Последний танец Найэри

После войны мир делится на две половины. Победителей и проигравших. И всегда лучше быть на той, что победила. Так думал бывший колонель Стейнар Танни, с удовольствием прохаживаясь по новенькому офису аналитической финансовой корпорации, расположенному в самом «зеленом районе» столицы. Было, в общем-то, рабочее время, но кто же запретит начальнику департамента, обеспечивающего всю корпорацию благосклонностью государственных органов, прогуливаться по офису? Никто. С таких людей, как он, не требуют работы, только связей. Поэтому, за хорошее вознаграждение колонель иногда делал нужные звонки и организовывал встречи с «большими людьми», а также, решал вопросы, если дело вдруг не двигалось никак. Все, отвоевался, поэтому - кабинет с стеклянными окнами во всю стену, смазливая секретарша в приемной и кофе по щелчку пальцев. По этому зеркальному бетонно-стеклянному мирку никто не скажет, что война окончилась всего лишь год назад, но корпорация «Алрис», одноименная со столицей, уже запустила свои щупальца в покоренные земли и все ее благополучие строилось на серебре из рудников и “аннексированных» финансовых средствах побежденных. Свободной земли Келлин больше не существует, и вся эта раса, что так гордилась своей избранностью, культурой и красотой – теперь военнопленные или мертвы. Именно «Алрис» подала идею об использовании военнопленных в качестве общественных рабочих и впихнула в правительство необходимость создания комитета по военнопленным и теперь, пожалуйста, все эти гордецы с опущенными головами, в цветной, по роду занятий, униформе и с электронными ошейниками. «Военнопленные», слово, прикрывающее совершенно другое понятие – «общественные рабы». Даже этот сверкающий дворец обслуживается сотней безмолвных теней, которым запрещено почти все и которые ни на что не имеют права. Проигравшие. А еще лишь три года назад все было совсем по-другому. Беломраморный Келлин, город-крепость, весна, одуряющий запах цветущих яблонь и вишен, мелко сработанная брусчатка усыпана лепестками, на которые наступают каблуки военных сапог делегации, прибывшей на первые переговоры по спорным вопросам. Их поселили прямо в княжеском дворце, но не запретили гулять по городу, правда под присмотром, но все же, провожатые заодно были и экскурсоводами, так что люди Стейнара даже остались довольны. Всем, кроме одного, - с князем нордеа Альвгейром оказалось почти невозможно договориться. Сам любезность во всем, гостеприимный хозяин, предупредительный собеседник – эта текучая остроухая змея не давал никому спуску в бесконечных дипломатических упражнениях. Отчасти, Стейнар Танни прекрасно понимал его – кому охота делиться нажитым, даже если угрожают оружием, а с другой – не хотелось возвращаться ни с чем. Но вернулся, только с проваленной миссией и воспоминанием, которое до поры до времени прятал где-то в глубине себя, пронес через войну и власть. Ужин в честь делегации из Алрис, даже не просто ужин, а целая программа. Нигде еще их не принимали так и с такой честью. Альвгейр, улыбающийся надменно-снисходительной улыбкой, идеальный, как весь его совет и дворец. Золотые волосы убраны под венец, и весь этот анахронизм только завораживает, одет в белое с серебром и на безупречном наряде ни пятнышка. В ухе – рубиновая серьга, а голубые глаза – совершенно ледяные. Люди завтра уедут и он отпразднует свою маленькую первую победу. Увы, Альвгейр погибнет через полтора года, в одном из самых кровопролитных боев, и офицеры его армии не успеют спрятать тело, которое будет доставлено в Алрис. Остальная война – дело техники и изнурительной возни с партизанами и мелкими отрядами, еще не верящими в будущее без князя. Но, все это будет в будущем, а пока княжеский дворец украшен цветами, собираются гости, все знатные фамилии Келлина, невозможно надменные в своей гордой любезности мужчины и дамы, чьи совершенной красоты лица закрыты полупрозрачной тканью, по этикету. На женщин никто из делегации и заглядываться не смел, это гарантированный срыв переговоров, даже без яда Альвгейра. Келлинки – закрытая тема для разговоров, и великая честь, если богиня, без сарказма, богиня – с тобой заговорит. На самом деле, решают в Келлине женщины, и где-то одна из них ошиблась, когда внушила Альвгейру и его своре неверное решение. Шуршание шелков церемониальных парадных одежд, бесконечные представления, у Стейнара уже устали губы от любезностей, но цепко работала память, запоминая, кто есть кто в этом параде нечеловечески прекрасных существ, и слава всем богам, что в Келлине все подчинено традиции, иерархии и церемонии, легко нащупать цепочки связей и высчитать ступени на лестнице иерархии. Но вот смолкает шепот, серебряный смех женщин, гаснет основной свет, оставляя высокое общество и людей в полумраке, и всех вежливо просят освободить середину зала. Князь Альвгейр припас для всех сюрприз и, судя по некоторым лицам, которые не так уж непроницаемы, можно догадаться, какой. На лицах нордеа замерло ожидание чуда, как у детей, ждущих представления. Тихая музыка, Стейнар никак не мог угадать инструменты, но мог поклясться на своем военном билете, что это не электроника, завораживающая и заставляющая смотреть только на круг света в центре зала. Он украдкой обернулся на князя, и сквозь маску неприступности можно было рассмотреть расслабленность на какой-то миг. А в круге света уже стояла фигурка. И можно было только гадать, как