Сёши

      …когда вы ведете себя прямо и честно по отношению к другому человеку и не пользуетесь манипуляциями, то этим вы как бы говорите ему очень важную вещь. Всем своим поведением вы показываете, что не вмешиваетесь в процесс принятия им решений, и, что наиболее важно, ваша позиция не меняется от характера его ответов. Это позволяет достигнуть взаимного компромисса (если, конечно, компромисс в данной ситуации вообще возможен). Мануэль Дж. Смит

      Сёши дома       Проснулся счастливым и, наверное, целую минуту предавался сладким потягиваниям. Хорошо-то как!       Если верить теням на потолке, уже вторая половина дня, а меня никто не будил, и спал я без задних ног. Никаких снов, никаких кошмаров, вообще ничего, как выключился. После нескольких суток недосыпа неудивительно.       Зато вчера я был невероятно крут! И все это признали. Даже Какаши надулся от гордости и похвалил: “Хорошая работа, как и ожидалось”. Вот так-то вот!       И с Тсунаде мы поболтали по-доброму. Хотя по первости я чуть глаза не выронил, когда её увидел. Папаша представил нас и смылся, мол, общайтесь приватно – не буду мешать. А мы стоим, пырим друг на друга как бараны… и молчим.       Не знаю, какие мысли одолевали Сенджу, но мой котелок чуть не порвало от вопросов. Как? Зачем она здесь? Из-за меня?! Хочет отомстить Орочимару? Что именно ей рассказали?!..       На её месте я был бы жутко расстроен и зол. Каково это, узнать, что из похищенных клеток покойного деда наварили клонов для изуверских экспериментов?! Да от такой новости каждый нормальный человек схватит кирпич и помчится на поиски экспериментатора – проводить профилактику излишнего научного любопытства!       Вот только это совсем не значит, что клоны вдруг смогут заменить близкого человека. Знакомое лицо – далеко не всё. Если нет общих воспоминаний и привязанности, внешняя похожесть скорее собьет с толку и вызовет разочарование.       Какаши, паразит!! Что он ей рассказал?!..       Я стоял, не решаясь открыть рот. И что она почувствует, когда поймёт разницу? Сожаление? Обман?.. Может, лучше сразу предупредить, чтобы не питала иллюзий? Или не стоит?..       Хорошо, что у шиноби всё не как у людей. Извести себя сомнениями мне не дали, а деловито обняли.       Хы!       Закончился вчерашний вечер и вовсе неожиданно.       Вернувшись в Коноху и успокоив Яманака, я уполз из конторы разведчиков совершенно никакой. Иноичи предлагал поспать в комнате отдыха, но меня пробило на упрямство. Домой и баста! К любимой подушечке. На автопилоте я доплёлся до порога и свалился в ворота – ноги категорически отказывались перемещать дурное тело. Так и сидел на дорожке, тупо глядя на освещённые окна и мечтая о спальне.       Неизвестно, сколько это могло продолжаться, но дверь открылась. На крыльцо вышел кто-то непонятно-тёмный, и знакомый голос доброжелательно поинтересовался:       – Ну и где ты болтался? Почему так поздно и в таком виде?       Я расплывчато помотал рукой. Силы на внятное говорение не было. К счастью, меня поняли без слов. Утомлённого героя соскребли с земли, немного помыли и сунули в койку.       А теперь, раз уж я выспался, можно поздороваться как следует!       Сестра нашлась на террасе.       – Доброе утро, онэ-сан.       Меня одарили благодушным взглядом.       – Или у меня что-то со зрением, или утро давно прошло.       – Правда? А почему так завтракать хочется? – я намекающе потёр живот.       – Сложно сказать. Обычно в это время многие начинают задумываться об обеде.       – Мы могли бы продолжить эту традицию!       Пустой желудок скрёбся, квакал и безоговорочно поддерживал мнение большинства.       – Ну, если ты просишь…       – Очень-очень прошу!       Дай-дай-дай!! Еды! Любой. Я последний раз ел вчера утром в Тюгоку. Тарелку чечевицы без ничего. Не считается!       Она пожала плечами.       – Тогда шуруй на кухню. Всё готово давно.       Ва-аа!       Пока я ублажал брюхо, сестра подкармливала моё любопытство.       Появление родни объяснялось просто – Канзо и Рёко принесли новый отцовский меч. Предупредить о своём визите несерьёзная парочка не потрудилась. Хорошо, что Какаши написал сопроводиловку для охраны и оставил им ключи от дома, а иначе пришлось бы родне куковать в рёкане за воротами Конохи.       Увидев меня в перекрашенном виде, с голубыми глазами, они мигом сообразили, что к чему, и теперь Рёко ворчала по поводу использования детского труда:       – Ох, Сё-чан, деду Ватари жутко не понравится, что ты стал шиноби.       – Я ему письмо напишу, чтобы он не сердился.       – Ну, конечно! Письмо его успокоит. Мечтай! – сестра закатила глаза. – Опять он будет носиться взад-вперёд и орать.       Представив лютующего дедулю, я поёжился – с Ватари станется самолично примчаться и отдубасить меня чем-нибудь тяжёлым.       – А где Канзо-сан?       – Бездушный братец покинул меня одну, взял вашего большого Хусанаку и ушёл по лавкам. Можешь себе представить?       Ага, могу. Причём запросто. Но возмутиться всё равно надо.       – Почему это одну?! А как же Сёши?       Рёко захихикала:       – А Сёши сопел и пихался, когда его пытались разбудить. И прятался под подушкой.       – Враньё!       – Такой смешной – рыжий и конопатый!       – Рррр!       Ещё через полчаса сытый и довольный Сёши валялся на солнышке. Сестра расчесывала мои отросшие космы и пыталась собрать хвост, но шнурок постоянно сваливался.       – Хорошо, что вы пришли.       – Сё-чан! – Рёко подпрыгнула. – Я же чуть не забыла! Тут для тебя оставили послание. Очень вежливый юноша принёс.       Послание? Интересно, от кого? Может, из школы? Заинтригованный я ждал Рёко, но внешний вид толстенького свитка ответил на все вопросы. Шёлковая изнанка имела красноречивый узор из повторяющихся вееров.       Шисуи. Уже сварганил печать? Быстро он.       Убравшись к себе, я осторожно сунул нос внутрь посылки. Эм-мм… Лабуда какая-то! Понимаю только отдельные слова. И схемы ничего не проясняют. Я раскатал восьмиметровый рулон до конца. Прочитал заключение.       Да уж… Работа проделана большая, но загадошная.       И что с этим делать? Проверить у какого-нибудь специалиста по фуин?.. Не-е, нафиг-нафиг! Палево. Самое разумное – запечатать, спрятать и забыть до поры. Мне этой штукой не пользоваться.       Вчера в Управлении мне всучили пачку бланков и велели написать отчёт по горячим следам, не откладывая. Я так мечтал бездельничать и обжираться, а вместо этого пришлось запереться подальше от всех соблазнов и разложить бюрократический пасьянс.       Сверху на каждом листе было указано название миссии, и пропечатан аж целый А-ранг! Довольно круто. Особенно если учесть, что мне так и не сказали, зачем нам понадобился этот детский замок.       А подумать об этом стоило. Хотя бы теперь.       Зимой я рассказал Какаши о том, что видел в убежище Змеиного Саннина, удачно ввернув упоминание о шиноби Звука, и сейчас столкнулся с прямыми последствиями своей подрывной активности. Коноха выяснила, что за делами в Звуке стоит Орочимару, и начала действовать. Это славно! Приятно знать, что у Змея проблемы. А прикладывать к ним руку приятно вдвойне…       Ладно! Хорош мечтать! Пора писать, а то начальство по башке надаёт и прогонит из стройных рядов. А мне хочется быть в курсе дел.       По-быстрому заполнив понятные графы – имя, личный номер, цель задания, время от и до, руководитель, команда, потраченное снаряжение… я надолго завис над пустыми листами. Сроду не писал сочинений на тему “Как я провёл миссию в Стране Звука”. Наверняка в академиях и этому учат, но мне таких уроков даже близко не попадалось. И Какаши не спросишь. М-мм…       Набросаю конспект, авось станет проще!       Тэк-с. Выполнение задания по дням и часам. Встреченные шиноби – имена, внешность, особенности чакры… Немного подумав, я подробно расписал свои подозрения насчёт Маки. Добавил описание башни в Тюгоку и всё что смог вспомнить о допросе. Подземный ход. Путешествие с мешком на голове. И напоследок увиденное в замке. Не знаю, что из этого важно, но бумаги дали много, а лишнюю писанину можно просто выкинуть.       В итоге строчил до глубокой ночи. Записей получилось на ученическую тетрадку – очень неслабо для пяти дней. Зато уложив впечатления ровными чёрными строчками, я ощутил приятную пустоту в голове и с чистой совестью уснул.       С утра закинул в сумку хитай, писанину и попрыгал в Управление. Сдаваться.       В тесноватом холле пожилой администратор с улыбкой посмотрел на меня поверх очков.       – Кого-то хотите увидеть?       – Отчёт сдать, – я легкомысленно махнул сумкой.       – Кто ваш куратор? Как ему доложить?       – Яманака Иноичи. Меня зовут Хатаке Сёши. Я могу вам оставить бумаги, если он занят.       – Нет, Хатаке-сан. Не можете, – улыбка старика похолодела. – Это нужно передавать лично в руки.       – Прошу прощения.       Да-да. Я легкомысленный олух, не знаю элементарных вещей и вообще хотел смотаться отсюда, не встречаясь с Иноичи. Обязательно исправлюсь, только не надо так строго смотреть!       Суровый вахтёр смерил меня неодобрительным взглядом, но сопровождающего вызвал. Парень в серой форме всю дорогу недоумённо косился на непонятного сопляка, а вот Яманака, чахнущий в своём кабинетике, мне обрадовался.       – Уже отдохнул?       – Да, спасибо. Вот.       Отчёт перекочевал на стол. Блондин полистал моё творение.       – Хорошо постарался. Даже очень.       Ня-ха-ха! Правильно-правильно, хвалите меня!       Морда против воли расплылась в улыбке, но следующий вопрос сбил самовлюблённый настрой.       – Сёши-кун, а ты не думал о том, куда пойдёшь учиться после младшей школы?       – М-м… нет.       – Наш учебный корпус очень подходит к твоему складу характера.       – Э-э…       Офигенно неожиданное предложение!       Не знаю уж почему, но поступление в Академию всегда казалось чем-то само собой разумеющимся, другие варианты я даже не рассматривал. Наверное, зря. Вообще-то, если подумать головой, мне нужна не столько подготовка боевика, сколько много-много информации. А кто с ней работает? Правильно, разведка!       Прямо сейчас идёт возня с Отогакуре. И что о ней знают генины из боевых отрядов? Полагаю, что ничего. Чунины? Примерно столько же. Джонины? То, что им нужно для задания.       Мне бы хотелось знать побольше.       – Я подумаю. Спасибо, Иноичи-сан.       – Рассчитываю на тебя, – Яманака был серьёзен, как исповедник.       Порывшись в ящике стола, он протянул мне четвертушку листа. Квитанция?       – Держи! Это нужно отнести в наш финансовый отдел. Твоё задание закрыто. Поздравляю с успешным завершением!       Я машинально промямлил положенные благодарности.       Господи боже! Этот бумажный ад вообще заканчивается?!!       Дома вместо Канзо и Рёко обнаружилась лаконичная записка: К обеду не жди.       Пфф! Не больно-то и хотелось. Я чудом удрал от чадолюбивых тёток из бухгалтерии. Нет, они здорово объясняли про деньги, расчёты, отчисления и начисления, но зачем щипать меня за щёки и закармливать сладостями? Чай с конфетами до сих пор в горле стоит.       Даже хорошо, что моё общество никому не требуется. Можно зарыться в подземелье и пару часиков потупить в камень. Ещё в каталажке Звука я понял, как соскучился по этой заковыристой головоломке. Скрижаль бросала вызов моей способности к самопознанию. Вынуждала рыться в себе, не признавала двуличности и попыток что-то приукрасить.       Я подпалил свечи, снял покрывало, собираясь опуститься на подушку, но у плиты были свои планы. В этот раз камень решил обойтись без прелюдий. Волна образов взлетела вверх и смяла сознание.       Женский крик… холодная вода озера… детская рука…       Тонкий визг стали… Уходи!       Я не знаю… Посмотри на меня!.. Я не знаю!..       Нельзя спать…       Где мы? Как узнать?       Минагава Кин…       Механизмы древней плиты жадно перетряхивали свежие впечатления, выуживая из шелухи ощущений новые сокровища: ситуации, решения, выводы… Гигантский поток информации уместился в считанные секунды. Ничего общего с прежним многочасовым слепым тыканьем. Два фрагмента мозаики вспыхнули между вдохом и выдохом, а потом могучий пинок вышвырнул меня на поверхность разума.       Уф-ффф… Не думал, что получится вот так сразу. Нацелился на долгое противостояние, а выбил незапертую дверь. Восстановив равновесие, я огляделся. Что-то поменялось?..       Кажется, да.       От скучных стен отделились невесомые полотнища теней. В шершавом граните пола заблестели вкрапления слюды. Суховатый воздух наполнился привкусом и оттенками запахов. Тончайшие токи воздуха облизнули босые ноги, порождая беготню мурашек. Печати на потолке задышали в едином ритме с моим очагом…       Ново. Я коснулся гладкой плиты, прислушиваясь к ощущениям. Нет. Чувства не стали острее. Что-то другое изменилось. Внимание? Интерпретация? Концентрация на сенсорном сигнале?.. Не уверен, но чувствую себя так, словно до этого жил в противогазе. Глядел сквозь крохотные стёклышки и дышал через коробку с фильтром, а теперь стащил маску!       И это полутёмный подвал.       Выйти наверх?       Гениально! Без всяких скидок.       За час я перенюхал, перетрогал и перепробовал всё что можно и теперь валялся на ветке, наслаждаясь непривычным утомлением чувств. Стоящая перед носом запотевшая чашка с ледяной стружкой вспыхивала на солнце. Искрящиеся кристаллы доставляли столько эстетического удовольствия, что взять и просто съесть манящую сладость казалось кощунством.       Ха! Молодец, Рикудо – лодыря не гонял! Кто бы знал, что плита может делать что-то подобное?! Теперь нужно обязательно придумать, как показать её Наруто! Такое форсированное внимание – бесценный подарок для рассеянного Узумаки.       Вся загвоздка в том, чтобы добиться хороших отношений между отцом и приятелем. Пока Какаши смотрит на Наруто, как на говорящую табуретку, он точно не согласится поделиться наследством Мудреца. А без помощи отца у меня не получится сохранить в тайне занятия джинчурики. Может, нужно приучать их друг к другу постепенно? Маленькими порциями, как закаливание.       Не выдержав щемящего аромата сиропа, я набрал ложку снежно-ледяной красоты. М-ммм!! Не знаю, как вы это сделали, Рикудо-сама, но вы – мой бог!       Вкус! Сожрать и умереть!       Интересно, а Тсунаде собирается возвращаться в деревню? В Звуке она так в меня вцепилась, что я подумал: не выпустит!       Вот кого стоило бы порасспросить о плите. А то у меня такое чувство, что ухватившись за очевидный способ изучения, я упускаю остальные. На самом деле, получение доступа к новым фрагментам после мучительно долгого угадывания кажется удивительно нерациональным. Особенно на фоне чёткой иерархии уровней и кластеров информации. Слишком… громоздко и случайно.       Хатаке Какаши на работе и дома       Пока великие шиноби занимались привычным делом (грызлись и портили друг другу кровь), я праздно размышлял о результатах миссии. Вот что случается, когда наниматель лезет под руку шиноби. Столько усилий и зря. Досадно.       Нет, выяснили мы немало. Все сомнения насчёт личности Такефуйо окончательно отпали. Человек, похищенный из крепости, лично общался с Орочимару и знал много полезного об устройстве Отогакуре, но информация о том, что ещё три недели назад девчонка БЫЛА в замке, нас огорчила.       Готов поспорить – если бы не самурайская прямолинейность, мы бы её застали.       Спрашивается, зачем действовать так откровенно? Своими требованиями Мифуне оказал родственнице плохую услугу. Отогакуре просто отказалось от причастности к её покупке и затеяло свою игру, а нам пришлось отступиться. Без подготовки проникнуть в чужое гакуре, отыскать и выкрасть оттуда охраняемого человека – такое мог бы проделать отец. Мне до таких высот ещё карабкаться и карабкаться…       – Да как вы посмели?!!       От вопля Сенджу зазвенело в ухе.       Хочу домой. Там тихо, спокойно и нет горластых… куноичи.       Сандаймё явно предупредили о визите ученицы. Отгородившись шляпой, старик невозмутимо пережидал бурю. Сенджу хотела ребёнка и не хотела понимать возражения. Когда бушующая стихия немного выдохлась, Сарутоби заявил:       – Какаши получил опеку, прежде чем мы узнали о происхождении мальчика. Никто не собирался тебя обкрадывать.       Я едва не закивал. Вот что значит опыт! Мне так просто и убедительно в жизни не соврать.       – Что-о?! Ты старый!..       Раздражённый Хокаге ахнул кулаком по столу.       – Тсунаде, прекрати орать! Лучше поблагодари Какаши, что он доставил мальчика сюда и позаботился, – пока Сенджу возмущённо хватала воздух, он добавил: – Мы ведь не сразу поняли, что именно сделал Орочимару.       В этот раз ругань лилась несколько минут без перерыва. Наконец, взяв себя в руки, женщина пробурчала:       – Но вы могли бы найти меня…       – Тсунаде, ты четыре года прошлялась невесть где! Естественно, мы не стали дожидаться, – Хокаге повернулся ко мне. – А ты чего мнёшься?! Почему сам не объяснил?       Пришлось вздыхать, виновато пряча глаза. Я несколько дней только и делал, что объяснялся с этой ведьмой. Убеждал не срывать миссию. Пусть теперь кто-нибудь другой этим позанимается. Например, её наставник!       Как и ожидалось, Сарутоби надоело препираться ещё быстрее, чем мне. Несколько минут послушав возмущенные требования, каге вызвал помощника и демонстративно обложился бумагами.       – Всё, проваливайте! Вы уже давно не генины и должны решать такие вопросы самостоятельно, без помощи старика, – он погрозил свитком. – Не вздумайте подраться и что-нибудь разнести!       Повторять ему не пришлось, я с готовностью выскользнул из кабинета. Теперь вся ситуация выглядела заметно проще. Парой слов Сандаймё дал понять, что считает крайне щекотливое усыновление, проведённое через голову Сенджу, мелкой неурядицей и не потерпит свары.       Но тогда зачем он её злил?       Шваркнув напоследок дверью и окатив напрягшихся АНБУ лютым взглядом, Сенджу потопала к выходу. Пришлось плестись следом. Глядя ей в затылок, я думал о том, что после встречи с каге мы потеряли последнюю возможность убрать соперника тихо. Для меня это безусловный плюс. Слишком утомительно ожидать, что тебя попробует отравить Легендарный медик. Проблема в том, что теперь нам придётся использовать уговоры, а я слабовато представляю, как это делается.       Ну, надо хотя бы попробовать.       – Сенджу-сама, позвольте мне принести извинения…       – Не нужно! Я согласна считать это недоразумением, – отмахнулась, даже не оборачиваясь.       