Хочу тебя, Тайга

      Шуршащий пакет, полный продуктов, шлёпнулся на пол в прихожей, и Аомине принялся развязывать шнурки на кроссовках под ошарашенным взглядом Кагами, который даже рот приоткрыл от удивления.       — Неужели я дождался того момента, что в тебе проснулась совесть и мой холодильник не останется пустым?       — Всё в жизни бывает, — глубокомысленно изрёк Дайки, потягиваясь и хватая за длинную ручку спортивную сумку.       — А там у тебя что? — полюбопытствовал Тайга, ожидая ещё какого-то сюрприза от этой заразы.       — Да так, шмотки на пару дней. А то ты свои наверняка зажмотишь.       — Чего? — не поверил своим ушам Кагами. — Ты у меня тут ещё и жить собрался?       — Пару дней, всего лишь пару дней. Чтоб тебе на выходных не скучно было.       — А ничего, что у меня уже планы могли быть на эти самые выходные? — пробубнил Кагами, следуя за Аомине в кухню, где тот уже вальяжно расположился за столом.       — Перебьёшься, значит. На эти выходные я — твои планы. Прошу любить и кормить.       — Может, мне лучше тебе пинка под зад дать? — предложил Кагами, но уже привычно достал из холодильника всё нужное для того, чтобы приготовить так любимое Аомине карри.       Вот уже месяц Аомине иногда приходил к нему с совершенно обычной целью — поесть. Не так уж и часто это было — раз-два в неделю, но этого было достаточно для того, чтобы привыкнуть к виду загорелого засранца на своей кухне. И Кагами не мог сказать, что его это так уж сильно раздражало. С Аомине можно было поболтать на разные темы, даже и не связанные с баскетболом. И это казалось настолько лёгким и естественным, что за каким-то таким совместным обедом Кагами понял, что Дайки медленно, но верно, пересёк ту самую черту, отделяющую его от круга его друзей. Или даже больше — от круга действительно близких людей, с которыми не боишься быть собой. Так если и были какие-то раздражения или сожаления по поводу того, что когда-то он пригласил Аомине к себе и так раскрыл свои кулинарные таланты, то они уже давно исчезли.       Аомине действительно нравилось, как Тайга готовит. Дома родители парня решили, что наглое дитятко давно уже стало достаточно взрослым для того, чтобы готовить себе самостоятельно, или уж, на худой конец, чтобы поесть в каком-нибудь кафе, поэтому без забот занимались своей работой. Самостоятельно готовить Дайки было лень, кафе быстро надоели, поэтому он тут же уцепился за приглашение Тайги после их очередной совместной тренировки. У Кагами действительно оказался неожиданный талант к кухонным делам, и за это Дайки уже был готов чуть ли его не боготворить, хотя и никогда бы в этом не признался. Но вскоре к этому желанию поесть в приятной компании примешались и другие, и некоторые были не совсем приличными.       Тайга всегда смеялся открыто, немного запрокидывая голову назад, и один вид натренированной, тронутой лёгким загаром шеи и подрагивающего кадыка заставлял Аомине задерживать на секунду дыхание и банально «зависать». А уж если Кагами потягивался так, что было видно, как напрягаются под кожей эти самые шейные мышцы, как в жаркий день по ключицам стекает капелька пота туда, на грудь, под ткань футболки... В эти моменты Аомине просто незаметно вцеплялся пальцами в столешницу, чувствуя, как внизу живота тут же разливается жар. Но Кагами так и оставался в счастливом неведении по поводу того, какие нескромные желания пробуждает у своего гостя. Не знал об этом и как будто специально дразнил каждой своей белозубой улыбкой или этим чёртовым фартуком в клетку, который он всегда надевал поверх шорт и футболки. Этот самый обычный фартук уже снился Аомине во снах, но только там он был надет на обнажённое натренированное тело Тайги, покорного и согласного ему, Аомине Дайки, подчиняться, исполнять все его извращённые фантазии...       