Преграда

Рен открыл глаза, и от увиденной картины по всему телу пробежало приятное тепло. Любимая Кёко лежала у него на груди и, судя по всему машинально, закинула на него ногу под одеялом. Взгляд сам собой уставился на обнажённую спину девушки, а мысли вернулись ко вчерашнему вечеру. Воспоминания захватили его с головой: пылающие щёки Кёко, припухшие алые приоткрытые губы, широкие зрачки, её руки, шея, плечи, грудь, живот, ножки и… Мужчина закрыл глаза. Он помнил каждую деталь, но этого ему казалось недостаточно, ему хотелось изучить каждую клеточку любимого тела, узнать все эмоции и их выражения, узнать, что ей нравится больше, но сильнее хотелось повторить ещё и ещё… Несмотря на стеснение и на то, что для неё это было впервые, Кёко всё же проявляла страстность, - пусть неловко, по-своему. В такие моменты Рен испытывал безумное желание съесть её; он не представлял, что возможно так сильно желать. Чувства нахлынули на него, и мужчина крепче прижал к себе спящую девушку, которая тут же проснулась. Мысленно выругав себя и одновременно обрадовавшись, Рен чмокнул в лоб сонно вздохнувшую жену, которая тоже обняла его крепче. Кёко приоткрыла глаза, отрешённо уставившись перед собой, а затем, резко распахнув их, быстро посмотрела на обнажённую мускулистую грудь, на себя и отскочила на край кровати, закрыв себя до подбородка одеялом. Щёки залил аппетитный румянец. Рен с улыбкой наблюдал гамму эмоций на милой мордашке. Ну как тут можно устоять? - Доброе утро, - он привстал и, нависнув сверху, поцеловал смущённую девушку, которая теперь не имела путей отступления. - Доброе… - тихо произнесла она и спрятала глаза, когда мужчина нашёл в себе силы оторваться от неё. Подобная реакция была ожидаема. Было бы странным, если бы Кёко не застеснялась, но ему так хотелось снова посмотреть на неё, хотя он и догадывался, что его жена ни за что не позволит ему сделать это при свете. Пока не позволит. Впрочем, в любом случае было бы интересно хотя бы попытаться это сделать. В голове Рена уже созрел план соблазнения, но он вовремя вспомнил, что для неё это был первый раз и поэтому, возможно, она себя нехорошо чувствует, так что он загнал не воплотившиеся фантазии вглубь своего сознания и заговорил: - Кёко, ты себя хорошо чувствуешь? Нигде не болит? Девушка с сомнением пошевелилась. - Наверное нет… Не знаю… - Думаю, мне стоит проверить… Он коснулся её живота под одеялом. Щёки девушки залил густой румянец, и она вся сжалась. - Но ведь светло… Решив посмущать её ещё немного и посмотреть, насколько сильно она станет сопротивляться, Рен неторопливо поцеловал её подбородок и шею. - Разве ты не любишь свет? - Нет, просто мне слишком стыдно… На губах мужчины мелькнула улыбка. Такая милая. Он отстранился и погладил её волосы. - Скоро мы преодолеем это, - он поцеловал её в лоб. – Не хочешь принять душ? Кёко по-прежнему закрывалась одеялом. - Ты первый. - Я обещаю, что не буду смотреть. Она перекатилась на бок и ткнулась лбом в его предплечье. - Всё равно иди ты, мне хочется ещё немножко полежать, к тому же ты быстро. Подумав про себя, что сегодня можно полежать вовсе не немножко, Рен резко встал и, нисколько ни смущаясь, отправился в ванную. Кёко бросила лишь один взгляд на него и тут же накрылась одеялом с головой, чем ещё больше развеселила Рена. Холодные капли воды развеяли остатки сна. Актёр пошёл на кухню, сообщив по дороге, что ванная свободна. Уже кое-как приноровившись, он приготовил чай, омлет и горячие бутерброды с сыром. Кёко была в ванной очень долго, - наверное, ушла в воспоминания и краснеет, стоя перед зеркалом. Картинка, которая представилась Рену, оказалась весьма милой, но фантазии пришлось свернуть свой полигон, поскольку её персонаж вошёл на кухню. Вид у Кёко был слегка задумчивый. Рен насторожился. Её что-то беспокоит. Он подошёл и обнял её за талию. На губах Кёко поспешила высветиться улыбка. - Что случилось, милая? Она покачала головой и обняла его в ответ. Нет, так дело не пойдёт. - Мы ведь дали обещание друг другу, помнишь? Конечно, она помнила, а Кёко всегда держит обещания. Она было открыла