Минусы и плюсы моей жизни.

       Прожив с Ильей пару недель активной сексуальной жизни, я раскрыл секрет его литых мышц. Он гиперэнергичный. И свою избыточную энергию он тратил в тренажёрных залах. Сейчас этим залом для него стал я. Вот покоя мне, а точнее моей заднице нет. Теперь-то я понимаю, чего он вдруг взвалил все домашние хлопоты на себя. Чтобы я был полон сил. Немного расстраивало, что мой альфа хотел от меня секса. Но что греха таить, я и сам полюбил с ним об... заниматься любовью.        Сперва все было хорошо. Но вот встал вопрос о течке. В октябре мы придали этому легкую озабоченность, но вспомнив, что от потери веса у меня началась повторная течка, посчитали, что цикл чуток сбился. Так же мы думали и в ноябре. В декабре, в преддверии праздника, мой альфа потащил меня по врачам. Ничего серьезного не было выявлено, мол, бывает так. А потом я стал замечать его завистливые взгляды на альф, чьи омеги в ближайшие дни потекут.        Во время каникул Илья все время проводил в кондитерской, придумывая с братом новые сладости. Я же целыми днями играл в компьютер или смотрел сериалы. Можно было погулять с друзьями, но те заняты своими отношениями. В родном доме тоже не ладно. У отца на старости лет (хоть он еще и молодой мужчина) что-то щелкнуло, и он захотел второго ребенка и, не посоветовавшись с папой, обрюхатил того. А папка, не зная коварного плана муженька, сделал аборт. Все могло закончиться разводом. Раньше бы я встал на сторону отца и вместе с ним обвинял бы мужчину, убившего ребенка. Но сейчас мои мозги понабрались мудрости, что ли. Отцу я кое-как объяснил, что из них двоих только он поступил подло. Все-таки из них двоих папа должен решать, рожать ему или нет. Ведь беременность это такие муки, как ни глянь. Тебя лишают всех радостей. Так же чертов токсикоз. Потом роды. Конечно, благодаря развитой медицине большую часть рожающих спасают, а раньше многие дохли. Да и в таком возрасте велик риск родить ребенка с отклонениями. С умственно отсталыми и инвалидами много хлопот. Пусть это и прозвучит грубо, но вторым, как и первым, должны запретить рожать детей. Все-таки дефектная наследственность плохо скажется на будущем поколении и на всем человечестве в общем. Ах да, от темки-то отошел. В общем, вдолбил я в его голову тот факт, что папка – не государственная матка с предназначением рожать, пока организм не истощится, а свободный омега с правами делать со своим телом, что вздумается. Да и брата или сестру иметь мне не хотелось.        Звонок в дверь заставил меня отвлечься. На пороге топталась Вика в коротенькой шубке. — Приветик. — Блондинка целует меня в щеку и проходит в дом, вручая мне пакет из которого жестко несло сушами.        Даже от фотографий этих блюд у меня рот слюной наполнялся. Кстати, с этой анорексичкой я стал чаще общаться. В основном мы переписывались или созванивались, а наши встречи были редкими. — Похорошела. — Произнес я, оглядев ее оценивающим взглядом. — Ага. За месяц почти десятку набрала. Олежка нарадоваться не может. — Омежка стянула со своих ног длинные сапоги. Мне б такие не налезли. Ну, точнее не застегнулись бы на моей ноге. — Это ты щас сколько? — я быстро тащу всю жрачку на кухню, быстро все выкладывая на стол. Пришлось подогревать. — Ну при моем росте метр семьдесят, я должна весить шестьдесят килограмм. А сейчас я вешу сорок пять. Я бы могла больше весить, если бы не траванулась. — Она мне мило улыбнулась, отламывая палочки друг от друга. — Но если честно, — она полила сушу с рыбой соусом, запихивая ту в рот, — я пришла не просто так. Илюха говорит, что ты решил похудеть. — Я бровь аж изогнул, и от этого мышца правого уголка губы задёргался самопроизвольно. — Ну, это как сказать. Он меня кормит. Откармливает. — Исправился я. — Сладкое постоянно в рот сует, жаждет