Да, Аомине был уже готов признать себя извращенцем и, что ещё удивительнее, он был готов признать, что Кагами ему нравится. Не просто как объект его снов и фантазий, а как... Кагами, соперник, друг, обычный парень и просто тот, на чью улыбку хочется улыбнуться в ответ. И тот, ради кого хочется совершить что-нибудь необычное.       — Это, Кагами, давай я тебе помогу, что ли? Ну там, разрежу, порежу, — Аомине решительно поднялся и шагнул к Кагами, который чуть не уронил морковку от такого заявления.       — Тебя сегодня мячиком сильно по голове стукнули? Или ты заболел? — усмехнулся он.       — Чего сразу заболел? — обиделся Аомине, чувствуя, что его решительность понемногу предаёт его, сменяясь непонятно откуда взявшимся смущением. — Я просто помочь хочу.       — Честно — ты меня сегодня пугаешь своей, — Тайга подобрал нужное слово, — инициативой.       — Да ну тебя, — огрызнулся Дайки и всё же забрал у него морковку и нож и навис с ними над разделочной доской, нахмурив брови. Первый оранжевый кусочек получился корявым, форма второго вообще не поддавалась идентификации, а третий улетел в едва сдерживающего смех Тайгу. Аомине почувствовал себя невероятно глупо, но гордость не позволяла сдаться. Только вот гордость, она такая... С раздражением и смущением она не дружит, и Аомине ощутил это на себе, когда резанул себе по пальцу левой руки.       Тайга на обиженный вой, смешанный с громким матом отреагировал тут же, хоть и побледнел так, словно это он себе откромсал какую-то важную часть тела. Схватив Аомине за пострадавшую руку, он с облегчением вздохнул, поняв, что тот всё-таки просто немного надрезал кожу, а не оттяпал себе палец целиком. И, прежде чем какая-то здравая мысль возникла у него в голове, он наклонился, прикоснулся губами к ранке, а после осторожно обхватил конец пальца губами, невесомо скользя языком по пораненной части и слизывая капельки крови.       У Аомине от всего этого просто пропал дар речи. Тайга, так бережно и даже трогательно ласкающий ртом его палец, приподнявший на него странно поблёскивающий взгляд... Это было слишком круто и слишком нереально, чтобы быть правдой.       Чувствуя на языке привкус железа, Тайга выпустил палец Аомине изо рта и непонятно зачем подул на ранку. А после осознал, что и с кем он сделал. Но смущаться и краснеть от своих действий было бы совсем по-девчоночьи, поэтому он, резко выпрямившись, нарочито сурово и серьёзно заявил:       — Пластырь надо.       — Надо, — выдохнул Аомине, не сводя с него голодного взгляда, и у Кагами зародились подозрения, что причина вовсе не в том, что карри так и не было пока готово.       Мысли бесились в голове Тайги взбудораженными пчёлами. Какого чёрта он там устроил в кухне? Теперь, роясь в шкафу своей комнаты в поисках коробки с лекарствами под странным взглядом Аомине, сидевшего на его кровати, он смог обдумать своё недавнее поведение и мысленно побиться головой об стенку. Ведь это же было так интимно, такую успокаивающую нежность позволяют себе только с любимыми людьми, а Аомине... Кагами едва сдержал желание забраться в шкаф, закрыться там изнутри и притвориться, что его нет. Причина голодного взгляда Дайки была абсолютно проста — тот понял его действия так, как понял бы любой человек. На этой мысли Тайга, наконец, нашёл нужную коробку и бросил на Аомине осторожный взгляд через плечо. Если уж Дайки так жадно пялится на его спину, то значит ли это, что он воспринял всё так, как и должен был? Понял, что Тайга его считает кем-то действительно родным и близким? Что он его любит?       Стоп, любит?       Тайга вновь быстро повернулся к шкафу, чувствуя, как щёки начали гореть. Нет, он точно не должен был прийти к такому выводу! Ведь Аомине же парень, в конце концов, он не может ему нравиться, несмотря на то, что его присутствие в последнее время стало для Тайги необходимым. Несмотря на то, что он мечтает тайком прикоснуться к его плечам и, смирившись с самим собой, дрочит на его фотку в спортивном журнале.       