рот, но снова улыбнулась и покачала головой. - Ничего, это не важно, всё правда в порядке, ерунда. - Ты думала о вчерашней ночи? Тебе что-то не понравилось? Испугалась? С утра ведь всё было хорошо. Но может быть она просто не сразу всё вспомнила… Где он мог просчитаться? Он старался выглядеть невозмутимо спокойным, но видимо тень беспокойства и досады всё же отразилась на его лице, потому что Кёко вскинула голову, устремила взгляд в его глаза и поспешно заговорила: - Нет-нет-нет! Всё замечательно, правда! Я немного боялась и переживала, но я даже представить не могла, что будет так… Так… Здорово, волнительно и.. приятно, я никогда не испытывала таких сильных ощущений! До сих пор поверить не могу, что всё это правда было… Я так счастлива! Сердце Рена остановилось и тут же счастливо забилось. Кёко, волнуясь, стала забавно заикаться, пока вовсе не замолчала, пряча лицо за чёлкой. - Я совсем не знаю, как вести себя и что делать, тебе приходится всё делать самому, прос… Он запечатал её губы жарким поцелуем, не давая извиняться и обвинять саму себя за глупости. - Я счастлив, - сказал он после. - Это была лучшая ночь в моей жизни. Кёко ткнулась носом в его грудь и крепко обняла за торс. Он погладил её по голове. - Ты сделала всё, что нужно, твоя реакция была бесподобна. Я научу тебя остальному, но это не так важно. Главной будь собой, реагируй, как чувствуешь – это единственная главная вещь. Девушка подняла голову и обратила к нему своё радостно сияющее лицо. - И всё же, любимая, в чём дело? Глаза смущённо зыркнули в сторону, с чего-то заинтересовавшись чайником на плите. - В общем я… Ты не мог бы… Не так. В общем, мы не сможем какое-то время делать… это. Потому что… Ну в общем… Она удручённо вздохнула. Рен улыбнулся. Всё было понятно без слов, от физиологии никуда не денешься. - Я всё понял, Кёко. Кровь? Рыжая голова с облегчением кивнула. - Через пару дней всё пройдёт, - он чмокнул её в лоб. – Иначе скажи мне, и мы поедем к врачу. - Да, я знаю… Она снова крепко обняла его, пряча лицо. - У нас ведь ещё целых два дня выходных, - в голосе актёра не было насмешки, потому что два дня выходных для него действительно были «целыми», учитывая его плотный график. Кёко ободрилась, подняла лицо и решительно сжала кулачки. - Конечно! У меня есть куча идей, как его провести! - Тогда давай скорее озвучивай, - подхватил он её настроение. Рену очень нравилось видеть её такой, так что он с готовностью принялся выслушивать её идеи, чтобы затем воплотить их в жизнь. *** Путём изощрённых уловок и долгого ожидания, Шо добился того, что раз в неделю Шизука позволяла выкрасть себя на час в какой-либо приватный ресторан. Однако она отсекала все попытки свести разговор на интимную тему и вообще была холодна. Не привыкший к отказам и такому долгому динамо певец однажды не выдержал, притянул её к себе и уже почти поцеловал, когда она отвесила ему звонкую пощёчину и, схватив плащ и сумку, пулей умчалась из ресторана. И вот уже два дня она упорно сбрасывала звонки. Блондин сидел в кресле, отдыхая после записи. Его лицо выражало предельную сосредоточенность вперемешку с задумчивостью. Он помнил, насколько беспомощным и растерянным было лицо Шизуки, когда он склонился к ней. А ещё он увидел… страх? Но почему страх? Она ведь явно не производила впечатления простушки, ничего не смыслящей в отношениях с мужчинами и боящейся их. Но почему у неё было такое лицо? Рена она, например, соблазняла без всякого стеснения. Блондин ревниво скрипнул зубами. Возможно, всё дело в том, что теперь соблазняют её, и она этого подсознательно опасается, поэтому всегда «охотилась» сама? Но как бы то ни было, она определённо к нему что-то испытывает, иначе бы сразу отшила и не стала соглашаться на походы в ресторан, и такого лица у неё бы точно не было. Может, она боится, что у него нет к ней серьёзных чувств? Шо взъерошил себе волосы и откинул голову на спинку кресла. Как же всё сложно! Угораздило же его влюбиться! Так, но нужно что-то делать. Пусть она не отвечает на телефон и теперь устроит новое динамо, но она станет его девушкой. Он – мечта