*********************************************
Утро в летнем лесу — время особое. Чистое, до хрустального звона небо, с пушинками облаков. Пока солнечный шар медленно наливается золотом в горниле света, от деревьев падают ещё густые тени. Блестит прохладными алмазными каплями роса, а лёгкий воздух пахнет сочной травой. Словно желая быстрее прогнать власть ночи, всё живое одновременно просыпается, и начинает шуршать, топать, издавать звуки — яростно и громко, наполняя теплеющий воздух звучанием жизни. Над рекой тает призрачный туман, плещется рыба, над луговыми цветами начинают гудеть пчёлы и стрекозы. Эара заворочался на влажных простынях, приподнялся на локте. Посмотрел сонно вокруг. Питер спал рядом, длинные волосы цвета корицы разметались по подушке. Эара вытянул вперёд руки, просовывая их под спящего, притягивая любовника к себе. Заключив в объятия, он поцеловал его в макушку. Питер шумно вздохнул и проснулся, мускулы сразу напряглись. - Доброе утро, - сдавленно прошептал Эара. - И тебе. Питер вздрогнул плечами, высвободился, перевернулся на спину. Карие глаза уставились в изумрудно-сапфировые, считывая в их недрах удивление. - Эара... - начал Питер и замолчал. Упоминание собственного имени почему-то отозвалось колкой болью в левом виске. Эара набычил голову. - Сожалеешь? - спросил он. - Нет. - Лжец! Питер резко встал. - Нет, я не сожалею! - бросил он, одеваясь. - Просто у меня остались незаконченные дела, и я должен идти, а ты с самого утра лезешь со своими объятиями. Маг присел на некрашеный табурет. Скрестив на груди руки, приподняв правую бровь, он внимательно посмотрел на любовника. Тот торопливо заправлял рубашку в кожаные штаны. Эара наклонил голову, разглядывая крепкую и стройную фигуру любовника, невольно любуясь как натягивается на спине ткань рубашки, как он закатывает рукава, оголяя мускулистые загорелые руки по локоть. Зажмурившись, он потряс головой. Это ему сейчас совершенно лишнее. От горечи искривился рот. Эара чувствовал, сколько мыслей сейчас роится в голове Питера. - Она тебя бросила. Забрала детей, ушла к ремесленнику, потому что догадалась... Она поняла, что нас с тобой связывает, и использовала, чтобы устроить свою жизнь. Жена тебе давно уже не верна, впрочем, как и ты ей... Питер совершил рывок, впечатав кулак Эаре в скулу. Маг свалился с табуретки. Очутившись на полу, он разразился хохотом, чувствуя одновременно боль и облегчение. - Ты пришёл просто переспать, как всегда! Ты каждый раз пользуешься мной. Только, когда тебе угодно: приходишь, распаляешь, берёшь, заставляешь чувствовать! А потом исчезаешь, каждый чёртов раз! Тварь... - А чего ты хотел? Любви? Отношений? Какая может быть между нами связь? Ты знаешь, что каждого из нас ждёт, если об этом станет известно? - И ты хочешь вернуть Эстер, чтобы держала язык за зубами? - усмехнулся зло маг. Питер бросил взгляд поверх головы Эары. Он видел, как его магия меняет цвет: привычно серебристый стал темнеть, наполняясь изнутри алым, расплываясь, словно кровавое пятно на чистом бинте. Угрожающе алея, сияние окутало мага ещё сильнее. - Не вернуть... Подкупить. А потом, хотел вернуться к тебе навсегда. - Обычный трёп. У Эары слегка потемнело в глазах. - Неужели ты меня действительно любишь? - спросил удивлённо Питер. Эара закрыл глаза, стиснув кулаки, и попытался погасить разрастающийся внутри пожар гнева. Питер замер, когда стены дома стали скрипеть и мелко вздрагивать. Удары, методичные, словно стук сердца того, чья магия сейчас бушевала от боли, отдавались вибрацией по сколоченным вместе доскам. - Эара, я никого не любил в этой жизни, но мне было всегда хорошо с тобой... После этих слов, маг открыл резко посветлевшие глаза, словно раскалённые добела, и в тот же миг что-то с грохотом и треском обрушилось на обоих мужчин сверху. Когда столб пыли рассеялся, взору предстал дом, разделенный пополам и обломки крыши.*********************************************