М-мм… приятно слышать, но зачем людей пугать? Встреченные шиноби и служащие перепугано шарахались от тяжкого облака сакки, летящего впереди воинственно настроенного Саннина. Даже мне тяжело дышать в таком, что уж говорить о беднягах-секретарях.       – Могу я предложить…       – Деньги не возьму!       – …встретиться и поговорить у нас дома? Полагаю, Сёши будет вам рад.       А вот теперь она остановилась.       – Кхм! Да, согласна.       – Сообщите мне, когда вам будет удобно.       Поклонившись её спине, я убрался.       Следующий ход уступлю противнику. Проявлю добрую волю и выслушаю требования. Суетиться ни к чему. Сенджу ещё многого не знает.       Дома оказалось вовсе не так тихо, как я думал. Родня в кои-то веки набралась духу высунуть нос из Травы, и теперь счастливый мелкий носился по двору верхом на собаке. Выглядел обормот точь-в-точь, как выходец из Молнии. Волосы отмыл, а загар оставил. Багрово-синие глаза выглядели совершенно дико.       Работать мне не хотелось, но пришлось. Разбор. Никуда от него не денешься.       Самый младший участник команды был схвачен и безжалостно усажен за письменный стол. Мы обсудили ход задания, принятые решения, допущенные оплошности и возникшие трудности. Отметили и слабые места подготовки. Сёши притащил черновики своего отчёта (потом обязательно сожги!) и последовательно изложил предложения по улучшению связи. Довольно изобретательные. Половину можно сходу использовать, но в первую очередь меня интересовали его впечатления.       Сын собрался с мыслями и рассказал. Как я и думал – возможность в любой момент вернуться домой не делала миссию лёгкой прогулкой, но очень помогала сохранять хладнокровие в опасных ситуациях. Задания на внедрение всегда утомительны. Сёши смог бы преодолеть и усталость, и напряжение. Мы сами ему помешали, требуя жёстко выдерживать контрольное время.       Ну, теперь пусть Паккун сколько угодно бурчит, что ему тяжело, а я научу мелкого Призыву!       Под конец Сёши признался:       – Я расстроился, когда Маки и Хачиро погибли. Раскис и вообще… испугался. Думал, что снова не смогу уснуть из-за кошмаров.       – Ты справился или нужна помощь?       – Справился. Просто плохо, что люди погибли ради задания… – последние слова прозвучали едва слышно.       И что тут скажешь?       Что нам пришлось это сделать? Что случайности неизбежны, а выбор между успехом задания и жизнью противника очевиден? Он и сам это прекрасно знает. Как и причины, не давшие ему бросить миссию.       Минато-сенсей уверял, что жизнь постепенно меняется. Несмотря на продолжительность последней войны, она не оказала такого влияния на пять Великих стран, как прошлые столкновения. Если бы Лист тогда сдался – континент полыхнул бы снова, но сложившийся порядок устоял. Хочется надеяться, что затишье продлится ещё несколько лет и Сёши успеет повзрослеть до новой войны. К тому, что жизнь врага ничего не стоит, привыкают быстро. Даже слишком.       А сейчас лучше поговорить о Сенджу. Знакомство прошло неплохо, пора просветить сына в подробностях. Я отвлёк его от переживаний, и осторожно выбирая слова, рассказал, кто несёт ответственность за нападение в Тюгоку. Ради справедливости помянул лучшие побуждения, попытку спасти и защитить. Кажется, получилось не слишком искренне. Мелкий нахмурился с отчётливым сомнением, поэтому закончил я совсем коротко:       – Эта женщина известна и влиятельна в Конохе. В каком-то смысле вас можно считать родственниками – Нидаймё был её двоюродным дедом.       – И её не смущает моё… рождение?       – Очевидно, нет. Сегодня она битый час требовала “вернуть ребёнка” и скоро придёт к нам торговаться.       – Э-ээ?! Торговаться?! Опять?.. – Сёши деланно возмутился. – Меня теперь каждую неделю будут кому-то продавать?!       – Понимаю твоё негодование и обещаю, что на этот раз ты останешься дома.       – Если ей так хочется семью, почему она не заведёт своих детей?       – Не всё так просто.       – Да ладно вам, Какаши-сан! – паршивец ухмыльнулся. – Мужчина, женщина, постель… Хоп! Младенчик!       Хорошая инструкция, но не для этого случая. Про кеккей генкай Сенджу поговаривали… всякое.       – Сам решай, хочешь ты с ней общаться или нет. Принудить тебя никто не может.       – А как лучше?       М-мм… так сразу не скажешь. Любой выбор имеет неприятную оборотную сторону. Мне не хотелось обременять мальчишку взрослыми соображениями выгоды. С проблемами я собирался разобраться сам, так что…       – Если согласишься поддерживать отношения, готовься к расспросам. Её почти наверняка заинтересует твоя жизнь до прихода в Коноху. Подумай, что ты можешь рассказать и о чём болтать не стоит.       Немного помявшись, Сёши уточнил:       – Какаши-сан, а у меня есть другие родственники Сенджу?       – Очень дальние, и в основном по женским линиям. После Второй войны эта семья почти исчезла. Не спрашивай, я толком не знаю, в чём причина.       – Если она из Легендарной Троицы, то сколько ей лет?       – За пятьдесят.       – Ва-а!.. Ни за что не подумаешь!       Я пожал плечами.       – Ничего странного. Сенджу досталось в наследство “тело и воля Мудреца”.       И обычно они погибали прежде, чем успевали состариться.       Мелкий продолжал допытываться:       – А у меня дети были? В смысле у Нидаймё Хокаге…       – Не было! – поиск новых родичей следовало прекратить, пока он не увенчался успехом. Тут от одной “внучки” не знаешь, куда бежать! – Пойдем-ка, посмотрим, что мне прислал дядя.       Юмото прислал меч. Оружие принесли в простых белых ножнах, но рядом поставили шкатулку с двумя косираэ. Боевую с обилием чернёной стали и скатовой кожи я заказывал, а вот вторая… Ума не приложу, куда можно надеть такую роскошь. Узорчатая цуба с золотыми вставками, шёлковая тесьма, украшения-мэнуки – всё так бесполезно, но трогательно. Зачем дядя её сделал?       – Пожалуйста, передайте Юмото, что я очень благодарен за его хлопоты.       Довольные Рёко и Канзо заулыбались.       – Ты клинок посмотреть не хочешь? Дядя старался, пробовал что-то новое, – сестра тихонько рассмеялась. – Долго объяснял нам, какая сталь пошла на щёки, а какая на тылье, но мы люди мирные и ничего не поняли.       Хочу. Я сдвинул ножны, выпуская неяркое лезвие. Ровно два сяку (сяку – мера длины, равная 30,3 см). Изгиб чуть сильнее привычного, но так даже лучше. Мелкий немедленно влез под руку.       – Почему тут другой узор?       – Это называется малые гуномэ, а у тебя широкие волны торан, – я щёлкнул по любопытному носу. – Не завидуй.       В ответ беспокойное семейство вытолкало меня во двор, требуя показать подарок в деле. Кэндзютсу я не забрасывал, старательно выкраивая время для занятий, и показать мог многое.       Вдох. Вперёд. Прямой укол в горло. Шаг. Рубящий сверху. Удар в голову изнутри наружу. Шаг. Снаружи внутрь. Подшаг. В бок изнутри наружу. И с места! В бок снаружи внутрь. Шаг. Восходящий вертикальный до уровня глаз. Вернуться в исходную точку.       Гордый собой я обернулся на террасу, чтобы получить три недовольных взгляда в награду.       – И что это было?       – Я не разглядела.       – Да вообще!       Пришлось исправляться под угрозой лишения оружия. Полюбовавшись невыразимо медленным исполнением пяти основных ката для короткого меча, зрители милостиво похлопали.       – Теперь хотим хакко-чакру! – заявил обнаглевший братец.       – Покажи нам, Какаши!       – Пожалуйста-пожалуйста!       Полоса стали выгнулась над головой. Вспыхнула заточенная кромка. Миг и чакра обернула лезвие, прибавляя ладонь к длине металла – меч разом превратился в дайто.       Наверное, так чувствуют себя дети, получая подарки. Весело! Два секущих удара лишили нас соломенной макивары и столба для тай. Чисто! Даже лезвием ветра так не сделать. А теперь последняя проверка. Двойник принёс мой старый меч. Бой!       Через полминуты всё было кончено. Я придирчиво осмотрел обух и облегчённо выдохнул. Один раз пришлось защититься отбивом, но чакра сберегла хрупкую сталь – никаких зазубрин. Остальное подождёт до тренировочной площадки.       Тензо лопотал о своём желании позаниматься вместе. Вот и вспомним прошлые деньки в АНБУ.       Сёши теперь ещё и Сенджу       В схватке двух ёкодзун (Какаши vs Тсунаде) я не участвовал и даже не присутствовал. Один раз сунулся в гостиную с чаем, но меня мигом вытурили, поручив развлекать остальных гостей: помощницу Сенджу и поросёнка. Я не возражал.       Какой смысл? Узнать до чего доспорят взрослые? Успеется.       Меня заворожил свинтус. Сообразительный хрюндель отвечал на вопросы киванием или мотанием головы, издавал множество смешных звуков и обладал совершенно кошачьим характером. Стоило почесать толстенький загривок – Тон-Тон немедленно плюхнулся на пузо и принялся блаженно вздыхать. Пока я угорал над балдеющей свининой, Шизуне осторожно присматривалась ко мне.       Тему работы и прошлой миссии мы согласно не трогали – говорили о школе, о моих увлечениях, о деревенских новостях…       Не знаю, что отец и Сенджу могли так долго обсуждать, я успел показать гостям все цивильные места в доме, свои рисунки, коллекцию керамики, собранную ещё мамой Какаши. Мы осмотрели внешний и внутренний сады, чайный павильон (ни разу не пользованный по назначению)… И наконец, меня позвали выслушать решение.       