женщин, он – идеал, и он найдёт способ. Или он не Фува Шо! *** Прозвенел будильник. Шизука открыла глаза, села на кровати и потянулась. Настроение было всё ещё пасмурным. Вечер в ресторане, когда Шо оказался так близко, всё не выходил из её головы. Почему она не позволила себя поцеловать? Раны прошлого, которые ей удавалось с легкостью скрывать, рядом с этим своенравным певцом становились видимыми. Она открывалась и рефлекторно не доверяла ему одновременно. С ним не получалось быть всё время роковой, была видна наигранность, и это даже злило девушку. Но если бы она позволила себя поцеловать, то потом всё пошло бы по накатанной и быстро пришло к концу, - вряд ли у него серьёзные планы на неё. А она не хотела новых ран. В то же время она поймала себя на мысли, что уже прикидывает, через сколько дней можно начать отвечать на его звонки и ощущает тщательно спрятанный страх, что он плюнет и больше не станет её добиваться. Кофе уже сварился, когда зазвонил мобильный. - Это Шизука-сан? Незнакомый мужской голос звучал солидно. - Да, я Вас слушаю. - Простите, что отвлекаю Вас, но я хочу сказать, что один человек очень Вас любит и сожалеет о том, что обидел. Шизука, переваривая столь неожиданную информацию, не нашла, что ответить, и на том конце удовлетворённо положили трубку. Гордость вознегодовала в девушке. Он думает, что этого достаточно? И что за дурацкий способ извинения через какого-то постороннего человека с утра пораньше?! Впрочем, с чего она взяла, что это Шо? Он слишком эгоистичен и никогда не станет изощряться, чтобы признаться в чувствах, которых у него нет. Это вполне мог быть рядовой фанат, который достал её номер. Вот только никто кроме Шо её не обижал в последнее время… Впрочем, помимо рядовых фанатов есть ещё фанаты со странностями, которые путают фантазии с реальностью. Собравшись, модель вышла за порог и тут же снова опешила. От её двери к лифту вела дорожка ярко-алых лепестков роз. Шизука машинально закрыла дверь и прошла по этой дорожке, нарочито поднимая ногами при ходьбе в воздух ворох лепестков. На дверях лифта было выведено: «Удачного дня, любимая!». Девушка быстро нажала несколько раз кнопку вызова и нетерпеливо стала поджидать поднимающийся лифт, стараясь не смотреть на надпись. Всё это крайне подозрительно и неизвестно к чему приведёт. Двери лифта открылись, и перед ней, на привычном зеркале возникла надпись: «Улыбнись! Ты очень красивая, когда улыбаешься! Видишь?» Шизука и правда невольно позволила себе беглую улыбку, которую поспешила запрятать. Тем временем она продолжила мысленно рассуждать. Дорожка была именно от её двери, значит всё это однозначно для неё. Кроме Шо вряд ли кто-то мог это сделать, но на него это совсем не похоже. По его разговорам было понятно, что в общем смысле она ему не безразлична, и у него проскальзывали фразы, по которым косвенно можно было судить, что у него есть какие-то чувства к ней, но в намёках легко ошибиться. В холле первого этажа повсюду висели шары её любимого бирюзового цвета, а как только она вышла из дома, ей вручила охапку цветов незнакомая девушка со словами: «Он вас очень любит». Шизука села в машину, где её ждала менеджер, убеждая себя, что она не купится на такие фокусы. Сегодня должны были состояться съёмки рекламы женского парфюма, так что водитель поехал прямиком в студию. В машине было включено радио. Как только песня закончилась, ведущий затарахтел: - И снова сообщение для уже, полагаю, ставшей популярной госпожи Шизуки-кадзан, забавная игра слов, не находите (В переводе с японского Шизука – тихая, а кадзан - вулкан)? Девушка напряглась. - Ука, я очень люблю тебя и надеюсь на взаимные чувства. Хорошего дня! Щёки модели вспыхнули. - Переключите радио! – скомандовала она водителю. Тот, озадаченно взглянув на неё через зеркало заднего вида, послушно переключил радио на другую волну. - …Сегодня весь день мы будем продолжать зачитывать сообщения для госпожи Шизуки-кадзан… - Переключите! - …Ука, ты можешь верить мне, я никогда тебя не обижу и не предам… Водитель уже сам переключил на другую волну. - Ука, люби… - Выключите!!! Вспыхнув, девушка