It's already over, already over now.

Он стоял, слегка облокотившись на барную стойку и не спеша, потягивая третью пинту темного пива за сегодняшний вечер, смотрел на блондинку, расположившуюся в самом темном углу паба, и собирался с мыслями. Мужчина сотню раз, в Новом Орлеане, в аэропорту, в самолете, в Лондоне и по дороге в «Перья» прокручивал слова, которые хотел сказать Первородной, даже записал их на бумажке и выучил наизусть, но увидев ее в пабе за маленьким незаметным столиком с пинтой пива и книгой, вдруг растерялся. Все заготовки и шаблоны мигом вылетели из головы вампира, оставив гулкую пустоту внутри черепа. Он обязан был поговорить с Ребеккой Майклсон любой ценой. Но вампир не мог себя заставить сдвинуться с места и подойти к ней. Пока не мог. Он дал клятву своему создателю, находящемуся последние секунды на этой земле, и теперь обязан ее исполнить. Мужчина выполнит ее любой ценой. Если, конечно, Первородная не убьет его. Ребекка Майклсон это может сделать, легко и непринужденно, не задумываясь ни на миг. Вампир отвернулся к стойке и, разглядывая ряды из бутылок эля и виски, на секунду прикрыл глаза, возвращаясь мысленно к событиям недельной давности. ...Запах крови тяжелый, дурманящий, опьяняющий пропитал всю одежду насквозь и, кажется, намертво въелся в кожу…. Протяжный многоголосый вой, стрелой летящий над болотом и лесом, внезапно обрывается и превращается в визг, рычание, подвывание, треск работающих челюстей…. Огненные шары, голубые молнии, вспышки света летящие из рук ведьм, искаженные лица дьявольской четверки, выкрикивающие срывающимися потусторонними голосами заклинания….Вампиры, обнажившие клыки в устрашающих оскалах, быстрыми бесшумными тенями пробегающие в тени деревьев, спешащие в самую гущу схватки на помощь Первородным, Марселю, ему и Диего…. Человеческие крики, смешиваются с воем, заклинаниями ведьм и криками и рычанием вампиров, создавая причудливую и ужасную симфонию смерти, борьбы за жизнь и мести…. Скольких они потеряли в тот день, когда оборотни наконец-то были побеждены и навечно изгнаны в болото? Тьерри не знал. Да и не желал знать. Совместная победа вампиров, ведьм и людей над оборотнями далась тяжело и не прошла бесследно ни для одной из сторон. Укус оборотня оказался одинаково смертельным как для простых смертных, так и для всемогущих ведьм и вечных вампиров. Большинство из ночного народа были мертвы. Диего пытался собрать оставшихся в живых для погони за уцелевшими оборотнями и мести за погибших товарищей. Большинство из рода полумесяца, кроме Хейли Маршалл и Евы, принявшей ее сторону, не выжил в ту ночь и в последующие три дня. Именно столько длились охота и травля вервольфов. Небольшой части представителей рода полумесяца, к сожалению, удалось выбраться из болота и скрыться в лесах соседних штатов. Тех из оборотней, кто не пал на поле битвы и не сбежал, трусливо поджав хвост, прилюдно казнили в лесу вампиры и люди. На казни присутствовали Женевьев и Давина, стоявшие с каменными лицами, словно две богини мщения. Масса способов пыток и методов убийства была перепробована тогда. Потом всю эту историю все выкинули из головы и постарались забыть. У кого-то это получилось легко, а кому-то до сих пор снились кошмары. Тьерри часто просыпается ночами, пытаясь понять, где он: в лесу, в болоте в подземелье Клауса и жив ли он вообще, не иллюзия и не галлюцинация ли все это. Из четырех могущественных ведьм остались в живых только Давина и Женевьев. Никлаус и Элайджа остались живы и относительно