А, может, всё-таки любит?       Аомине внимательно наблюдал за лицом Тайги, когда тот, смешно сведя на переносице брови, промывал порез, а после залеплял его пластырем телесного цвета, при этом, похоже, боясь лишний раз вздохнуть. И тут Дайки понял, что всё. Что это предел его собственной выдержке.       Коробка с лекарствами в один момент отправилась на ближайшую тумбочку, и Кагами даже не успел опомниться, как Аомине толкнул его поперёк кровати, навалился сверху и жадно впился поцелуем в приоткрытые от удивления губы. Сухие, горячие, но такие податливые губы, от которых у Аомине тут же сносит крышу, и он раздражённо мычит в поцелуй, когда пресловутый фартук мешает ему забраться Тайге под футболку.       В какой-то миг Кагами пришёл в себя от шока, и Аомине с громким матом и шипением разорвал их поцелуй-борьбу, облизывая прикушенную губу и встречая злющий взгляд красно-карих глаз.       — Ты чего кусаешься, придурок? — в его голосе послышалось возмущение. Он действительно не понял, почему Тайга вдруг решил посопротивляться — ведь секунду назад он сам отвечал ему, сам хозяйничал своим невероятно горячим и умелым языком у него во рту.       — Сам придурок, я же не гей, — выпалил Тайга, понимая, что это совсем неудачная отмазка для того, кто мгновение назад с удовольствием отвечал на поцелуи другого парня и всё равно желал большего.       — И я не гей, — оскалился Аомине, вновь наклоняясь к нему и почти что касаясь его носа своим.       — Тогда какого?..       — Но я хочу тебя, Тайга, — Аомине впервые назвал Кагами по имени, протянул его, словно пробуя на вкус. — Хочу тебя оттрахать до умопомрачения. Хочу кончать в тебя столько, сколько смогу, и потом моей спермы будет столько, что она просто будет стекать на простыню. Хочу, чтобы ты стонал, кричал только моё имя до хрипоты, а потом всё равно не мог остановиться и шептал его, потому что бы не мог иначе. Круто же, да?       Румянец с щёк Кагами уже залил его шею, и Аомине это непокорное смущение действительно заводило, как в его самых смелых снах, возбуждением накапливаясь в низу живота. Он уже было вновь потянулся к губам притихшего Кагами, но сильный и меткий пинок в голень отбросил его в сторону.       — Да ты охренел, — прошипел Кагами, намереваясь врезать ему ещё раз, на этот раз — кулаком в скулу. Аомине успел увернуться, но в долгу не остался — «боднул» противника в плечо, и на жалобно поскрипывающей кровати завязалась нехилая потасовка, окончившаяся внезапным громким ойканьем Кагами, неудачно и больно приземлившегося на пол, а также принявшего на себя накаченную тушку Дайки, который воспользовался ситуацией и тут же оседлал его бёдра.       Кагами сел, опираясь ладонями в пол позади себя. Какое-то время они молча сверлили друг друга взглядом, тяжело дыша. Но Аомине всё-таки решил взять ситуацию в свои руки.       — Что ты делаешь? — напрягся Кагами, когда Дайки довольно осторожно обхватил его, провёл широкими ладонями по лопаткам, защищённым тканью футболки, и скользнул ими на талию.       — Твой фартук. Бесит он, — раздражённо пробормотал Аомине, пытаясь развязать узел на тонком поясе. — Вот когда ты голый в нём, то ладно. А так на тебе сильно много тряпок. Бесит.       — Когда это я был в нём голым? — растерянно произнёс Кагами, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на то, что у Аомине горячие ладони и что это ощущается даже через ткань.       — В моих снах, — признался Дайки, успевая провести носом по обожаемой напрягшейся шее Кагами. — Там ты такой послушный мальчик. Ты всегда согласен на секс, готов мне отсосать, покорно растягиваешь себя сам...       — Прекрати, — прошептал Кагами, слыша треск ткани — пояс фартука всё же порвался в нетерпеливых пальцах Аомине, и тот сдёрнул с него теперь уже ненужный кусок одежды, потянув вверх за полоску ткани, облегающую шею.       — Хочешь сказать, тебе не нравится? — тихонько, но почти по-животному прорычал Аомине, сжимая его член через ткань шорт, и Кагами внезапно осознал: он не может ему возразить. Ему действительно нравится, и вся эта ситуация из пошлой грубости и чужого возбуждения его нехило заводит. Он не сдержался от сумасшедшей ухмылки.       — На трах на полу я не согласен, мне и так уже синяков хватает.       Аомине захохотал, поднимаясь на ноги и протягивая ему руку. И, когда Кагами застыл напротив него, нагло, но обаятельно оскалился и спросил:       — Будешь послушным мальчиком?       — Даже не надейся.       — Шикарно.       Последнее слово было словно выстрелом из пистолета на старте и распрямившейся пружиной в механизме нового этапа их отношений.       Одним движением Тайга стянул с себя футболку, отбрасывая её куда-то в угол комнаты и приникая к Аомине, который тут же вцепился пальцами в его ягодицы через ткань шорт, сминая их, проводя по ложбинке между ними, но и этого уже было достаточно, чтобы Кагами довольно стонал в очередной жадный поцелуй, сминал пальцами его чёрную футболку и утыкался ему в живот вставшим членом, смазка с головки которого пачкала ткань трусов. В очередной раз повалив Кагами на кровать, Аомине с тихим рыком почти что вгрызся поцелуем в его шею, прихватывая зубами кожу, засасывая её в явном намерении оставить на ней даже не засос, а синяк. Свой собственный знак.       Но Кагами уже так нетерпеливо вцеплялся в края его футболки, намереваясь сдёрнуть её, что Аомине пришлось приподняться над ним и всё-таки избавиться от этого куска ткани, желая поскорее снять и джинсы, давившие ему на член. Он говоряще провёл пальцем по поясу, и Кагами, поняв, что от него требуется, потянулся подрагивающими руками к его ширинке. Чуть приподняв бёдра, Аомине позволил снять с себя джинсы вместе с бельём и закусил нижнюю губу, когда шершавая ладонь Кагами обхватила его член.       — Не спеши, — простонал он, оттягивая у того резинку шорт и отпуская её, чтобы она щёлкнула по поджарому животу. Кагами понятливо кивнул, позволяя ему стянуть их с себя, и простонал что-то невнятное, вцепляясь ему в волосы, когда Дайки прижался губами к головке его члена сквозь ткань боксеров.       Кагами рвано выдохнул, когда Аомине стянул с него бельё, а после нетерпеливо провёл ладонью по внутренней поверхности бедра. В отместку Тайга потеребил пальцами его затвердевший сосок и жадно приник губами к ямке между ключиц, вырывая у Аомине ещё один довольный стон.       — Тайга, — облизнув пересохшие губы, Аомине всё-таки повалил Кагами на кровать, устраиваясь меж его ног, вынуждая того согнуть их в коленях и немного резко разводя их в стороны. Кагами недовольно сощурился, приподнимаясь на локтях.       — Смазки нет, — в отличие от Аомине, он ещё пытался сохранить те крупицы разума, которые не были подавлены возбуждением.       — Есть, — отрезал Дайки, протягивая руку с подрагивающими пальцами к его губам и кидая на него ехидный взгляд. — Ну же, Тайга, ты знаешь, что делать.       Тайга знал. И с особо пошлым взглядом обхватил губами три его пальца, посасывая их и лаская языком. Это не было похоже на недавнюю нежность, скорее, на вызов, когда зубами Тайга дразняще прикусывал жёсткие подушечки. И Аомине не мог отвести от него взгляд, а в голове уже пролетали картинки того, как бы эти губы касались его члена, обхватывали его с такой же жадностью, как и пальцы. Он точно добьётся от Тайги этого минета, если не в этот самый миг, то позже.       