откинулась на спинку сидения и стала теребить кулон на шее, уставившись в окно. - Ты в порядке? – осведомилась менеджер. - Да. Менеджер благоразумно решила оставить актрису в покое. Он посмел использовать её детское имя в прямом эфире! Ука – так называли её в детстве друзья, сокращённо от «Шизука», а поскольку Ука – название вулкана на Камчатке, и учитывая эмоциональность девушки, которую ей, однако, удавалось скрывать от посторонних, её иногда называли Шизука-кадзан или Ука-кадзан, не взирая на тот факт, что этот вулкан считается потухшим. Про её прозвище знали и использовали только родители и пара очень близких друзей. Однажды она случайно рассказала о нём Шо. Сомнений не оставалось, сегодняшние сюрпризы – его рук дело, в конце концов, не родители же это с друзьями. Девушка перестала теребить кулон на шее, успокоившись. Интересно, неужели его сообщения озвучивают на всех радио-станциях?.. Впрочем, проверять она не собирается. Через несколько минут машина подъехала к студии, где должна была проходить запись рекламы. Она была довольно короткой и состояла из абстракции на смутно понятную тему. Героиня – колдунья и одновременно королева, которая создала волшебный эликсир. Вначале снимают тёмную залу, таинственно расставленные свечи у туалетного столика с зеркалом, затем сам пузырёк причудливой формы, к которому протягиваются обычные, скорее даже слегка состаренные и неухоженные руки. «Зелье» бегло наносится пальчиками на шею, после чего в зеркале отражается прекрасное лицо королевы, которая поправляет ожерелье у себя на шее, так что видны её теперь уже нежные ухоженные руки с блестящими чёрными ногтями. Королева встаёт и в роскошном облегающем платье до пола выходит в соседнюю залитую светом залу, полную гостей. Она тут же, очаровательно улыбаясь, мимолётно здоровается со всеми и направляется к трону. На съёмки приехало даже доверенное лицо от компании – блондин с легкой проседью лет сорока европейской внешности с шарфиком на шее, подчёркивающий желание его владельца обладать творческой натурой. Он с интересом наблюдал за Шизукой, которая отлично справлялась со своей ролью. Съёмки прошли успешно. - Вы – прелестны! – с пафосом воскликнула «творческая натура», подскочив к актрисе и облобызав её руку. Девушка настороженно выдала польщенную улыбку. - Этот образ – истинно Ваш! Только чёткость выражения, ни единой фальшивой ноты, целостность и в то же время утончённость характера подобна раскрытому бутону розы, высеченному из благородного металла и олицетворяющему с одной стороны изящество и прелесть формы, а с другой – твёрдый внутренний стержень… - Благодарю Вас, - актриса кивнула, надеясь, что «доверенное лицо» не станет затягивать с метафизическими описаниями. - Это платье создано точно для Вас! Мне известно, что когда выбирали наряд для съёмок, то не могли ни на чём остановить взгляд, но вдруг наткнулись на него и поняли: это оно! Шизука машинально поправила дорогие шелка и вновь сдержанно улыбнулась. - Мне тоже оно очень нравится. И в этом не было лукавства. Блондин отреагировал неожиданно: - Правда? Тогда я дарю его Вам! Истинно, это платье должно быть у Вас! Девушка мысленно оценила стоимость и прикинула, не начнутся ли о ней ненужные толки, если она примет подарок… - Вижу, сомневаетесь? Умоляю! Иначе я буду очень расстроен! К тому же тот милый юноша так просил меня, и я не могу не выполнить его просьбу! В глазах актрисы зажёгся интерес. - Что за юноша? - О, прекрасный юноша! Цвет его волос подобен свету, ниспадающему с небес… - вновь затянул художник и поэт в одном флаконе. Впрочем, и так было понятно, кто этот загадочный юноша. Тогда она тем более не может принять подарок. Она обижена, и вообще, у неё нет и не может быть ничего общего с этим эгоистом. - Простите, но я не могу принять подарок, - оборвала она поток эпитетов и метафор. Мужчина обиженно скривил губы. - Но я настаивать! – от волнения он стал путаться в произношении. – Я не могу не выполнить возложенную на меня священную обязанность по соединению любящих сердец! Я видел глаза этого светлого юноши! Видит