целы, не считая пары царапин. Человеческое население Нового Орлеана тоже слегка уменьшилось. Но все эти беды были поправимы. Тогда ему так казалось. До тех пор, пока Тьерри не нашел среди груды тел искусанного умирающего Марселя. - Никлаус!!! Давина!!!! Нужна ваша помощь – не своим голосом заорал вампир, вытаскивая создателя из под тела придавившего его серого оборотня и укладывая на свободный от трупов кусок земли. Марсель чуть дышал и последним усилием воли, сдерживая готовый сорваться с губ крик боли, заставил распахнуться налитые свинцом веки. Черные глаза безумным и безучастным взглядом обвели лес, на миг, задержавшись и сфокусировавшись на испуганном побледневшем лице друга. - Тьерри…. – Чуть слышно прошептал Марсель. Клаус оказался рядом через секунду. Прокусил запястье и, приложив руку к губам своего любимого сына, влил кровь в горло вампиру. Марсель, жадно приникший к запястью Клауса, вдруг отпрянул и стал кашлять, темная кровь струйками стекала из уголков губ. Раны не закрылись ни на дюйм. - Давина, твою мать!!! Где тебя черти носят, когда ты так нужна!!!! – Тьерри ничего не видел из-за пелены слез, застлавшей глаза – Сделай что-нибудь, пожалуйста. Ведьма так тебя и растак. - Не ори на нее. Девочка и так сегодня выложилась больше, чем на двести процентов –Ярость в голосе Женевьев заставила Тьерри замолчать. С разозленной верховной ведьмой Французского квартала лучше не шутить – Иду, Франческа. Хватит визжать, как иерихонская труба. Джош, материализовавшийся из ниоткуда, осторожно опустил на землю, рядом с Марселем измотанную до предела девушку, нежно обнял ее за плечи, стараясь держать ровно. Давина вытянула руки над раненным, закрыла глаза и нараспев стала читать заклинание. - Не выходит. Черт, не выходит!!!! – девушка сделала новую попытку, но так же безуспешно. - Давина….Отпусти меня….Я должен уйти…. - Нет – в один голос закричали Тьерри и Давина. - Я…. Укус смертелен и раны мне не стянуть….И вы мне в этом не поможете…. – задыхаясь чуть слышно шептал Марсель – Я….У меня осталось мало времени….Джош, позаботься о Давине….Не оставь ее одну….Поклянись мне…. - Нет, нет, нет. Ты не умрешь, Марсель. Я не позволю – Давина, с упорством безумца, продолжала выполнять сложные пассы над телом Марселя. - Клянусь – голос Джоша охрип от напряжения. - Давина….Солнышко, мое….Прости меня….Я хотел тебя защитить…..Глупостей наделал….Если бы я знал, что все так обернется….Прости…. - Тише, тише, сын мой. Береги силы. Мы что-нибудь придумаем - Ник гладил Марселя по голове, пытаясь этим непринужденным жестом не выдать свой страх. Он безумно боялся потерять сына, как в тот страшный день, когда Майкл вернулся в город. На этот раз угроза была более реальной, чем когда либо. - Клаус… - Не надо. Я знаю то, что ты хочешь мне сказать, Марселус. Я давно простил вас с Ребеккой. Береги силы. Давина и Женевьев что-нибудь придумают. А пока молчи. - Тьерри – Марсель с трудом повернул к нему голову – Позаботься о Ребекке…Прошу тебя….Она не такая, какой кажется на первый взгляд…Не стерва и не ледышка….Она хрупкая и ранимая…И ей нужна помощь, забота и любовь….Поклянись, что не оставишь ее одну и позаботишься о ней….Поклянись мне….Только ей не говори, что я умер и как я умер… Придумай что-нибудь….