Всё было совсем не так

       Вопреки моим ожиданиям, в обморок Хината не упала. Только, чуть покраснев, переспросила: — Н-наруто… Что, прости? — Давай встречаться! — послушно повторил я и зачем-то пояснил: — Вдвоём. Ты и я. Как пара. — Но… почему? Почему ты предлагаешь мне это… сейчас? — она чуть закусила губу и странно на меня смотрела. Что-то я вообще не догоняю. Или независимо от прожитых лет и жизней я так и не могу понять девчонок? Хотя, пока я «созрел», прошло почти два месяца. Может, я уже опоздал со своими предложениями? Или она обиделась, что я никак не отреагировал на её признание, хотя про него узнал вообще случайно от своего друга, как-то не до этого было, когда тебя, грубо говоря, вместо игольницы используют, разрушая деревню попутно. — Ну… Просто та миссия и война, как-то всё не получалось поговорить с тобой, Хината. Прости, что не сказал этого раньше. Я пойму, если ты откажешься… — пробубнил я. — Я понимаю… — она опустила взгляд и сжала кулачки. — Может, сходим куда-нибудь? — предпринял ещё одну попытку я, уже усомнившись в том, что признание в любви при всей Конохе вообще было. Хотя чего я ожидал? Что она мне на шею кинется? Всё-таки клан Хьюга, воспитание, сдержанность. Может, она уже сто раз пожалела о том, что сказала мне, а точнее всей деревне о своих якобы чувствах. Возможно, она их, наоборот, переосмыслила во время войны… — Скажи честно, ты говорил с Неджи? — неожиданно прервала мои мысли Хината, снова странно посмотрев на меня. — Да… я встретил его недавно, мы поболтали о том, о сём, — ответил я, искренне недоумевая. — Это он предложил тебе встречаться со мной? — помолчав, напрямик спросила она, глядя прямо в глаза. — Ну… Э… — отрицать это было глупо, но, с другой стороны, поставленный вопрос звучал как-то неправильно, словно подразумевая что-то, о чём я совсем не догадываюсь, поэтому я воздержался от прямого ответа и спросил сам: — Что-то не так, Хината? Почему ты об этом спрашиваешь? — Мой отец… — она закусила губу и очень тихо, опустив голову и спрятавшись за тёмную чёлку, произнесла: — Мой отец попросил Неджи-куна поговорить с тобой, чтобы убедить тебя ответить на мои чувства. Но я… Это не должно быть так… Ты бесклановый сирота, поэтому можешь войти в нашу общину на правах регента будущей главы клана. Если… женишься на мне… У тебя нет додзюцу, которые бы конфликтовали с бьякуганом… Ты герой четвёртой войны, и, возможно, именно ты станешь следующим Хокаге после Цунаде-сама. Поэтому… Это всё, безусловно, нравится главе… отцу… и старейшинам. Но… Я не хочу… Не хочу, чтобы ты жалел меня, мне не нужна твоя жалость, Наруто. Не нужно встречаться со мной, потому что тебе неудобно или на тебя надавили Неджи-кун или Хиаши-сан. Когда я сказала, что люблю тебя… — она наконец подняла свои полупрозрачные глаза и посмотрела прямо. — Когда я это говорила, то осознавала, что ты не чувствуешь того же самого ко мне. И мне хватает этого чувства, оно самодостаточно. Я будущая глава клана Хьюга, и я… лучше сохраню чувство к тебе неразделённым, чем буду обузой для тебя. Войти в наш клан — это не самая завидная участь на самом деле. Да, она, конечно, права. Если рассматривать ситуацию в целом и на пару лет вперёд, то в качестве жены Хината была бы идеальна: красивая, умная, смелая, будущая глава Хьюга, то есть у меня появится поддержка могущественного и самого многочисленного в Конохе клана. Как и некоторые минусы… Как, например, моё «бесправие» в качестве мужа главы клана, наши дети, все, кроме первенца, получат подавляющую метку, которую так ненавидит Неджи. И, собственно, это всё, кроме того, что я могу просто исчезнуть через несколько месяцев после своего семнадцатилетия… Если вообще до него доживу, всё-таки в этой жизни получилось, что война началась немного раньше. В прошлые разы основной бой пришёлся на конец июня, а сейчас