***
К ночи небо заполнили грозовые облака. Король Лунара попытался заботливо укрыть свою невесту от приближающего дождя, но Шана остановила его: — Не нужно, — проговорила она, — не забывай, она ведьма. Элис от этих слов смущенно прятала глаза, словно ей нужно было этого стыдиться. — Идем, — проговорила старуха, взяв девушку за руку, — тебе нужно развеяться. — Хотел бы я сказать, что тебе нечего опасаться, — усмехнулся Джеймс, наблюдавший эту картину, — но, поди разбери, что в голове этих женщин. — Твою жену они не спасли. Джеймс кивнул. Было странно, но он чувствовал благодарность, когда упоминали о его жене. — Она пожертвовала собой ради принцессы. — Преданность, — не без уважения проговорил Джаспер, — мне жаль. Бродяга усмехнулся. Лицо Короля всегда было свирепым и одинаково безобразным. Черты его немного преображались лишь тогда, когда рядом с ним была его принцесса. Но, тем не менее, Джеймсу казалось, именно Джаспер понимает его лучше всех. Рядом с любимым человеком невольно стремишься стать лучше. Быть достойным любви. — Принцесса боится за вас, верно? — Это кажется смешным? — спросил Король. — Отчасти, — усмехнулся Джеймс, — она напоминает мне Викторию. У нее доброе сердце. И храбрости не занимать. Не хочу, чтобы с ней что-то случилось. С ними. Джеймс добавил это, взглянув на женщин, которые очевидно к чему-то готовились. — Они не такие хрупкие, как кажутся. Мужчины обернулись. Хаук ободряюще улыбнулся им. — Что они собираются сделать? — не то с беспокойством, не то из любопытства спросил Джаспер — Шана называет это единением. Лейда откроет двери времени, чтобы впустить в мир живых тени мертвых. Их благословение сумеет сманить победу на нашу сторону. Звучит жутко, да только… — мужчина замялся, и Джеймс насторожился. — Только все безобидно или что? — Это еще не все. Пока девушки будут совершать ритуал, вы образуете вокруг них круг. И призраки дорогих вам людей, возможно, придут к вам. Просто должен предупредить вас, что бояться их не нужно. К рассвету они исчезнут. — Чушь какая, — нервно выпалил Джеймс. Мужчины, что стояли рядом, переглянулись. Внезапная реакция, кажется, выдала настоящие чувства бродяги. — Ты боишься? — спросил Джаспер. Его голос и без того был лишен шарма, но, когда Джаспер был серьезен, он и вовсе звучал угрожающее. Джеймс отрицательно покачал головой. У него был повод бояться. Он убил много людей. За ним могла прийти целая армия теней, жаждущих отмщения. Но это его беспокоило в последнюю очередь. — Я не знаю, — все же признался он, — я хочу увидеть свою жену. Но видеть ее среди мертвых теней… — Возможно, она подскажет, как ее можно вернуть в мир живых. Иногда случаются невероятные чудеса. Джеймс кивнул. Однако волнение не оставляло его. Он все-таки очень хотел ее увидеть.***
Гром сотрясал небо. Элис зачарованно смотрела на женщин, которые образовали круг вокруг Лейды. — Ваше высочество, окажите нам честь. Обычно мы делаем защитный заговор от огня. Но, возможно, вы заговорите огонь, чтобы он не опалил нашу сестру. Принцесса кивнула. Это для нее было честью стать частью этого круга. Она протянула руку, и Лейда коснулась ее. Элис никогда подобного не делала. Но сестры подсказали ей, как следует это сделать. Основную идею принцесса поняла интуитивно. Лейда должна была стать маяком для теней. Для ведьм, которые пребывали в мире мертвых. Они должны были прийти на свет. Пока ее сестры образовывали вокруг этого маяка живой круг, который должен был держать тени в узде. Лейда могла их призвать, но давать ей больше свободы было нельзя. И все же принцесса волновалась. И за свою роль, и за весь ритуал. Сестер Корвин окружала загадочная аура магии. В глазах Вевеи, казалось, хранится вся вековая мудрость ее рода. А Элис едва вчера узнала, на что способна. Словно прочитав ее мысли, к ней поспешила Делла. Ее вечная улыбка разогнала тревоги принцессы. — Слушайте свое сердце. Вода, огонь, воздух, земля — все они живут в вас. Я чувствую это, мы чувствуем. Оно в Вас куда сильнее, чем я когда-либо видела. Когда зазвучит музыка, просто позвольте стихии выйти наружу. Элис вздрогнула, когда у нее за спиной громко закаркала ворона. Она так сосредоточилась на словах Деллы, что и не заметила, как их окружила огромная стая птиц. В небе грохотал гром. Ветер стал сильнее. Ночь переживала бурю, и вороны, которые усеяли все близлежащие кроны деревьев, выглядели