Тсунаде нервно тискала рукав хаори, отец утомлённо тёр резаную бровь. Сдаётся мне, горе-переговорщики с самого начала взяли неверный тон (слишком злобный) и теперь дулись друг на друга.       Используя непривычно угловатые формулировки, Какаши объявил, что глава семьи Сенджу желает принять во мне участие, на правах старшей родственницы. Я перепёр казённую тарабарщину на обычный язык и всё равно не понял, что она означает.       Отец коротко пояснил: к родственнице придётся прислушиваться и, по возможности, выполнять её пожелания. Взамен я получу статус члена младшей ветви семьи Сенджу. Новёхонькой ветви, состоящей из одного меня. На что годится этот статус, не уточнялось.       Взрослые хотели услышать только “да” или “нет”. Не успей я напялить хитай, они и вовсе решили бы вопрос вдвоечка, промеж собой. Какаши ждал ответа с умеренным интересом, а вот лицо Тсунаде больше походило на маску. Выслушав мои заверения в абсолютной готовности принять ещё один родственный авторитет и связанные с этим последствия, отец пожал плечами:       – Надеюсь, вы довольны, Сенджу-сама?       – Да, благодарю, – стряхнув оцепенение, она кивнула. – Можете не трудиться, Хатаке-сан, формальности я улажу сама.       Какаши изобразил приторную улыбку:       – Очень обяжете. Тогда я вас оставлю, – и смотался шуншином в своей излюбленной манере, не дожидаясь ответа.       Тсунаде как-то неуверенно оглянулась на Шизуне. Присела рядом со мной. Помолчала.       Что? Не так-то просто начать распоряжаться?       – Сёши…       Хорошая попытка. Поддержу.       – Ага!       – Сёши-чан, может?.. – запнулась, но продолжила: – Ты не хочешь пойти… куда-нибудь?       – Погулять? Хорошо!       На самом-то деле приятного мало. Не нравится мне, что они поссорились. Опять же, формальности, бумажности, чернильности. Не люблю их. Но придётся терпеть, если взрослым так спокойнее.       Как-то криво всё получается. Нескладно… Даже не поели вместе.       От идеи просто пройтись по улице я отказался быстро – на Сенджу пялились все кому не лень. Стоило нам приблизиться, и люди принимались шептаться. Многие шиноби уважительно кланялись, Тсунаде небрежно кивала в ответ, а вот мне приходилось останавливаться и гнуться по полной программе. Через пару минут такого передвижения, я решительно свернул на окраину. Нафиг такие гуляния! У реки посидим.       Деликатная Шизуне “потерялась” по дороге. Сенджу постепенно отмёрзла и завалила меня вопросами. Чем занимаюсь? Чему учусь? Чего добился?       Я сказал: ха! и принялся выделываться, демонстрируя крутизну. Поразить Саннина не рассчитывал, скорее развлечь, но кое-что её проняло – способности канчи, корявенькое умение переливать чакру и степень развития кейраку-кей.       – И всё это за год?       – Ага!       – А кто с тобой занимается?       – Сейчас отец, иногда Майто-сан, а ещё учителя в школе…       – Хм-м…       Похоже, перечень моих наставников её не впечатлил. Но когда взрослые заняты, я тоже не бездельничаю. Медитирую и делаю упражнения по защите сознания. Практикуюсь в управлении чакрой. Делаю дыхательные упражнения для тай и кэндзютсу. Плюс осанка, растяжка, кихон доса, дорожки шагов… Так в привычном ритме набегает пара-тройка часов каждый день.       Сенджу мои успехи совсем не радовали.       – Но зачем, Сёши-чан?! Какая необходимость становиться шиноби в твоём возрасте?       Перебрав варианты ответа, я остановился на самом нейтральном и зашептал ей на ухо, как самую страшную военную тайну:       – Хочу, чтобы мне разрешили путешествовать по разным странам. В Конохе тоже здорово, но за эту миссию я столько всего нового узнал и увидел! Людей и мест всяких. Обалденно интересно было!       Образование и расширение кругозора. Сплошная польза и никакого насилия. Тсунаде явственно растерялась. Кажется, она ждала от меня чего-то другого, и заготовленные протесты пропали даром. Хороший повод задать встречный вопрос.       – А вы много путешествовали, Сенджу-сама?       – Да… – она безрадостно кивнула, – довольно много.       Запах папоротника почти исчез. Я обругал себя толстокожей свиньёй и осторожно погладил её руку. Определять настроение Тсунаде оказалось неожиданно сложно. По сравнению с другими людьми, которые всегда излучали хоть немного, чакра Сенджу внятно ощущалась только во время применения дзютсу. Привыкнув к возможностям расширенного восприятия, я чувствовал себя, словно оглох на одно ухо.       Тсунаде улыбнулась моему беспокойству и вздохнула:       – Сёши-чан, просто знай – если у тебя что-то случится или появятся вопросы, то теперь можно обратиться и ко мне.       – Спасибо, Сенджу-сама!       Я мысленно потёр ручонки. Вопросов у меня накопился вагон и маленькая тележка. Те, которые про Сенджу, пока отложим – не самая безопасная тема. Про Учиха, тоже как-то не в строку. Спросить про Узумаки? Ещё успеется… О, точняк! Закину пробный.       – Тсунаде-сама, а вы знаете искусство Призыва?       – Конечно!       – Можно посмотреть?       – Да!.. То есть, – она вдруг замялась, – не уверена, что это хорошая мысль.       Почему? Слишком трудно? Много чакры жрёт? На её лице читалось отчётливое сомнение, и я поспешил отказаться от своего желания:       – Если нельзя, то нельзя!       – Можно! Просто я этого не делала… очень давно. Подожди немного, малыш!       Она прошлась взад-вперёд по берегу, собираясь с духом. Постояла. Быстро-быстро сложила печати и, глядя куда-то в сторону, шлёпнула руку на гальку.       Бдыщ!! Нас накрыло густым белым облаком!       Я примерно представлял, как должен выглядеть её партнёр, и всё-таки оказался не готов к появлению… инопланетянина! Вот этот космического вида бирюзово-молочный слизняк размером с бегемота и с длинными рожками-антеннами – это Катсую?!       Зашибись!!       – Давно не виделись, Тсунаде-сама! Ой… Тобирама-сама! Вы живы?!       А-аа!!! Говорит! Она говорит!!       И так странно. Не вслух.       Тоненький голос звучал не в ушах, а как бы выше, в висках. Я был настолько поглощён необычными внутрикостными звуками, что смысл слов дошёл до меня не сразу.       Тобирама? Я?       – Нет-нет! В смысле… я жив! Но… то есть… я не Тобирама! Вот!       Слизняк перетёк ближе и прямо перед моим лицом завис огромный глаз. Примитивный, гелево-прозрачный и круглый, как коньячный бокал, он недоумённо качнулся на толстом белом стебле.       – Тобирама-сама, вы заболели?! Вы такой крошечный!       – Да нет же!.. – отпихивая лезущие в лицо настырные щупальца, я пытался объяснить заботливому инопланетному моллюску его ошибку.       Тсунаде не помогала, а только фыркала в ладонь.       В присутствии Катсую всякая неловкость в общении пропала – Сенджу прекратила вымучивать слова и по три минуты обдумывать мои ответы, а я бесстыже лип к новой знакомой.       Характер у брюхоногого оказался добрый и юморной. Она обрадовалась, что её призвали не для боя, а просто покрасоваться, и с удовольствием демонстрировала яркие зелёно-голубые полоски на мантии, плотную кожу с пульсирующими морщинками, похожую на апельсиновую кожуру, гладкую подошву и нашлёпку плоского полупрозрачного панциря на спине…       Чужая чакра окружала и пропитывала меня насквозь, заставляя нервничать, но сил оторваться от огромного животного не было.       Сёши и клан Учиха       Я решал важный вопрос. Что делать с привалившими деньжищами? Вознаграждение за миссию вышло неприлично большим. Плюс Какаши приволок долю от продажи меня рыжего на рынке чёрном. Я про те деньги и думать забыл, а вот педантичный командир помнил и объяснил, что взятое на миссии нельзя просто сунуть в карман – часть трофеев забирает деревня, а часть уходит напарникам.       Немного подумав, по привычке разделил всё добытое пополам – “на хозяйство” и “на разврат”. Хозяйственную половину просто отдам родителю, а вот куда пристроить развратную?       Точно! Здесь нет традиции проставляться с первой получки, но подарки обязательно нужно купить! И не только родне. В Конохе куча людей, которых я хочу порадовать. Наконец-то можно не всматриваться в цены и просто брать, что понравится.       А начну с Учиха. Шисуи так меня разодолжил с этой печатью, что я чувствую себя насквозь обязанным. Следует непременно отблагодарить его лично! Опять же сообщить полицейскому порцию свеженьких сведений.       Вот только, что купить? Престижное потребление среди шиноби не развито – лучше поискать что-то практичное.       Соваться прямиком в логовище Учиха было боязно. На всякий случай я предупредил отца, куда и зачем пойду. Какаши скривился, но позволил. Ближе к вечеру хитрый (и самую малость трусоватый) лазутчик просочился в магазинчик с печеньем. Легкомысленная Уручи-сан охотно выдала местообитание Шисуи. Причин для промедления не осталось.       Ну и пофиг! Иду на вы!       М-да… вот только как-то…       С горы это место выглядело интереснее. Изнутри высокие оштукатуренные заборы делили пространство на правильные прямоугольники, а одинаковые ворота с красно-белым веером только дополняли монотонный лабиринт. За теми створками, что были приоткрыты, виднелись совершенно обычные дома и сады.       Возле нужного дома я притормозил. Проход был свободен, но Шисуи поблизости не наблюдалось. Незнакомая пожилая женщина поливала цветы, напевая песенку про птичку в клетке, и я искренне ей посочувствовал: ко мне эта прилипчивая зараза привязалась на месяц.       – Здравствуйте, а Шисуи-сан здесь живёт?       – Проходи-проходи! – она поставила лейку и обтёрла руки фартуком. – Он дома. Шисуи! К тебе гость пришёл!       Хозяин выглядел по-домашнему и, похоже, совсем не удивился моему визиту. С обязательными извинениями я всучил подарок.       – Спасибо, Сёши-кун, не стоило так хлопотать.       Ещё как стоило! Иначе пришлось бы каждому встречному-поперечному объяснять, какого лешего я припёрся. А так коробка наперевес, морда кирпичом и топай себе, никто не остановит. Руки заняты – значит по делу.       Дом у Шисуи оказался небольшим, только-только на одну семью, но приятным. Я отметил сёдзи с матовым стеклом вместо деревянных ставней. Удобно. Может, нам тоже такие сделать и не маяться?       Меня усадили в комнате с видом на сад и обеспечили непременным чаем.       – У тебя какие-то вопросы о фуин? – Учиха догадывался, что его навестили по делу.       – Нет. Всё замечательно. Огромное спасибо! – пусть гадает, куда я её пристроил.       – Рад слышать, – он неуверенно улыбнулся.       Похоже, моё общество его смущало. Я уже сталкивался с подобным – некоторые взрослые терялись, не зная, как ко мне относиться и какого поведения придерживаться. Тогда не буду тянуть кота за хвост.       – Шисуи-сан, я хотел спросить про того нарушителя. Вы его поймали?       Учиха помолчал, явно подыскивая способ отшить и не обидеть, но я пришёл сюда не спрашивать. Сам догадываюсь, что нет.       – Просто, если вы его ещё ловите…       – Он снова был в деревне?! – парень встрепенулся. – Или ты что-то вспомнил?       – Не совсем. Помните, я говорил, что нашёл его по запаху чакры?       Учиха согласно кивнул.       – Есть другие люди, у которых чакра пахнет. Это важно?       – Да! – он заинтересованно подобрался. – Ты знаешь, как их зовут?       – Знаю, – раньше я молчал, из опасения подставить “Ямато”, но теперь можно надеяться, что мысли полиции свернут в нужную сторону. – Только вот…       – Не беспокойся, Сёши-кун, – Шисуи правильно истолковал причину заминки. – Сходство чакры ещё не повод для подозрений. Сейчас важно больше узнать о нарушителе, и мы будем благодарны за любые сведения.       – Тахаро Тензо и Сенджу Тсунаде.       – Это… постой! Сенджу вернулась?!       А ты не знал? Я думал, вся деревня уже в курсе.       – Недавно.       – А Тахаро Тензо?..       – Джонин.       – И ты хочешь сказать, их чакра похожа на чакру нарушителя?       – Не-не-не!! Вообще другая! – я даже руками замахал. – Просто запах такой… травянисто-деревянный.       – Понятно, – Учиха надолго замолк.       Я тоже молчал, не мешая ему выстраивать версии. Пускай озадачится. Не может один ребёнок отдуваться за всех.       Уточнив ещё ряд деталей, заботливый хозяин предложил меня проводить.       Бли-ин! Лучше бы я на топтобусе добрался.       Провожание, по мнению Шисуи, – это десяток рывков с ускорением, резкие плюхи ветра и тошнотворные падения в воздушные ямы… Зато потом меня аккуратно выгрузили возле дома.       – Я очень признателен за твою помощь. Ещё увидимся, Сёши-кун.       – Угу… – теперь надо отдышаться от твоей признательности и убедить желудок, что ничего страшного не произошло. Ненавижу блевотный шуншин!       Я съехал по стене на землю и задумался.       Обиталище Учиха. Теперь можно уверенно заявить – местечко отличается от прочих. И очень даже явственно. Просто надо знать, на что смотреть.       Сложив возраст садов, цвет черепицы и яркую краску на воротах, я добавил стёкла в окнах и выдал окончательное умозаключение: А квартал-то совсем новый!       Хатаке Какаши, Хатаке Рёко и Хатаке Канзо       Брат вынимал бумаги из объёмистой сумки, а Рёко раскладывала записи на столе.       Я на пробу полистал ближайшую книжицу. Жуть! Пропорции энергии, зубодробительные графики, исчёрканные цветными стрелками схемы потоков… Напоследок довольная сестра развернула широченный свиток.       – Конечно, нужно больше наблюдений и материала для сравнения, нам помогали только семь человек, включая деда Саваги, – она похлопала по многоэтажной таблице, – но здесь всё, чего удалось добиться по преобразованию Хакко.       – И как?.. – объём писанины откровенно пугал. Вот так живешь и не знаешь, а потом оказывается, твои родичи – великие мыслители и тайные исследователи.       Канзо понимающе хмыкнул:       – Единственные заметные успехи у Рёко. У меня вообще не получилось. Я полный бездарь в изменении природных свойств и всяком таком…       – Да ты просто ленишься, братец.       Заметные успехи? За полгода?..       – Покажешь?       Сестра охотно кивнула, и я прикрыл правый глаз, пробуждая шаринган.       …Ручная печать объединила потоки Феникса и Быка. Сомкнутые мизинцы добавили пятый динамический. Она собрала почти чистую Сейшин… и три пересечения вспыхнули разом!       Тц!.. Знаю эти тенкетсу (связка называется Серебряный Мост), но так уверенно управлять ими не могу – скопировать не получится. Тем не менее я старательно следил и полностью пронаблюдал тот краткий момент, когда мягкая волна изменения чакры растворила узор её покрова. Сделано!       Теперь вместо яркого ореола чакры глаз различал невнятное светлое пятно, практически незаметное на фоне стены. Тело, лишённое привычного пульса энергии, казалось пустым, словно сброшенная куколка цикады. Рёко гордо тряхнула волосами и протянула мне руку. Тёплая, гладкая… и ничего больше. Шаринган полыхал огнём, но покров оставался неразличим. Сморгнув, я вытер невольные слёзы.       – Очень впечатляет… правда.       Хакко она же чакра Дневного Света – старый семейный хиден. Вот только полного преобразования удавалось добиться считанным единицам. Само умение не слишком отличалось от изменения природного свойства, за исключением результата. Хакко-чакра не оказывала влияния на тело, как дотон или райтон, главным её свойством была незаметность. Точнее невидимость и неощутимость, даже во время использования дзютсу.       Отца недаром считали мастером сокрытого, тихой смертью, которая входит без суеты и наносит один единственный удар. Я не надеялся когда-нибудь использовать это преобразование – неспящий шаринган, обладающий собственной чакрой, рубил такую возможность на корню – но теперь можно и постараться.       И по-хорошему, тренировать Хакко следует вместе с Сёши. В ближайшие годы мелкий будет уступать большинству взрослых, но искусства сокрытия могли бы отчасти скомпенсировать недостаток силы и скорости. С его чувствительностью получится отличный шиноби поддержки, а главное, такой вариант тактического развития идеально подходит для моего оболтуса.       Рёко откопала в бумажных залежах тонкую тетрадь.       – Из того, что ты оставил, мы выделили методику, помогающую преобразованию, и доработали. Я могу полностью изменять свою чакру и удерживать нужное соотношение, но стоит применить любое дзютсу, и баланс смещается в сторону обычной.       – Ты не пробовала создавать с запасом?       – Какаши, я не шиноби. Мне не требовалось такое развитое переплетение – в нашей работе оно только помеха, но теперь мы этим займёмся, – обнадёжила сестра.       – Новые упражнения для развития потоков очень хороши. Кстати, дедушка Саваги просил передать его благодарность.       Мерзко ухмыльнувшись, Канзо закивал:       – Точно-точно! Старый веник опять скачет по горам, как молоденький, и всех учит жизни.       – Работы ещё полно, – перебила Рёко. – А нам нужны новые книги о чакре. В этих твоих записях совсем нет теории, и дома одно старьё! Позапрошлый век.       – С этим помогу.       Раздобуду даже то, что печатают ограниченным тиражом, для служебного пользования. Не уверен, что пригодится, но достану.       Я прислушался к шуму снизу. Мелкий вернулся от Учиха чем-то взволнованный и несётся сюда.       – Пап! – постучать встрёпанный сын поленился. – А у нас есть старые карты Конохи?! Сёши – теперь историк       Карт у нас было завались. Отец покопался в той комнате, куда мне строго-настрого запрещалось совать нос, и вынес целую стопку.       Самое то, чтобы проверить одну догадку!       Почему квартал Учиха выглядит, как явный новострой, пусть и в традиционном стиле? Неужели принудительное переселение действительно имело место быть? По общему состоянию видно, что этим домам не больше десяти лет. Как получилось, что клан сорвали с насиженного места? И где их прежнее жильё? Продали? Перестроили?..       Кто мог их заставить?       Конечно, если Хокаге придёт к нам домой и велит переселяться на другой конец Конохи, мы соберём манатки и переедем, но хай поднимем знатный. А всех остальных с подобными претензиями и вовсе пошлём нафиг.       Я разложил карты в хронологическом порядке, благо дата стояла на каждом листе. Основательная коллекция. Первые семь нарисованы от руки. Остальное – ксилографии. Многими пользовались – тут и там видны пометки, потёртости, есть подклеенные места. Территория деревни делится на районы. Улицы и площади никак не называются, но дома пронумерованы. Некоторые здания имеют собственные названия. Границы клановых кварталов помечены. Очень удобно…       Сравнив планы Конохи за последний десяток лет, я присвистнул. Выходит, что Учиха и впрямь турнули. Их прежний квартал представлял собой вытянутую трапецию, был почти вдвое больше и находился заметно ближе к центру деревни. Сейчас этот район выглядит совсем по-другому.       