потому как я минут пять стоял, схватившись за голову и оторопело собирая глаза в кучку, прежде чем смог понять, где вообще нахожусь, какой сейчас год и какую траву я принял на этот раз. Внимательно оглядев ближайшую округу, я мысленно приписал себя в больницу для психологически нестабильных: это место до чертиков меня пугало! Такое тусклое, как изображение в старом телевизоре, и пустынно-унылое. Вокруг, насколько хватало зоркости моих глаз, простиралось печальное серое поле, на горизонте темнела едва заметная полоса леса, а рядом пролегала разбитая дорога, идущая у берега блеклой, полинявшей реки с застывшими водами. — Так, — напряженно начал я, взглянув на подозрительно тихого Проводника. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я задам несколько вопросов? — Конечно, задавай. — Что здесь происходит, мать твою?! Сначала пожар в деревне, затем побег от незнамо кого, теперь воображаемый мир… Вы все серьезно? Мне одному кажется, что в этом всем слишком много нереального? Что это за экшн вообще такой?! Какой наркоман-фантаст пишет сценарий моей жизни?! Мужчина не подал виду, что раздражен или удивлен, лишь поправил свою шляпу так, что его странные глаза, которые на данный момент приняли фиолетово-красный оттенок, стали видны мне под ее тенью: — Кхм… Мик, верь в чудеса, впереди ждет не меньше необычного и удивительного. Ты многое и представить не можешь ни в самых страшных кошмарах, ни в сладких мечтах. А теперь, пожалуйста, следуй за мной! Нам не стоит долго оставаться на одном месте, — его голос был полон энтузиазма и решительности, словно ничего до этого не случилось. — Я не ступлю ни шагу дальше ровно до тех пор, пока ты мне не объяснишь смысл всего происходящего! — я надеялся, что данный ультиматум сработает, потому что мне отчаянно не хотелось куда-то идти, однако Проводник просто развернулся и начал удаляться в сторону далекого леса. — А, ну отлично! Тогда я останусь прямо здесь и никуда не пойду, так и знай! И вот я остался один — мой спутник ушел на несколько шагов вперед и мистическим образом испарился, словно и не существовал никогда. Я… один? Совсем один? Как-то даже не по себе стало от ощущения пустоты вокруг. Стоящая вокруг тишина, лишенная малейшего намека на ветерок, шелест травы, даже журчания реки, жутко меня пугала. От пустоты становилось не по себе. Я сглотнул, оглянулся, пытаясь успокоить себя. Недалеко в поле что-то мелькнуло. Я пригляделся внимательней и чуть не отпрыгнул — мне показалось, что среди зарослей бурьяна и полевых цветов мелькнула жуткая морда с огромными пустыми глазницами. Честно говоря, это уже немного слишком! — Проводник! — отчаянно закричал я во всю мощь легких. — Подожди, я согласен, только забери меня отсюда-а-а! — Вот и замечательно, — послышался голос у меня за правым ухом. — Тогда прошу за мной. Тьфу ты, напугал! Не доверяю я этому сказочному герою. Он все больше и больше напрягает меня своей загадочностью и умением появляться, словно из ниоткуда. Как бы чего еще более худого не вышло из нашего знакомства… Однако, понимая, что выбора у меня как такового нет, я медленно поплелся за Проводником. Все же лучше с ним, чем одному с той тварью, что прячется в траве, уж поверьте. Мы долго шли по разбитой каменной дороге вдоль замершей выцветшей реки. Проводник не знал усталости — как начал путь, так и шел, а вот мне приходилось туго. Уж не знаю, сколько мы преодолели километров, но лес приблизился настолько, что стена темных деревьев почти закрыла нас своей тенью. И впервые за время пути мы встретили постройки. Это была обычная деревенька, какие встречаются и в нашем мире, только гораздо более древняя, словно сошедшая с картинок, изображающих Средневековье. Дворов в ней было около полутора десятков: сплошь невысокие основательные дома и покосившиеся плетни с зарослями сорняков в огородах. Я хотел было свернуть с пути, чтобы поглядеть на поселение поближе и, быть может, напиться из колодца, что одиноким пнем возвышался в центре деревни, но тяжелая ладонь Проводника