похвалы. А меня даже подташнивать стало. — А может ты того? — НЕТ! Я проверял, да и ему пригрозил, чтоб не смел. — О-о-о. Да ему похер, что ты сказал. Он подождет, пока все уляжется. — А зачем ему это? Ему же только шестнадцать? — бля, от удовольствия и столь потрясённого вкуса мой глаз стал дергаться. — Да у них семейка немножко того. — Она покрутила пальцем у виска. — Точно, их родители же в начале февраля приедут, проверят как тут младший. Хотя, я на сто процентов уверен, что на тебя приедут поглядеть. По крайней мере, их папаша точно. — А если я ему не понравлюсь? Я же толстый, да и лицо уродское. — Ой! — девушка сморщилась, махнув на меня своей тонкой рукой. — Да нормальный ты. Если так комплексуешь, сделай пластическую операцию. Вроде шрам тебе не уберут, но он точно уменьшится. — Даже не знаю. — Операции – это же такой риск! — К тому же, их папаша на твой шрам не обратит внимание. Ему важно чтобы ты был... Ну, таким, какой есть. Он так жутко злился на Олега, когда тот объявил им, что я его пара. — А как ты с ним познакомилась? — я проглотил очередную сушу. — Это было лет шесть назад. Мне было пятнадцать, ему четырнадцать, а Илье десять. Я была полненькой и жутко комплексовала, но пожрать любила. Зашла я как-то в кондитерскую, в которую ты, кстати, тоже ходишь, и встретила его. Это было в конце августа. Ты же Илью впервые в этот период тоже повстречал? — я слегка покраснел, вспомнив про шоколадную розу. Поди, вся растаяла в пластмассовой упаковке, а вкус испортился. Хотя до сих пор не понимаю, как у шоколада может быть срок годности. — Ну не суть. Мне он понравился, и я решила похудеть. И достаточно быстро с семидесяти килограмм я стала весить тридцать. Я остановиться не могла. У анорексиков всегда так. Нет определенной цифры. Чем больше сбросишь, тем лучше. Он уговаривал меня лечь в центр на лечение, а я не хотела. Невозможно же вылечить от этого, если нет желания. Когда его родители увидели меня, такой скандал устроили. Потом, когда он стал совершеннолетним, убрался сюда. К счастью, они смирились. А через год я забеременела. Даже не поверила сперва. — Она грустно посмотрела на кусок имбиря, зажатого меж палочек. — Две недели и все, нет его. Было так ужасно. А еще у нас были жесткие проблемы в этой сфере. — Чуть повеселевшим голоском залепетала она. — Мы начали это делать года три назад. Удовольствия ноль, только боль, да дискомфорт. Олег даже особо не горел желанием, сломать боялся. Зато оралом постоянно занимаемся. — Вика высунула свой язык и начала им пошло слизывать с суши икру. — Фу. — Я поморщился. — Ой, да чо фу-то? Сами-то трахаетесь, что аж стены шатаются. Или ты думаешь, на Хэллоуине никто не слышал? — она ухмыльнулась, а я вновь загорелся. — Мы все минуты две ваши охи-ахи слушали. DJ вовремя очухался и включил новую музыку. — А какие у них родители? — было страшновато с ними встречаться. Хотя бы буду иметь о них представление. — Ну их семья лет триста кондитерским ремеслом занимается. Наверное, кто-то из предков слопал много сластей, и этой чрезмерной энергичности хватило на несколько поколений вперед, впрочем, ты и сам это успел заметить. — Блондинка подмигнула мне. — Альфы их рода сильные мужики. Высокие такие, накаченные. Все они ревнивые, до жути. А омеги у них полноватые и властные. Их отцу пришлось взять эту фамилию – Пряник. — Чуть ядовито протянула она. — У отца другая фамилия? — Ну да. Илья пошел в своих предков, а вот Олежа на отца своей спокойностью. Еще ростом. Пусть он и высокий, но до альф семьи не достает, как и их отец. В их семье официально всем заправляют альфы, но у них есть некая склонность подчиняться омегам, так что очень скоро Илья станет твоим подкаблучником с характером. — Хихикнула она. — Еще будут дофига вопросов о планах на будущее спрашивать. В основном о детях. Их родители заделали Олега, когда им по тринадцать было. — Все содержимое рта вылетело, а сам я закашлял. — Серьезно?! — хх, чувствую, что яблоки из глазниц щас повыпадают. — Ага. Поэтому мы с тобой, по их мнению, будем стариками, когда детей заведем. — А ты когда планируешь родить? — М-м-м. К двадцати шести, примерно. Может, чуточку позже. Мой организм окрепнет, да и наслаждаться я хочу.       