только-только началась весна, начало марта… До моего семнадцатилетия семь с лишним месяцев… Я тихо засмеялся и потёр шею. — Да, наверное, ты права… Но я пока не загадывал настолько далеко, чтобы вступать в твой клан Хьюга и обзаводиться с тобой детьми. И даже не знаю, как имеющееся у меня теперь додзюцу будет влиять на бьякуган. Ты мне нравишься, Хината. Пока просто нравишься… И я хотел бы узнать тебя получше, чтобы определиться в своих чувствах к тебе. Не скрою, что я говорил с Неджи и поделился с ним своими сомнениями насчёт того, стоит ли… В общем, он действительно сказал, что нам надо начать встречаться, чтобы разобраться в чувствах. Но я не смог бы жениться на тебе из жалости, уж прости. Я не настолько… Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Хината. К тому же, узнав меня поближе, возможно, ты сама разочаруешься во мне, как знать, что за образ ты любишь… Не думай, что моё… предложение — это что-то вроде помолвки или намерения взять тебя замуж. Скажем, это желание просто чуть больше общаться и узнать друг друга ближе. Как-то так. — Наруто… — Хината стремительно покраснела. — Я… поняла. Я согласна… узнать тебя поближе. — Я рад этому, — ободряюще улыбнулся я своей теперь уже девушке. — Знаешь, на самом деле я не слышал твоего признания, мне рассказал о нём Саске. — Да? — и без того большие глаза Хинаты стали просто огромными. Я тихо усмехнулся. — Ага. Прости, конечно, но я был несколько не в форме в тот… момент. А ты не очень-то громко разговариваешь. Так что считай, что ты ничего не говорила и это не стоит между нами, можно так сказать. — Я не беру своих слов обратно… — тихо, но твёрдо сказала Хината. Я хихикнул. — Ты просто разобрала меня на цитаты. Это же мои слова, да? Она кивнула, её скулы залил румянец. — Вот этого я и боюсь, Хината, — вздохнул я. — Может быть, те чувства, что ты испытываешь… Ты просто идеализируешь меня, а я не такой уж и идеальный. Меня это несколько, знаешь, напрягает. Давай пока ты не будешь делать поспешных признаний, а узнаешь меня и сделаешь вывод, хорошо? Подождём с откровениями до… моего дня рождения, — я отвёл взгляд, вспоминая, что всё всегда происходило после окончания войны, конец которой пришёлся на мой день рождения. Хината кивнула. — Я, пожалуй, пойду. Можно встретиться завтра, если ты не против. Сходим куда-нибудь. — Да. Можно. — Тогда до завтра, Хината, — улыбнулся я и покинул тенистую беседку главного особняка в новом квартале, который отстроили для Хьюга.

* * *

— Что с тобой случилось? — я встретил весьма потрёпанного Саске возле входа в квартал Учиха, когда вернулся с очередного «познавательного свидания» с Хинатой. Последние две недели после того, как он очнулся, Саске никуда не ходил, предпочитая медитировать в саду, в котором расцвели деревья сакуры, единственные уцелевшие после погрома, учинённого Нагато. К моему другу медленно возвращались эмоции, но что-то мне «подсказывало», что это снова было всего лишь самогендзюцу. Я часто скрытно наблюдал за Саске с помощью мини-клонов и видел, как он долго подбирал выражение лица и смотрелся в зеркало, думая, что его никто не видит. Итачи лишь вздыхал, глядя на «радостного» брата, это было одно из первых лиц, которое изобразил Саске. Улыбка и довольство, а в глубине глаз печаль и тоска. К нам каждый день заглядывал Хаширама, и бабулька Цунаде тоже через день появлялась, они пытались вылечить моего друга, как-то помочь ему, но пока безуспешно. Чувствительность его левой руки и ног всё ещё оставляла желать лучшего, хотя Саске это и пытался скрыть от нас. К тому же выяснилось, что он не может выделять чакру и использовать ниндзюцу и гендзюцу, даже шаринган активировать у Саске, который с семи лет ходил уже со своим клановым додзюцу, не получалось. Как объяснил мне мой друг, его чакра стала настолько концентрированной и плотной, что он не мог