Всё было совсем не так

       Режим сэннина, в котором я прибыл на место схватки, позволял сразу почувствовать всю картину боя одновременно. По Конохе всюду была разбросана чакра бабульки Цунаде, смешанная с чакрой её призывной королевы слизней Кацую, возле каждого живого человека. Но, судя по количеству живых, мёртвых тоже было очень много. К тому же я не чувствовал некоторых своих знакомых, которые должны быть в Конохе, и это значило только одно: они погибли, защищая деревню от вторжения. Отдельным сгустком чувствовались гражданские, спрятанные в укрытиях. По всей видимости, схватка была жаркой. И мой лучший друг хорошо постарался, потому что остатки его чакры были распределены по всей северной части деревни, откуда, вероятно, началось вторжение Пейна. Да и сам Пейн встал передо мной всего в трёх лицах вместо шести. А такое на моей памяти в прошлых жизнях ещё не случалось. Наверное, Саске запечатал его тела, чтобы он не смог призвать их. Остались толстяк, засасывающий чакру, и тот, который использовал дзюцу для уничтожения Конохи, притяжение и отталкивание, в теле лучшего друга Нагато, и лысый полуголый многорук. Рядом со мной появились Саске и бабулька Цунаде, которая из последних сил вроде как пыталась защитить меня. — Вижу, боль ещё не сломила тебя, хоть я и уничтожил твою деревню? — спросил бабульку главный Пейн. Она тяжело дышала, и вообще в ней почти не чувствовалось чакры. — Коноха — это нечто большее, чем несколько зданий, и тебе её никогда не уничтожить! А о боли я побольше тебя знаю, так что не строй из себя страдальца. Есть люди, которые пережили куда более ужасные вещи и не сломались, в отличие от тебя! — выкрикнул Саске. — Вы не имеете значения, — пробормотал главный Пейн. — Мне нужен только… — Только я? — мне надоела эта болтовня, да и бабулька была совсем плоха, грохнется в обморок, нехорошо лидеру деревни так унижаться, она и так держалась на «мифической силе воли». Поэтому я, создав расенган, атаковал главного Пейна, показывая, что готов к схватке. Тот, естественно, увернулся. — Бабуля, Саске, можете отдыхать пока, — бросил я Саске, намекая, что Цунаде сейчас может скопытиться. — Я сам здесь справлюсь, а вы идите, попейте чайку. Саске хмыкнул, но кивнул. По краю котлована уже собралось много шиноби, уцелевших при разрушении благодаря бабульке и Кацую. — Гамакичи! — позвал я. — Сопроводи бабулю и Саске и проследи, чтобы никто не вмешивался в наш бой и не путался под ногами. — Я оставлю тебе Кацую, — сказала Цунаде, доставая из-за пазухи крошку-слизняшку размером с ладонь. Фукасаку, спрыгнув с головы Гамакичи, забрал слизняшку и приземлился на левый край моего свитка за спиной, в котором я запечатал своих накачанных природной энергией клонов. За мужем последовала и Шима, заняв правую сторону свитка. Саске подхватил Цунаде, которая обмякла в его руках, и переместился с ней на площадку на краю котлована. Гамакичи последовал за ними. — Кацую-чан, спрячься внутри плаща Наруто-чана, — посоветовал слизняшке Фукасаку. Та послушалась, занимая стратегическую позицию, чтобы информировать меня об используемых противником техниках и передавать остальным своим частям информацию о моих успехах или неудачах наподобие кирпича-телефона Саске. Пейны построились в треугольник. Перед главным встали двое — толстяк и многорук. Я вспомнил, что после своей техники притяжения-отторжения тот не может какое-то время её использовать и после разрушения Конохи, видимо, ещё не восстановился, поэтому, хотя он самый сильный, его в данный момент защищают остальные. Нас атаковал многорук. В прошлых жизнях