POV Гермиона
Никогда прежде в своей жизни я не испытывала такой ярости. Боль разрывает меня изнутри. Я сжимаю палочку так, что удивительно, что она до сих пор не треснула. На задний двор вываливаются Пожиратели, видимо, полагая, что справятся со мной одной. О, как они пожалеют о своём заблуждении. Особенно не прицеливаясь, я стреляю в любую маску, попадающуюся мне на глаза. Заклятье за заклятьем, проклятье за проклятьем. Я не убиваю — только не снова — но тела падают одно за другим. Я взмахиваю палочкой влево, отбрасывая как минимум четырёх Пожирателей к стене. Некоторые впечатываются в окна, разбивая их. Мне плевать. Они мне заплатят вдесятеро за то, что случилось с Драко. В доме начинается пожар. Дым вздымается в ночное небо, застилая луну, но света от огня вполне достаточно. Движением запястья я расчищаю себе путь и, направляя палочку на дом, творю Агуаменти — и вот уже вода струится из моей палочки, как из шланга, и гасит пламя там, где оно начало пожирать дом. Со стороны здания я слышу крик и тут же устремляюсь туда. Неужели кто-то из детей не был эвакуирован? Во мне поднимается паника, я врываюсь в дом, уклоняясь от летящих в меня заклятий и избавляясь от преграждающих дорогу Пожирателей, словно я была рождена для этого. С другой стороны дома во дворе — вернее, на том, что от него осталось — стоит Джинни. Этот душераздирающий крик принадлежит ей: застывшая, она смотрит на то, как один из Пожирателей забирает находящегося без сознания Гарри. Я слишком далеко, чтобы сотворить Аваду, а Рон, как и Джинни, не может пошевелиться, видя, как наш друг попадает в руки врагов. Полумна прибегает практически одновременно со мной и, в отличие от двух других моих друзей, реагирует незамедлительно. Она начинает обстреливать заклинаниями схватившего Гарри Пожирателя, тем самым препятствуя его отступлению. Если он покинет территорию дома — поминай как звали. Я бегу за ними, мысленно благодаря Полумну за содействие. Позади меня снова возникают Пожиратели Смерти, посылая мне в спину различные заклятья. — Не стой столбом, Рон! Помоги нам! — мой голос выводит его из транса, и он поворачивается, чтобы обеспечить мне и Полумне прикрытие и помочь Джинни. Наконец мне удаётся догнать похитителя, всё это время отступавшего спиной вперёд с перекинутым через плечо Гарри, одновременно отстреливаясь от нас. Между нами остаётся около трёх метров. Я не могу себе позволить даже малейший шанс на ошибку. Авада Кедавра! Я даже не произношу это вслух. Дальше всё происходит как в замедленной съёмке. В случае с моим первым убийством это были наносекунды, так как беспокойство за жизнь Драко превосходило все прочие заботы. Сейчас же я просто вижу, как зелёный луч достигает Пожирателя и попадает ему в живот в опасной близости от руки Гарри. Отлетая назад, Пожиратель, в котором я узнаю Фенрира Сивого, роняет Гарри и падает на землю в нескольких шагах от ворот. Я бегу к Гарри, чтобы защитить его от наступающих Пожирателей. Я вижу всё вокруг будто сквозь красную пелену. Очередной взмах палочкой в горизонтальном направлении — и целый ряд атакующих поражён Сектумсемпрой. Из-за того, что заклятие распылилось сразу на несколько целей, никто не ранен смертельно, но, по крайней мере, это приостанавливает их атаку. Они падают, некоторые пытаются отползти в укрытие. Я снова взмахиваю палочкой, отбрасывая врагов назад с такой силой, что они оказываются за пределами нашей территории и тут же трансгрессируют прочь. Остальные тоже отступают, хотя к этому моменту Пожирателей уже и так остаётся мало. Я падаю