Досыта набив животы, мы поплелись в зал. По телевизору показывали различный бред. В итоге мы наткнулись на программу про заговоры правительства. ***        Как Вика и говорила, их родители приехали пятого февраля. Встреча происходила у Ильи. Там же был Олег со своей парой, а еще мои родители. Стол ломился от еды, приготовленной братьями-Пряниками. Стефан Максимович (капец), папа Ильи, то и дело таращился на меня, иногда косясь в сторону Виктории. Взрослые альфы нашли общую тему для разговора и пытались разрядить обстановку. Мой папка тоже активно участвовал. Но ему, походу, по душе с девушкой общаться. Когда все-таки этот мужчина отвлекся на моего папу, я рассмотрел его внимательно. Загорелая кожа, белые, как и у сыновей, волосы и точно такие же глаза, как и у Ильи. Он был таким же обладателем пышных форм, как и я. Вот ростом чуть выше меня. Под конец ужина я немного расслабился и, почувствовав это, омега накинулся на меня с вопросами. Про учебу, карьеру, которую я хочу выбрать (а работать я не хочу!!!), про планы на будущее, о предыдущих отношениях (с покрасневшей рожей отвечал, что ранее не встречался с альфами). И вот все медленно перетекло в вопрос о детях. Я даже не знал что ответить. Илья же быстро ответил, что все после школы. ***        Уже чертов май, а течки нет!!! Илья уговаривал меня пить какие-то витамины, а я от обиды швырнул их ему в лицо. Секса практически нет. От силы один-два раза в неделю, по выходным. Он чаще проводит время в кондитерской, а спать начал в зале, на диване! Время сна, он заходит в спальню, желает спокойной ночи и исчезает во мраке дверного проема. И если раньше альфа целовал меня в щёчку, то сейчас он ленится подходить. Даже страшновато как-то. А вдруг я ему надоел?        Уже к концу месяца начались экзамены, нам выделили неделю на подготовку. Я переселился на этот период в родной дом, хотя планирую там остаться на более длительный срок и посмотреть, будет он меня звать к себе.        Когда последний экзамен сдан, я с облегчением вышел на улицу. Следом за мной дружок Демона, Миха. Парень, что лип ко мне на вечеринке, на даче. Он начал жаловаться на школу, а потом пригласил погулять. Я, от нечего делать, согласился. Вскоре мы сидели в уютном кафе и мирно попивали чай с пончиками. Миша оказался приятным собеседником. Да и запах у него приятный, горький шоколад и клубника. Вроде, ему и мой аромат нравился, ибо он часто глубоко вдыхал воздух. А потом случилось самое ужасное. За окном стоял Илья и гневно таращился на меня. Отойдя от шока, я побежал за ним. Миша предпринял слабые попытки меня остановить. Может, я ему понравился? Или хотел попросить оставить деньги за свою часть заказа?        К моему счастью мой любимый не убежал, а шел быстрым шагом. Чуть запыхавшийся я настиг истинного и взял его за локоть. Он остановился и с безразличием на меня глянул. От его резкого разворота я немного испугался и сделал несколько шагов назад. — Почему ты злишься? — тихо спросил я, на что альфа вылупил на меня свои глаза от удивления. Ну да, сморозил я глупость, с кем не бывает? — А почему ты на свиданки с другими ходишь? Что, понравилось, когда он тебя лапал? Продолжения захотел?! — от его крика я вздрогнул. — Значит, ты такого мнения обо мне? — с легкой усмешкой спрашиваю я, а глаза понемногу начали увлажняться.        