мимо толпы, мимо плотно сомкнутого круга гостей проскользнул этот мальчик-подросток в темном церемониальном платье, открытом на груди и отороченным только тонкой нитью, без узора. Стейнар потратил в свое время немало нервных клеток, чтобы разобраться в сложностях келлинского костюма, и это для того, чтобы сейчас понять – перед ним подросток, только что закончивший обучение и готовящийся к инициации, из семьи аристократии среднего класса. Мальчик замер, прикрыв глаза и скрестив тонкие руки на груди, волосы убраны в сложную прическу, а на шее тонкая цепочка с кулоном и завораживающая полоска белоснежной кожи в разрезе платья. Платья – только по торжественным случаям и церемониям, как дань традиции. И что ведь странно – на их мужчинах эта привычная людям женская одежда смотрится так, что глаз не отвести. Но и фигуры не людские. С пузом и кривыми ногами в такое лучше и не пытаться сунуть голову. А на мальчишке еще и пояса нет, даже самого простого, плетеного из кожаных полос. На мужчинах – или широкие с коваными серебряными и золотыми пластинами, с привесами для оружия, или тонкие с бляшками, для тех, кто не воин. Мелодия идет вверх и мальчик отводит руки от груди и раскрывает глаза, распахивает веки, одаряя всех серебром взгляда. Делает первое движение, а дальше колонель Стейнар забыл и о девах под вуалями, и о язве Альвгейре, чье сиятельство было ярче собственного венца, и вообще обо всем на свете. И только следил за фигуркой в круге света. Вот оно, волшебство келлинцев и их магия. По сравнению с танцем мальчишки даже хваленый балет Алрис казался неуклюжими коровами. Ничего ведь сложного, но как он умудряется двигаться так? Словно не касается мрамора пола, словно рядом нет толпы, не сводящей с него глаз, словно нет всемогущего князя, чья власть в Келлине безгранична, словно нет ничего, кроме него самого и музыки... Чуть подымается подол платья, обнажая до колен босые ноги танцора, крыльями неведомой птицы рукава и тонкие кисти рук, рассекающие в замысловатом алгоритме воздух. Сколько это длилось – Стейнар не мог сказать, наверно, долго, а может, несколько минут. Потом танцор, с последними тактами мелодии, распростерся на полу, тишина оглушающая и вздохи, накатившая волна аплодисментов. - Я благодарю тебя, Найэри, за такой подарок, - голос князя Альвгейра погасил хлопки и заставил танцора одним невидимым движением подняться с пола, - мне кажется, с каждым разом это все прекраснее и прекраснее. Я прошу тебя остаться гостем на вечер. Найэри. Двусоставное имя, значит точно аристократия, механически отметил про себя Стейнар Танни. Найэри лишь поклонился, склонив голову и улыбнувшись, принимает приглашение, оказал милость. Кто же это такой? Юноша снова растворился, когда включили свет во всем зале, Стейнар даже повертел головой, но не нашел, хотя темным платьем мальчишка должен был бы выделяться среди изумрудных, красных, аквамариновых и прочих праздничных келлинских цветов. А потом колонеля отвлекали то светскими беседами, то тонким шпионажем, замаскированным под любопытство, то откровенными вопросами. Келлинцы не любят чужаков, но все-таки ими интересуются. - Как вам танец Найэри, колонель Стейнар Танни? – спросил его один из эльфов, с кем он вышел перекурить в отдельную комнату, курение табака - привычка, несвойственная келлинцам, но кое-кто ей все-таки поддался и, как ни странно, военные. – Князь Альвгейр попросил его специально для этого вечера приехать. - Я ничего не путаю, Шэмрон, - келлинцы любили называть людей полностью, но не терпели титулов от чужаков к себе, - я не ослышался? Князь Альвгейр кого-то «попросил»? Кто же такой этот Найэри, что его просит сам князь? - Я понимаю ваш сарказм, колонель, - улыбнулся Шэмрон, закуривая вторую сигарету, - но таких как Найэри именно, что просят. Вы не можете заставить птицу петь, а кошку вспрыгнуть к вам на колени, если они этого не хотят. - Но я могу поманить кошку мясом, а птицу посадить в клетку или обмануть манком. Ну, или просто приучить. Есть много способов. - И все они, чтобы подавить волю. Это не про нас. Я думаю, все почувствовали бы разницу, если бы князь именно заставил Найэри танцевать сегодня. Кажется он понимал, о чем говорит нордеа. Волшебство бы пропало, остались бы отточенные движения. Но? - Но разве ваш Найэри не профессиональный танцор? Это такая же работа, как и любая другая. Если в Алрис будет прием, то все артисты просто получат плату за работу, возможно двойную, и будут стараться за нее. - А разве мурчание кошки – профессия? Нет, у нас все по-другому. Найэри не танцор, в том смысле, что понимают у вас. Он просто танцует, там, где хочет, а мы знаем о его даре и просим его поделиться. Если у него нет настроения или желания, или он занят, он не станет делать это, только для того, чтобы кому-то угодить. Он вправе отказать, даже князю. - И прямо ничего ему за это не будет? – прищурился колонель, которому слабо верилось в такое могущество. - Да. Он может отказать в танце, но, кроме этого, он гражданин и мужчина. Ну, скоро будет, надеюсь. В любой другой клятве он обязан своему князю, кроме этого. - То есть, кошка, все-таки, бывает кому-то должна? Странная логика… - Стейнар стряхнул пепел. – Ну, ходить в лоток и не гадить в тапки, а вот о мурчании еще и договариваться надо. Породистые у вас кошки, однако. - Вы сами ответили на свой вопрос, колонель. – Эльф затушил сигарету в пепельнице. – Пора идти, сейчас начнется ужин.