остановила меня прежде, чем я успел сделать хоть шаг. Я недовольно нахмурился и попытался сбросить его руку, но не смог — мужчина держал крепко. — Не стоит тревожить покой этих мест. Время еще не пришло. Голос моего спутника был чрезвычайно серьезен. Он сурово посмотрел мне в глаза, когда я обернулся, и покачал головой, разжимая стальную хватку своих пальцев на моем плече, после чего продолжил путь. Я еще пару секунд посмотрел на пустынное селение и решительно поспешил за Проводником, пытаясь не отстать, ведь шагал он широко и быстро. И вот, пройдя не менее километров так десяти в полном молчании (поверьте, не самое интересный период моей жизни), впервые за все это время мы встретили самого настоящего человека. После такой тишины вокруг я был готов обнять его, чтобы точно убедиться, что тот настоящий. Это был пожилой мужчина с длинными седыми волосами и такими глубокими морщинами, что ему можно было дать лет триста. Однако же при нашем появлении он оживился и с радостью приподнялся с камня, на котором сидел. Еще мое внимание привлек странный блеск его темных глаз, скрывавшихся под капюшоном холстяной накидки. — Ох, путники! Как я рад, как я рад! — воскликнул он сухим голосом, направившись к нам. — Чем могу помочь? — отчеканил, словно заученную наизусть фразу Проводник. — Вы заблудились и никак не можете найти переход? — Да-да… — Что же, буду рад вам помочь, господин… — Профессор Йозеф Гейрк. Уважаемые молодые люди, я отстал от группы перемещавшихся археологов, потому что постройки волондосской эпохи так и влекли к себе… Ветра Междумирья оказались неблагосклонны ко мне. — Так вы — археолог? — предположил я, подойдя ближе к новому знакомому. Тот некоторое время колебался, словно обдумывая свой ответ. Углубившись в размышления, я и не заметил, как мужчина подошел ко мне совсем близко и воскликнул: — Да, я археолог! Мы с моей командой более двадцати лет искали эту постройку. Именно здесь, как говорят эраллы, старейшины клана Торондо, появилась первая разумная жизнь. Далее последовала долгая и оживленная речь на тему прикладной археологии, потому моя голова чисто на автомате кивала вверх и вниз, однако же, из услышанного я понял только лишь то, что он археолог. Проводник же терпеливо выслушал все с задумчивым видом. Речь старика временами казалась бессвязной, но тот не обращал на это ровно никакого внимания. К концу своей истории он обвел нас понимающим взглядом и снова заговорил о переходе. — Так что, вы поможете выбраться мне отсюда? — Разумеется, прошу за мной. Куда бы вам хотелось выйти? — Было бы замечательно оказаться близ Эрантала. — Увы, мы не сможем вас сопроводить конкретно туда, но на нашем пути будет город Кельдберг. -Меня это вполне устроит. Проводник повел нас вперед, направившись прямо к огромному дубу. Да, я не ошибался, это было то самое дерево, что виднелось еще вдали, когда мы только оказались в этом Мире. Его могучая крона возвышалась над нами, простираясь на километры ввысь. Этот потрясающий гигант, пусть и являясь серым, все равно казался таким мирным и добродушным, готовым принять к себе новых гостей. Немалых размеров дупло, что мне удалось разглядеть далеко вверху, приютило у себя таких же огромных размеров серых белок. Одна из них внимательно изучала нас, поглядывая своими черными глазками на наши, казавшиеся столь незначительными и незаметными, фигуры. — Нам сюда, — констатировал Проводник, дойдя до самого подножья дуба. — Господь мой! Какое невероятное дерево, — завел очередную свою песню Йозеф, восторженно поглядывая на могучие корни. — Сколько тысяч лет оно провело здесь, подумай только… возможно, оно застало первых людей! — Боюсь, сейчас у нас нет времени на точные подсчеты лет жизни этого древа, — Проводник достал карманные часы и провел ими между створок дуба. Внутри этого гиганта послышался тихий скрежет, скрип и глухой стук, после чего его створка начала раздвигаться, пропуская сквозь себя яркий луч, ударивший прямо в глаза. Нам открывался новый мир, совершенно не похожий ни на что