POV Драко
Никогда прежде я не испытывал мук разбитого сердца, поэтому мне не с чем сравнить свои чувства относительно её смерти. Моё сердце, которого, как я считал до этого момента, у меня нет, словно раскалывается на две части, когда я смотрю, как она падает. Я даже не отдаю отчёта своим действиям, падая на колени и ловя её. Я не смог бы оторвать от неё взгляд, даже если бы захотел. Она кажется такой маленькой, лёгкой и хрупкой в моих руках, что очень сложно представить её той сильной женщиной, которой я её знал. И, даже не глядя, я знаю, кто сейчас идёт в мою сторону. Несложно догадаться, кто кладёт мне руку на плечо: Грейнджер. Она единственная может вот так вот подойти. Даже мой отец не остановился хотя бы на мгновение, чтобы проститься с женой. Почему Грейнджер пытается меня утешить? Она опускается возле нас, и краем глаза я вижу слезу, расчищающую дорожку на её окровавленной щеке. Второй раз за эту ночь она поражает меня своим совершенством. Слыша свою фамилию, я хочу ударить Грейнджер, и не делаю это только потому, что боюсь уронить тело, лежащее в моих руках. Она замечает моё напряжение и обращается ко мне во второй раз, уже мягче и используя моё имя. — Драко… — я чувствую себя ребёнком, так, будто я один во всём мире. Я позволяю слезам струится из глаз, и мне плевать на образ, который я должен поддерживать. Только потому, что это Грейнджер, я позволяю себе проявить слабость. Она повторяет своё предложение, но уходит даже до того, как я начинаю думать над ответом. Приказ Волан-де-Морта быть в Хогвартсе через час звенит у меня в ушах. Этого времени недостаточно, чтобы упокоить маму. Поднявшись с земли, я понимаю, что так вывело Волан-де-Морта: моя тётя Бэлла мертва, её обмякшее тело лежит недалеко от места, где стоял Лорд несколько минут назад. Я трансгрессирую на территорию нашего поместья, минуя ворота с телом мамы в руках. Пока я иду к месту захоронения Снейпа, я не могу не думать о предложении Грейнджер. У меня больше ничего не осталось на этой стороне войны. Моя мать была единственным, что я защищал, но по иронии судьбы она умерла, защищая меня. Волан-де-Морт однозначно не заботился о судьбе своих последователей, что он и продемонстрировал, убив Снейпа. Если бы ему не пришло в голову обследовать его тело, я уверен: оно так и осталось бы гнить там, где он погиб. И я знаю, что, если не возьму похороны мамы на себя, даже мой отец не вернётся за её телом. Рассвет. Я и не думал, что бой продолжался так долго. Я стою перед могилой Снейпа, освещённой первыми лучами солнца. Единственным обозначением ей служит серая плита с выгравированным на ней именем. Я кладу рядом тело мамы. Несколькими взмахами палочки я создаю в земле углубление такого размера, чтобы в нём уместился гроб, который я уже наколдовал. Перед тем, как закрыть крышку, я в последний раз целую маму в лоб, пытаясь, при этом, удержать слёзы за закрытыми веками. — Прощай, мама, — с моим очередным взмахом палочки гроб скрывается под землёй, в мгновение ока зарастая травой. Вот и всё. Мамы больше нет. Зная, что времени у меня осталось не так много, я возвращаюсь в Хогвартс. Пожиратели Смерти даже не смотрят в мою сторону, поэтому я сразу же отправляюсь Выручай-комнату, не желая оставаться в одиночестве сейчас, когда эмоции разрывают меня изнутри на части. — Что случилось? — по тревоге в голосе Снейпа я понимаю, что даже не удосужился смыть с себя кровь. — Косой переулок. Мы напали. Орден вмешался, — я сижу в кресле, закрыв лицо руками. Снейп задаёт следующий вопрос с очевидным опасением