Преграда

На следующий день молодожёны проснулись поздно. Кёко, убедившись, что Рен ещё спит, хотела тихонько выскользнуть из-под одеяла и пойти приготовить поздний завтрак, но мужская рука обхватила её за талию и повалила обратно. Ойкнув и захохотав, она повернулась к нему лицом и тут же утонула в объятьях. - Доброе утро! - он поцеловал её в макушку. - Доброе утро! Хотя скорее уже день. Рен потискал её ещё немножко и предложил: - Давай закажем еду или поедим где-нибудь. - Давай! Жалко, что у нас ещё только два дня выходных… - Не расстраивайся, режиссёр нас быстро отснимет, и мы уедем в наш законный медовый месяц. - Эх, скорее бы… Молодые люди ещё немного понежились в тёплой кровати, а потом засобирались. В ресторане, в который они отправились, к их общему удовольствию оказалось совсем мало народу, так что они смогли спокойно посидеть и поговорить. Атмосфера была почти домашней, и оба получали удовольствие от того, что ни сегодня, ни завтра им не нужно никуда бежать, а можно вот так просто посидеть вместе и поболтать. Над городом постепенно собирались тучи, когда Кёко вытащила Рена из ресторанчика и уговорила не сопротивлявшегося мужа поехать на побережье. Они отыскали безлюдное местечко и пошли к океану. Было прохладно, так что даже отчаянная Кёко, падкая на детские развлечения, не стала убегать в воду, а более или менее спокойно прогуливалась рядом с мужчиной, задумчиво глядя на волнующийся океан. Они уже ушли довольно далеко и решили остановиться. Рен обнял сзади Кёко, и они, замолчав, стали смотреть на бесконечные волны. Внезапно девушка с лёгкой задумчивостью заговорила: - Я вспоминаю вчерашний день… Тебе не кажется, что свадебная клятва, которую произносят каждые жених и невеста, какая-то банальная и слишком усреднённая? Мужчина оценил её мысль и ответил: - Зато она охватывает главное: быть в горе и радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии… - Но я могу поклясться в этом и Мооко-сан, и родителям, и в то же время я их тоже люблю. Нужно чтобы клятвы содержали что-то, что относилось бы именно к тебе и ко мне, ты так не думаешь? - Пожалуй ты права. В таком случае мы можем дать друг другу особые клятвы сейчас. Сделать это без лишней толпы свидетелей будет даже лучше. Но тогда ты первая. Кёко ободрилась. - Сейчас, я немного подумаю… Мужчина тоже замолчал, придумывая свою клятву. Это оказалось несложным, поскольку очень многое он мог отнести только к Кёко. Сложно было только выбрать из этого главное. Девушка повернулась к нему, улыбаясь и одновременно пытаясь стать серьёзной. - Я сейчас наверняка делеко не всё вспомнила, так что потом буду добавлять, ладно? - Конечно, мы всю жизнь будем что-нибудь добавлять. Рен ласково улыбнулся и взял её за руки. Девушка, помешкавшись ещё немного, начала говорить: - Я клянусь любить тебя больше кого бы то ни было, так же сильно я обещаю любить только наших детей. Я обещаю, что всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось, кем бы тебя ни считали другие, что бы ты ни сделал; я всегда буду стараться понимать тебя с полумысли, угадывать твои желания. Ты можешь быть уверен в моей верности и чувствах, я никогда и ни за что тебя не оставлю и не предам. Клянусь стать хорошей женой и достойной тебя актрисой, быть честной с тобой во всём… - она замолчала, судя по всему прикидывая, не забыла ли чего, а затем уже без всякого напряжения, только со смущением посмотрела на него, сделала шаг навстречу, потянула к себе за руки, вынуждая наклониться, и поцеловала в губы. Стал капать мелкий дождь. Спустя десять секунд, осознав, что начал увлекаться, Рен отстранился и, продолжая держать любимую за руки, проговорил с лёгкой улыбкой: - Теперь моя клятва. Начало у неё похожее: клянусь горячо любить только тебя и наших будущих детей, заботиться о тебе, делать всё, чтобы ты всегда улыбалась, чтобы ты всегда была счастлива и ни в чём не знала нужды, чтобы ты всегда чувствовала себя со мной в безопасности. Обещаю баловать тебя и разделять все твои чувства и эмоции, брать на себя трудности или, по крайней мере, помогать в них разобраться, и ограждать тебя от плохого. Клянусь наставлять тебя в актёрстве как семпай и поддерживать твои увлечения. Клянусь дарить тебе как можно больше любви, положительных эмоций и наслаждения. Кёко немного смутилась и опустила голову, но в эту же секунду Рен, не удержавшись, одной рукой коснулся её шеи, а другой приподнял её лицо за подбородок и подарил ей обжигающий поцелуй. Дождь усиливался, пытаясь остудить пыл актёра. - Побежали, а то промокнем! – сказал он, неохотно отрываясь. Медовые