ВитаЛИна

С уборкой закончили, котов накормили - теперь можно и репетировать, сколько влезет. Правда, и самим перекусить не помешает. Но Холст куда-то подевался. Только что вот подпинывал и активно руководил процессом - и вдруг исчез. Нашелся на диване уткнувшимся в подушку и в крайне скверном настроении. Ну не поспать же прилег. - Володь, что случилось? - распереживался Прист. - Уйди, - не отрываясь от подушки, - пожалуйста. Разговаривать в подобном тоне не представлялось возможным. Виталина собрала всех в кухне на совет. Без криков и рукоприкладства с последующими выяснениями, кто виноват и что делать, решили разойтись по домам. Репетиции и подготовки могут и подождать. Приходилось им и нетрезвыми выходить, и с крепкого бодуна, и импровизировать. Главное, чтобы Холста отпустило. Решив таким образом, разошлись. Виталина осталась с Владимиром. Нельзя его одного оставлять. Придумает себе что-нибудь, и где его потом искать? К тому же она могла являться первопричиной настоящего состояния Холстинина. Присев рядом, взяла его за плечо. Осторожно сдвинула его волосы и поцеловала в щеку. - Поговорить хочешь? - предложила она. - Нет, - в подушку, - я сегодня занят. Завтра приходи. По личным вопросам в конце недели. Категорически не настроен Володя на разговоры. Знать бы только, о чем он сейчас думает. - Что случилось? - мягко, - нормально же все было. Ну, хочешь, можешь поругаться на меня. - Не хочу. Не в тебе дело. - В ком тогда? - Не знаю. Она легла рядом, прижавшись щекой к его плечу. Может, хоть так удастся успокоить друга и привести в адекватное состояние. Вот так сейчас улыбнуться ему. Он сразу смягчится и простит. Не сможет по-другому. Как только от подушки этой оторвать? Или совет у кого-нибудь спросить? У Маврина, например. Серый любого может вытащить из самого глубокого депресняка. И Холст не являлся исключением. Набрала Маврика. - Абонент временно не доступен, - голосом робота сообщил Алексис на двух языках. - Алексеев, где Маврин? - Говорю же - недоступен он, - возмущенно, - шеф в депрессию впасть изволил, всех послал, встречи отменил. Второй день уже нервы мотает. - Магнитные бури, похоже. - предположила она, - или полнолуние. Или что там еще вызывает групповые обострения? - Х.З. - Вздохнул. - Стыров еще не заходил. Что делать то теперь. - Напоить не пробовал? - Отказывается, и курить тоже не изволит. Сказал, что бросает и вообще решил здоровый образ жизни вести. - Точно бури. - Пойду я шоу смотреть и участвовать, - оживленно, - шеф проснулся, главное, чтобы татухи сводить не собрался. Алексис отключился. Ему сейчас, похоже, хуже. Холст хоть не буянит, а бросающий курить Маврин хорошего не предвещает. Вспомнила, как сама, будучи мужиком, бросала курить. Бедняга Холст слова подбирать тогда замучился, с нервной системой и здравым смыслом чуть не распрощался. Теперь вот Холст ей мозг выносит. С одной стороны - вполне заслуженно, с другой - ему самому от этого не легче. Еще и творческому процессу вредит, а следовательно, дальше так продолжаться не может. Кстати, о творческом процессе. Вспомнилось, как мавринский басист Максимов фигачил на мавринской гитаре неслабое соло. Может, на Холста это подействует? Сняла со стены одну из гитар. Струн поболее, чем на басухе, не суть. И аппаратура на полу валяется, будто её ждет. На идеальное соло не расчитывала, можно даже наоборот, Холст поржет - все вперед. Но Петрович даже не отреагировал. Терпение не безгранично. - Поднимайся немедленно, - выдрала из его рук подушку. - Отвали от меня. - Не дождешься, - приложила Холста, той самой подушкой, - соберись, тряпка. Сейчас не время страдать фигней. Этой наглости он не стерпел. Встал. - Совсем охренела? Я ведь не посмотрю, что ты теперь баба. - Ой, как страшно. И что ты сделаешь? Слабак. Не стал Володя объяснять, что он может сделать, сразу в морду двинул разбушевавшейся бабенке. Она отшатнулась, но на ногах удержалась. Холст с перепугу подхватил ее под руки, прижал к себе. - Прости, не сдержался. - Ничего страшного, - чуть слышным голосом. Владимир метнулся в кухню, вернулся со стаканом воды. - Вот, выпей, - вложил бокал в ее ладони, чуть сжал. - Спасибо! Он дотронулся до ее щеки, она улыбнулась. И железный Холст окончательно растаял. - Солнышко мое взбалмошное. Спасибо, что не бросила меня. И я не брошу тебя никогда. Слышишь? Никогда и ни при каких обстоятельствах. В любом состоянии. - Я согласна, - улыбнулась. Они устроились на диванчике. Она делилась идеями по поводу музыки, он пытался придумать что-то с текстами. - Алексису надо бы помочь, - вдруг вспомнила она. - Что с ним? - С ним бросающий курить Маврин. - Не завидую, - Холст что-то представил, - и давно он курить бросает? - Второй день, вроде как. Юра так сказал. - Хреново. Надо ехать. Алексис у подъезда доламывал очередную сигарету. Не курилось и ему. Может, это что-то заразное? Реально задумался о возможности передачи депрессии воздушно-капельным путем. За этим занятием его и застали Виталина с Володей. Грустный взгляд не обещал ничего хорошего. - Курить вредно! - Холст вырвал из пальцев Алексеева сигарету и выкинул. Алексис от неожиданности вздрогнул. - Напугали, - присел на ступеньки. Друзья присели рядом. - Как он там? - спросила Виталина. - Нормально. Нажрался, в трусах по квартире ходит, песни орет блатные, - вздохнул, - базар не фильтрует. Что с ним делать - не представляю. - Связать не пробовал? - сразу придумал Холст. - Пытался. Он драться сразу лезет. - Ну так и вырубил бы его, - не унимается Холстинин. - Не по-людски это... - А сейчас по-людски получилось? - Не знаю - грустно, - и по-другому не представляю. Немного отдохнув, пошли к Маврину.