Сладкая ложь

Итан Я неудачник. Я давно смирился с этой мыслью, хотя каждый новый удар судьбы сбивал меня с ног. Началась моя жизнь с того, что у родителей во время занятия сексом порвался презерватив. Денег на аборт у них не было. Прерывание беременности - дорогое и незаконное дело в нашем городе. Потому папа решил меня рожать, а потом выбросить, как ненужную вещь. Но у него, все-таки, проснулись родительские чувства, поэтому он оставил меня себе после рождения. Жили мы в нищете. Родители не хотели работать, а папе со мной на руках подавали много милостыни. Как только я подрос, начал попрошайничать сам. Нужно было на что-то жить. Я скитался по улицам, презираемый домашними мальчишками. Мои ровесники ненавидели меня, а взрослые обходили стороной, лишь иногда в них просыпался эгоизм. Они давали мне милостыню, изредка покупали еду - все для того, чтобы самим себе доказать, что они не бездушные твари и способны сочувствовать. Они покупали свое душевное спокойствие и, должно быть, дав мне пару монет, считали себя самыми великодушными и самыми добрыми на земле. Если бы они действительно сочувствовали, хоть каплю, ребенку, у которого оказались слишком недалекие родители, не способные сами о себе заботиться, что уж говорить о самом ребенке, в ту же секунду забрали бы меня, спасли бы. Но был один человек, который пожалел худого и вечно голодного малыша. Ему было восемьдесят, он был слишком стар, чтобы помочь мне. Но он подарил мне очень многое. Дядя Эд учил меня читать и писать, он читал мне книги и рассказывал, что хорошо, а что плохо. Именно благодаря ему я не стал таким же глупым, как мои родители. Папа и отец родились в небольшой деревушке, в которой даже электричества не было. Рядом с их селением не было школ, а потому и образование их оставляло желать лучшего. Будучи молодыми и пылкими, мои родители решили перебраться в большой город, надеясь на лучшую судьбу. В результате они стали городскими крысами, ворующими, обманывающими и попрошайничающими вредителями. Когда мне было двенадцать, родители попались на своих махинациях. Их забрала полиция, а потом их судили. Я был несовершеннолетним омегой, и по закону не мог остаться без опекуна. Мои родственники, которые остались в глуши, не захотели иметь со мной ничего общего. Тогда я и узнал, что у меня есть дядя-омега. Он не был особо счастлив от свалившейся на него ответственности, но и не бросил. Именно Верн устроил меня в школу. Хотя мне там никогда не нравилось. Несмотря на то, что я умел читать и писать, знания мои были минимальны. Я учился, потому что хотел вырваться из того ада, в котором погряз. Я прекрасно знал, как дядя Верн зарабатывает нам на жизнь. И от этого было больно. Я сам пытался найти подработку, но в нашем мире несовершеннолетние омеги могут оказать лишь одну услугу. Я не хотел быть шлюхой. Я хотел другой жизни, которой у меня никогда не было. В моей школе был альфа, который в тот момент был на три года старше меня. Мне было всего четырнадцать, это был период полового созревания, первая течка пришла слишком рано. Мне казалось, что этот альфа не такой как все. Когда остальные даже не смотрели в мою сторону, он уделял мне так много внимания. Я был уверен, что это любовь. Не понимал, зачем ему еще может понадобиться забитый замухрышка омежка. Оказалось, что все очень просто. Ему не нужна была пара, ему нужна была подстилка. Узнал я об этом слишком поздно. Свою вторую течку я провел с ним. После нее он и раскрыл все карты. Ни о какой любви, ни о какой симпатии речи не шло. Он обозвал меня ничтожеством и бросил мне деньги. Больнее всего было от того, что деньги взять пришлось. Я никогда больше не подошел бы к этому человеку, но не взять приличную сумму, если учесть в какой нищете мы с дядей жили, я не мог. После этого меня стали обзывать шлюхой, которая трахается за деньги. Я чувствовал себя грязным и использованным. Я ничего не сказал Верну, и панически боялся того, что мог забеременеть после той злосчастной течки. Беременности не случилось, и я просто продолжил жить, презираемый всеми. Именно тогда я и закрылся окончательно, никого не подпуская к себе. Верн настаивал, что я должен искать себе обеспеченного мужа, чтобы вырваться из нищеты. Но я не мог. Во-первых, я считал, что на меня никто и не посмотрит. Все вокруг плевали мне в спину. Какому альфе нужна шлюха? Во-вторых, я не мог