другое. Ступив внутрь дерева, мы погрузились в него и словно очнулись от долгого мятежного сна. — Добро пожаловать в Кельдберг, страну вечных грез! — изрек Проводник, позволяя мне увидеть все прекрасие этого нового для меня Мира. Волшебство словно жило здесь: в каждой узкой улочке, в домах самых диковинных форм и цветов, в людях, столь счастливых и довольных своей жизнью. Тепло этого нового и невероятного мира мгновенно пленило мое сердце, оставив после себя на нем горячий след, отдававшийся внутри меня тихой радостью. Шпиль сиреневого замка устремился ввысь, готовый добраться до самых облаков и пронзить их насквозь. Не менее чудесно на фоне дворца выглядел английский парк с фонтаном в центре. Брызги так и летели во все стороны, распугивая зазевавшихся прохожих. Повернув голову немного правее, я заметил небольшую торговую улочку, украшенную китайскими бумажными фонариками. Стоит отметить, что и сами по себе люди были одеты весьма необычно. Во многом сиреневые тона их одежд, шляпок, камзолов не вызывали внутри меня какого-либо непонимания. Скорее наоборот, наблюдая за их мерным движением, во мне просыпалась та самая романтичность, что присуща лишь писателям, описывающим своих героев в самых нестандартных обстоятельствах. Эх, Ваське бы понравились эти городские пейзажи. — Странное название для такого прекрасного города. — Знаете, молодой человек, этот город раньше назывался иначе. В наше время не любят вспоминать о событиях прошлого, но я, как человек, который интересуется историей, кое-что знаю об этом. По легенде, этот город был возведен в честь Сильвии Крейг, последней представительницы королевской династии Крейгов. Пускай она была из другого мира, но ей предстояло стать женой местного принца Инкельта Параваля Харта. Говорят, она была необычайно умной девушкой, но погибла во время войны, — произнес Йозеф, не без наслаждения и грусти созерцая высокий шпиль дворца. — Прошли годы, и принц Инкельт стал наследником престола, с чем были согласны далеко не все. Впоследствии очередной войны был провозглашен новый правитель, династия которого правит и по сей день. Тогда город и сменил свое название. — А по какой причине случилась война? — хотел было спросить я, однако Проводник меня внезапно перебил. — Все это лишь легенды и домыслы, — отмахнулся тот. — Не более. — Вы так в этом уверены, молодой человек? — спросил его Йозеф нарочито серьезно. — Что же, боюсь, мне пришла пора вас покинуть. Я благодарен вам за вашу помощь. Надеюсь, наши пути когда-нибудь вновь пересекутся. Пусть вам в вашем пути сопутствует удача! Я не успел даже выговорить слова прощания, а от того уже и след простыл. Немного удивленно переглянувшись с Проводником, мы медленным шагом направились к ближайшим торговым рядам. Сколько же диковинок там было! Эх, если бы я тогда знал, что окажусь здесь, то обязательно бы взял все свои накопления и приобрел что-нибудь. Особенно мне приглянулись необычные очки с кучей всяких крошечных механизмов. У них даже была автостройка фокусировки для каждого персонально. Эх, я бы взял без всяких раздумий. — Понравилось что-то? — поинтересовался у меня Проводник. — Да так, мечты-мечты… — Отчего же не воплотить их в реальность? — глаза моего спутника на сей раз приобрели зеленоватый оттенок, а на лице засияла игривая улыбка. — Пускай нам и нужно спешить, но у нас есть несколько минут, чтобы отдышаться. Так что… вперед и с песней! Можешь воспользоваться моей авальгуллой. — Аваль… чем? — Это местная платежная система. Что-то типа кредитки… У каждого владельца авальгулла принимает свою форму. Ну, в моем случае, это часы. К счастью, с неограниченными средствами. Так… подарок от старого друга. Держи, — он протянул мне позолоченные карманные часы с замысловатой гравировкой. Вот тут мои загребущие ручки дали себе волю: спустя всего пять минут я скупил все ароматические палочки в магазинчике благовоний, успев также посетить ту самую лавочку, где продавались очки с диковинными механизмами по бокам. Мой спутник тем временем с умилением