Бог, я никогда не видел такой искренности, трепетной любви и надежды!.. Шизука усомнилась, что речь и правда идёт о Фуве. Похоже, от этого назойливого «доверенного лица» всё равно не отделаться и подарок придётся принять, но можно выведать у него взамен, действительно ли это дело рук Шо. - Я приму подарок, но прошу, скажите мне его имя, - она специально напустила на себя растроганный вид, уловив, что так легче будет добиться ответа. - Он просил не говорить его… - с сомнением начал мужчина. - Но я вижу, что и Вы влюблены в него, не так ли? Актриса растерялась и почти уже сказала «да», но тут же она одернула себя, к тому же постороннему человеку не обязательно об этом знать… Смятение не укрылось от чуткой «творческой натуры». - Это так очевидно. Тогда я скажу Вам по секрету, - осмотревшись по сторонам, он наклонился к её уху. – Это Хэйтю. (Следует пояснить: «Одним из выдающихся памятников японской литературы Х века, относящихся к жанру ута-моногатари, является произведение "Хэйтю-моногатари". Считается, что оно было создано между 959 и 965 годами и явилось важным шагом в развитии структуры средневекового литературного повествования. Как и все произведения жанра ута- моногатари, оно посвящено любви и любовным похождениям главного героя, известного, как Хэйтю.») Мужчина отстранился от неё с видом человека, поведавшего вселенский секрет. Очевидно, он не заметил сарказма и подумал, что Хэйтю – вполне реальное имя. Девушка пыталась не засмеяться. - Спасибо, я Вам очень благодарна! Я вижу вы человек, хорошо разбирающийся в искусстве. Кстати, вы не читали знаменитого произведения «Хэйтю-моногатари»? – как бы невзначай перевела она тему и, не дожидаясь, пока мужчина невозмутимо ответит нечто вроде: «О да, прекрасное произведение!», продолжила: - Почитайте, я думаю, Вам понравится. А теперь, если позволите, я приведу себя в порядок. - Да-да, конечно! Счастья Вам и любви! Я уверен, Хэйтю – замечательный человек! Не забудьте платье! - Спасибо! Актриса поклонилась и поспешно ушла в гримёрную. Только там она позволила себе рассмеяться. Её охватило странное радостное волнение. Что же он задумал? Шизука переоделась и задумчиво стала рассматривать подаренное платье. А ведь и не такой уж он эгоист… Хотя это совсем не вяжется с его характером. Шо, которого она знает, не стал бы так заморачиваться. Впрочем, наверное, она всё-таки ошибается. Она стала копаться в воспоминаниях, вызывая в памяти его выражения лица, взгляды, когда они были вместе. Вот он поглядывает в окно, но в то же время реагирует на её движения, то есть следит за ней боковым зрением, внимательно слушает, даже если она говорит о ерунде… А иногда смотрит на неё пристально, даже щурится, будто хочет рассмотреть что-то внутри неё, если она рассказывает какой-нибудь случай из жизни или просто замолкает, задумавшись. Если он и правда любит, то каков будет её ответ? Шизука посмотрела на себя в зеркало. Губы изогнулись в усмешке. Это же Шо, вряд ли он её любит, так что и волноваться не о чем. Собрав вещи, девушка вышла к своему менеджеру, уже не пытаясь напустить на себя невозмутимый вид. Озорные огоньки бегали в смеющихся уголках её глаз, а сладкое предвкушение чего-то, что должно произойти, но чего она не знала, заставляло сердце весело скакать вприпрыжку. Вместе с менеджером она села в машину, которая должна была отвезти её домой. Но водителю приходилось несколько раз менять маршрут, поскольку некоторые улицы по непонятным причинам были перекрыты. В итоге водитель пробормотал: «Придётся через центр» и больше маршрут не менял. Шизука позволила включить радио и краем уха слушала периодические сообщения в прямом эфире, адресованные ей. Затем начались новости: - Сегодня знаменитый певец Фува Шо организовал бесплатный концерт в центре Токио, на котором собирается всё больше как фанатов, так и простых жителей города. Средства массовой информации до сегодняшнего дня не знали ничего ни о самом концерте, ни о том, что певец влюблён. Он посвятил концерт своей возлюбленной. Есть предположения, что именно Фува Шо разослал сегодня на все радиостанции признания