на спину возле Гарри, палочка выкатывается из моей руки, а красная пелена спадает с глаз. Ко мне наконец приходит осознание всего произошедшего. Я убила двух людей. Пожирателей Смерти, конечно, но всё же людей. — Гермиона… что.? — голос Рона заставляет меня вскинуть голову и посмотреть на него. На его лице выражение шока, даже ужаса от того, что я сделала, и при виде крови на моей одежде. Я перевожу взгляд на Джинни, которая выглядит так же, как и её брат. Я в абсолютном ступоре: руки трясутся, я практически не могу пошевелиться. К нам начинают подтягиваться остальные. Люпин и Тонкс сразу подбегают ко мне, Тонкс кладёт руку мне на плечо, желая вывести меня из транса. Все остальные тоже, кажется, замерли, и только Полумна, как обычно, сохраняет невозмутимость. — Рон, — говорит она своим обычным мягким голосом, — отведи Джинни в убежище. Ей нужен отдых. Фред, Джордж, пожалуйста, возьмите Гарри, — ребята сразу принимаются выполнять, что им велено. — Полумна права. Нам нужно идти в укрытие. Это единственное оставшееся безопасное место. Младшие члены Ордена уходят, а Артур, Молли Уизли и другие старшие остаются, чтобы убрать беспорядок, к которому я во многом приложила руку. Тонкс осторожно помогает мне подняться на ноги. — Гермиона, ты в порядке? — её слова влетают в одно ухо и вылетают через другое. Полумна подходит и гладит меня по голове, но я не могу ничего ответить. Мои губы отказываются шевелиться. Интересно, Волан-де-Морт чувствовал то же самое после своего первого убийства? Вряд ли. — Гермиона, ты сделала то, что было необходимо. Если бы не ты, мы бы проиграли эту войну, — мечтательный голос Полумны оказывает на меня больший эффект, чем голос Тонкс. — Мы могли потерять Гарри. Ты спасла его. Сегодня ты спасла множество жизней. — Но я забрала две… — наконец обретаю я возможность говорить, хоть мне и удаётся лишь едва слышный шёпот. — Я прервала две жизни, — я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Тонкс, и вижу, что её глаза внезапно стали серебряными, словно она знала, что я хочу увидеть. Эти глаза успокаивают меня, возвращая мне остатки моего разума. Люпин передаёт ей мою палочку. –Что? — Д-драко… — часть меня недовольна моими односложными ответами. Я в растерянности смотрю на свою одежду. Кто-то ахает, видимо, только сейчас замечая кровь на мне. — Ты убила его? — Тонкс отступает на шаг назад с широко распахнутыми, всё ещё серебряными, глазами. Изумление в её голосе выводит меня из ступора. — Нет. Он пришёл и принял на себя Сектумсемпру, которая была нацелена на меня, а я полностью потеряла контроль над собой. Я убила того Пожирателя… он на заднем дворе, — в этот момент ко мне приходит ещё одна мысль. — Добби забрал Драко в убежище! Остальные не знают.! Они накинутся на него! — ему ещё предстоит объяснить своё предательство и почему он сдал нас Волан-де-Морту, но одно ясно однозначно. Я люблю его, и он доказал, что это взаимно. Предатель он или нет — я никому не позволю и пальцем его тронуть. Я начинаю бежать, но, видимо, ещё не до конца отошла от шока, так что спотыкаюсь. Полумна и Тонкс помогают мне удержаться на ногах и уводят в дом. Спускаясь в глубины дома Блэков, я всё ещё пребываю в шоке, однако меня всё же мучают угрызения совести относительно разрухи в особняке. Клянусь, я помогу всё восстановить. В конце концов, это единственный дом Гарри, который у него остался. Мы достигаем портала, и Полумна идёт первой. Затем Тонкс проводит меня. Мы оказываемся перед камином в просторной гостиной, где гораздо больше мебели, чем в гостиной