наблюдал за тем, как я граблю несчастных продавцов, что не повезло привлечь мое внимание своим товаром. Наконец, удовлетворив свое ненасытное эго, я довольно плюхнулся на ближайшую скамейку. Внезапно в голову пришла ужасающая мысль, от которой внутри все сжалось в комок: а как мне это все тащить?! На помощь вовремя пришел Проводник со своей бездонной сумкой, так удачно скрывавшейся за складками пальто. — Ну что, готов идти дальше? — спросил он, протянув мне руку. — Думаю, да! В конце концов, теперь у меня есть все, о чем только можно мечтать. Теперь и помирать можно! — Эй, не рановато ли думать о таких сложных и не самых приятных вещах? Смерть всегда успеется, можешь мне поверить. По собственному опыту говорю. А вот прожить жизнь, да еще так, чтобы остаться ей довольным… вот это уже совсем другой разговор. Ладно, пойдем. Нам нужно пройти насквозь эту улицу, а там уж и рукой подать до дилижансов. Главное — не попасть на представление… — Какое еще представление? Поблизости заиграл оркестр, засверкал фейерверк, и толпы народа двинулись в том направлении. Сопротивляться им было бесполезно, оттого и оставалось лишь ожидать, куда тебя унесет это течение. Проводник растворился среди сотен лиц, но в глубине души я все же чувствовал, что он где-то поблизости. Тем временем волной человеческих тел меня вынесло на главную улицу, украшенную позолоченными маленькими куполами. В ее центре расположился цирк, где актеры показывали всевозможные фокусы с исчезновением, распиливанием, появлением из воздуха и многим другим. Огромное животное неизвестного мне доселе вида смиренно восседало на чайном столике (не имею ни малейшего понятия, каким образом оно вообще там уместилось), а некий акробат, залезший на его голову, продолжал изображать все новые и новые трюки. Ближе к финалу представления на импровизированной сцене возник парень в легком сиреневом кафтане и дорогих красных сапогах, в то время как темные вьющиеся волосы его прятались под забавной сиреневой шляпой с пряжкой. Конферансье объявил: «А теперь, дамы и господа, мы рады вам представить редчайшую магию, которой вы и представить не могли! Но для этого нам нужен один смельчак, что не побоится выйти на сцену и взглянуть в лицо самому себе!» Сказать честно, огромного желания смотреть на себя в зеркало, особенно учитывая мой весьма потрепанный вид, за мной не наблюдалось. Однако судьба распорядилась иначе: очередное волнение толпы выбило меня в самый центр. Конферансье улыбнулся в свои жуткие завитые усы: «Не бойся, мальчик, здесь нет места страху. Лишь только развлечениям!» Я медленно повернулся в сторону того самого парня в забавной шляпе. Он же, ни слова не говоря, прикрыл веки и… спустя всего секунду я уже смотрел на самого себя! Царица Мать Небесная! Неужели я все это время ходил с такой немытой головой?! Толпа же разразилась восторженными воплями, несмотря на все мои возмущения о собственном внешнем виде. Потрепанная и мятая рубашка уже на большую часть вылезла из брюк, а они, в свою очередь, не хило так запачкались в дорожной пыли… Имей я право на нецензурную брань, то уже прослыл бы тем еще матершильником, однако, по закону жанра, приходилось довольствоваться чем есть. Но тут резко что-то во мне переменилось. Я перестал обращать внимание на свои недостатки, и мне открылось то, что пряталось за маской моей собственной копии. Сквозь ее мрак проступал образ бледного, едва держащегося на ногах человека. Лицо ежесекундно менялось, на меня воззрились тысячи лекал, прекрасных и ужасных, веселых и несчастных. Человек с грустью смотрел на меня и… плакал. Вид его вызывал смешанные чувства, однако что-то внутри меня подсказывало, что этот человек не злой по своей природе, не способен приносить страдания. Медленно подойдя ко мне, он надорванно шепнул: «Прошу… Помоги. Я больше не выдержу этих мук…». Именно в этот момент наваждение как рукой сняло. Я все так же смотрел на свое собственное ухмыляющееся лицо, однако же взгляд моего двойника подсказывал мне, что предыдущее мгновение