зловеще. Особенно для принцессы, которая как никогда скучала по солнцу. — Пора, — улыбнулась Лейда. И словно подтверждая ее слова, звук Лур стал началом удивительной мелодии. Словно это капли дождя, которые ударялись о листья, они пробуждали в душе принцессы радость. Вевея начала напевать слова. Чужие, незнакомые для принцессы, но она знала, что это значит. Это обращение жизни к смерти. Обращения света к тьме. Как новорожденное солнце, Вевея заглядывала на холмы, объятые тьмой. Круг начал движение. Плавное движение. Придерживаясь ритма, ведьмы двигались налево. Лейда стояла в центре. Закрыв глаза, она терпеливо ждала. Огонь украдкой пробирался к ней. Огонь нужен был, чтобы сохранять ее тепло, ее жизнь, пока тени испытывали ее тело на прочность. Гром усиливался, ритм струн стал быстрее. Как неудержимое русло реки, они закручивали ведьм в танце. Элис чувствовала, как все ее тело заполняет сила. Как она вспыхивает, желая стать быстрее, выше. В какой-то момент Элис с удивлением заметила, что круг ведет не Вевея, а она. Как она подносит руки к небу, восхваляя его темноту. Как приветствует дождь, который должен оросить бесплодные земли. Как взывает к ветру творить безумства. Ее руки, распростертые в строны, награждают ветер свободой. С новым отблеском молнии лицо Лейды исказили муки боли. Она запрокинула голову и закричала. Но ее звонкий, полный боли, голос утонул в рокоте непогоды.***
Король Лунара с тревогой высматривал мелькавший силуэт принцессы. Эти ведьмы стали одним целым. Они мотыльками порхали вокруг пылающего огня. Огня, в котором страдала Лейда. Картина настолько жуткая, насколько фантастически прекрасная. Пораженный он даже опустился на колени, словно преклоняясь перед такой силой, когда человек и стихия схлестнулись, как единое целое. Ради этого стоило сражаться. Ради его ведьмы стоило бороться. — Беги! Джаспер так был увлечен, что не заметил перед собой девушку. Ее хрупкий силуэт постепенно приобретал четкие очертания. Он не знал, кто она. Обращается ли незнакомка к нему? Быть может, это и есть та самая Виктория? Он поискал глазами Джеймса, надеясь, что тот не упустит шанса увидеть ее. — Ваше высочество, возвращайтесь в Лунар. Вы нужны там! — Кто ты? Девушка не ответила. Вместо этого она сделала шаг вперед и наклонилась к нему. Ее холодная ладонь коснулась его безобразного лица. И тут Джаспера осенило. Он никогда ее не видел, но эти гипнотические черные глаза могли принадлежать только одной женщине. Цыганке. Той несчастной цыганке, которая погубила и себя, и его. Он понимал отца. Мария была действительно красива. Король даже испытывал к ней жалость. — Я зачарую тебе любую красавицу. Любая будет твоей, но ты должен вернуться домой. — Нет, — упрямо проговорил Джаспер. Глупостью было верить той, по чьей воле на его род легло проклятье. Неужели она думала, что ее призрачная тень может что-то исправить? Если бы она могла что-то сделать, хотя бы освободить себя, то она бы не беспокоила Элис. Но даже, если представить, что такое возможно, сделка была достаточно глупой. — Ты умрешь на чужой земле. Твой род прервется. Лунар лишится королевской династии. Ты этого хочешь? — Значит, мы умрем вместе, — усмехнулся Король. — Нет, ты не понимаешь, проклятие можно снять. Очевидно, принцесса просто не та, кому это подвластно. Только представь, где-то есть женщина, которая может сделать тебя красивым. Избавить тебя от бремени чудовища. Разве ты не этого хотел всю свою жизнь? Стать нормальным, а не этим уродцем, над которым смеялся весь двор. Король слушал ее, не в силах возразить. Какими были жалкими его чувства тогда. Особенно в детстве. Стесняясь себя, чувствуя вину перед матерью, он так жадно искал людей, которые могли заглянуть ему в глаза, не испытывая презрения. Эта цыганка словно смеялась над ним, напоминая о пережитой боли. — Я могу изменить тебя, слышишь. Снятие проклятия, освободит нас обоих, слышишь, только уезжай отсюда. Оставь ведьмам их войну. Оставь ее, она ведь только об этом и просит. Это заставило Джаспера очнуться. Напомнило, что во всей этой истории Мария глубоко не жертва. — Похоже, мне суждено умереть уродцем, — усмехнулся он. — Но я не умру. Я останусь там, в стенах замка навечно. Даже если сравнять замок с землей, я буду там! Ведьму охватило чувство обреченности. Ее лицо исказилось злостью. В тусклых глазах вспыхнуло отчаяние. От страха