нашего предыдущего убежища. Пол выстлан зелёным ковром, что не удивительно: большинство Блэков, как и Малфои, были слизеринцами. В остальном декор такой же, как и в главном здании. Комната покрыта мраком, но при нашем появлении камин оживает, озаряя всё вокруг светом. Кроме нас, тут никого, но в других комнатах я слышу шум голосов. Полумна уже покинула гостиную, а я замечаю висящие на стене портреты. Подобно драпировке с генеалогическим древом Блэков, на стене можно видеть всех недавно почивших членов семьи. Нарцисса улыбается мне, кивком побуждая идти, но я не шевелясь в изумлении смотрю на портрет, висящий рядом с ней. Беллатриса Лестрейндж собственной персоной смотрит на меня с презрением сверху вниз. — Мерзкая Грязнокровка. Её слова не ранят меня. Не так, как когда Драко произносил их. — Дорогая кузина, не могла бы ты заткнуться к чертям собачьим, ради Мерлина? — я подпрыгиваю, слыша знакомый голос. Рядом с Беллатрисой висит портрет Сириуса. От удивления у меня глаза на лоб выскакивают. — Гермиона, милая, я думаю, ты нужна наверху. Она права. Сейчас есть вещи поважнее разборок и удовлетворения моего любопытства. Я следую за Тонкс дальше по коридору. Здесь тоже висят портреты, но я не узнаю изображённых на них людей. Мне удаётся заглянуть в несколько комнат, мимо которых мы проходим. В основном они мало отличаются от гостиной, но попадается и кухня. Наконец мы замечаем людей, столпившихся у одной из дверей. Мы с Тонкс пробираемся сквозь толпу и видим следующую картину: Добби стоит перед лежащим без сознания на кровати Драко, а Рон направляет на него палочку. Полумна пытается его успокоить, но он её не слушает. — Из-за этого ублюдка Гарри почти схватили! Изо всех сил я стараюсь сдержать свой гнев. Я не должна забывать о том, что у Рона все основания желать Драко смерти. Но несмотря на это я встаю рядом с Добби. — Мисс Гермиона поручила Добби оберегать господина Драко! Добби не подведёт мисс Гермиону! — он вскидывает руки, готовый защищать Драко. — Всё в порядке, Добби. Дальше я сама, — я опускаю его руки, вставая между ним и моим другом. — Рон. Послушай меня. Он — причина, по которой я была в состоянии спасти Гарри, понимаешь? Кровь на моей одежде принадлежит ему. Он принял Сектумсемпру вместо меня. Он почти умер, спасая меня. Если бы не он, я бы не смогла вырвать Гарри из лап Сивого. — Он предал нас, Гермиона! Из-за него мы все чуть не погибли! — он смотрит на меня так, словно мы чужие люди. Я вздыхаю. — Я знаю… — я опускаю глаза, не желая встречаться с ним взглядом, потому что знаю, что в его глазах лишь презрение. — Но он спас меня. Я обязана ему жизнью, — наконец он опускает руку, но выражение его лица не меняется. Полумна уводит его, одновременно разгоняя толпу. Я отпускаю Добби. — Ты справишься, Гермиона? — спрашивает Тонкс. Я поворачиваюсь к Драко, лежащему на кровати без сознания. Единственный признак того, что он ещё жив — его слегка вздымающаяся грудь. Его тело обмотано бинтами — дело рук Добби. Я сажусь возле парня и беру его за руку. –Я в порядке. Я позабочусь о нём, — у меня по-прежнему много вопросов в отношении этого убежища, но они все могут подождать, пока я не поговорю с Драко. Мои вопросы к нему куда важнее. Я знаю, во что я хочу верить, но мой мозг не успокоится, пока не услышит правду из первых уст. Тонкс наконец оставляет меня в покое, выходя из комнаты. Я кладу холодную руку Драко себе на колени и накрываю её своими ладонями. — Пожалуйста, поправляйся.POV Драко