в любви некой Шизуке-кадзан, которую так же называют «Укой». Журналисты предполагают, что загадочная Шизука-кадзан – актриса, на данный момент задействованная в съёмках нового фильма вместе с Фувой Шо, но сведения не проверены, и сам певец не даёт никаких комментариев на этот счёт. Концерт? Он рассчитывает, что она придёт? Вот ещё! Но может и правда сходить? Ей захотелось незаметно посмотреть на него и послушать его песни. Но что если он её увидит? Да и слухи уже поползли… Пока она размышляла, машина заметно сбавила скорость и стала проползать между плотным потоком машин. Шизука заметила толпы людей и множество брошенных где попало машин. Внезапно водитель резко нажал на тормоз. Модель, едва не улетев вперёд, выглянула из-за водительского сиденья. Перед кузовом, раскинув руки, стояла Кёко в костюме ослепляющего глаза розового цвета. - С ума сошла?! – воскликнул мужчина, активно жестикулируя. Шизука решительно открыла дверь. - Кёко, и зачем, скажи пожалуйста, рисковать жизнью? – с улыбкой отчитала она её. Актриса улыбнулась в ответ и, очутившись рядом, взяла её за руку. - Пойдём со мной! - Тебя Шо подослал? - Ну почему сразу подослал, - обиженно возразила рыжевласка. – Я выполняю отчасти добровольную работу отдела «Люби меня!». - То-то я смотрю костюмчик на тебе неброский. - В сторону разговоры, идём! Девушка потянула её за руку, но блондинка осталась на месте. - Кёко, я не уверена, что стоит идти… - Ты сомневаешься в своих чувствах? - Нет, скорее в его, как-то это всё на него не похоже… Рыжая актриса задумчиво помолчала, а потом с ободряющей, очень похожей на «реновскую», лёгкой улыбкой заговорила: - На самом деле я сперва тоже удивилась, но потом, подумав, поняла, что по большому счёту в этом нет ничего странного. Шо, как правило, не раздумывает, что ему делать и как лучше поступить. Он устроен просто: решил, - сделал. Захотел ответных чувств, – и вот он делает всё возможное, чтобы их получить. Рен говорит, что это один из типичных мужских подходов, просто у кого-то смелости и сил не хватает на это, а у него вот хватило. Он не сделал этого раньше только потому, что осознавал новые для него ощущения. Пожалуй, рыжая голова права. - Ты думаешь, он правда любит? - Мне кажется, что это начало любви, но уже весьма крепкое и устойчивое. И вообще Шо изменился и продолжает меняться, даже Рен перестал его ненавидеть и согласен с моим мнением. Может и правда стоит довериться? К тому же ей действительно хочется быть с ним… Кёко, поняв, что сопротивления не будет, потянула за собой блондинку. - Идём! Розовый костюм уверенно буксировал девушку через толпу зевак. Уже была видна сцена. Так много народу!.. Знакомый чарующий голос разносился над головами людей. Сердце сделало сальто. Ледокол под названием «Кёко» заработал в полную мощь, прокладывая себе путь уже через плотную толпу людей, - сцена была близко. Шизука взглянула на любимого блондина, который стоял у микрофона с гитарой. Было видно, что его взгляд с надеждой пробегает по лицам людей, выискивая то одно, единственное… Актриса испытала жгучее и необоснованное желание повернуть обратно. Люди стали обращать на девушек внимание, узнали её и Кёко и сами стали расступаться. Эти люди, все до единого, узнают о её чувствах. Она ощутила себя девчонкой-подростком, чью любовную записку, адресованную однокласснику, собираются прочесть всему классу. Девушка выдернула руку из руки Кёко и с трудом стала проталкиваться обратно. Не успела рыжеволосая догнать её, как в динамиках послышалось: - Шизука! Музыка стихла, - Шо заметил в толпе ярко-розовый костюм, а затем вычислил и свою возлюбленную. По спине пробежала дрожь. Девушка обернулась и встретилась с парнем глазами. - Иди ко мне. Он улыбнулся. Все уставились на актрису, которая, поколебавшись, направилась к сцене. Толпа стала расступаться, а Шизука ускоряла шаг, желая скорее настичь цели. Шо спрыгнул со сцены и, устремившись навстречу, сгрёб любимую в объятья. Публика зааплодировала и восторженно заверещала-загудела-засвистела. - Будь со мной, - выдохнул он ей в ухо. - Люблю, - негромко отозвалась она.