уже мертвой женщины, по телу мужчины поползли мурашки. Только представить вечность полного одиночества было жутко. И даже смерть не могла подарить ей покой. Однако Джаспер не мог найти в себе достаточно жалости, чтобы помочь ей. Мария сделала свой выбор, и наказание ее было заслуженным. А он, так уж и быть, проживет жизнь Чудовища, какой бы короткой она ни была. Король взял горсть земли и сдул ее с ладони на ведьму, тем самым разрывая связь с тенью. Когда Джеймс увидел мутный силуэт женщины, его сердце ухнуло вниз. Как бы он ни скучал по жене, как бы ни тревожился за нее, он надеялся, что его опасениям не суждено сбыться. Виктория не должна была стать тенью. В нем теплилась надежда, что волшебным образом она все еще жива. Ведь это уже случалось и с Розали, и с Эмметтом. Разве он не заслужил хоть один такой подарок в своей судьбе. Однако тень, черты которой стали все отчетливей, оказалось, вовсе не принадлежала Виктории. Перед ним стояла совершенно другая женщина. Джеймс даже отпрянул назад от неожиданности. Он был уверен, что не встречал ее раньше. Это какая-то ошибка, что она пришла к нему. — Виллем? — прошептала она, протянув к нему руку. — Мама? Джеймс обернулся на голос Эмметта. Королевский страж смотрел на ту же женщину, что и он. Она была красивой. Даже чем-то напоминала Розали. Светлые волосы были украшены золотым ободком, очевидно, свидетельством принадлежности к богатому роду. Глаза, хоть и потускневшие отпечатком смерти, веяли добротой. Хотя откуда Джеймсу было знать об этом. Мама в его понимании была почти мифическим существом. Наблюдения за Вевеей и Арнгейрм помогло ему убедиться, любящие родители далеко не сказка. Они есть, но ему так не повезло. — Дамно! Казалось, это имя, что произнесла незнакомка, подкосили королевского стража. Он упал перед ней на колени. Джеймс заворожено смотрел, как воссоединяется семья. Как рука незнакомки легла на плечо Эмметта, а губы тронула улыбка. — Мой мальчик, — проговорила она, — Дамно. — Дамно, — повторил за ней Джеймс. Он знал о прошлой жизни королевского стража. Даже в некотором смысле завидовал тому. В отличие от Эмметта он не знал ничего о своей семье. Но тут женщина повернулась к нему. Ее глаза загорелись, словно она видела его впервые. Женщина вновь повторила имя, которое бродяга уже слышал: — Виллем. — Я? — удивленно проговорил он. Должно быть, это была ошибка, однако, когда женщина погладила его лицо, Джеймс не сопротивлялся. Побыть хоть на миг чьим-то сыном, желанным любимым ребенком. Почему бы и нет? Мужчина поймал взгляд Эмметта и стыдливо закрыл глаза. Словно он крадет чье-то счастье. И все же не оттолкнул от себя незнакомку.***
— Поздравляю, госпожа, вы беременны. Пожилой мужчина, очевидно, ждал какой-то её реакции, но у Беллы совсем не было на это сил. Новость оглушила ее. Хотя стоило ли удивляться такому повороту событий. Она не была достаточно осторожна и уж точно не была благоразумна, когда связывалась с главным дамским угодником Лунара. — Да, спасибо, — наконец проговорила Белла, протягивая пару золотых монет. — Я пошлю вам своего ученика, когда ваше лекарство будет готово, — проговорил старик. — Лекарство? — О, это лишь отвар из нескольких целебных трав. Вам не стоит волноваться. Это лишь питье, которое прибавит вам сил пока вы ждёте малыша. — Буду очень благодарна, — согласилась девушка. Однако ещё большим облегчением было то, что старик с его небольшой свитой оставил её в покое. Белла кинулась к зеркалу, воображая, как раздулся её живот. Но ничего, конечно, она не заметила. Её фигура была такой же, что и вчера. Возможно, ей удастся скрывать свое положение еще пару месяцев. Но что потом? Тут ей в голову пришла вся нелепость этой ситуации. Как она может родить здесь ребёнка. Презираемая Эдвардом, она не могла представить, что к ее малышу будут относится так же. Хотя странно было думать о себе как о матери. Разве беременность дело нескольких дней? Может случиться так, что она потеряет ребёнка. Эта мысль вопреки ожиданиям не вызвала у неё и толики облегчения. Даже если отец ребёнка ненавидел её, она хотела этого малыша. Как же ей сейчас нужна была Элис. Ей нравилось думать, что принцесса — это подарок судьбы. Компенсация за ту боль, которую ей пришлось пережить. Её маленькая семья. Она была уверена, что Элис, как никто другой, полюбила бы этого ребёнка. Не в силах переживать эту неожиданную