отделить нужное количество для каких-либо техник, даже самых простых, и боялся, что вместе с активацией своего шарингана, например, засосёт весь мир в Камуи. Первые несколько дней Саске вообще даже старался резких движений не делать, говорил, что боится «расплескать и взорваться». Но была и «хорошая новость»: чакру внутри организма Саске использовать мог, например, для того же своего самогендзюцу или ускорения и усиления в тайдзюцу. И вот сегодня, судя по его весьма потрёпанному виду, он нашёл себе партнёра по спаррингу. Даже обидно стало, мог бы и меня попросить. — Как обычно, — ответил на мой вопрос Саске. — Со мной случился я сам. Он пожал плечами, но тут же шикнул, и лицо его приобрело мученический вид. — Тут Ли неподалёку тренировался, и я предложил ему спарринг. Как выяснилось, зря. Он задрал свою футболку, и я увидел огромный синяк на левой стороне. — Чёрт, кажется, у меня пара рёбер треснула, — выдавил Саске, рассматривая боевую рану. — Наверное, стоило сразу в больницу пойти. У меня просто не было слов… цензурных, чтобы выразить своё негодование его безответственностью, поэтому я молчал, бросая укоризненные взгляды на Саске, хотя он, как всегда, сделал вид, что всё хорошо и нормально, и так и должно быть. Ну, блин, нашёл кого просить о спарринге! Что за дурацкая привычка сразу бросаться в омут с головой?! Почему бы сначала не потренироваться в щадящем режиме со мной или Итачи, нет, надо сразу найти маньяка в зелёном костюме! Только я открыл было рот, чтобы высказать сформировавшуюся мысль без матов, как меня прервал Хаширама: — Кажется, я вовремя, — сказал Первый Хокаге, появившийся за спиной Саске. Я выдохнул, ссориться при дедуле бабули не хотелось, к тому же Саске был практически моментально исцелён, по крайне мере, от синяков. После лечения мы за пару минут вместе дошли до особняка. Хаширама помялся и, покосившись на меня, спросил моего пришедшего в относительную норму друга: — Саске-кун, не мог бы ты прервать технику Эдо Тенсей? — Хорошо, — кивнул Саске. — Если вы закончили все свои дела… Хаширама, кажется, не ожидал согласия, его лицо приобрело удивлённое выражение, и он, как мне показалось, даже возмущённо воскликнул: — Что? Даже не будешь возражать? До этого все, кому я сказал о своём желании уйти, тут же начинали меня отговаривать. — Просто я хорошо понимаю, каково это — не принадлежать миру, в котором живёшь, — посмотрев в глаза Первому Хокаге, тихо сказал мой друг. — Десять лет назад я умер, но каким-то образом остался здесь, собрал себя из осколков и притворился живым. Я много раз неосознанно пытался покончить жизнь самоубийством, но Наруто, — он коротко посмотрел на меня, — меня всегда вытаскивал. Так что я не вижу ничего странного в вашем желании уйти. От этих слов по мне затоптались ледяные мурашки размером с Кураму. Я просто был морально раздавлен. Больно было даже просто смотреть на моего друга. Пауза затянулась, я не мог даже вдохнуть, так мне было страшно и горько. Сквозь сжатые зубы я втянул воздух, задышал и расслабил кулаки, вытаскивая короткие ногти, впившиеся в ладони. Наконец Хаширама сказал охрипшим голосом: — Саске-кун, ты ещё сильнее, чем я думал. Ты поразительный человек. Он скривился, словно ел что-то кислое. — Что-то в последнее время мне слишком часто это говорят… Но на самом деле я совсем не сильный. У меня слабая воля, и я всегда слишком быстро сдаюсь. А если не сдаюсь, то это всего лишь значит, что я знаю: в конце всё будет хорошо. Но, наверное, основная причина, почему я жив, в том, что этот мир нравится мне куда больше Чистого, — хмыкнул Саске. — Кстати, вы не могли бы мне о нём рассказать? Я почти умоляюще взглянул на задумавшегося Хашираму. — Извини, но ничем не могу помочь, — тот развёл руками. — Всё, что я помню о том мире, — это тёплый золотой свет. И, насколько я знаю, никто из воскрешённых