S

- Ди! – в комнату широкими шагами вошел Томо, внося с собой запах улицы. Запах, который сложно с чем-либо спутать. Запах, который мы все в предвкушении ждем еще с самого начала ноября, наверное. Запах весны. Удивительный букет, в котором воедино сплетаются ароматы первых цветов, первого несмелого солнца.       Наставала весна. Еще вчера пронизывающий ветер срывал шляпки с незадачливых старушек, которые принимались протяжно кричать. А сегодня? Сегодня ты выходишь на улицу в футболке, щурясь от лучей, которых так давно не хватало. Мне семнадцать. А это, по моему мнению, самый подходящий возраст для весны. Ты жив настолько, насколько это вообще возможно. Мир вокруг ясен, чист и свеж. И молод. Совсем как ты. - Ди! – повторил парень, уже трогая меня за плечо, заметив, что я не отзываюсь, погрузившись в свои размышления. - Да? – я улыбаюсь, фокусируя на нем взгляд.       Он тоже улыбается, оглядываясь по сторонам. Мы находимся в большом, просторном помещении, которое обещало уже сегодня вечером наполниться до отказа. Парни расставляли аппаратуру, Джаред с Шенноном стояли неподалеку, обсуждая что-то с организаторами. Все находилось в движении, оживало после зимы. - Пойдем, - хорват еще раз улыбнулся, сверкнув глазками, - хочу тебе кое-что показать.       Он осторожно перехватил мое запястье и двинулся к выходу. Пройдя через длинный коридор, мы подошли к неприметной двери, на которой висела табличка с буквой «M». - Томо, что ты задумал? – я удивленно вскинула брови и усмехнулась. - Не то, что ты думаешь, детка. Ты не в моем вкусе, знаешь ли, - уверено продекламировал он, втаскивая меня в туалет.       Помещение оказалось довольно светлым и просторным. - Секунду, - парень обаятельно улыбнулся и резко дернул пряжку своего ремня. - Эй, эй, спокойно, - я прыснула. – Хорват, ты не в моем вкусе. – Он аккуратно стянул с себя джинсы – И, знаешь? Я не в восторге от перспективы поглядеть на твой член, если ты это задумал. Нет, я, конечно, не говорю, что он страшный или некрасивый, или еще… - Ди, заткнись, пожалуйста, - он отступил от меня на шаг и на пару сантиметров спустил резинку своих боксеров.       Моему взгляду открылась татуировка. Совсем свежая, на еще красноватой коже. Она матово поблескивала от антибактериального крема, нанесенного на нее. Я приоткрыла рот от удивления. Чуть выше правого бедра была нарисована небольшая, около пяти сантиметров, буква. Буква «S». - Вот это да… - я медленно опустилась на корточки, пытаясь лучше рассмотреть татуировку. - Нравится? – хорват, кажется, сиял от счастья. - Да, но… - я поднялась – Это… Это довольно ответственное решение, Томо. - О чем ты? – он застегнул джинсы и затянул ремень, хмуро поглядывая на меня. - О том, что, как это ни прискорбно, Томо, все проходит, - неуверенно повела плечами. – То есть, я очень хочу, чтобы у вас с ним и дальше все было хорошо. Но кто знает? - Я понял, - он грустно улыбнулся, легко приобнимая меня за плечи. – Но, знаешь, что я хочу сказать. – Он слегка замялся – Я считаю, что наше прошлое, каким бы оно не было, все равно никуда не уйдет. Я имею ввиду, что если бы даже я расстался с Шенном, не имея татуировки, я бы не стер его из своей памяти, из своей жизни. Видишь? – он выкрутил руку, показывая свои прошлые татуировки. – Это важно. Это – часть меня самого. И это главное.       Он улыбнулся, выпуская меня из объятий. - Что бы ты ни подумал, мне очень нравится, - улыбнулась я. - Спасибо. - Уже показывал ему? – мы шли по длинному коридору в обратном направлении. Низкие каблуки тяжелых сапог хорвата создавали причудливое эхо. - Нет. Покажу сегодня ночью, - он усмехнулся, отводя глаза. - Ему понравится. Я уверенна.

**

      Я иду по тихому пляжу, слушая плеск волн, шепчущий что-то о вечности. Июль, самый жаркий месяц лета, радует ясными солнечными днями. На уютном закрытом пляже людей довольно мало, поэтому можно свободно прогуливаться. Морские брызги долетают прямо до лица, но легкий летний ветерок быстро высушивает их. Мне двадцать пять. И, я думаю, это самый летний возраст в жизни. В двадцать пять человек сам воплощает собой лето. Он цветет. Становится зрелым, понимает, чего хочет от себя и от жизни. Горит, вспыхивая тысячами оттенков красного. Живет. - Сегодня так спокойно, - тихий голос возвращает меня на пляж из философских раздумий. Рядом со мной идет красивый молодой человек. Он смугл от солнца, черноволос. Его глаза светятся. Ему тоже двадцать пять. Значит, он тоже лето. - И, правда, - я улыбаюсь своему спутнику.       Дальше мы снова идем в молчании. Не обязательно говорить, когда можно слушать море. Оно мерно шепчет что-то, навевая спокойствие и умиротворение. Ноги проваливаются в мягкий, прогретый солнцем песок.       Пройдя еще пару метров, я поднимаю глаза. На долю секунды замираю. Нам на встречу идет молодая семья. Темноволосый мужчина с коротенькой бородкой держит за руку миловидную брюнетку, немного младше него. Чуть впереди них вприпрыжку скачет маленькая девчушка лет пяти в ярко-розовом купальнике и белой панамке. Она весело смеется, периодически выкрикивая что-то.       Совсем скоро мы останавливаемся друг напротив друга. Мы с моим спутником и молодая семья во главе с темноволосым мужчиной. Он приветливо улыбается. На согнутой в локте руке его висит пушистое белое полотенце. - Здравствуй, Ди. Как ты?       Его жена мило улыбается и отходит в сторону с девчушкой, что тащит ее ближе к воде. - Привет, - я улыбаюсь. – Все по-другому. Но хорошо. А ты? - И я, - он тоже грустно улыбается, перекладывая полотенце из правой руки в левую.       Майки на нем нет. Поэтому чуть выше резинки пляжных шорт я замечаю небольшую потемневшую татуировку. Это восьмерка. Знак бесконечности. Набитая двумя разными цветами: черным – основная часть и кое-что – темно-зеленым. Можно подумать даже, что татуировку исправляли, дорисовывали.       Хотя… Откуда мне знать?