И когда же произошла великая миграция народа?       Шесть или семь лет назад. В этом промежутке изменилась карта.       Я сравнил два плана. Перестройка была масштабная и очертания новых районов напоминали кривоватую звезду. Бывший квартал Учиха в середине. Жирный и длинный луч тянется от него к Монументу Хокаге, и два луча покороче – наружу к внешней стене. Ага…       Догадываюсь о причинах такого строительства, но как бы узнать точнее? Газет в Конохе не издают, а в школьный учебник истории эти события войти не успели. С другой стороны, что нам терять, кроме своих цепей?! Просто пойду и спрошу Какаши.       Раньше я старательно избегал подобных разговоров, опасаясь задеть его чувства и напомнить о плохом, но сколько можно притворяться незнающим олухом?! Хочу открыто задать некоторые вопросы!       Отец тренировался в полутёмном зале и я подождал, когда он прервётся.       – Какаши-сан, уделите мне время, пожалуйста.       – Что такое, мелкий?       Я помялся, не решаясь начать.       – Можно мне узнать о последнем нападении Кьюби?       Какаши аккуратно положил боккэн на стойку.       – А что именно тебя интересует?       – События. Что тогда произошло?       – Ма-а… всего я, пожалуй, не знаю…       По словам отца, Лис появился около полуночи и сразу атаковал. Всё нападение заняло от силы пару минут, потом демона вышвырнули за пределы деревни, но за это время почти четверть домов оказались перемешаны с землёй. Дышать было невозможно из-за дыма и ядовитой чакры, разлитой в воздухе. Там, где прошёл снаряд биджу, камни стали хрупкими как уголь, песок оплавился…       Сандаймё организовал спасательные работы. Здание госпиталя сильно пострадало, приходилось разворачивать полевые. Отец вместе с остальными тушил пожары, разгребал завалы, вытаскивал раненых… О том, что его учитель погиб в бою с биджу, он узнал только спустя сутки.       А потом на всех навалилось очень много работы.       Меньше двух лет назад закончилась долгая, выматывающая война. Проблемы были у Конохи. Проблемы были у Хи-но-Куни. Пахать приходилось за себя и за того погибшего парня.       – …Я почти год мечтал просто выспаться, – Какаши потёр переносицу. – Такие вот события.       Ну, ни… чего себе! Одна ранее неизвестная подробность разом переворачивает весь мой расклад с мятежом. Кьюби появился в квартале Учиха и сразу атаковал. Множество погибших и ещё больше раненых. Здоровенная яма на месте жилого района…       Вот я олень! Начал думать о причинах и возможностях передела власти, забыв про результаты мутной заварухи!       Уничтожение Учиха. Ну, конечно…       Настоящая цель! С самого начала. Только это.       Я подозревал Сарутоби, Данзо, даже Шисуи. Притом, что никому из них это было не выгодно, а уши настоящего режиссёра мятежной канители торчали буквально изо всех щелей.       Кто контролировал уничтожение родни? Кто хранил целый холодильник шаринганов? Кому следовало уничтожить потенциальных конкурентов, прежде чем приступать к сбору биджу?!       Is fecit cui prodest! А я болван!       Похоже, освобождение Кьюби было первой попыткой расправиться с кланом. Не вполне удачной. Семья не погибла, но потеряла людей. Вероятно, кого-то из них заподозрили в попытке похищения Лиса. Так возникла почва для недоверия. И сейчас сочиняется попытка номер два. В сущности – простейшая подстава. Обито достаточно хорошенько напугать обе стороны, вовремя подкинув им нужные улики. Уверившись в нелояльности партнёра, они будут совершенно самостоятельно наращивать конфликт, пока нарыв не лопнет.       И что тут можно сделать?       Да много чего.       У Сёши непростые деньки       Полночи я ломал голову, а утром решительно плюнул и отправился по магазинам. Черновой план по оказанию помощи Учиха родился, но требовал знаний, вещей и дзютсу, которых у меня не было. И барахло являлось наименьшей из моих проблем.       Тратить денежки оказалось весело и ничуть не жалко.       Проще всего дались сувениры для родни. По совету Рёко я отоварился пилеными кусками местного нефрита и стволами хиноки, набрал кучу семян овощей и цветов. Многочисленным тётушкам достанется чай, специи, нори и сладости. Сверстникам – книжки с картинками и ноты для сямисэна. Дяде Юмото – инструменты. И две коробки фейерверков деду Ватари.       Сюрприз для Тсунаде придумался сам собой. Я просто пошёл и сделал кассу цветочному магазину, скупив половину сада орхидей. Для Джирайи нашёл хорошую бумагу. Отшельник получит вдохновляющий календарь на двенадцать месяцев, а то местная эротическая живопись использует довольно однообразные сюжеты, уделяя излишнее внимание красоте одежд.       А вот подарок, придуманный для Какаши, я не купил. Не хватило денег! Из магазина с вещевыми свитками меня наладили в мастерскую. Там сказали, что давным-давно ничего подобного не делали и выкатили предварительную стоимость работы: двадцать две штуки, половину вперёд. Я только присвистнул – один свиточек влетал, как два моих гонорара за миссию! Но деньги придётся добывать. Дело больно стоящее.       В длинных списках моих покупок легко затерялись и некоторые странные мелочи, но вся магазинная эпопея растянулась на два дня. Хорошо, что сегодня ко мне присоединился Наруто – дело пошло быстрее. К обеду неохваченными оставалось лишь несколько знакомых.       – Долго ещё будешь копаться?       – Ты не понимаешь, Наруто. Если подарить слишком дешевую вещь – это его обидит, а если излишне дорогую – он почувствует себя обязанным!       Приятель скорчил недовольную рожу:       – Слишком сложно.       – Вот именно! Поэтому я думаю. А ты пока выбери подарок для Сатоми-сан! Бабуля терпит наши дела, надо найти ей что-то хорошее.       – Уже нашёл. Бабуле Сатоми купим сагэмоно. И пошли обедать! Сколько можно, даттебайо?!       С этим я был солидарен – с утра мотаемся не жрамши. Да и кошелёк он выбрал неплохой.       – Ладно-ладно, идём. Вообще-то я собирался и тебе чего-нибудь прикупить, но раз ты хочешь…       – Стоять! Чего мне? – Узумаки поймал меня за рукав.       – Ну, ты знаешь… подарок. Такая штука, которую дарят.       – Какой?       – Как насчёт книги?       – Чё?! Всем крутые, а мне книгу?!!       – Книга – лучший подарок! Слыхал? – я осмотрел подсунутый под нос кулак и закончил: – Тогда сам выбирай, у меня уже голова не варит.       – И купишь, что захочу? – с подозрением посмотрел Наруто.       – Да не вопрос!       Пока самым дорогим моим приобретением стал гобан для старейшины Хатаке. Кусок точёного дерева стоил, как крыло от самолёта, причём основная цена шла за материал. Узнав, для кого я беру доску, резчик чуть не прослезился от такой почтительности к старшим и втюхал мне бесплатные чаши. Очень сомневаюсь, что Узумаки найдет что-то дороже.       Наруто наморщил лоб, помогая мыслительному процессу.       Интересно, что он захочет? Перед каникулами приятель в красках расписывал мальчишеский фетиш последнего сезона – понтовую камуфляжную жилетку и такие же штанцы с кучей карманов, клапанов, ремешков и пряжек…       – Тогда хочу бинокль как у тебя!       – Оу! Давай!       Хороший выбор. Штаны постоянно рвутся, из них вырастаешь, а бинокль разве что грохнешь. Кстати, можно ведь взять и сумку для него…       …В магазине снаряжения мы проторчали битых два часа. Купили небольшой бинокль в обрезиненном корпусе, специальный кофр, пачку салфеток для оптики, ремень, фонарик с тремя разными лампочками, банку светящейся порошковой краски, свисток, леску и приманку для комаров с цветочным запахом (Наруто сказал – очень надо).       Обед мы пропустили, зато приятель источал волны незамутнённого довольства жизнью. Даже случайные прохожие начинали улыбаться, заражаясь его настроением. Новенький бинокль он перевернул и теперь разглядывал предметы с удалением.       – Эй, Сёши! А ты маленький-премаленький! Такусенький!       – Дай посмотреть, жадюга!!       – Хи-хи-хи! Преклонись перед великим Наруто и попроси как положено.       – О-о! Я начинаю переживать за ваше будущее, Наруто-сама. Предвижу, что вы скоро огребётесь!       – Не догонишь! Не догонишь! Даттебайо! – вредный приятель улепётывал, хохоча во всю глотку.       Уж, конечно! А как стоячего, не хочешь?       Ха-ха! Справедливость существует. Нефиг было оглядываться и корчить рожи на бегу! Мне даже делать ничего не пришлось – дурачина со всего маху налетел на Шизуне. Вернее почти налетел. Девушка слегка отступила в сторону и аккуратно перехватила несущегося джинчурики за шкирку, в миллиметре от морды испуганного поросёнка. Я вежливо оттормозился рядом.       – Здравствуйте, Като-сан. Привет, Тон-тон!       – Сёши-чан! – Шизуне с облегчением выдохнула. – А мы тебя всюду ищем.       Наруто разглядывал поймавшую его девушку. Сегодня Шизуне изменила своему обычному чёрному юката и надела кимоно – однотонное, но с яркой подкладкой и светлым поясом. И причёску сделала высокую, с гребешком. Красиво.       Оказалось, искали меня, чтобы пригласить в гости. Прямо сейчас.       Узумаки мгновенно помрачнел, а я замялся:       – Даже не знаю, как поступить. Мы собирались перекусить вместе с Наруто…       – Тсунаде-сама будет рада видеть вас обоих. За обедом, – Шизуне немедленно предложила приемлемый выход.       