Не дожидаясь ответа, я ушел. Выждав момента, когда его не будет в квартире, я забрал свои вещи, а ключ передал ему через Вику. В школе мы игнорировали друг друга, и я вновь отсел к Катьке. Друзья пытались что-то спросить, но я не хотел об этом говорить. Зато с Мишей стал общаться. Когда мы попали в поле зрения Ильи, он никак не отреагировал. Меня это жутко обидело. Дома я хотел разреветься, но передумал. Нехуй лить по нему слезы! Не хочет со мной быть, не надо!        Двадцать пятого выпускной у старшеклассников, двадцать шестого экзамены. Уроки отменены, можно выспаться. Родоки свалили к психологу, чтоб решить вновь возникший вопрос о втором ребенке. Я довольный валяюсь на кроватке, ем бутеры и смотрю фильм ужасов по планшету. Стало немножко подташнивать, сходил я на кухню попить воды. По пути в свою обитель меня скрючило от боли в животе и пояснице. Я аж грохнулся на пол. От жуткой боли я зарыдал, а от учащенного дыхания боль только усиливалась. Еле как дополз до кровати и набрал папу. Черт. Не берет. Наверное, беззвучка. Отец тоже не доступен. Набрал Илью. Не берет! От бессилия рыдаю сильней, не услышав мелодию звонка. Надо же, царь снизошел до меня! Успеваю нажать на трубку. — Да. Что-то случилось? — Я... — Не могу ничего больше произнести. Рыдание вырывается из груди. — Ты где?! — о, беспокойство. Это мне уже нравится. — Дома. — С трудом выдыхаю я. — Я скоро! — он кладет трубку, и я плачу сильней. От его голоса было полегче.        С трудом я дополз до входной двери. Черт, я закрыт на ключ. С защелкой было бы куда уж проще. Нахожу ключи и отпираю дверь, а сам сажусь у тумбы, давясь рыданием. Сколько времени прошло, я точно не знаю. Но мой альфа ко мне пришел, весь вспотевший и лохматый. Даже местами грязный. Наверное, упал. Да и я сам вряд ли лучше выгляжу. Изо рта слюни текут, из носа и глаз слезы. Лицо все красное.        Он встает, а я хватаю его за ногу. Илья с лёгкостью меня отлепил от себя и подошел к двери. — Не уходи! — с трудом прошу я. — Я лишь закрою двери.        Он не солгал. Илья помогает мне встать и неожиданно разворачивает меня к стене. Слышу бренчание пряжки ремня, звук бегунка. Он спускает мне до колен шорты с бельем и надавливает на вход. От легкого шока и страха я замер. Чо он творит-то?! Мне тут плохо, я как бы дохну, а он выебать меня напоследок решил?!        Толчок, и он весь во мне, распирая изнутри. Я морщусь и стараюсь не напрягаться. Через пару толчков боль уменьшилась, и я услышал громкое хлюпанье. Вот жешь гадство! Нежданно-негаданно, течка, в рот ее. Уже через минуту я стону на всю квартиру, расставив ноги по шири и оттопырив зад. Ощущать в себе истинного, во время течки – самое лучшее на свете! Удовольствие от каждого толчка растекается по венам. От его фрикций мой собственный член трясется, несколько раз запачкав стену. Яйца так приятно бьются об меня, а его губы касаются всех доступных чувствительных мест. ТА-А-АЮ-У-У! А узел! Это ж просто сказка! Он распирает меня, как никогда. От выделяемой слизи я содрогаюсь в мелких, но сильных оргазмах.        Он немного сгибает ноги, и я морщусь от легкой боли выскальзывающего узла. Илья хватает меня под коленки, я, как могу, завожу руки назад, прижимая его к себе за затылок. Альфа поднял меня, чуть наклонившись назад, и потащил в мою комнату. Удобно разместившись на боку, мы восстанавливали дыхание. — Полегчало? — спросил блондин, целуя меня во вспотевший висок. — Да. — Вспомнив последние события, спросил его. — Зачем ты пришел? Мы ведь уже не пара? — Ха? С чего это вдруг? — Его голос пропитан удивлением. — Ну, мы больше не живем вместе и игнорировали друг друга. — И? У многих происходят ссоры. Хотя, тому была моя вина. Я стал больше уделять время семейному бизнесу, а не тебе. — Он уткнулся носом в мои взмокшие волосы, вдыхая запах. — Так ты, все еще меня... — Я замялся, постеснявшись договорить. — Люблю. — Илья привстает на