бы жить, как шлюха, прекрасно понимая, что я продаюсь за защиту и деньги. Я возвращался с учебы домой. Жили мы с Верном в бедном районе, но выбирать особо не приходилось. Денег на общественный транспорт у меня не было, а учебу я не мог бросить. Я все еще надеялся подняться с самого дна своими силами. А для этого надо было получить образование. Когда меня схватили и потащили за собой, я испугался, но не удивился. Все и так шло к гибели. Я еще не простил себя за то, что взял деньги за свой первый раз с альфой, а происходящее было лишь карой Божьей за то, как низко я пал. Я надеялся, что меня убьют после всего. Я прекрасно понимал, что дядя не потянет медицинские счета за мое лечение. Ублюдки хотели моей боли и моего страха, но я не давал ничего. Нечего взять у человека, который познал всю глубину разочарования в людях. Можно отобрать только жизнь. И я точно не ожидал, что выживу. Не ожидал, что мою никчемную жизнь будут спасать. Не ожидал, что понадоблюсь кому-то. Не ожидал, что мафиози что-то от меня понадобится. Сначала я думал, что он морочит мне голову, чтобы заткнуть рот. Будь я сыном какого-нибудь богатого бизнесмена, можно было бы попробовать уничтожить насильников. Но я был никем. Копы все перевернули бы так, что я сам лег под насильников, и сам позволил избить себя до полусмерти. - Верн, зачем я ему? – спросил я у более опытного омеги. Дядя сидел напротив моей постели и устало смотрел на меня. Видимо, сегодня ночью ему пришлось много работать. Отсюда и синяки на его бледной коже. - Я не знаю, – тихо ответил дядя. – Какая бы ни была причина, но если бы не его связи и деньги, тебя уже, возможно, не было бы на свете. - Все дело в изнасиловании? Он хочет замять все? - Он не так прост, не какой-то мелкий гангстер. Майк не стал бы размениваться на такого, как ты. Просто приказал бы убить… - дядя опустил взгляд. – Но его внезапная благосклонность и у меня вызывает определенные сомнения. - Он говорит, что я его пара… - Врет? – спросил дядя. - Не знаю, - честно ответил я. – Все знают, что у каждого в мире есть пара. Но никто так и не объяснил, как свою пару выделить из остальных. После того, что со мной случилось, я ничего не чувствую и с трудом понимаю, что происходит вокруг меня. - У тебя все еще шок… - Я не хочу, чтобы он проходил. Не хочу до конца осознать, что со мной сотворили. Это меня убьет. - Ты должен быть сильным, Итан. Тем более что у тебя, наконец, появился шанс вырваться из бедности. Ты всегда был достоин большего. - Вырваться? – удивленно просил я. - Даже если Майк использует тебя, ты должен, просто обязан, поступать так же. Не отказывай ему. Будь с ним, покажи свою благосклонность. Самое главное для тебя в данной ситуации – забеременеть от него. Слова дяди ударили. Я даже и подумать не мог о подобном. - О чем ты? – мой голос хрипел от волнения. - Даже если он потеряет к тебе интерес в скором времени, ребенок свяжет вас. Деньги в нашем мире значат слишком много. На тебя обратил внимание молодой перспективный альфа. Он мафиози, но не совсем беспринципный. Если ты родишь от него ребенка, он не выбросит тебя, как ненужную вещь. Даже если ваши отношения не сложатся, ты будешь обеспечен и защищен. - Хочешь, чтобы я продался? Чтобы использовал собственного ребенка? - Гордость только разрушит твою жизнь, - зло сказал дядя. – Лучше продаться одному мужчине, чем сотням. Поверь, я знаю, о чем говорю. Даже если ты получишь образование, никому омеги-работники не нужны. Тебе останется только продавать свое тело, чтобы выжить. Я искренне желаю тебе счастья, но за него нужно платить. Не будь горд. Ты уже не девственник, чтобы ломаться перед таким потрясающим альфой. В словах дяди была истина, но от этого стало только больнее. Он делает ужасные вещи, чтобы обеспечить меня. И раз дядя дает мне совет, то я обязан послушаться. Даже если это превратит остатки моей души в пепел. - А если он отберет у меня ребенка? Не загоняю ли я себя еще глубже? - Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Будь хитрым и сильным. Ты моя любовь и моя надежда. Я буду счастлив только тогда, когда ты займешь достойное место. - Хорошо… Это согласие далось очень нелегко. Дядя прав. О какой гордости в моем случае может идти речь? Но если себя мне уже давно не жаль, то страх за возможного ребенка, за его судьбу, бередит мне душу. Я не хочу рожать несчастного человека.