в голосе. — Ты в порядке? — Я выгляжу так, как будто я в порядке?! — срываюсь я на своего бывшего учителя в ответ. Однако, позволив злости взять верх, мне сложно дальше сдерживаться: — Моя мать мертва из-за него. Мертва! — я ненавижу то, как смягчается взгляд Дамблдора, наполняясь сочувствием, едва он слышит эти слова. — Мне не нужна Ваша жалость… — мой голос звучит угрожающе, и я заставляю себя отвести взгляд. Больше никто не произносит ни слова. В один момент Снейп умолкает, не зная, что сказать. Ещё некоторое время мы сидим в молчании. Мне невыносимы мысли о маме, однако все они непременно возвращаются к ней. Я не могу позволить себе слабость, которую позволил при Грейнджер, поэтому я молча встаю и ухожу, готовый отдать что угодно ради того, чтобы этот кошмар закончился.POV Гермиона
Я никогда ещё не видела никого таким разбитым, как Малфой. Пережить смерть матери, смерть, которую она приняла вместо тебя… я бы сошла с ума. Я хочу обнять его, как обняла бы Гарри или Рона, но заставляю себя ограничиться тем, что кладу руку на его плечо. Я убеждаю себя, что это всего лишь обыкновенное сочувствие, и ничто более. Взглянув в последний раз на него, подрагивающего, я ухожу. Я осознаю, что тоже плачу, только когда достигаю площади Гриммо, и начинаю растирать лицо, чтобы слёзы смешались с кровью. Это оказывается ошибкой, так как в ранах на щеках ещё есть осколки. Они колют, только усиливая слёзы. Стараясь не привлекать внимания, я иду к штабу. В доме первой меня замечает Молли. Она крепко обнимает меня и зовёт остальных, сообщая, что я вернулась живой. Следующими меня обнимают Гарри и Рон, но я ёжусь от боли от ещё не заживших ран, и ребята отстраняются, неуклюже улыбаясь и извиняясь. Однако мне больно даже улыбаться, поэтому я иду в ванную. Из зеркала на меня смотрит нечто страшное: моё лицо полностью в крови, которая тонкими струйками стекает по щекам из-за слёз. С помощью палочки я начинаю извлекать из ран осколки. Они со тихим звоном падают в умывальник, вызывая ещё более сильное кровотечение. Хоть мне и удаётся довольно быстро залечить раны, но всё же на фарфоровую поверхность раковины успевает пролиться довольно много крови. Я умываюсь, не желая больше её видеть. — Скёрдж, — очистив ванную и одежду, я поднимаюсь в свою комнату, где, я уверена, меня ждут Джинни и Полумна. Они всегда занимаются ранеными, а я покрыта ранами и болячками и не могу видеть их все. Войдя в спальню, я раздеваюсь. — Мерлин, Герми! Как же тебя потрепало! — я боюсь представить, как выглядит моё тело. Спина, должно быть, искалечена ещё как. Я чувствую мурашки, когда Джинни начинает меня излечивать. — Тебе невероятно повезло, — раздаётся тихий голос Полумны. — Я видела, как на тебя обрушилось здание… ты ещё легко отделалась, — среди её привычной интонации я чувствую вопрос: как тебе это удалось? — Да уж… — я затихаю. Когда Джинни заканчивает, я благодарю её, надевая чистую одежду. В гостиной я заметила Добби, по взгляду которого поняла, что у него есть новости. Малфой уже принял решение? Я наскоро придумываю повод покинуть комнату и ухожу, замечая многозначительный взгляд, которым обмениваются девочки. Захватив первую попавшуюся книгу, я быстро направляюсь в гостиную, которая, по идее, должна быть пустая, так как почти все сейчас отдыхают после битвы. Едва мы с Добби оказываемся наедине, он начинает говорить. — Он сказал, что подумает, мисс… Господин Драко был очень не уверен, — глаза эльфа полны сочувствия, но я могу думать только о том, как Малфой ненавидит, чтобы его жалели. — Понятно. Он