локтях и целует меня в губы. — Но чтоб больше я тебя с другими не видел! — строгим тоном произнес альфа, толкнувшись в меня. — Я не твоя вещь. — Я надул губы от такого заявления. — Я знаю, малыш. Но ведь тебе бы неприятно было бы, если я обедал в кафе с другим? — Да. — Тихо буркнул я. — Извини. — Такие жалкие извинения мне не нужны. — Все тем же холодным тоном заявил мой истинный. — Что? А как надо? — Твои родители скоро вернутся? — кажется я понимаю, какое должно быть мое извинение. — Через часа три. — Чтож, малыш. Ты должен хорошо постараться. — Я попытаюсь. Так что надо сделать? — непонимающе спросил я. — Я лошадь, ты наездник. — Я тебя отыметь должен? — Нет же! — вспылил мой альфа. Но, наверное, было бы круто вставить ему.        Узел спал, и я сел на его бедра. Он так соблазнительно выглядел в этой черной кожанке. Я задрал вверх его футболку и куснул за соски. — Давай без ласк. — Торопливо заговорил он.        Илья помог мне приподняться. Со стыдливым румянцем я сжал основание его большой головки, проталкивая в свой растраханный вход. Я медленно опустился, позорно кончив под длинной футболкой. Вроде не заметил. Впервые я в такой позе. Обычно я лежу либо на спине, либо на животе. Редко он вдалбливает меня в стену.        Я двигаюсь неспешно, оставляя на его груди царапины. Альфа довольно стонет, закусив нижнюю губу и откинувшись с закрытыми глазами. Я прошу его немного пододвинуться к спинке кровати. Мой любимый быстро исполняет приказ. Сжимаю деревянную спинку руками и начинаю быстро двигаться. Его потные руки забираются под последнюю одежду и наглаживают мое тело. Странно, сейчас я не нервничаю по этому поводу. Мне так хорошо. Я сжимаю его, кручу попой, а он радостно улыбается и шлепает меня. — Давай, малыш! Быстрее! — молит меня Илья, впиваясь ногтями мне в ягодицы.        Эта боль распаляет меня, я двигаюсь, стону и изгибаюсь на его плоти. Он тихо матерится, и я ахаю от такого, давая альфе пощечину. — Сука. — Выдыхает Илья, смотря на меня полузакрытыми глазами.        Даю ему еще одну пощечину. Его щеки быстро наливаются кровью, но он не унимается. Каждое ругательство, летящее из его рта, хуже предыдущего. Я бью его, несколько раз царапнув нежную кожу. — Ха-ха! Гаденыш! — выкрикивает блондин, все не унимаясь.        Мои руки сжимаю его шею. Он раскрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег. В этих глазах скапливаются слезы, и он жмурится. Посильней вцепившись в мою попу, он грубо меня насаживает и замирает. Я убираю ручонки, с тихим писком изливаясь. Его узел набух сильней, от чего мне больно.        Вход быстро привыкает, и я спокойно ложусь на его грудь, целуя в горящие щеки.        Когда сцепка закончилась, я выпил подавители. Илья помог мне убраться и собрать вещи для повторного переезда к нему. ***        Течка была просто улетной. Я практически не слезал с него, а если и удавалось, я прятался в ванной. После недельного марафона Илья был таким расслабленным, обессиленным, и мне это понравилось до жути. Правда, в начале летних каникул я проснулся от сильной тошноты. Этот придурок, вместо того, чтобы пожалеть меня, радостно жмется ко мне. Но к его разочарованию и моей большой радости три купленных теста говорили об обратном. Зато я наказал ему использовать защиту, а если он откажется, мне придется пить противозачаточные. Они приводят не к лучшим последствиям и альфа согласился. *** Начало августа.        