глаза весело блеснули. - Пока добежим – всё равно будем мокрыми, давай гулять под дождём! Она отбежала от него, задорно улыбаясь. - Не боишься простудиться? Мужчина, подхватывая её настроение, широко улыбался и стал подходить к ней, а она пятиться от него. - Нет! Мне хо-ро-шо! Она засмеялась и подставила лицо под капли дождя. - А я за тебя боюсь! Рен побежал к девушке, норовя сгрести её в охапку, та побежала от него, хохоча, но длиннее были ноги у Рена, так что в итоге она оказалась у него на руках и заработала новый поцелуй, который сначала был лёгким и шуточным, но быстро обрёл чувственность. Кёко обняла мужчину за шею, а затем запустила пальцы в его волосы. Долго стоять в согнувшемся положении и с ношей на руках было неудобно, так что Рен поставил Кёко на ноги, заметив, что тонкая кофточка, намокнув, обтянула стройную фигурку девушки, выделив грудь. Его рубашка так же быстро промокла до нитки и прилипла к накаченному торсу, но это его не заинтересовало, в отличие от аппетитного вида девушки. Нет, не здесь. Рен отвёл глаза, сдерживая себя. - Побежали в машину! Он постарался улыбнуться непринуждённо, но улыбка вышла с хищнически голодным оттенком. Девушка, ощутив перемену в его настроении, окинула себя взглядом, тщетно попыталась прикрыть грудь, обхватив себя одной рукой за предплечье, кивнула и побежала к машине. Через пару минут они уже ехали домой: Кёко – с мужской ветровкой на плечах и подозрительно сосредоточенный на дороге Рен. В салоне появился запах сырости и влажных волос. Пара молчала. Рен сдерживал свои чувства и не хотел прикрывать их ложными. Он не знал, что можно и нужно ли вообще сейчас что-то сказать, и поэтому молчал. Молчание подходило сейчас его настроению, да и настроению Кёко тоже, которая явно переживала похожие эмоции. * Они улыбнулись друг другу только в лифте, пока поднимались на свой этаж. Напряжение, державшее Кёко в машине по поводу тех чувств, что возникли у неё, когда она была на руках у Рена, отпустило. Она со стыдом и волнением думала о том, что ей хотелось продолжать, хотелось испытать те же ощущения, что и в тот момент, когда Рен «перезаписывал» её воспоминания после случая с Шотаро, даже больше… Они ступили на порог, и Кёко, дабы занять себя чем-нибудь и нарушить эту неловкую атмосферу, заявила: - Я сбегаю за полотенцем, а то ещё простудишься! И убежала в ванную, схватив большое белое махровое полотенце, которое принадлежало мужчине. Она вышла и хотела пойти через спальню в коридор, но у неё на пути уже вырос Рен. - Ох, ты весь промок… - пробормотала Кёко, окидывая его взглядом и стараясь (хотя это была невыполнимая задача) не засматриваться на контуры его пресса под рубашкой. Мужчина словно только сейчас заметил, что промок, бегло взглянул на себя и тут же снял рубашку. Кёко, стараясь не показать смущения, подошла к нему. В комнате царил полумрак, капли дождя глухо стучали в окно. - Садись, - скомандовала она, и Рен, улыбнувшись, сел на стоявшую рядом с кроватью банкетку. Теперь девушка могла спокойно дотянуться до головы своего мужа и начала растирать его мокрые волосы полотенцем, но её почти сразу прервали. - Кёко, главное, чтобы ты не заболела, и я уже высох. Он забрал полотенце и, набросив его ей на голову, стал мягко вытирать волосы. Девушка зарделась, поскольку её грудь была примерно на уровне лица семпая, и хотя кофточка, к сожалению ли, к счастью ли, не просвечивала, она всё-таки определённым образом подчёркивала её формы. - Кёко, ты доверяешь мне? – спросил Рен негромко, но отчётливо, положив полотенце себе на колени. Студентка сглотнула. - Да, - только и смогла она выдохнуть. Он чуть улыбнулся. - Тогда, чтобы ты не заболела, нужно снять промокшую кофту. И в этот момент он потянул сей предмет одежды наверх, Кёко, помешкавшись, всё-таки подняла руки, и Рен смог снять кофточку, которая тут же упала где-то рядом. Девушка рефлекторно обхватила себя за предплечья, закрывая грудь, но Рен не торопился. Он взял полотенце, встал с места и стал вытирать её влажную спину, живот, плечи, дойдя до рук, которые держали оборону. Полотенце упало на банкетку, мужчина кончиками пальцев коснулся девичьей талии, заставляя Кёко слегка вздрогнуть от щекотки, и провёл ими вверх по спине. Актёр приблизился к её губам и бархатисто произнёс: - Кёко, я люблю тебя. Взгляд медовых глаз встретился с серыми, после чего и те, и другие закрылись, а губы сомкнулись в жадном поцелуе. Кёко, проваливаясь в сладкую негу, машинально обвила руками его шею. Мужчина опустился к её шейке, одновременно прижав к себе, так что Кёко