тоже не сможет рассказать больше. — Жаль, — Саске вздохнул, я вздохнул вместе с ним, но с облегчением. А то знаю я его, сказал бы Первый, что там всё классно и ничего делать не надо, и этот жук… — Тогда я могу начать? — видимо, увлёкшись, Саске забыл о своём состоянии и спокойно сложил несколько печатей, а я, поглощённый своими невесёлыми мыслями, не успел его остановить. Лицо Саске стало испуганно-удивлённым и застыло с какой-то детской обидой. Он зажал губы рукой и подбежал к окну, свесившись наружу. Из его рта полилась чёрная жижа. Мне сразу вспомнилась та чакра, которая лилась из моего живота, когда при битве с Пейном открылась моя печать, удерживающая Кураму. Сердце заколотилось как бешеное, тогда мне помог отец, и я судорожно перебирал в уме печати фуин, чтобы помочь другу, но, к счастью, он справился сам. Спустя секунду чакра из его рта прекратила течь, а Хаширама выглянул в окно, рассматривая ущерб. Думаю, подобная концентрация проплавила землю, если учитывать, что чем плотнее чакра, тем она ядовитее и опасней, в данном варианте эффект будет тот же, что и от концентрированной кислоты, хорошо ещё, что на носителя собственная чакра так не действует, а то бы она обожгла Саске все внутренности. Я выдохнул и тихо заполз в кресло. За прошедший час Саске из меня всю душу вытряс, у меня скоро нервный тик будет, хорошо ещё, что Итачи дома нет, а то бы он совсем испереживался, и так как на иголках постоянно, успокаивающие чаи вёдрами пьёт. — Что это? — спросил Хаширама, с интересом продолжая разглядывать следы извержения чакры за окном. Саске плюхнулся в кресло рядом со мной и устало выдохнул. — Всё никак не привыкну к своему недугу. Моя чакра утекает из тела и смешивается с чакрой Десятихвостого. Из-за этого я не могу применять техники. Правда, кое-что всё ещё в моих силах, например, ускоряться, укреплять тело и ходить по вертикальным поверхностям. Я налил ему воду из графина и протянул стакан, Саске кивнул и осушил его в два глотка, его рука ощутимо дрожала. Хаширама задумался, потеребив подбородок, внимательно оглядывая его. — Теперь понятно, почему твоя чакра практически не ощущается, — он подошёл ближе и поводил рукой над телом Саске. Первый снова задумался и вынес свой вердикт: — Не хотелось бы давать ложных надежд, однако думаю, ситуацию с твоей чакрой можно хотя бы слегка, но подправить. Правда, мне потребуется кое-что уточнить у остальных ирьёнинов. Вполне возможно, что за то время, пока я был мёртв, они смогли создать техники более совершенные, чем известные мне. После этих слов Хаширама подмигнул нам и исчез в вихре листьев. Охо-хо, что за детский сад… Молчание затягивалось, я не знал, что сказать Саске, а он снова о чём-то задумался. — Думаешь, он правда что-то придумает? — наконец спросил меня мой друг. Голос его звучал как-то неуверенно. Я ободряюще сжал руку Саске. Это очень страшно после того, как ты был почти всемогущим, когда мог исчезать и появляться, использовать иллюзии, менять тела, исцелять, призывать монстров, летать на крыльях, очень страшно стать почти беспомощным. Я переживал это состояние тридцать семь раз, когда начиналась моя новая жизнь и я оказывался бесполезным младенцем, а потом долго, больше десяти лет, не мог использовать чакру, которая вся уходила на поддержание печати Курамы. Пожалуй, я понимаю Саске лучше, чем кто-либо другой. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, друг, а я верю, что у тебя всё получится. Ты самый сильный шиноби, ты справишься, Саске, а я буду рядом и помогу тебе. И не смей больше… — мой голос дрогнул. — Не смей сдаваться. Саске повернул голову и несколько секунд смотрел в мои глаза, а потом улыбнулся, вполне искренне и привычным жестом взлохматил мои волосы. — Прости, что снова тебя подвёл, Наруто. Но я буду стараться, обещаю. Ты мой рыцарь в оранжевом костюме, помнишь…