Шингеки но Криста

      Мы подъезжали.       Мое сердце колотилось, как бешеное.       Даже сидя в машине, я чувствовала, как холодно на улице.       Отец купил дом в Восточной части Флинта, в более благополучной части этого города, как он сказал маме во время прошлого ужина.       Отец. Может, для Вас это слово что-то значит. А для меня ничего.       Я не знала, что у меня есть отец до прошлой недели, когда он ворвался к нам на ферму, спешно помог нам с матерью собрать вещи и погрузил в машину.       Мне ужасно хотелось знать, куда мы едем, но мама просто сказала: «Сядь в машину, Криста», и мне пришлось послушаться, потому что это был едва ли второй раз, когда она заговорила со мной.       Во время поездки, отец, правда, пояснил, что мы уезжаем в штат Мичиган. Сказал, что у него появились большие проблемы, и всех людей, связанных с ним, могут убить. И тогда я пожалела, что мы не взяли с собой бабушку и дедушку и нашу кобылу Маргарет. Хотя бабушка и дедушка, со мной почти не разговаривали, а Маргарет плевалась жеваной травой.       А еще мне хотелось взять с собой ту хорошую книгу про говорящую луковицу, но отец сказал, что купит мне новую.       Все-таки от него одни неприятности. Однако мама не плакала. И в глубине души, мне кажется, была счастлива.       Отец купил мне шоколадку. Сказал, что это немецкий шоколад. А мне было все равно. Я никогда не пробовала шоколад. Иногда бабушка, втайне от всех, делала мне карамель из жженого сахара.       Тогда я с карамелькой за щекой бежала к Маргарет, чтобы поделиться, но она выплевывала карамель прямо мне в волосы.       Лето тут холодное. Мы остановились у невысокого двухэтажного дома. Отец вышел, открыл багажник, вытащил оттуда наши сумки, а потом открыл мне дверь.       — Ты — Криста Ренц, помни об этом, — сказал отец, подавая мне мой маленький чемоданчик. —       Твоя комната на втором этаже.       Он махнул рукой на окна, выходящие на лицевую сторону.       Я кивнула и побежала к дому. Около него стояла женщина в очках.       — Кто это у нас тут такая милая? — нервно хихикнула женщина, поправляя очки.       Я оглянулась, но никого милого не обнаружила.       — Здесь никого нет, — с сожалением ответила я. Мне тоже хотелось познакомиться с кем-нибудь милым.       — Хи-хи-хи, — неискренне улыбнулась женщина.       К нам подошел отец. Женщина сказала ему какие-то непонятные слова про собственность, найм, и еще что-то. Отец дал ей денег, и женщина отдала ему связку ключей. Отец открыл скрипучую дверь и пропустил меня вперед.       Моему взору предстал пыльный коридор. Слева виднелись старая кухонька и столовая, справа гостиная, винтовая лестница и еще, кажется, дверь в ванную и кладовая.       Я побежала на второй этаж. Там было две спальни, ванная комната, кабинет и лестница на чердак. Я открыла нежно-розовую дверь и не ошиблась — окна этой комнаты выходили точно на улицу. Они были занавешены нежно-лавандовыми занавесками. Кровать была точно сделана из грушевого дерева. А еще был такой же шкаф и коврик грязного циннвальдитового цвета.       Я предположила, что раньше тут жила девочка.       Я положила чемоданчик на кровать и открыла. Там было кое-что из одежды, душистое розмариновое мыло, плюшевый кролик по имени Брюс и дневник, который я почти не вела. В переднем кармане чемодана была старая поваренная тетрадь бабушки и фотография Маргарет. Во внутреннем кармане чемодана я нашла кружевной носовой платочек, пропахший нафталином. Я решила протереть им грязные колесики чемодана.       В комнату вошла мама.       — Мы… — неуверенно начала она. — Мы с отцом едем в магазин за мебелью и вещами по мелочи… Он спрашивает, ты поедешь с нами?       Я помотала головой.       — Тебе ничего не нужно? — спросила она.       — Мы тут надолго? — неуверенно потянула я.       — Наверное, навсегда.       — Мне нужно постельное белье. И, пожалуй, еще полотенце.       Мама кивнула.       — Пожалуйста, не будь обузой, — произнесла она, перед тем, как выйти из комнаты.       Мое тихое «хорошо» утонуло в пустоте.       Я подошла к окну. Родители сели в машину и уехали в город.       Я смотрела на улицу. Дома были похожи, как братья близнецы, отгороженные друг от друга живыми изгородями, чахлыми заборами и белыми акациями.       Печальное серое небо, казалось, думало — плакать ему или нет.       Я открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха и вдруг услышала крик. Крик был в соседнем доме.       Из него выскочила долговязая девчонка в джинсовых шортах, истертых кедах, болотного цвета майке. Ее волосы были завязаны в неопрятный хвост, загорелую кожу покрывали веснушки, коленки были покрыты синяками и ссадинами.       — Сейчас же вернись! — истошно заорали из дома.       — Да пошла ты на хер! — не менее истошно ответила девчонка и ломанулась куда-то сломя голову.       Из дома послышались ругательства, но девчонка продолжала бежать, на ходу выкрикивая: «На-а хе-ер, на-а хе-ер».       Уже готовая скрыться за поворотом девчонка обернулась в мою сторону и нахмурила брови. Я поспешно захлопнула окно и, непонятно зачем, спряталась под кровать.       Там меня и нашел отец, когда вернулся вечером. Я спала.       — Криста, — вздохнул отец. — Почему ты спишь под кроватью?       Я не знала, что ответить и сказала, что мне было скучно. Отец улыбнулся и протянул мне пакет.       — Прости, на ужин будут полуфабрикаты, — сказал отец и ушел.       Я заглянула в пакет. Там было постельное белье, полотенце, розовое платье с рюшками, зубная щетка, кусочек туалетного мыла и книжка с картинками. Торопливо сбросив весь этот хлам на пол я открыла книгу. «Маленький принц» — гласила обложка. У меня никогда не было книжек с картинками!       «Прочитаю вечером» — решила я, и сунула книжку обратно в пакет.       Я потрогала руками платье. Синтетические нитки. Я послюнявила палец и провела по розовой поверхности. На коже остался едва заметный розовый след. Это никуда не годится. На ферме все носили одежду из натурального ситца.       Я поменяла постельное белье, вымыла полы, протерла пыль со шкафа и подоконника и ушла в ванную, предварительно захватив с собой розмариновое мыло, зубную щетку и новое мягкое полотенце.       После принятия ванны у меня поднялось настроение, и я решила сложить свои скромные пожитки в шкаф.       Внутри меня ждал сюрприз. Эта была старинная шкатулка, старые кассеты и перчатки из красной кожи, и фонарик. В шкатулке был маленький ключик на веревочке.       Мои вещи заняли лишь самую верхнюю полку, поэтому я не стала выбрасывать то, что было в шкафу. Пригодится.       Я надела розовое синтетическое платье и спустилась вниз. Отец приволок на кухню новую белоснежную духовку, и теперь внутри что-то крутилось и шипело.       — Это микроволновая печь, — объяснил он.       Мать стояла, скрестив руки на груди, и не смотрела ни на него, ни на меня.       Микроволновая печь запищала, и я метнулась под стол, опасаясь, что она взорвется. Отец засмеялся, а мать прошептала что-то вроде «идиотка». Ужин прошел без последствий. Мы ели сосиски, пюре, которое заваривают кипятком, и зеленый горошек. Отец попросил маму пообещать, что завтра она что-нибудь приготовит. Мама лишь кивнула.       После ужина я ушла читать свою книжку. Эта была книга про путешественника, повстречавшего маленького принца, и маленького принца, встречавшего разных людей и существ. Я немного не понимала смысл книги, но от души посмеялась над барашком, пьяницей и розой. Заснула я с книгой в руках.