не померещилось. Удивительная магия! Не знаю точно как, но, словно по мановению волшебной палочки в этот самый момент рядом со мной очутился Проводник, и, схватив нас обоих (иногда мне кажется, что он знает все, что со мной происходит), понесся со всех ног в гущу толпы. Позади послышались жуткие причитания и возмущения конферансье, однако разобрать его слов уже не было возможности. Наконец, когда мы оказались достаточно далеко от центральной площади города, хватка мужчины ослабла. Оглядевшись по сторонам, я медленно пришел к осознанию, что наша скромная компания таки стояла на той самой дороге, где расположились дилижансы, о которых мой спутник говорил мне перед нашей столь неожиданной разлукой. — С тобой все в порядке? — спросил я у нашего нового знакомого. — Ты выглядишь очень измотанным… — Поверь, братишка, бывало и хуже, — парень присел на землю и сплюнул в сторону. — Благодарю за мое спасение. Я в неоплатном долгу перед вами двумя. Меня зовут Марти Драйзер, я… ну, вы и сами все видели. — Лицедей, — предположил я. — Не совсем. Нас… Прошу прощения, меня именуют метаморфом. Способен принимать любой облик. — Рад познакомиться. А я Герремик. Зови меня Мик. Этот же стремный дядька в шляпе — Проводник. — Невероятно… я думал, вы все вымерли во время той кровавой бани, что устроили вам Харты! Не может быть… — Проводник изумленно уставился на Марти. — Да и сколько лет прошло… — Ну, в любом случае, я все еще жив. Пока что. — Как же ты выжил после всего того Ада, что обрушился на вас? — Понятия не имею. Мне кажется, я всю жизнь был в этой самой труппе актеров, что вам сегодня довелось лицезреть. Да и… если быть честным, я вообще не уверен, что я — это я. У нас, метаморфов, такое вполне в порядке вещей. Жизнь — штука длинная, а вот память, увы, как у рыбки. — Расскажи поподробней, как ты тут очутился, — в то время как Проводник допрашивал нашего нового знакомого, я мирно погряз в траве и устремил свой взгляд в небо. — Ну, начала своей истории я, признаться, не сильно помню. Началось все с изнурительной дороги, что заняла у меня не один месяц пути. Помню пустыни, скалы, пещеры, редкие поселения, что встречались мне время от времени. Я от чего-то бежал. Но вот от чего — сам не имею ни малейшего понятия. А потом, года два назад, если не ошибаюсь, меня перехватил кочующий караван с циркачами. Я тогда попросил этого скверного типа по имени Скольджермон довести меня до ближайшего города. Ну, это тот, с большими усами, — парень перевоплотился в того самого противного конферансье, что вел все представление. — Тогда я еще не знал, что люди могут быть такими корыстными. Он напоил меня чем-то, что заставило помутиться мой разум… После этого я рассказал ему о своих способностях. Узнав о них, тот решил использовать мои силы на своих представлениях, а меня, в свою очередь, держать взаперти под строгим надзором. — Неужели ты не предпринимал попыток сбежать? Мне кажется, кому как не тебе провернуть это проще простого, — подал я свой голос из-за кустов. — Пытаться — пытался… да он надел на меня какой-то браслет, из-за которого все мои способности блокировались. Он снимал его только на период выступления. Но перед этим Скольджермон накачивал меня чем-то, от чего моя воля куда-то попросту исчезала! Я не мог даже пошевелиться! Однако, теперь я, благодаря вам, здесь. И меньшее, что я могу для вас сделать — сопровождать вас в вашем походе! Уверен, мои способности вам не помешают. А куда вы, собственно говоря, путь держите? — Эх, Марти, если бы я знал, что за коварные мысли водятся у этого вот господина в длинном пальто, то все было бы в разы проще! — Сейчас мы направляемся в Тернистый Замок, что на окраине Силентума. Сразу предупреждаю, наша миссия куда важнее, чем все, что происходило в твоей жизни до сегодняшнего дня. Еще раз подумай, нужно ли тебе ввязываться в эту историю. Вполне вероятно, что живым ты из нее не выйдешь… С несколько секунд наш новый знакомый молчал, просчитывая свои шансы на выживание. Тем временем я смотрел в