Приходя в себя, я чувствую лишь боль. Последнее, что я помню — то, как Пожиратель Смерти направляет палочку на Гермиону. Мне было плевать, что это за заклинание. В следующую секунду я уже был на руках Гермионы и признавался ей в любви… Это была галлюцинация, или она и правда ответила взаимностью? Я ощущаю свою руку заключённой в двух небольших ладонях и слышу тихие всхлипы. Чуть-чуть приоткрывая глаза, я вижу возле меня Гермиону. Её слёзы падают на наши сцепленные руки. Её лица я не вижу, так что и она не должна заметить, что я очнулся. Я сжимаю одну из её рук, и девушка делает резкий вдох и вскидывает голову. В её глазах больше нет слёз, но их следы всё ещё видны на её щеках. Она улыбается мне, но улыбка не достигает её глаз. — Ты в порядке, — из-за сухости в горле я могу говорить только шёпотом. Пытаюсь сесть — и тут же морщусь от боли. — Зато ты — нет, — она внимательно смотрит на меня, сидя нога на ногу. Одну руку она кладёт мне на плечо. — Не двигайся. Ты потерял очень много крови, — несмотря на до сих пор сцепленные наши руки и то, с какой мягкостью она дотрагивается до моего оголённого плеча, я чувствую между нами дистанцию. У неё всё ещё есть подозрения. Что ж, я не могу её винить. — Просто царапины. Я в норме, — я отвожу глаза, не зная, как начать разговор о моём предательстве. Мой голос выдаёт ощущаемую мной слабость и то, насколько я на самом деле беспомощен сейчас. — Драко… — я снова смотрю на неё, но её взгляд устремлён в окно. Снаружи всё ещё темно. Или я проспал сутки? Я не могу это узнать никак, не спросив её напрямую. Внезапно я не могу найти в себе силы заговорить. — Почему? Одно слово — и такое ёмкое. Почему я предал Орден? Почему я предал её? Почему я спас её? Она переводит на меня взгляд, и её глаза отражают её вопрос. Я делаю глубокий вдох, который отзывается мне болью во всём теле, но мне всё же удаётся ответить. — Они всё узнали. Во время вашего вторжения в Хогвартс я потерял сознание незадолго после тебя. Когда я пришёл в себя, был в камере в подземельях. Забини, этот ублюдок, насильно влил в меня сыворотку правды, пока я был в полубессознательном состоянии, и они устроили мне допрос. Так они узнали про нас. Он… — я снова отвожу взгляд и тяжело вздыхаю. Снова боль. Я крепче сжимаю её руку. — Он угрожал, что сделает с тобой ужасные вещи, Гермиона. Забини бы… Я был вынужден дать Нерушимый Обет. Я не мог сказать тебе. Он бы поймал тебя и отдал бы… — мысли о том, что Забини бы сделал с ней, вынуждают меня прервать свой рассказ. — Драко… — Я-я знаю, я поступил, как трус, — перебиваю её я. — Я должен был умереть, защищая Орден, но я не мог смириться с мыслью, что буду не в состоянии тебя защитить, — последние слова выходят едва слышным шёпотом. И снова я не могу смотреть ей в глаза. За мой поступок мне нет оправдания. — Я рад, что маме удалось предупредить вас. Я расцепляю наши руки. Как она может находиться рядом со мной после всего, что я сделал? Я не заслуживаю её прощения. — Драко, я не собиралась называть тебя трусом, — её ответ застаёт меня врасплох. — Чёрт возьми, да посмотри же на меня! — она снова берёт мою руку и другой рукой заставляет меня повернуться к ней. — Ты действовал на эмоциях. В этом нет твоей вины. Волан-де-Морт поставил тебя в сложное положение, и в этом моя вина. Если бы у него не было такой возможности давить на тебя, ничего этого бы не произошло, — она смотрит на мои повязки, какие увечья я получил в схватке. Я полностью сажусь, игнорируя её протесты и боль. — Никогда не обвиняй себя в том, что происходит со мной, понятно? — в моём голосе больше гнева, чем я рассчитывал. Свободную руку я подношу к её щеке. — Я дорожу тобой гораздо больше, чем собой. Я готов умереть, только если знаю, что ты в безопасности. Я никогда не испытывал такого прежде. Что бы ни случилось со мной, ты не можешь себя винить. — Пожалуйста, не надо… не говори такие вещи. Если бы ты умер… я бы… — она выглядит точь-в-точь как тогда, на поле боя. Я притягиваю её к себе и обнимаю.POV Гермиона