Джорон проспал целые сутки. Когда он встал, то почувствовал себя отдохнувшим, хотя тело ещё ломало. Умывшись, и подкрепившись предложенной в кухне кашей, он отправился к начальнику крепости. Подав свиток, и устно изложив цель своего визита, он вызвал понимание, но и лёгкое беспокойство у пожилого, но ещё крепкого воина, хотя и получил заверения, что будет снабжён солдатами и всем, что потребуется, для поиска и поимки еретика. Джорон вышел в город. Ярко светило солнце, тёплый душный воздух окутывал улицы. Недалеко от городских ворот располагались трущобы для бедняков, потом шли купеческие дома и постоялые дворы, где останавливались проезжие торговцы. Там же были склады товаров. В центре города стояли только богатые дома. Город был довольно тесен и переполнен жителями. Дома нависали друг над другом, верхние этажи выдавались над нижними, и крыши домов, расположенных на противоположных сторонах улицы, чуть не соприкасались друг с другом. У каждого дома имелось множество пристроек и балкончиков. Зато площадь была просторной. Она была заставлена ларьками и повозками, набитыми различными товарами, привезёнными с расположенных неподалёку ферм. Торговали хлебом, сеном, фруктами и овощами, крупой, домашним пивом, одеждой и всякой всячиной. Над площадью царил деловой гул: выкрики продавцов, расхваливающих свой товар сливались с торговавшимися в запале покупателями. Прямо на улице, разложив монеты на своих лавках, поджидали клиентов многочисленные менялы. Свои услуги предлагали старьёвщики, перекупщики, носильщики. От площади во все стороны разбегались улочки. Они петляли, пересекались, соединяли проулки и проходы. Всё это образовывало сложный лабиринт, в котором приезжему было нетрудно заблудиться. Джорон шёл по улицам, осматриваясь. Взглядом цепко выхватывал из толпы каждого встреченного черноволосого мужчину, выше среднего роста, но всякий раз сердце покалывали иголочки разочарования — не то. Предчувствие, что он вскоре встретится с магом, не покидало его. Оно возникло, проросло в него пару недель назад. С их последней встречи прошло уже довольно много времени, и Джорон, не терявший до сих пор надежду найти и схватить проклятого чернокнижника, в одно прекрасное утро проснулся с непонятным зудом под ложечкой. Джорон понял: пришло время. Взяв отпуск, давно полагавшийся капитану Варео, он также сумел получить заверенную церковью бумагу, делавшую его уполномоченным к поимке еретика лицом, и предписывавшую оказывать офицеру любое содействие. На улицах было весьма оживлённо — погода стояла хорошая, поэтому горожане собирались компаниями, чтобы поболтать у порога дома или на каменных скамейках; смеялись, шумели, обсуждали деловые и политические вопросы. Прямо на улице работали, покинув слишком душные и тёмные мастерские, вынеся необходимые инструменты сапожники, кузнецы, цирюльники и портные. Варео чувствовал, как начинало странно трепетать сердце, едва его мысли обретали мечтательный характер. Все пять лет он помнил, как ловко ускользнул от него при аресте Эара. Он не знал этого человека до того, как пришёл арестовывать, специально не выделяя своей ненавистью. Он просто ненавидел их всех: колдунов, ведьм, гадалок и магов. Никто не имел права воздействовать на мир, созданный Творцом, на явления в нём, события, людей, животных и предметы. И не важно, с какой