Кагами в последний раз прикусил его пальцы, выпуская их изо рта, и облизнулся, словно довольный кот, откидываясь на спину, но всё же удерживаясь на приподнятых локтях. Он немного прикрыл глаза, но полностью отказаться от того, чтобы не наблюдать за Аомине, за его шальным взглядом и чуть подрагивающими крыльями носа, он не мог, поэтому следил за каждым его движением из-под полуприкрытых век.       Первый влажный палец принёс дискомфорт, и Кагами прикусил и так уже искусанную за сегодня нижнюю губу. Немного подождав, Аомине проник в тугое колечко мышц ещё одним пальцем, растягивая и пытаясь нащупать простату, хваля себя за то, что всё-таки догадался почитать в интернете нужные статьи. На самом деле он и смазку с собой принёс, но она так и осталась лежать в сумке на кухне, а оторваться от готового на секс Кагами было просто выше его сил.       Казалось, простынь затрещала под пальцами Тайги, когда он вцепился в неё, всё же падая на спину и вжимаясь лопатками в кровать, как только довольный собой Аомине подразнил бугорок простаты, согнув немного пальцы.       — Нравится, Тайга? — выдохнул Дайки ему в шею, немного сжимая другой рукой его изнывающий от недостатка ласки член.       Кагами сначала просто кивнул, а потом хрипло выдал:       — Да трахни ты меня уже, Дайки.       И в этот момент Аомине ощутил, как все остатки самоконтроля растворились, словно в кислоте.       Пальцы выскользнули из растянутого ануса Кагами, но Аомине не дал привыкнуть ему к ощущению пустоты, пристраивая свой член к покрасневшим мышцам. Кагами хрипло вскрикнул и выругался, но сдержал первый порыв оттолкнуть Дайки от себя, когда почувствовал, как его член до боли растягивает пусть даже и немного подготовленные мышцы.       — Ты нереальный, — замерев в нём, Дайки с садистским удовольствием вновь цапнул его в шею, а после резко подался назад и вошёл вновь, отчего Кагами чуть ли не взвыл от боли и возбуждения, потому что Аомине успел провести ладонью по его члену в такт своим движениям.       Но Аомине не дал ему отдохнуть и привыкнуть, резко и порывисто начиная двигаться и касаясь губами его шеи, плеч, груди, собирая ими капельки пота. Дикие, необузданные толчки и такие же движения его шершавой ладони по возбуждённому члену — всё это заставляло Тайгу выстанывать его имя до хрипоты, до режущего ощущения в горле, и притягивать его к себе ещё больше.       Оргазм настиг Кагами обжигающей волной и чёрными точками перед глазами, а секундой позже — ощущением, как внутри него разливается вязкая горячая жидкость. Немного помедлив, Аомине вытащил свой член из саднящего ануса и скатился на простынь рядом, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и Кагами, воспользовавшись этим, повернулся на бок, спиной к нему.       Какое-то время они лежали молча, и когда Кагами уже почти что сморило, Аомине прижался грудью к его спине, собственнически закинув ногу ему на бедро.       — Какой-то ты тихий, Тайга, — он прихватил зубами мочку его уха, дразняще провёл по ней языком.       — Не беспокойся, сейчас отдохну и врежу от души по твоей наглой роже, — устало огрызнулся Кагами.       — И даже не покормишь? — поинтересовался Аомине, а его живот вторил ему голодным урчанием.       — Ну ты животное, — заржал Кагами. — Тебе бы лишь поесть, поспать и потрахаться.       — Не-а, — протянул Аомине, — не так. Мне бы только тебя и баскетбол. А уж только с тобой поесть, поспать, потрахаться и всё остальное.       В этот момент Кагами был невероятно счастлив тому, что Аомине не видел его лица. Не видел его покрасневших щёк и наверняка счастливых глаз.       — Да покормлю я тебя, — смущённо буркнул он и не удержался от язвительного замечания: — Только пожалуйста, не надо мне помогать, пожалей свои конечности.       Аомине только со смешком вновь легонько и в то же время собственнически укусил его за ухо.       Выходные обещали стать невероятными.