Открываю глаза с большим трудом. Все тело ломит после ночных... приключений. В конце мая была последняя течка. Илья посчитал, что из-за обилия секса она не наступала раньше, и поэтому мы две недели сдерживались. В итоге Пряник махнул рукой и затащил меня в кровать против воли. Целовал, лизал, трогал. А я все проклинал и проклинал его. Потом он вытащил коробку с нескольким искусственными ху... гениталиями, каждый запихнув в меня. Наигравшись вдоволь, Илья ввел в меня тонкий вибратор с шестью скоростями и вошел сам. Ощущения незабываемые. Член вибрировал и нагревался, а смазка все текла и текла. Следующие сношения были уже без этой чудо игрушки, чтобы нам сил еще хватило. Удовлетворившись наполовину, Илья усыпал болючими метками мое неподвижное тело. Ему было похер на мои всхлипы, главное – впрыснуть свои феромоны в меня, чтоб я пах только шоколадом.        Усталый ушлебок тихо посапывает, прижимая к себе мою подушку. Я же, еле передвигая ногами, подхожу к зеркальным раздвижным дверям шкафа. Видок просто жуть Раз, два, три... У меня меток тридцать по всему телу и каждая с засохшей кровью. Тварь. Задницу растянул еще. Смотрю на него внимательно. Вроде спит крепко. Поворачиваюсь к зеркалу спиной и нагибаюсь слегка, разводя ягодицы руками. Пиздец! Вокруг входа следы его ебучих зубов!!! Фу! Из меня вытекает его... Сука!!! Презик не использовал! Набираю в ванной ледяной воды и выливаю на него. Он прыгает от страха, и запутавшись в смятых простынях, падает на пол. — Я же сказал использовать защиту, ты, кусок говна. — Я злобно пинаю ему в живот, и альфа скрючивается, смеясь сквозь стоны боли.        Отмыв кровь, я заставил обработать его все раны. Но будучи в своем репертуаре, Илья вылизывает и целует каждую метку, напоследок оставив ту, что у входа. Пряник вылизывал меня (выражение кошмарное), проникал внутрь языком, но большего я ему не позволял. Не заслужила эта гнида.        После завтрака я хотел прогуляться, а то мутит меня немного. В прохладной тени да с холодной минералкой мне всегда легче становилось. Илья же мог присоединиться ко мне после уборки. — Где мой телефон? — измученно спрашиваю я. Мое хреновое самочувствие все прогрессирует и прогрессирует. — Держи. — Довольный альфа в трусах тянет мою мобилу.        Недоверчиво беру. Наши пальцы соприкасаются, и с ухмылкой злодея альфа тянет меня к себе. — Мне плохо. — Я отворачиваюсь. Теснота, жара, душный воздух. Все это плохо сказывается. — Малыш. — Он пытается поцеловать меня. — Прек... М-м-м... Отстань! — упираюсь руками в его грудь.        Но что я могу? Этот идиот, когда заведется, сам не свой, а мне мучиться. Он вновь меня целует со всей жадностью, а я мычу. Все содержимое желудка поднимается вверх. Я бью его кулаками, но от этого Илья только более напористый. Слезы текут, и меня сташнивает! Прямо на него! Прямо ему в рот!!! Быстро разворачиваюсь и с жутким ревом выбегаю из квартиры, забыв про телефон. Но хоть обутым и одетым был.        Это такой позор. Блевануть во время поцелуя! Эта дрянь забрызгала грудь и испачкало лицо! Его наверное потом самого вывернуло. В парке я быстро привожу себя в порядок. От меня пахнет неприятно. Я ухожу в свой родной дом. Отец пытается меня расспросить, но слезы только сильней текут. Позже приходит папа. Задает вопросы, но при упоминании Ильи мне только хуже. Он прижимает меня к себе и тычется холодным носом в шею. — Понятно. Ну, все, Алёшенька. Все хорошо. Успокойся, ладно? А я пойду твой тортик любимый испеку, хочешь? — Да. — С надутыми губами отвечаю я. ***        Утром, третьего дня моего пребывания в родительском доме, меня разбудил крик. Я выхожу из комнаты и вижу, как на пороге стоит Илья, а папа орет на него. — Знаешь, я был лучшего мнения о тебе! Радовался, что Алешеньке достался такой мальчик, из приличной семьи! А ты, ублюдок редкостный! Вешал свою гнилую лапшу на уши, вселял в него надежды на счастливое будущее! Грезил о детях, да?! Что же ты его бросил-то, Илья?! Зачем так поступать, а?! Ответь мне! Ответь! — папа на гране срыва. Отец пытается его приобнять, но получает локтем в живот. — Знаешь что, мы сами воспитаем этого ребенка. А ты даже не смей приближаться к моей семье! — он тычет в грудь