— Я люблю тебя, — говорит он в мои волосы. Меня бесит, что я не могу сдержать слёзы. Обвивая его руками за шею, я утыкаюсь ему в грудь лицом. — Я тоже тебя люблю, Драко. Я не могу снова через это пройти. Я не могу потерять тебя. Просто не могу, — воспоминания о ярости, которую я испытала тогда, захлёстывают моё сознание. О том, как сжималось моё сердце при виде его истекающего кровью тела. Нет. Я не могу позволить подобному случиться вновь. Я мягко отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. Он сокращает дистанцию между нами и целует меня. Его губы теплее, чем раньше, как и его тело. Я закрываю глаза и нежно отвечаю ему, одной рукой проводя по шраму на его лице, а второй зарываясь в его волосах. Он прижимает меня сильнее, обнимая за талию. Каким-то образом сквозь боль, которую, я знаю, он испытывает, ему удаётся расположить нас так, что я лежу на спине, а он — возле меня, одной рукой поглаживая моё бедро, а второй — обеспечивая себе опору, продолжая целовать меня. Я прерываю поцелуй и заглядываю ему в глаза. Он касается моего лба своим. — Пообещай мне, что больше не оставишь меня. Только не снова, — мы оба тяжело дышим, и вместо ответа он снова целует меня. — Я обещаю, — произносит он между поцелуями, касаясь меня губами после каждого слова: — Я… больше… никогда… не оставлю тебя, — и снова повторяет свою клятву: — Обещаю. Моё сердце бешено колотится в груди. Я никогда ни к кому не испытывала подобных чувств. Я приподнимаюсь на одной руке, давая ему возможность лечь на спину. Он всё ещё приобнимает меня, второй рукой поглаживая моё лицо, но я медленно отстраняюсь в сомнении. — Тебе нужно отдохнуть, Драко. У тебя ведь всё ещё всё болит, — я пытаюсь встать, но он только сильнее прижимает меня к себе. Проводя пальцами вдоль моего подбородка, он грустно улыбается. — Останься со мной, — он разворачивается и снова нежно целует меня. — Спи, — говорю я в его губы, и он подчиняется, перед этим целуя меня в лоб. Я же касаюсь губами уголка его губ и приобнимаю его одной рукой, принимаясь выводить узоры у него на груди. Лёгкая дрожь проходит по его телу, и он обнимает меня в ответ. Я закрывая глаза, позволяя этим мимолётным гармонии и покою, которые нам удалось обрести, завладеть мной.POV Драко
Интересно, услышит ли она, как колотится моё сердце от её близости? Когда она в моих руках, я ощущаю такое чувство… правильности. Может, она и простила меня, но я не могу простить себя за то, что подверг её опасности из-за своих ошибок. Она засыпает раньше меня, и её размеренное дыхание немного помогает мне успокоиться. Её дыхание мягким теплом касается моей кожи. Я пробегаю рукой по её волосам, больше всего на свете желая остаться так навсегда. Я пообещал ей никогда не покидать её, и я намерен сделать всё, что в моих силах, чтобы сдержать это обещание. Тихий скрип двери. Тонкс заглядывает в комнату, а позади неё Римус Люпин. Я крепче сжимаю Гермиону в объятьях и целую её в макушку. Люпин улыбается только уголками губ, в то время как Тонкс демонстрирует вовсю слизеринскую ухмылку, подмигивая мне. Я отвечаю ей тем же. Она начинает мне нравиться больше всех остальных наших родственников.