сказал что-нибудь ещё? — Добби отрицательно качает головой. — Но сейчас Добби нужно снова идти к нему, мисс. Нарцисса Малфой мертва, и Добби должен выполнить свой долг. — Долг? — эта фраза поражает меня, так как он не прислуживает Малфоям вот уже пять лет. — Да, мисс. Леди Малфой рассказала Добби один секрет, она просила его кое-что сделать в случае, если она умрёт. Господин Дамблдор сказал, что Добби должен выполнить свой долг, даже несмотря на то, что он больше не служит Малфоям! — и с этим объявлением он исчезает, оставив меня в ещё большем замешательстве, чем я была. Дамблдор велел Добби следовать приказу Малфоя?POV Драко
В реальность меня возврашает тихий хлопок. Я лежу на кровати Снейпа, и в моей голове по-прежнему крутятся мысли только о маме и, к сожалению, Грейнджер. Я сажусь, ожидая увидеть Добби в дверях, и вздрагиваю, видя его прямо перед собой. — Что тебе нужно? Я же уже сказал, что подумаю, — несмотря на раздражение в моём голосе, эльф уверенно смотрит на меня. — У Добби есть кое-что для Драко Малфоя! Леди Малфой велела передать это после её смерти, — он протягивает мне блокнот и я сразу узнаю женский почерк на первой странице. Это почерк моей мамы. «Драко, Если ты читаешь это, сынок, значит, я уже мертва. Просто знай, что я люблю и всегда буду любить тебя. Здесь записаны все мои секреты, Драко, тайны, о которых не знает даже твой отец. Ты всегда был для меня на первом месте. Я не хочу, чтобы мой мальчик становился Пожирателем Смерти. С любовью, Нарцисса». Пока я читаю, мои руки дрожат. Сам блокнот не очень большой — исписано всего несколько страниц. Похоже, она нечасто что-то здесь писала. Первая запись посвящается гибели Волан-де-Морта. «Я не могу не радоваться мысли, что пресловутый Лорд наконец-то мёртв! Моему ребёнку не пришлось бы расти в атмосфере войны, и ему не пришлось бы становиться Пожирателем Смерти! Конечно, Люциус в бешенстве из-за смерти его драгоценного предводителя. Неужели он не понимает, что этот монстр мог сделать нашей семье?» Дальше продолжаются описания того, как она была счастлива от того, что Волан-де-Морт умер. Она восхищается истории о том, как причиной его кончины стал мальчик, не старше её собственного сына. Правда, следующая запись не такая весёлая. «Он вернулся. Он вернулся и убил ребёнка, который немногим старше моего Драко! Это ведь мог быть и он! Как Люциус может радоваться? Этот монстр вернулся, и теперь, я уверена, он разрушит то немногое, что у меня есть. Драко так… одержим тем, чтобы идти по стопам своего отца. Я молюсь любому богу, который слышит меня, чтобы этого никогда случилось. Мне невыносимо видеть на коже моего сына эту ужасную метку, которая украшает его отца и мою сестру». Эта запись намного длиннее предыдущей и содержит размышления мамы о том, как сбежать вместе со мной. Но, кажется, она бросила эту затею на полпути, смирившись с долгом жены Пожирателя Смерти принимать у себя дома их «господина». Я помню, как был очарован тёмными искусствами. Сейчас же чувствую только отвращение. Остальные записи почти ничем не отличаются. Я специально не читаю её мысли на счёт моего становления Пожирателем — всё и так понятно. Мама всегда была против Волан-де-Морта, но никогда не показывала этого. Мысль о том, что она всё терпела только ради меня, противна мне до мурашек. Она ни разу не написала о любви к мужу, хотя я всегда считал, что между ними всегда была любовь. Но она всегда была мнимой, судя по реакции моего отца на смерть мамы. Она была права: тот монстр действительно разрушил нашу