безмятежное сиреневое небо с бордовыми густыми вечерними облаками, сквозь которые где-то на востоке слабо мелькало солнце. Удивительно, какая же свежесть жила в этом кусочке рая на окраине города. Тишина, никакой суеты, лишь мерный стук копыт переминающихся с ноги на ногу лошадей да шелест травы у уха. Проводник оторвался от Марти и тихо перешептывался с кучером о предстоящей поездке… *** Прошло две недели и пять дней с момента отправления нашего дилижанса в незнакомом направлении. Если первые несколько часов поездки я восторгался тем, что мне наконец-то выпала РЕДЧАЙШАЯ возможность прокатиться в этом прекрасном сооружении на колесах, то теперь я искренне молился всем существующим и несуществующим богам (а в этом грешном мирке, как я позже выяснил, их целых восемьдесят восемь) о скорейшем прибытии. Ко всему прочему, за окном экипажа последние дни, не переставая, реками хлестал дождь, что еще больше меня раздражало. Настроения нет, поговорить не о чем, погулять тоже возможности нет. Круто! Все, что мне оставалось, это смотреть в окно на проплывающие мимо унылые пейзажи да спать часами напролет. Иногда мы останавливались в попутных гостиницах, чтобы переночевать да вкусить свежей еды, но радости это отнюдь не прибавляло. Эх, если бы в этом мире додумались о создании единого водопровода и электричества… я бы отдал что угодно. Отдельно стоит рассказать о случае, что имел место быть в замечательном заведении под названием «Жирный бурбоног». Увы, до этого момента мне не доводилось лично встречаться с этими созданиями ночи, что наводят страх и ужас на всех местных жителей, потому искренне недоумевал, почему ночлежка в этом месте стоит такие гроши. Под вечер, когда мы с Марти окончательно вымотались, я понял, что пришла пора положить свою голову на подушку и забыться вечным сном. Раздевшись и запрыгнув с нескрываемой радостью под теплое шерстяное одеяло, я решил последовать своему плану и уснуть. Не прошло и двадцати минут, как поблизости послышался странный стрекочущий звук. «Комары» — подумал я и продолжил игнорировать эти странные звуки. Еще через несколько минут у меня возникло ощущение, что на моей голове что-то сидит. Притом что-то очень тяжелое. Не выдержав столь напряженной обстановки, я открыл глаза и… истерически завопил на весь трактир что есть мочи. На моем лбу сидела какая-то огромная тварь с огромным рыльцем и со спокойным видом посасывала жидкость из моей головы, как будто так и надо. На мой визг со всех ног примчался Проводник в одной рубахе и, внимательно изучив тварь на моей голове… заржал как конь, ей богу! Прошло некоторое время, прежде чем выяснилось, что эта штука и называется бурбоногом. Она, как меня пытались заверить, абсолютно безопасна, ведь это тварь лишь высасывала лишние мысли, что мешают спать. Прелесть какая! Оставшуюся ночь я боялся лишний раз сомкнуть глаза. Мало ли… вдруг этот бурбоног нагрянет с надеждой получить мои драгоценные мысли. В целом говоря, поездочка вышла очень так себе. Будь моя воля, я бы давно скинул возницу с его насеста и занял его место, но Проводник как-то не особо вдохновлялся моим героизмом. В тот вечер опять-таки беспрерывно лил дождь. Марти тихо посапывал на моем плече, второй спутник вот уже несколько часов смотрел в одну точку и отмалчивался. Внезапно дилижанс изрядно так тряхнуло, после чего тот совсем прекратил свое движение. Драйзер так и хрюкнул от недовольства: — Что за ерунда?! Почему мы встали? — Простите, господа, дальше дороги нет, — послышался снаружи голос возницы. — Видимо, размыла река Ева. Она здесь часто выходит из берегов. — Есть ли где-то здесь поблизости какая-нибудь деревня или что-то такое? — поинтересовался Проводник. — Да, но это пять лишних дней пути, господин, — возница, немного помолчав, продолжил. — И, я должен вас предупредить, на пути будет замок Криклинг-хилл. — Едем. Волшебно! Мы плетемся в далекие дали, неведома куда, тут река выходит из берегов, и у нас нет других вариантов, кроме как пересечь замок с названием, взятым будто из