альфы, а я не понимаю о чем пошла речь. — О каком ребенке вы говорите? — растеряно спрашивает мой истинный. — Ты о чем, папа? — такой же вопрос задаю я, не дав родителю возможности раскрыть рта. — О твоем ребенке. Этот ублюдок бросил тебя из-за беременности, и ты рыдал? Так ведь? — папа удивленно смотрит мне в глаза. — Я не беременный. — Мне-то лучше знать. У тебя слабо пробивается другой запах. Стоп! - папка дернул руками, делая глубокий вдох. — Почему ты зарёванный домой пришёл? — Я... — запинаюсь и опять начинаю реветь от воспоминаний. — Леш, я не в обиде, правда. — Илья пытается подойти, но путь преграждает папа. Илья боязливо на него смотрит и говорит. — Его просто стошнило, когда мы целовались. Это было неприятно, но я бы не разозлился на тебя. — Это он говорил уже мне. — Я бывал в ситуациях и похуже. — Нет ничего хуже этого. — Я утираю слезы руками. — Год назад я провалился в переполненный уличный туалет. Ты только представь, я с ног до головы в говне, моче, личинках и размокшей бумаге. Это такой ужас! Аж рыдать от этого хочу. — Он прижимает меня к себе, и я с облегчением вздыхаю. ***        Папа не соврал. Я действительно был в положении. Из-за многочисленных меточных ферментов Ильи не чувствовался запах шоколадных зефирок. УЗИ показало, что я на втором месяце. Примерная дата зачатия – последние дни мая. А то, что тесты показали другой результат, оказался обычный брак дешевых производителей. Илья порхал словно птичка, ведь в армию его не возьмут, он же отец двоих детей. Рожать двойню страшно, но разница у таких детей в несколько минуток.        Из другого города приехали будущие свекры, дав Илье разрешение на брак. Все же он несовершеннолетний. Свадьбу сыграли уже через две недели. Отец сшил мне красивые брюки нежно-голубого оттенка, папа купил блузку с рукавами из белого шелка. А Илья выбрал себе красный костюм, разозлив Стефана Максимовича. На самом празднике были наши родители, друзья и брат со своими парами. Нас поздравляли, дарили подарки и под громкое "Горько!" мы целовались.        Самым запоминающимся угощением был торт. Его Илья специально для меня придумал, предварительно получив патент. Торт огромный и набит всякими вкусностями, что я любил. ***        После октябрьских каникул я перешёл на домашнее обучение. Я вынашивал двойню, и мне следовало больше отдыхать. Илья готовил мне только правильную пищу, богатую витаминами. Потом к нам перебрался мой властный тесть. К счастью, он не пилил мне мозги. Его задачей была содержать квартиру в чистоте. Ведь Илье, помимо всего прочего, учиться надо было. Это я забил на все, решив сдать основные предметы. Я вообще не желал чем-либо заниматься, по крайней мере, в ближайшее время. Вот рожу деток и буду о них заботиться. А о денюшках можно не беспокоиться, все-таки я теперь член семейства Пряников. ***        Двадцать пятого марта в три часа дня я начал рожать. Совсем так неожиданно. Стою я, значит, на кухне, смотрю, как Илья готовит пироженки. Потом пытается покрыть их сливками из баллончика, а ничего не идет. Он и трясет, и умоляет, и материт эти сливки, а они все не выходят. Он разворачивает отверстие к своему лицу, пытаясь что-то разглядеть. Нажимает повторно и сладкая струя белой субстанции покрыла все его лица. Я ржу не могу. А мой муженёк вытирает лицо и злобно на меня смотрит. Я же прекращаю смеяться, и мы мило друг дружке лыбимся, а потом этот звук. Вода, текущая из меня, быстро образовала лужу.        Рожал я три часа, и все это время мой альфа был рядом. Так его связь с детьми будет крепче. Дети родились с интервалом в одну минуту. Так хорошо мне не было никогда. Меня поздравили с рождением омежек, такие лапочки, хоть орали и были в крови.        