новость в одиночестве, она направилась в поисках Клотильды. Возможно, это было слишком самонадеянно искать у нее поддержки. Но сейчас эта женщина была единственной в этом замке, которая с ней разговаривала. — О, тебе стало лучше. Старая няня встретил ее с доброй улыбкой на губах. В руках у нее была корзина свежей выпечки. Ароматный запах тут же вселил в девушку оптимизм. — Я беременна, — выпалила она на одном дыхании. Девушка ожидала, что новость огорошит старую няню. Но та лишь кивнула. — Ты не удивлена? Ты знала? — Ох, милая. Я столько повидала. Чего уж удивляться. Отложив в сторону корзину, она усадила Беллу за стол. Белле тут же стало уютно, что она разрыдалась. — Тебе нужно хорошо есть, — проговорила старуха, похлопав ее по плечу, — ты же не хочешь потерять нашего малыша. Бела отрицательно мотнула головой. Только потом она очухалась: «нашего» звучало обнадеживающе. — Ты не считаешь это ошибкой? — Откуда мне знать, — пожала плечами няня, — но ты должна будешь любить этого ребёнка. Это самое малое, что можешь сделать для него сейчас. Белла кивнула. Истина была такой простой. К счастью для нее, она ещё помнила какова родительская любовь. — Я только не уверенна, что смогу его растить тут, в замке. — Ешь, — почти приказала няня, — поставив перед ней тарелку, — не переживай. У меня в одной деревушке живёт сестра. Как только захочешь, мы поедем туда. Хозяйство у неё скромное, но нам место найдётся. Девушку тронули её слова. Белла не так часто видела младенцев. Ей очень помогла бы помощь такой опытной в этих делах подруги. Да и мысль, что в такой ситуации она не одна, невероятно её утешала. Белла прижалась к широкой груди няни. Должно быть, не только в поисках поддержки но и тепла. Той частички материнского тепла, которой её так рано лишили. — Ну будет тебе плакать, — похлопала ее по спине Клотильда, — все будет хорошо. У Свон не было такой уверенности. Отчего она лишь крепче прижалась к старухе. Тут дверь на кухне открылась. — Клотти, а что у тебя сегодня вкусненького? Эдвард не мог найти ещё более удачного момента, чтобы вмешаться в такую душевную беседу. Увидев его, такого красивого и довольного собой, Белла разрыдалась ещё громче. Она уже ничего не могла с собой поделать. — Вкусного? — грозно спросила Клотильда Эдварда. — В чем дело? Теперь эта в ведьма твоя любимца? — Ах ты бестыдник! — воскликнула женщина, отстранив от себя Свон. И тут же замахнулась на мужчину тряпкой, что бесхозно лежала на столе. — Эй, ты что? Кло… Но старая няня не собиралась останавливаться. — Паскудник, сколько ты ещё будешь волочиться за юбками? — Из ума выжила, — возмутился Мейсон. — Прекрати, — он пытался отбиваться, но гнев Клотильды не утихал. Пораженный таки напором, Эдвард сбежал прочь. Однако это принесло Белле толику удовлетворения. С такой защитницей, как Клотильда, ей уже было не так страшно.***
— Я тебя обыскался. Голос Эмметта вынудил Джеймса выйти из своих мыслей. Если он что-то и ожидал от этой ночи, то точно не этого. Теперь мужчина даже не знал, что ему следует сказать Эмметту. Та женщина виделась ему наваждением. Можно ли верить тому, что она говорила? Можно ли надеяться, что мечты, которые он похоронил так давно, могут быть правдой. Все, что он знал, во что его заставили верить, было то, что его жизнь ничего не стоит. Что он не был желанным ребенком. Что его бросили, вместо того чтобы убить. Эта мысль так глубоко пустила в нем корни, что ему не хватало смелости поверить во что-то иное. — Виллем, ты повторял и повторял это имя, — пробормотал Джеймс. — Я находил это таким смешным. И это имя, и то, что ты рассказал о своем прошлом. А еще я завидовал. Мне никогда так не хотелось узнать о своем прошлом, как сейчас. Если уж магия реальна, почему нет место такому почти реальному чуду. Но это… Что, если это ошибка? То, что она там говорила. — А если нет? Я видел мертвого отца и мать, но не детей. Дамно и Виллем могли выжить. Джеймс взглянул на Эмметта со вспыхнувшим любопытством. У королевского стража были сны, которым невозможно было не завидовать. — Мы не можем узнать, что и как было в прошлом. Но если бы у меня был выбор, я бы предпочел иметь семью. Я бы хотел иметь брата. И я хочу считать тебя братом. Бродяга робко кивнул. Что он мог еще сказать? Все эти тонкости делали его невероятно чувствительным. И это те чувства, к которым ему еще предстояло привыкнуть.