я с ним практически не дрался, он нападал на бабульку, а я припечатывал его своим мега-расенганом. — Все Пейны визуально связаны между собой через глаза, — напомнила мне слизняшка с плеча. — Атака бессмысленна, пока она в поле зрения остальных. Многорук запустил в нас огромное количество ракет и разного оружия, все жабы подпрыгнули, многоруком занялись Шима и Фукасаку, а я ринулся к толстяку. — Ясно, ты стал сэннином и используешь те же техники, что и Джирайя-сенсей, — посмотрев на тело поверженного стилем жабьего кулака толстяка, сказал главный. — Джирайя-сенсей? — переспросил я, создавая двух клонов. — Когда-то Джирайя-сенсей обучал ниндзюцу и меня, получается, что у нас общий наставник. Нас связывают определённые узы, раз у нас один и тот же учитель. Следовало бы думать, что мы должны понимать друг друга… — задумчиво сказал главный Пейн. — Он тоже хотел мира. Как и я… С многоруком за моей спиной было покончено, Гамакен и Гамахиро задавили его своим «авторитетом», превратив в кашу. Мы с клонами выполнили технику ветряного сюрикена. Саске и другие дали мне отличную фору, и пока этот Пейн не восстановился, можно покончить с ним быстро. — Не неси всякую хрень, то, что ты сотворил, нельзя назвать миром! — заорал я. Чёрт! И в такой момент вмешались «кукловоды»! — Нельзя понять всю красоту леса, оценивая лишь одно дерево, — с удовольствием поддержал разговор Пейн. — Ты просто не в состоянии осознать истинное значение мира… Я прошу тебя не сопротивляться. Твоя смерть принесёт мир на эту бренную землю! — Хватит насиловать мой мозг! — я бросил в него вихревой сюрикен. К сожалению, атака провалилась, потому что толстяк очнулся и поглотил посланный сюрикен. А режим мудреца у меня кончился. — Похоже, настала моя очередь, — главный Пейн побежал на меня. Ему преградил путь Гамабунта. Я же отбежал подальше, чтобы призвать своего клона из свитка. — Наруто-чан! Давай! Я всё сделаю, — прыгнул ко мне Фукасаку. Я бросил ему свиток призыва. Главный напал на меня, пытаясь проткнуть своей чакропроводящей железкой, чтобы сделать из моей тушки своё подобие. Лица и тела всех Пейнов были просто истыканы таким своеобразным «пирсингом», это помогало Нагато управлять их телами, словно марионетками, на расстоянии в несколько километров. Он был вне досягаемости моих сенсорных способностей отшельника, так что мне всё равно придётся воткнуть в себя эту штуковину, чтобы почувствовать его местонахождение, но пока я увернулся и развеял технику призванного Фукасаку клона. Для Пейна, подошедшего ко мне врукопашную слишком близко, это было весьма неприятным сюрпризом. Он, получив ногой в табло, отлетел на пару десятков метров. Его сразу закрыл собой толстяк, поглощающий чакру. Я призвал двух клонов. Мы создали дымовую завесу и сварганили ещё один вихревой сюрикен, который держал мой клон. Затем я сам превратился в подобие вихревого сюрикена, и клон зашвырнул меня в толстяка. Он даже пробулькал что-то типа: «Это против меня не поможет», пока поглощал чакру. Я превратился обратно в себя и снова врезал ему жабьим кулаком по щекастой харе. Клон, державший вихревой сюрикен, развеялся, не выдержав нагрузки техники, но успел его швырнуть в главного Пейна. Я закрыл толстяку глаза. Пейнов было всего двое, на одного меньше, чем в прошлый раз, на это я и надеялся своей комбо-атакой. Вихревой сюрикен главный отразил, к нему, по всей видимости, вернулась сила, и он разрушил его своим отталкиванием, но сверху на него прыгнул мой второй клон с двумя мега-расенганами в руках и… — Божественная кара! — вокруг главного образовался чёрный