Они, кстати, оказались однояйцевыми. Значит, возникнет жуткая путаница с ними. Папа и Стэфан на этот случай купили одежду с цифрами и буквами. Еще Вика подарила две фенечки для малюток, чтоб точно не спутали.        Первенца звали Флор Пряник, второго Юлиан Пряник. Конечно, фамилии не подходящие, но это не так уж важно. И у обоих светлые волосенки и темные глазки. Ах, я так их любил, так светился счастьем, пока меня не привезли домой. Полнейший ад. Пришлось съехать к родителям, чтоб мой муженёк смог учиться. ***        Илья закончил школу хорошо, мне же оценки были натянуты. С детьми я уже смог сам справляться, правда Вика помогала. Типа опыт получала. Илья же пошел на кондитера учиться. Но благодаря всем имеющимся знаниям он смог сократить срок обучения втрое. Теперь прибрал к своим рукам кондитерскую, где впервые наша встреча произошла, и кафе в центре, где я ему кое-что подарил. *** Несколько лет спустя.        Уже месяц мы отдыхаем на море. Так здорово! Наша мелочь от постоянных игр на солнце чернее нас с Ильей. Мы же предпочитаем последнее время нежиться под зонтиком.        Некоторые отдыхающие бросают на меня удивленные взгляды. На моей смуглой коже отчётливо виднеются многочисленные зубы моего мужчины. Илья же гордо прижимает меня к своей груди, наглаживая под футболкой животик. Как и в прошлый раз, я забеременел в конце мая. Будет забавно, если наш третий малыш родится в день рождения близняшек. — Папа! — дуэтом орут наши белокурые омежки, несясь со всех ног к нам.        Мелкие тянут мне в руки устрицу, прося взять ее к себе. Приходится согласиться. Они счастливые ставят ведерко с водой на покрывало и убегают. Илья шепнул на ушко, что пошёл за мороженкой. Я разглядываю нового питомца нашей семьи. Корявая, тёмная, размером с мою руку. На одной стороне ее раковины была глубокая вмятина. Как шрам, некогда бывший на моем лице.        Когда мелким было два, я все же лег под нож. После операций и курса восстановления, мое лицо значительно преобразилось. В центре щеки осталась тонкая белая ниточка, иногда навевающая на меня воспоминания о прошлом. Илья мой поступок до сих пор не одобрял. Теперь многие альфы, не смотря на мою полноту, стали заглядываться, пытаться познакомиться. Раньше бы, я порадовался такому интересу к своей персоне, но сейчас мне обидно. Мужчины стали обращать внимание на похорошевшего меня. А раньше тупо шарахались, даже если я тек. С Ильей же все по-другому было. Он полюбил меня, несмотря на уродство, сделал счастливым. Хотя до него жизнь была ужасна для моего детского сознания. Я стал ребенком с безобразным лицом. Дети, с неестественной для них жестокостью, унижали меня, а я, как жалкое ничтожество, только и мог плакать да глушить боль сладким. Все эти дети создали мне кучу комплексов, которыми я сейчас гордился и умело пользовался, соблазняя ненасытного муженька. Все они называли меня ничтожным, жирным уродом. А теперь посмотрите на меня. Я – красивый омега с пышными формами. Мой муж любит меня и детей, имеет дохрена денег, а в постели он бог.        Раньше я измерял свою жизнь количеством плюсов и минусов, и вторых всегда было больше. Теперь же мне на это плевать. Судьба ко мне всегда благосклонна. Благодаря ее многочисленным минусам я счастлив. И если я встречу своих обидчиков из прошлого, непременно покажу им фак и, громко смеясь, выкрикну: "Сосните!" Может, это и плохо, но мне плевать. Имея красоту, они решили, что могут унижать не таких, как они. Их внешность преподносит им все на блюдечке, но ведь красота их будет с ними лишь пока они молоды. Такие же, как я, стремятся к чему-то большему, достигая успехов и порой живя намного счастливее красавцев. И я тому пример, пусть тяги у меня и не было. Хотя, тяга к сладкому поспособствовала моей новой жизни. Так что, главное ценить содержимое, а не упаковку, а еще кушать сладости. Флору и Юлиану по шесть лет Спасибо всем, кто читал эту работу!!!