фильма ужасов. Я и до этого не сильно верил, что доживу до конца этого приключения, а теперь любые сомнения в этом окончательно отпали. Мы. Все. Трупы. — Марти, а ты, случаем, не знаешь, что это за Криклинг-хилл такой? — О, брат, это то еще местечко. Уж поверь, слухи о нем ходят самые что ни на есть пугающие. — Ну-ка? — эта прелюдия меня заинтриговала, пускай внутри все так и трепетало от первозданного страха. — Уверен, что большая часть из них лишь домыслы, но парочку все же расскажу. Проводник, вы ведь не против? — Марти стрельнул вопросительным взглядом в только что присевшего мужчину. — Что же, я не возражаю. Надо позволить нашему юнцу погрузиться в этот мир, полный жестокости и ужаса, иначе ему банально не выжить в данной среде обитания. Да и я не откажусь припомнить историю этих мест. — Хорошо. С чего бы начать. Замок был возведен три века назад, в пору страшных завоевательных войн между семейством нынешнего короля Дель’н’Ара Фарадисса и князем тьмы Инкельтом Паравалем Хартом. К слову, Инкельт Харт по-прежнему жив и здоров, только вот соглашение о перемирии, подписанное близ города Ньяквар, несколько сковало его в действиях. Ныне он обитает в Мрачных землях, возглавляя свою небольшую страну. Я выступал там пару раз с труппой. То еще зрелище… Пустые, заброшенные или разграбленные дома, всюду голод и нищета. Та война далась тяжелой ценой для многих. Но я отвлекся. Так вот, замок основал граф Родомик Сандир, именуемый еще как Проклятый граф. Почему проклятый? Хороший вопрос, господа! Этот уважаемый заверял всех, что слышит голоса умерших на той земле. Потому жизнь его была… недолгой, а смерть жестокой и мучительной. — Что, призраки доконали? — поинтересовался я. — Не угадал! Все куда прозаичней. Его рассказами об умерших заинтересовались местные лекари. Имея крайне скудные познания в этом вопросе, они предложили Родомику свою помощь в лечении, взамен позволив им изучать сей недуг. Как можно догадаться, залечили досмерти. Во главе замка встала кузина покойного графа — Мариэлла Сандир. Имела крайне скверные вкусовые предпочтения, зато прожила куда больше своего покойного родственничка. Нередко на округу расползались слухи о том, что в замке случались жестокие убийства близких знакомых или слуг семьи Сандир. Все обвинения были направлены на владелицу замка. Детей у Мариэллы не было, так что под конец своей жизни она подписала дарственную своему брату, Бернарду Сандиру. На тот момент ему было около шестидесяти. Что сказать о нем. Неплохой человек был. Щедрый. Детей много. Это и легло в основу дальнейших роковых событий. Он погиб в собственной комнате, задушенный подушкой старшим сыном. Естественно, завещание написать он не успел. Тогда и начались междоусобицы между братьями и сестрами. Каждый считал своим долгом убить ближнего своего. Была у Бернарда дочка, самая младшая, Флорилла. Как говорят, на редкость добрая и отзывчивая девочка. Ее золотистую шевелюру можно было заметить не приглядываясь, находясь на другом конце замка. Очень любила петь. Ее убили первой. Никто не знает кто и почему это сделал, однако факт остается фактом. Говорят, она погибла от падения с самой высокой башни замка. Разбилась. Собирать было нечего. Ну, а дальше понеслась кровавая баня… — А что с замком сейчас? Там кто-то живет? — Ну, не сказал бы. Но, случайным образом, выжил младший брат. Ему было где-то тринадцать, когда все произошло. Он смог спрятаться в потайном кабинете отца, где и обнаружил ход, ведущий в ближайший город под названием Тиролл. Там он задержался, а после и окончательно обосновался. Спустя годы, после смерти старшего брата ему неоднократно предлагали вернуться в замок, но он категорически всем отказывал, так как не хотел иметь что-либо общего с фамилией своего рода. Неудивительно, что он сменил ее на другую. На сегодняшний день он все еще живет на окраине Тиролла и обладает одной из самых обширных плантаций по выращиванию винограда. Как-то так. Сейчас ему где-то около двадцати восьми. — А как зовут его? — Бьорн Хаборн.