Мой прожорливый приятель расцвёл. Ходить по гостям ему нравилось, обед же и вовсе – два в одном.       – Спасибо за приглашение. Мы согласны! – важно кивнув, наглый джинчурики мигом принял решение за двоих.       Жильё Сенджу повергло меня в состояние чернейшей зависти. От положенных равнинному замку укреплений уцелело только кольцо стен вокруг дворца. Всё остальное снесли, а расчищенное место отдали под лужайки, рощи и сады. Глядя на зелёные гектары, я капал ядовитыми слюнями.       Мне бы такие просторы! Ух, натворил бы делов!       Огромные ворота, ведущие на площадь перед башнями, охраняли шиноби. Отец говорил, что в замке располагаются важные архивы и хранилища, а помпезные залы используют для торжественных приёмов, но нас пропустили без вопросов. Внутри оказалось не так уж вычурно. Жилые помещения тяготели к скромному кабинетному стилю. Гораздо больше роскоши смущала безжизненная пустота – проходя по коридорам, мы почти не видели слуг. Зато Тсунаде не поленилась выйти нам навстречу.       Блин! Да что ж такое?! Эта тоже переоделась в традиционное хомонги и набила полные волосы шпилек. Спору нет – выглядит эффектно, но мне неловко за свои босые ноги.       Дополнительного гостя приняли без удивления и вполне радушно. За столом говорили о всякой всячине. О временах постройки Конохи, о первом Хокаге, о старых обычаях шиноби… Узумаки таращился по сторонам и слушал краем уха, но только пока Тсунаде не вспомнила, что его матушка какое-то время была ученицей её бабки и жила в этом самом замке. После чего беседа логично съехала на клан Водоворота.       Наконец, приятель благодарно отвалился от стола.       – Спасибо за угощение! Очень вкусно! – и от всей души зевнул.       Я чудом успел стиснуть зубы. Навалившаяся сонливость была совершенно некстати.       Наруто мячиком запрыгал вокруг Като.       – Шизуне-сестрёнка! Ты обещала показать, где жила мама! Покажи! Нэ! Нэ!       – Идите-идите, – Тсунаде охотно выпроводила их на экскурсию. – Нам тоже нужно поговорить.       Ой! Я потёр слипающиеся глаза.       – Устал?       – Нет. Простите, от еды в сон клонит.       – Сёши-чан, я хочу сказать, насколько ценю твоё согласие, – Сенджу выглядела немного смущённой. – Ты, наверное, думаешь, что мы очень бесцеремонно всё решили?       Вообще-то да, но вы не виноваты. Просто общественная система такая дурацкая: до определённого возраста дети считаются собственностью родителей или старших родственников.       Тсунаде протянула мне папку.       – Здесь соглашение между нашими семьями. Тебе стоит это прочесть, поскольку на нём будет и твоя печать. Если что-то не понравится – говори, не стесняйся, я постараюсь исправить.       Круто! От статуса спорной мебели меня повысили до высокой договаривающейся стороны. Настоящее признание или попытка подольститься? Оценив толщину пачки документов, я поинтересовался:       – А можно взять домой?       – Ну, конечно! Затем и даю. Почитай, посоветуйся с отцом, там много трудных мест.       – Большое спасибо, Сенджу-сама.       Благодарности она пропустила мимо ушей и попросту уселась рядышком.       – Скажи лучше, тебе понравился мой дом?       – Ага, интересный.       – Я предупредила охрану и слуг. Можешь приходить сюда в любой день, когда захочешь. Для меня одной это место слишком велико, – Сенджу помрачнела, но скоро улыбнулась снова. – Шизуне сказала, что ты любишь сады. Дед собирал коллекцию хати-но-ки. Хочешь посмотреть?       – Очень.       – Там есть такие, которым больше трёхсот лет. Моему брату они ужасно нравились. А ещё здесь есть лотосовый сад и моховый…       Сонная тяжесть окутывала мягко, но верно. Голос Тсунаде становился всё тише. Шорох бамбуковых занавесок сливался с глуховатым бряканьем колокольчиков. Я прикрыл глаза…       …А когда открыл, тени прилично съехали вбок.       Ой! Ничего себе моргнул – полчаса как не бывало!       Оторвал голову от подушки и понял, что краснею. Блин, ещё и уснул на чужих коленках! Стыдобища!       – Прошу прощения, Сенджу-сама.       – Ничего. Всё в порядке.       – Я… я не думал, что так задержусь. Мне нужно бежать, иначе опоздаю!..       – Тогда пойдём, поищем твоего друга, – она протянула мне руку.       После экскурсии по замку Наруто казался непривычно озадаченным, но я не стал выяснять, что его так нахлобучило. Наспех помахал приятелю и рванул домой по крышам.       Тренировка! А-ааа!!..       Ворота! Не заперто. Кто-то уже вернулся? Сестра.       Привет! Уже ел, не хочу! Наверх. Бросить рюкзак. Сменить одежду. Кувырком вниз. Какаши, ясен пень, опоздает. Пока его нет, надо размяться.       Успел разогреться и начал тянуться, когда в голове неприятно щелкнуло. Пынц!       Я застыл.       Этот сон в замке. Что-то странное в нём было, какая-то мелочь…       Ухватив за хвост неясное беспокойство, перетряхнул подробности недавней встречи. Окружение, разговоры, ощущения… Оно! Сразу после пробуждения! Сладковато-мятный привкус во рту. Холодок, как от зубной пасты. Откуда?       Еда? Точно нет. Обед был морской. Соусы самые простые. Когда принесли десерты, я взял только чай.       – Мелкий?       Опс! Какаши вернулся.       – Что-то случилось? – он обеспокоенно нагнулся ко мне.       – Сенджу…       В меня воткнулся требовательный взгляд.       – Что сделала эта женщина?       В том-то и дело. Не знаю.       – Сёши! – рявкнул отец, не дождавшись ответа.       Лучше сказать, пока он сам не помчался выяснять.       – Не уверен… Может, ничего и не было. Она пригласила к себе, и я там уснул после обеда. Ненадолго, такое бывает. Вы же знаете, я после школы часто сплю. И просто днём… Может, она ничего и не сделала?..       – Тихо! Ты умывался после этого?       – Только переоделся.       – Принеси ту одежду.       Вердикт специалиста оказался неутешительным: сделала и было. Улики налицо. Один остриженный клок волос у затылка. Плохо затёртое пятно розовой помады на виске. След дезинфицирующего раствора под ключицей. Остаточный запах духов на волосах и футболке.       – Вот же!!..       – Следи за языком, – нахмурился родитель.       – Но так ведь нельзя!       – Это правда.       Зачем вообще усыплять?! Ради образцов? Могла попросить открыто. Я бы дал. Всё равно они есть у всех кому надо и кому не надо.       – И что мне теперь делать?!       – Ничего.       – ???       Какаши спокойно пояснил:       – Между нами было лишь устное соглашение. Я сообщу Сенджу о том, что мы передумали.       – Но…       Он взъерошил мне волосы.       – Тебе не стоит об этом волноваться. Давай заниматься!       Базовые формы для второго ката. Обычные повторения и обычные подсказки – перекошенное плечо, неправильный выдох, лишний наклон, крепче хват…       – Что такое? – удивился Какаши. – Вчера тебя перехвалил?       – Простите, – я плюхнулся на землю в обнимку с боккэном. Хамский поступок Тсунаде не шёл из головы и отбивал всякое желание тренироваться.       Немного помедлив, отец присел рядом.       – Сёши, у нас очень ограниченный выбор действий в этой ситуации… – он казался совершенно невозмутимым, но я чувствовал исходящее от него напряжение. – Самое разумное: разорвать всякие отношения с Сенджу и держать тебя подальше от неё.       Я помотал головой. Такая разумность нам не подходит, Тсунаде из тех, с кем нельзя ссориться. Не сейчас. Да и вообще никогда!       Какаши изучил моё недовольное лицо и вздохнул:       – Что ты хочешь, чтобы я сделал?       Сам не знаю, но ещё одни переговоры за закрытыми дверями тут не помогут. Если вас оставить вдвоём, вы опять будете цедить слова, злиться и окончательно всё запоганите!       – Не могу так сразу ответить. Нужно подумать.       – Подумай, – он легко согласился. – Пары дней тебе хватит?       – Ага. Спасибо.       Хатаке Какаши, Майто Гай и Тёмная Сторона       Давно так не злился.       Я бродил по улицам, надеясь успокоиться, но прогулка помогала слабо. Сёши расстроился, а меня душила ярость.       Сенджу! Безмозглая кукла!! Зато мнит о себе!..       Присутствие людей раздражало. Я почти собрался убраться в место потише, но не успел.       – Мой лучший соперник! – Гай, как обычно, сиял широченной улыбкой. – Какаши, я требую реванша! Кругом весна – лучшее время для горячей схватки!       – Кругом лето.       – Ну и ладно, – Майто неожиданно легко согласился и крепко ухватил меня за плечо. – Тогда пойдём, выпьем по стаканчику, и ты мне поведаешь о своих горестях! Лучшие друзья созданы для откровенности!!..       Согласие Гаю не требовалось. Через мгновение мы оказались в ближайшей забегаловке, за столом в отдельном кабинете. Подавальщица положила салфетки, и я скинул перчатки. Может, это и не плохая идея. Напиться. Отвлечься…       Мой лучший и проницательный друг отметил:       – Давно тебя не видел таким мрачным. Слышал, к тебе приехали родственники.       – Угу.       – Тогда почему ты шатаешься тут как неприкаянный?       – Наделал глупостей, – откровенно признался я.       Поверил, кому не следовало. И теперь не знаю, как быть. Поговорить открыто? Намекнуть, что мне всё известно? Запретить приближаться к мелкому?!..       Решительный Майто потребовал выпивку и отмечал блюда прямо в меню.       – Я буду это! Что скажешь, Какаши?       У меня перед носом оказалась раскрытая картонка с названиями блюд и вложенной запиской. За тобой следит АНБУ. Почему?       – А я хочу попробовать их песчанку.       – Отлично! – Гай разлил по первой.       Дальше дело пошло по накатанной. Предупреждённая официантка приносила кувшинчики с водой, мы жевали и болтали о ерунде. Майто выяснял, сколько времени Рёко пробудет в Конохе, а я всячески запугивал его вздорным характером братца Канзо и рвением, с которым он отваживал сестриных ухажёров.       Наблюдатель укрылся неплохо. В ресторан он не входил – устроился снаружи, на другой стороне улицы. Фигурный стык двух крыш создавал удобную засидку в густой тени.       Через часок я отлучился в уборную, а за стол вернулся двойник. Из едальни мы уже выползли в сумерках и долго прощались, Гай пытался сказать напутственные слова, но постоянно сбивался и начинал заново. Когда мы разделились, наблюдатель уверенно двинул за “мной”. Довёл до дома и сдал напарнику, притаившемуся в ветвях высокого дерева.       Меня смущали сразу две незнакомые маски и непонятная причина наблюдения. Обычно, если Хокаге бывал мною недоволен, он говорил об этом прямо. Результат последнего задания его устроил, несмотря на переполох в Тюгоку. Тогда почему слежка? Из-за Канзо и Рёко? Или дело в Сенджу? Мог ли кто-то пронюхать о плите?..       Грешков за мной хватает, и гадать можно долго.       Спасибо Гаю, впредь буду осмотрительнее и попробую выяснить, что их интересует.       У Сёши непростые деньки - 2       Два дня – не так уж мало, но я не хотел тратить много времени на огорчение, поэтому пропустил фазу обиженных стенаний и сразу перешёл к решению задачи. Тсунаде наглядно продемонстрировала, что никакого доверия между нами нет, уважения я пока не заслужил, а свои интересы она реализует с изумительной простотой. Ей что-то понадобилось, она это взяла, а потом мило улыбалась, приглашая заходить в гости. Причины поступка не важны – довольно и самого отношения.       Какаши с самого начала не одобрял Сенджу и теперь считает, что лимит её ошибок исчерпан. Подход понятный и даже обоснованный. У каждого из нас вагон секретов и полные шкафы скелетов. Без взаимного доверия и уважения (в том числе к чужим тайнам) вся затея с семьёй обречена на провал. Мы мигом увязнем в обмане, взаимных обидах и не факт, что выпутаемся живыми.       Я сам далеко не ангел, а у шиноби ещё и профессиональная деформация на почве обмана. Но несколько болезненных и глупых фальстартов научили меня простой вещи: людям нужно давать вторую попытку, шанс выбраться из вранья и непонимания, а иначе ты просто навсегда останешься один, весь такой гордый и принципиальный.       Не получится? Ну, ещё раз почувствую себя доверчивым олухом. Несмертельно.       Если Тсунаде на самом деле нужна семья, а не формальный повод держать под рукой необычную зверушку – у меня есть хорошее предложение, практически рецепт здоровых отношений.       Я вытряхнул из рюкзака бумажки соглашения. Значит, говорите, можно не стесняться, Тсунаде-сама?       Не буду.       Над договором, любовно составленным каким-то трудолюбивым крючкотвором, я поглумился долго и вдохновенно. То, что в тексте стыдливо именовалось “стороны” решительно переправил на “семья” и “родственники”. Тотально изничтожил всякое упоминание о старших и младших. Вымарал всю ересь, касающуюся имущественных прав. Не лезьте с квартирным вопросом туда, где речь идёт о морали!       Карающей кистью я прошёлся по статусам и обязанностям. Навтыкал ехидных комментариев. И меленько между строк вывел основной текст… По окончании моего надругательства солидные бумажки выглядели, как сочинение двоечника, распятое гневным профессором литературы.       Действительно сложным было убедить Какаши дать Сенджу ещё один шанс, но я справился. Остальное, по сравнению с этим – плёвое дело! Просто пригласить Тсунаде к нам и сказать, что у меня возникли вопросы по тексту соглашения.       Не чуя подвоха, взрослые дружно обещали растолковать всё непонятное и постараться учесть пожелания. И только тогда я выложил на стол ЭТО! Отец сразу всё понял и зажмурился, как от зубной боли. Сенджу осознала проблему, только начав читать:       – Обязательства сторон?.. Хм-м…       Этот пункт особо от меня пострадал. Но кто в этом виноват?! После прочтения гнусных измышлений я ощутил себя спорным имуществом, которым по очереди собирается пользоваться то одна, то другая сторона. Каково?!       – В семье все принимают ответственность за своё поведение. Родственники уважают себя и друг друга. В случае противоречия или спорной ситуации родственники стараются найти такой выход, который бы устраивал их всех… Кхм! – дальше она читала молча.       Да-да! С развёрнутыми пояснениями. А вы как думали? Или нормальные отношения, или никакие!       Сенджу перелистнула вторую страницу и сморщила нос, не зная смеяться или сердиться. Да, там я тоже погулял всласть.       – Сёши, а это что такое? – Какаши с любопытством уставился в листок, изрисованный вдоль и поперёк.       – Где?.. – я сунулся ближе и немедленно об этом пожалел. – Ай! Ухо-ухо-ухо!..       – Вот тут. Сбоку.       – Ау-у!.. Это примечание. Видите, красненьким написано?..       – Вот как. Примечание… – недовольный папуля процитировал сомнительный момент: – Эту путаную белиберду вычеркиваем. Слишком вычурная и допускает многочисленные толкования. Тебе не кажется, что для примечания это несколько грубо?       Пойманное ухо вывернули до характерного щелчка, намекая на целесообразность извинений, но я был несгибаем. Чёрта с два стану оправдываться! Сегодня День плохости. Наглеть – так до упора!       – Там же дальше всё разъясняется.       Тсунаде рассмеялась.       – Действительно разъясняется и довольно доходчиво. Вот это мне нравится: В семье все имеют право выражать свои чувства и мнение, соглашаться или возражать, говорить “мне все равно” и признаваться, если чего-то не понимают…       – Извините, Сенджу-сама, мой сын ещё недостаточно воспитан, – сухо поклонился Какаши, не принимая её веселья.       – Думаю, это нужный пункт, Хатаке-сан.       От удивления отец утратил бдительность и цепкость. Я немедленно убрался на другой край стола, а женщина пояснила:       – Сказать по правде, в детстве мне часто не хватало смелости попросить объяснений. Хорошо, что Сёши не такой застенчивый.       Олухи! Можно подумать, я для себя стараюсь!       Но надо отдать им должное – никто не взял свои слова назад. Усевшись, голова к голове, взрослые принялись продираться через коряво изложенную философию личной ответственности. Где-то на середине укоризненные взгляды прекратились, и началось вполне рабочее обсуждение. У меня даже потеплело на душе. Любо-дорого посмотреть, как они неуверенно переглядываются. Чуют, что их хотят нагреть по самое не балуйся, а в чём заключается подвох понять не могут.       Недоумённо оглядев почти полностью замазанный чёрным лист, Какаши протянул его Сенджу.       – А здесь что было?       Сравнив бумажку с остальными, Тсунаде предположила.       – Права младшей ветви… кажется.       Я тут же влез с пояснениями       – Да! Мне такие права не нужны. На следующей странице написал, чего хочу. Там совсем немного.       Отец недобро сощурился, но суровый взгляд скатился с меня как с гуся вода. Даже если влетит, то потом.       Сенджу нашла искомое и зачитала:       – В семье все могут просить помощи и рассчитывать на то, что их внимательно выслушают и отнесутся серьёзно… – на последнем слове уверенный голос надломился. – Прошу меня простить!       Скомкав листок, она пулей вылетела наружу.       Какаши с отвращением отодвинул моё творчество.       – Ты хоть что-нибудь одобрил?       – А как же! Раздел: “Ответственность сторон за нарушение обязательств”. Я его даже дополнил: С нарушителями не общаются до тех пор, пока они не решат раскаяться и искупить свою вину.       – Сурово, – отец с сомнением покосился на двери в сад. – Думаешь, она примет твоё предложение? Менять поведение всегда тяжело, а привычки бывают посильнее любых доводов рассудка.       Я пожал плечами. Уж кто бы заикался насчёт трудностей. Сам-то ого-го как изменился за этот год. Небо и земля по сравнению с тем, что было. Про меня и говорить нечего.       Сенджу не торопилась. Моталась по саду. Присаживалась, вскакивала и снова начинала бродить, бормоча себе под нос. Мы по уши залились чаем и в деталях обсудили моё безобразное поведение, когда она, наконец, вернулась.       – Подпишу!       – ???       – Давай сюда эти бумажки! – требовательно потрясла рукой Тсунаде. – Я подпишу!       Повисшее молчание можно было потрогать. Отец замер с непроницаемым лицом. Я сидел как мышь под веником. Женщина всё больше недоумевала и хмурилась. Тишина тяжелела. Опасаясь того, во что это может вылиться, я со стуком поставил на стол свою чашку. Какаши усмехнулся:       – Не стоит трудиться, Сенджу-сама. Думаю, вашего согласия вполне достаточно.       В конце концов, провокационную писанину спалили в печке.       Вместо выволочки мне достались дополнительные уроки. На этот раз по безопасности еды и питья, с распознанием посторонних привкусов и запахов. Легкотня!       Тсунаде разрешила обращаться к ней анэ-уэ, а Какаши гнусно ухмылялся по этому поводу. Они что-то обсуждали в замке, и отец вернулся оттуда пьян как фортепьян.       А потом у меня выпал первый молочный зуб…