семью — то немногое, что у меня было. Я уменьшаю блокнот, предварительно проделав в его углу небольшую дыру. Затем, я продеваю сквозь неё цепочку, которую мама подарила мне когда-то давно. Эта записная книжка отныне всегда будет со мной. Я заберу секреты моей мамы в могилу. Когда я снова смотрю на эльфа, он отвечает мне ожидающим взглядом. — Добби соболезнует утрате господина Драко, — из всего, что я мог бы сказать в ответ на это, я говорю совсем не то, что намереваюсь. — Почему ты до сих пор зовёшь меня господином, Добби? Ты больше не служишь моей семье, — он выглядит сбитым с толку моим вопросом, но всё-таки отвечает. — Это так: Добби больше не служит Малфоям, но служит Дамблдору. Однако Дамблдор умер, и он велел Добби помогать мистеру Гарри Поттеру, мисс Гермионе, мистеру Уизи и господину Драко! — произносит он с гордостью, и я не могу сдержать усмешки, слыша, как он каверкает фамилию Уизли. Однако мгновение веселья проходит, как только до меня доходит смысл того, что он сказал. Дамблдор велел ему помогать мне? Так вот почему было так просто связаться с Грейнджер? Я вылетаю из комнаты, даже не говоря ничего эльфу. Мне нужны ответы. Портрет Дамблдора встречает меня в Выручай-комнате с выражением абсолютного спокойствия, в то время как Снейп выглядит удивлённым. — Какого чёрта, Дамблдор?! Что Вы замышляли?! — Драко, имей уважение! — гневно восклицает Снейп, но Дамблдор останавливает его простым движением руки. — Всё в порядке, Северус. Мистер Малфой хочет получить ответы, и он имеет полное право их требовать. Итак, мистер Малфой, — он замечает ярость в моих глазах при упоминании моей фамилии, — Драко, пожалуйста, поймите ситуацию, в которой мы находимся. Ваша мать никогда не хотела, чтобы Вы стали Пожирателем Смерти, но, я полагаю, Вы и так уже осведомлены об этом. Вдобавок, Вы идеально подходите на роль шпиона: Вы так же талантливы в окклюменции, как и Северус. Всё, что я придумал, как я велел Добби помогать Вам — это всё для Вашей же защиты и безопасности. — Вы думаете, я буду в безопасности, если стану шпионом? Вы гораздо глупее, чем я думал! — По крайней мере, Вы будете под защитой Ордена, — на самом деле определённый смысл в том, что он говорит, есть. К тому же Грейнджер всё ещё мне должна. Как только в размышления о моей возможной смерти вмешивается мысль о Грейнджер, в моей голове тут же возникает картинка, как я держу её, а не мамино бездыханное тело в руках. Я вижу, как она, обмякшая, лежит в моих руках, и чувствую себя так же, как чувствовал, глядя на труп матери. Если Грейнджер умрёт… Я не знаю, почему эта мысль так сильно меня беспокоит. Как бы то ни было, именно она определяет мои дальнейшие действия. Снова. Памятуя о смерти мамы, я отвечаю: — Ладно. Я согласен.POV Гермиона
— Мисс Гермиона! Мисс Гермиона! — меня будит тихий голосок. Сама того не заметив, я провалилась в сон прямо на диване. — Что такое, Добби? — Пойдёмте в комнату, мисс. Нам нужно поговорить наедине, — он прикладывает тонкий палец к губам, призывая быть тише. В доме царит абсолютная тишина. Я не представляю, сколько времени, но уверена, что все спят. Я гадаю, почему Добби хочет поговорить именно в моей комнате, а не где-то в другом месте, где нас не услышат Джинни и Полумна. Едва мы входим, я сразу это понимаю: их кровати заправлены, что означает, что они с Гарри и Роном. Да уж… война вынуждает людей бежать, думая, что вероятность выжить невелика. Как только я захожу в комнату, дверь за мной захлопывается, и я резко оборачиваюсь, чтобы наткнуться на пару глаз, которые