целью использовалась магия — отвратительным было само действие. Существование магов и ведьм, по мнению Джорона, очерняло самое светлое — веру в единого Бога. Гордецы, которые решили встать вровень со Всевышним, предатели, скрепившие кровью союз с Сатаной и его богомерзкими слугами. С виду Варео был хмурым и холодным, как ливень, но в глубине души холод растворялся в лаве религиозного фанатизма и ненависти. Предвкушение, практически — уверенность, что в этот раз магу не удастся избежать справедливой кары, приятно щекотало сознание. Варео его поймает. Приговор к смерти будет окончательным и неоспоримым. Вне всякого сомнения, он ненавидел тёмного мага всем сердцем, и даже не допускал мысли, что подобные ему заслуживают снисхождения. Пять лет Джорон втайне ото всех страдал от незримого позора. Его первый арест обернулся побегом у него из-под самого носа обвиняемого в применении чёрной магии. Это не сочли служебным провалом, и Джорон не получил даже взыскания, но внутренний стыд, отчаяние и злость, мучали его все эти годы. Самостоятельно разыскать Эару он не имел полномочий, он был постоянно занят на службе. Но вот внутри прозвенел колокольчик, сигналивший рыцарю, что сейчас пришло время расквитаться, а Джорон доверял своей интуиции. - Я обещал, что мы ещё встретимся, - бормотал про себя Джорон, не замечая, что улыбается своим мыслям, в которых маг уже корчился в пламени костра.*********************************************
Эара очнулся, от того, что его бесцеремонно трясли. - Что б тебя... - выругался маг, открывая глаза. Над ним склонился Питер, лицо было обеспокоенным. - За столько лет не научился контролировать свой бляцкий дар? - прорычал он, ощупывая по-хозяйки любовника на предмет ран и переломов. - Пошёл на ...! - выдал Эара, - И прекрати меня щупать. - Я врачеватель, доверься мне, - ответил Питер, на что получил язвительный смешок от любовника. - Только что вспомнил об этом? Питер легонько треснул Эару по затылку. - Вставай, ты цел и невредим. Двое мужчин выбрались из-под завала разнесённых в щепки брёвен, отряхиваясь от пыли и мха, росшего на крыше сруба. Эара оглядел то, что осталось от его дома и сплюнул в куст лиловых колокольчиков. - Вот и знак, что мне здесь больше делать нечего, - пробормотал он, опустив голову. Питер посмотрел на него, жуя нижнюю губу. Эара забрал волосы, обмотав их на затылке кожаным ремешком, который добыл из кармана штанов. Сплюнув ещё раз, он направился к стойлу, где содержался Цикур. - Решил уехать? - бросил ему в спину Питер. - Да. Теперь я вновь свободен, - Эара даже не оглянулся. Лицо Питера потемнело. Не было понятно, разозлён он или ему невыносимо горько от произнесённых любовником слов. Однако, он пошёл следом за ним, нагнал и вцепился ему в плечи. Грубо и резко развернув, он впился ему в губы горячим поцелуем. Руки мужчины, все в синяках, занозах и ссадинах, попытались оттолкнуть его от себя, но Питер прижимал Эару к себе всё крепче, пока тот не сдался, и не ответил ему на поцелуй. - Никто мне не нужен, кроме тебя, чёртов полукровка, - прошептал он Эаре на ухо. - Я схожу в город, подпишу у нотариуса бумаги, что всё оставляю жене и детям, возьму только одежду и куплю коня. А потом мы вместе уберёмся отсюда. Согласен? Питер замер в ожидании ответа. Он чувствовал своим телом, плотно прижатым к телу любовника, как напрягся полу-эльф, пока он говорил то, что сам не ожидал когда-либо произнести. Но Эара уткнулся ему в плечо, обдав шею горячим дыханием. - Чёрт тебя возьми, Питер, сукин ты сын! Я убью тебя... - Твоя воля, - ответил Питер, вновь припадая к пересохшим губам Эары. - Так ты согласен? - Да.