купол, который оттолкнул меня и моего клона с расенганами, тот развеялся. Гамакен, Гамабунта и Гамахиро тоже атаковали, взорвав землю своими сасуматой и мечами, но двое оставшихся Пейнов увернулись, высоко подпрыгивая. Как и в любой технике марионетки, чем меньше кукол, тем эффективнее и легче ими управлять. Всё преимущество смазалось, и я ощутил чувство дежавю… Словно и мной, и Пейном управляют «кукловоды»… Саске был рядом с Цунаде, и, судя по состоянию чакры, бабульке стало значительно лучше. Я волновался об этом, потому что если она впадёт в кому, как во все прошлые разы, это развяжет руки старейшинам и Данзо, а это, как обычно, — куча проблем. — Судя по всему, к главному Пейну возвратилась сила, — сказала Кацую на моём плече, возвращаясь в битву. — Очень похоже на технику, которой он в мгновение ока разрушил деревню. Возможно, чем больше масштаб применения, тем больше интервал между использованием. — Что же делать? Ниндзютцу и тайдзютцу будут бессильны против такого отталкивания, — пробормотал я, поддерживая разговор и наблюдая, как оба Пейна бегают по жабам, которые пытаются их достать, но лишь мешают друг другу, потому что противник по сравнению с ними слишком мелок. — Чоуджи-кун сказал, что интервал между этой техникой около пяти секунд, — напомнила мне Кацую. — Выходит, что нам остаётся лишь атаковать его в этот интервал, — проскрипела Шима. — Не будет лишним, если мы попробуем на нём гендзютцу… — согласился Фукасаку. Это может сработать, тем более, если он так и не дрался с Джирайей, то эта техника может стать неприятным сюрпризом для него. Я кивнул. — Полагаюсь на вас! — Стрёмно делать это на людях, да ещё и с тобой, — разворчалась Шима. — Замолчи, ма! — отругал её Фукасаку. Тем временем главный Пейн раскидал наших воинов клана Гама в разные стороны, только лапки промелькнули. Они с силой врезались в края котлована. — Давай начнём. Наруто-чан, — обратился ко мне Фукасаку. — Нам с ма потребуется около пяти минут на подготовку. Потому что такое гендзюцу требует огромного количества сэн-чакры. Не забывай, что у тебя остался всего один клон. Как только он исчезнет, ты уже не сможешь сидеть смирно и собирать природную энергию или концентрировать её во время боя. — Ваша идея с клонами весьма хороша, — вмешалась в разговор Шима, — но почему вы не сделали их побольше? — Мы говорим о том, чтобы смотреть влево и вправо одновременно, Наруто-чан, может, и сумел разделить обязанности, но концентрация сэн-чакры — всё равно непростая задача, а мой ученик только-только освоил искусство сэннина. Два теневых клона — это пока всё, что он мог осилить. — Более того, — пояснил я бабке-жабке, — здесь я могу создавать не более трёх теневых клонов, если создам больше — исчезнут те, что концентрируют для меня сэн-чакру. — Всё понятно, — я видел, что Шима уже вовсю напитывала себя природной энергией. — В любом случае затягивать наш бой весьма опасно. Тут я был с ней согласен. Мне надо было отвлечь Пейна от моих союзников. — Ты правда силён, — сказал главный. Толстяк встал рядом с ним. — Не знаю никого, кто смог бы столько продержаться в бою с Пейном… Однако. Небесная тяга! Главный протянул ко мне раскрытую ладонь, и я почувствовал всю «прелесть» этой тяги, пролетев за секунду пятьдесят метров к нему. Толстяк врезал мне в солнечное сплетение и сделал захват, просунув руки под подмышками и надавливая до хруста на шейные позвонки. — Довольно глупых забав, — сказал главный. — Не бойся, я не буду тебя убивать, ведь ты бесценный джинчуурики. — Иди в жопу! — был мой ответ. Чувствуя, что режим сэннина меня покидает, причём