никак не ожидала увидеть здесь. Высокий и гордый, передо мной стоит Драко Малфой без единой черты того ребёнка, который прижимал к себе мёртвое тело матери. Моё сердцебиение учащается. — Ч-что ты здесь делаешь? — я ненавижу себя за дрожь в голосе. — А ты как думаешь, Грейнджер? Я принимаю твоё предложение, — комната почти не освещена, и я замечаю тонкую серебряную цепочку на его шее. На цепочке висит маленький амулет в форме книги. И я понимаю, что это настоящая книга, уменьшенная заклинанием, так как сама проделывала такое не раз. Малфой замечает мой взгляд и убирает книжку под чёрную футболку. Я смотрю на Добби, и он ободряюще кивает. Повернувшись к Малфою спиной, я шагаю к кровати, знаком предлагая ему сесть рядом. — Мои соболезнования, Малфой, но я надеюсь, что смерть твоей матери не единственная причина, по которой ты решил нам помогать, — я не смотрю на него, но всё равно чувствую волны раздражения, которые он излучает. Добби уже ушёл, и мы одни. — Нет, не единственная, — я так резко поднимаю голову, что моя шея едва не хрустит. Он усмехается, а я не могу понять, как ему удалось так быстро из потерянного маленького мальчика вновь превратиться в высокомерного взрослого парня. — У нас у всех есть свои причины на те или иные действия, Грейнджер. Не буду врать: смерть мамы стала последней каплей, но это не единственный фактор. Короче говоря, я заступаю на пост Снейпа. Его никто не допрашивал, так с какой стати вы собираетесь допрашивать меня? — я решаю уважать его желания. В конце концов, я обязана ему жизнью. — Что ж, это будет честно, Малфой, — почти сразу же, произнеся фразу, я хочу забрать свои слова назад. Как и раньше упоминание его фамилии вызывает у него раздражение. Его глаза снова сверкают опасностью, и на этот раз ему ничто не мешает меня ударить. Кажется, он сейчас в самом деле борется с желанием это сделать. — Если хочешь, я могу звать тебя Драко. Меня нервирует то, с какой лёгкостью я произношу его имя, но я проглатываю это неприятное ощущение. Он заметно расслабляется, и я принимаю это за положительный ответ. — Спасибо, Грейнджер, — слова благодарности звучат от него, как что-то совершенно неестественное. — Гермиона. Раз уж я зову тебя Драко, то и ты тоже должен обращаться ко мне по имени, — он поворачивается и с любопытством на меня смотрит. — Идёт. Гермиона. На этом, полагаю, наше маленькое свидание окончено? Я не могу покидать замок так надолго, — он встаёт, чтобы уйти, и я тоже вскакиваю, хватая его за рукав. Добби уже вернулся, чтобы перенести его обратно в Хогвартс, однако, перед тем, как он уйдёт, я должна кое-что спросить. Судя по произошедшим в нём изменениях, может, он нашёл ответ? — Подожди. Драко, почему ты меня спас? Ты уже нашёл ответ на этот вопрос?POV Драко
Её прикосновение вызывает у меня странное чувство, которого прежде я никогда не испытывал. Из-за этого я немного медлю, перед тем как ответить. Вечно у Грейнджер вопросы. — Нет. Я всё ещё сам не уверен, — я смотрю на неё через плечо, удерживаемый на месте не столько её рукой, сколько глазами. — Можно сказать, я действовал инстинктивно. Что-то внутри меня велело мне спасти тебя, но я не уверен, что это было. Впервые мне комфортно разговаривать с ней. Я совершенно расслаблен, и, готов спорить, она видит меня насквозь. — Понятно, — глаза выдают её изумление и любопытство. — Думай что хочешь, Гермиона, — я освобождаю руку, которую она держит, и полностью разворачиваюсь к ней лицом перед тем, как трансгрессировать. — И помни, что я сказал: я не всегда смогу защитить тебя.