смутившись, приоткрыла глаза. Нежные поцелуи спускались от шеи к ключице, увеличивая слабость в коленях, а тёплые мужские руки гладили спину. Незаметное движение, и бюстгальтер расстёгнут. Девушка ещё не успела удивиться, как от живота к груди, снизу вверх, скользнула рука Рена. Он осторожно и ласково коснулся её, одновременно поцеловав в губы переставшую дышать девушку. Она неуверенно, но чувственно ответила на поцелуй. Действия актёра становились всё более уверенными, а поцелуи всё более страстными и жадными. Бюстгальтер упал рядом с кофточкой и рубашкой, и Рен, поцеловав Кёко в шею, прижал к себе и потянул за собой к стоящей рядом кровати. Одно движение – и покрывало на полу, ещё одно – одеяло отброшено в сторону. Кёко очутилась на руках, а затем на кровати, и сверху над ней навис её любимый мужчина. Краска ударила в лицо, девушка обхватила себя за предплечья, скрывая наготу, и одновременно старалась перевести сбившееся ещё раньше дыхание. Рен прижался к ней и снова впился в её губы, заставляя девушку терять ощущение реальности, но Кёко всё равно не убирала руки: стыд жёг её, и ей казалось, что лучше она умрёт, чем позволит увидеть себя в таком ракурсе. Нежное прикосновение к её животу, поцелуй в шею, и вот перед ней появились серые глаза. - Кёко, ты очень красивая, позволь мне посмотреть на тебя. Актриса замешкалась, понимая, что не может не выполнить его просьбу, но не решалась сделать необходимое действие. Тем временем мужчина мягко, но уверенно убрал её руки и стал поцелуями спускаться от шеи вниз. Язык коснулся груди, и Кёко судорожно вдохнула ртом ставший горячим воздух. Странная, но очень приятная гамма ощущений заволновала её изнутри, и хотелось выплеснуть все эти нахлынувшие с огромной силой чувства. Разум стремительно отключался, осознав свою бесполезность. - Ты прекрасна… Мокрые джинсы были сняты, и тут же горячие губы коснулись живота, вызывая щекотку. Кёко заулыбалась, стараясь не засмеяться, и закрыла глаза. Она услышала, как Рен хмыкнул, после чего он устроился между её ног и прогнал сознание куда подальше страстным поцелуем в губы. Кёко не хотелось его отпускать, так что она крепко обняла его за шею, а он прижался к ней. Становилось невыносимо жарко. Поцелуи становились всё более глубокими, быстрыми, ненасытными. Хотелось ещё и ещё… Сердце сильно билось, и ныл низ живота. Последняя вещь гардероба была снята, и Кёко ощутила осторожное прикосновение пальцев в том месте, где раньше её ещё никто не трогал. Они ласкали, и Кёко, тихо пискнув, тут же зажала рот рукой, тяжело дыша. Вулкан чувств, разгоравшийся всё это время, стал бурлить; обстановка смазалась, осталось только пламя чувств, уничтожившее рассудок. Пальцы проникли внутрь, и вместе с ними жаркие поцелуи стали обжигать тело то там, то здесь. Кёко вытянулась и напряглась, пытаясь бороться с собственным желанием, но понимала всё больше и больше, что это бесполезно, и отдалась своим чувствам, рефлекторно выгибаясь навстречу ласкам. Желание достигало пика, Кёко осознала, что тихо стонет, успела на миг смутиться, после чего лава чувств и эмоций снова затмила разум. Она уже ни на что не обращала внимания. Весь мир исчез. Тяжёлое мужское дыхание обожгло горевшее лицо, губы нашли друг друга, но вместе с поцелуем сознание прорезала боль. Кёко раскрыла глаза, втянув горячий воздух сквозь зубы. - Я люблю тебя… - Поцелуи усеяли её шею, грудь… - Милая… Любимая… Она ощутила его, снова поддаваясь нарастающему желанию. Боль отступила. Кёко зарылась лицом в чёрные волосы и крепко вцепилась в прижавшегося к ней Рена. Дыхание обоих смешалось. Девушка краем сознания уловила, что не справляется с таким потоком нахлынувших чувств. Страсть захлестнула их. Рен мягко прикусил её губу, и теперь Кёко поцеловала его в шею, затем быстро в губы, пытаясь растратить эти переполнявшие её ощущения и чувства, но одновременно хотелось поддаться им до конца. Внезапная вспышка чувств перекрыла все бывшие до этого ощущения, в то же время многократно усиливая их, и сжался каждый мускул её тела. Кёко раскрыла глаза, боясь потерять сознание, и почувствовала, как её голова словно проваливается сквозь подушку. Одновременно с этим с мужских губ сорвался стон, и движение прекратилось. Кёко перевернулась на бок и оказалась прижатой к груди своего мужа. Сверху их спрятало от всего остального мира одеяло. Актрису начала бить неизвестно чем вызванная лёгкая дрожь. Рен с пониманием успокаивающе поцеловал её в лоб и прижал покрепче, поглаживая спину. Тело размякло, и сами собой закрылись глаза, после чего девушка провалилась в сон.