Если она узнает, то не сейчас…. Клаус и Тьерри удивленно переглянулись. Такого поворота ни один из них не ожидал. Даже Давина на миг замерла, пораженная услышанным, а потом сосредоточившись с новой силой заводила руками и зашептала заклинания. Растерянные серые глаза встретились на миг с зелеными, горящими немым предупреждением «Только посмей тронуть мою сестру!». - Не шути так. Ты сам позаботишься о ней, друг. И еще будешь смеяться со мной за бутылкой виски над этой глупой просьбой. – шутливый тон Тьерри Марсель не оценил. Карие глаза друга смотрели печально и с немой мольбой. - Клянусь, Марсель – Тьерри сжал руку друга – Я найду ее и позабочусь о ней. - Хорошо… Никлаус…Создатель….Хватит ….Я больше не могу терпеть….Пожалуйста…. Давина, уткнувшись в плечо Джошу, зарыдала так, что казалось, у всех присутствующих разорвется сердце. Молодой вампир гладил девушку по спине и что-то шептал ей на ухо. Тьерри смотрел и одновременно ничего не видел, слышал и одновременно ничего не слышал, все тело стало непослушным и тяжелым, словно из него сделали каменную скульптуру. Вампиру казалось, что это все не реально. Он спит. Ему снится очередной кошмар, и он никак не может проснуться. Клаус подобрал какую-то ветку. Наклонился и слегка коснулся губами лба Марселя. - Прощай, Марселус. Прощай, сын мой – и быстрым движение ударил Марселя в грудь. Вампир посерел, словно выцветшая папиросная бумага, и осыпался пеплом. Никлаус стоял и смотрел на то, что осталось от его любимого сына. Слезы разделили на три части лицо Первородного, оставив мокрые дорожки на грязном, осунувшемся лице вампира. Чья-то рука опустилась на его плечо, но он легко стряхнул ее. - Ты все правильно сделал – прошептала рыжеволосая ведьма. Клаус, не слушая ее и не оглядываясь, скрылся в лесу. Спустя минуту раздался душераздирающий звук – что-то среднее между человеческим криком и волчьим воем, от которого кровь застыла в жилах даже у видавших все на свете вампиров и побывавшей на той стороне Женевьев. Давина тихо всхлипывала на плече у Джоша, осторожно гладившего ее по голове, нашептывающего успокаивающие слова. - Он справится – Женевьев внимательно смотрела на деревья, за которыми стремительно скрылся Клаус – Ему нужно время. Как и всем нам. Тьерри встал и побрел, куда глаза глядят. Не важно, куда и не важно, зачем. Ему нужно было просто двигаться. Спрятаться, скрыться где-то и там, в одиночестве, попрощаться со своим создателем. Ноги подкосились. Тьерри упал на колени в траву, спрятал лицо в ладонях и беззвучно зарыдал. Спустя пять дней он собирал сумки в своей комнате. Билет на утренний рейс до Лондона лежал на тумбочке. Хлопнула дверь и в комнату вошел Элайджа. - Тьерри. Не хочешь остаться? Нам потребуется любая помощь и твоя в том числе. - Нет. – прервал его речь вампир – Я поклялся Марселю и сдержу клятву. - Что ж…- Первородный промолчал – Наверное, не стоит тебе напоминать о том, что если ты причинишь нашей сестре вред я или мой брат убьем тебя. Точнее, ты будешь молить о смерти, но она придет не сразу. - Не пугай меня, Элайджа. Я не отступлюсь. Как отреагировал на мой отъезд Клаус? А впрочем….Меня это не интересует. Он уже не сможет мне помешать. - Вырванное сердце вполне может создать некоторые, мм, сложности. Но Никлаусу не до тебя сейчас. В квартале необходимо навести порядок и укрепить позиции. Он смирится – улыбнулся Элайджа – Точнее, ему придется смириться. Позаботься о Ребекке, Тьерри. - Если она только не убьет меня раньше, чем я попытаюсь это сделать.... Вампир, прогнав воспоминания, все еще вызывающие тупую ноющую боль в сердце, одним большим глотком осушил оставшуюся половину своей пинты, расплатился с барменом и, лавируя в толпе и подражая обычному слегка захмелевшему парню, направился к столику Ребекки.