раньше на несколько минут, из-за того что этот толстяк жрёт мою чакру, я обмяк, полностью расслабляя все мышцы, только так можно добиться совершенной неподвижности. — Отлов девятихвостого завершён, — рано обрадовался Пейн. — Не спеши, — не удержался от комментария я, втягивая в себя природную энергию, которую тут же забирал, не давая мне вернуться в режим отшельника, толстяк. Его руки и тело раздулись и покрылись бородавками. Даже спокойное лицо главного Пейна выглядело удивлённым. — Никто не может без подготовки работать с сэн-чакрой, — пояснил я. Толстяк окаменел, отдавая свою дань природе, и я разбил его руки, освобождаясь. Правда, без своего режима сэннина, толстяк до последнего жрал чакру. — Всё готово, Наруто-чан! — я обернулся на голос Фукасаку, который махнул мне лапкой. — Твой жабий учитель, да? — проследил за моим взглядом Пейн. — Ты узнаешь, что такое боль! Мой крик и крик Шимы слились в один. Он всё равно это сделал. Притянув к себе жабьего дедка, Пейн пронзил его сердце своей чёрной железякой, что достал из рукава. — Ах ты, урод! — пелена злобы замутила моё сознание. Снова! Это проклятое «снова и снова»! Я кинулся на него, но только ощутил его руку на своём горле и удар, которым он припечатал меня к земле так, что я на секунду потерял сознание. Очнулся я уже от боли, потому что этот козёл проткнул обе мои ладони, сведенные вместе своей чёрной железкой. — Теперь ты угомонишься, девятихвостый? И тут меня снова накрыло, словно эта фраза была каким-то ключом к гендзютцу или чем-то таким: я говорил и говорил. Ругал его, а он задвинул свою фишку о том, что мир должен познать всю боль, и тогда он повзрослеет. Я понял, что должен играть по правилам. По придуманным кем-то правилам игры, в которую играют мои «кукловоды», «боги», «высшие силы» или «козлы, сидящие на небесах», и самое страшное было для меня, что кто-то вмешается в нашу игру. Я говорил, а сам про себя молил Саске не вмешиваться. Мой друг может сломать этот любовно выложенный кем-то карточный домик, и тогда все те люди, что погибли, учитель Фукасаку, все они останутся мертвы. Их жизни были ставкой в этой игре, и я не желал таких жертв. Нет, только не такой ценой. Пейн воткнул в мои плечи, талию и икры свои железяки, я чувствовал себя пришпиленным насекомым в какой-нибудь коллекции Абураме Шино. — Проколы неглубокие и не задевают важных органов, — «утешил» меня Пейн. Его чакра тут же стала вторгаться в мою, мешая сконцентрироваться, и, несмотря на мою неподвижность, было невозможно набрать и природную энергию. И плюс боль, эти железяки словно плавились кислотой внутри ран, создавая просто адскую боль. — Не слушай его, Наруто-чан! — закричала Шима, которая снова оплакивала мужа. — Ты дитя из пророчества, ты должен принести мир. Веря в это, мой муж отдал за тебя жизнь! Ты не можешь сдаться! Если ты сейчас опустишь руки, я никогда тебя не прощу! — бесновалась «бабка-жабка», пока Пейн не толкнул её своей техникой, впечатывая в землю на обрыве котлована. Не уверен, но Шима, кажется, тоже присоединилась к числу ставок в этой игре. — Ненавижу земноводных… — пробормотал он. — Пришло время нам покинуть это место. Его зрачки расширились на половину глаза. В это мгновение на площадку выскочила Хината и атаковала его, оттеснив от моего беспомощного тела. Я снова просил её уйти, не мешать, не желая, чтобы погибла и она, особенно если у меня не получится, ведь в этой жизни слишком много появилось разных «если», но она не послушалась. Впрочем, она никогда меня не слушает и умирает. Все умирают… и это так больно. Глаза застелила чернота.