«Ванесса». От первого лица.
Мне нельзя сюда входить. Если войду — это станет для меня итогом. Всему конец. Но передо мной открывается эта чертова дверь. Я уже чувствую запах отваров, которыми пичкают Луиса. Запах смешался с привычным запахом Луиса. Хочется бежать, но сзади, едва дыша, стоит взволнованный Филипп. Он тоже готов сгореть со стыда передо мной: я уже знаю, что это он прикрывал Луиса все эти годы. Во дворце полно ушей - стоило только раз проговориться Филиппу. Я не могу винить его в этом. Не имею права. Не дай Бог мне оказаться на его месте, не допусти отче иметь такого сына, ибо я поступлю так же, как и мой король поступил. Но увы! — Ваше Величество, ваш сын сегодня умрет. Услышьте мои мысли, Филипп, и остановите меня. Я вошла в комнату. Филипп не остановил меня. У него нет ни единого подозрения в мой адрес; его доверие убивает. Он же сам слышал мои клятвы о мести. Неужто он верит, что я могу их нарушить? В глаза ударил яркий свет. Мимо пробежала сестра — помощница лекаря. Таких было четыре девушки. В глубине комнаты стоял широкий стол, весь заставленный ступками с перетертыми травами и мазями, флакончики с бальзамами, стопки и связки трав, бинты и марли, ножницы, ножы и много другого. По соседству был еще один стол. На нем лежали использованные бинты, окровавленные, вперемешку с гноем, таз мутной воды — Луиса только что помыли и перевязали его гнойные раны. От увиденного слабонервного бы вырвало. Но мне знакомо что-то подобное. После войн доводилось перевязывать даже самых безнадежных. В комнате есть и врач. Но он уже, кажется, не нужен. Все верно — врач собирает свои вещи и вместе с сестрами готовится уйти. Теперь вместо него у кровати Луиса стоит священник. Луис лежит на широкой постели, изолированный большим свисающим полупрозрачным балдахином. От балдахина ужасно разит каким-то раствором: по идее, он не должен пропускать инфекцию. Когда я вошла, священник замолчал. Следом вошел Филипп. Ему сразу поклонились врач с сестрами. Король одним движением руки дал указ всем выйти. За балдахином было плохо видно Луиса. Меня обошли все присутствующие, однако монарх отчего-то не позволил входной двери закрыться. За дверью стояла охрана: все же король имеет сомнения - доверяй, но проверяй. Страшно было подходить к Луису. Но ноги сами вели, вопреки крику сознания. Он еще не заметил меня. Уже стоя совсем рядом, вижу, как он тяжело дышит. Когда-то красивое лицо покрыто ранами, гнойными язвами. Волосы полуседые. Луис страшно похудел. Живой скелет. Едва живой. Мельком глянула на Филиппа и, видя ужас в глазах короля, я едва сдержала слезы. Наблюдать родителю за подобным - страшная мука. Внутри все оборвалось. Уже не было ненависти. Но и жалости тоже. Ванесса стояла над кроватью умирающего наследника, словно статуя. Спустя минуту, она отыскала в складках балдахина край и отдернула его. Только сейчас Луис заметил ее и несмотря на всю свою предсмертную слабость, вздрогнул. Ванесса смотрела на него, как на пустое место. После показала ему флакончик, оценивая реакцию Луиса. Он понял, что это, и хотел потянуться, но все, что смог, так это с трудом вытянуть шею. Ванесса скривилась в гримасе омерзения. Она села рядом с ним, из-за чего король встрепенулся. Но нарушить ее действия не посмел. Остался стоять рядом с дверями. - Ты даже не раскаиваешься, - прошептала Эния с печалью в голосе. Король навострил ухо. Ванесса нарочно говорила очень тихо. Только Луис мог ее слышать. Он широко раскрыл глаза. На одном веке тоже была язва. - Раскаиваюсь. Я умираю. - каждое его слово давалось с огромным трудом. Связки хрипели. Король слышал его слова и вздохнул. Он был рад, что сын раскаивается. У Ванессы же ни один нерв не дрогнул. Все тот же пустой взгляд. Она держала перед Луисом эликсир, и все наблюдала за его реакцией. Это начало Бурбонов напрягать. - Луис, - наконец начала Эния. - Зачем ты их убил?.. - король и наследник вздрогнули, - ты помнишь? Тебе было хорошо, видя мою боль? Мне сейчас так же больно! Каково теперь тебе это понимать? Мне больно, Луис! - очень громко вскрикнула Эния, - король уже готов был подбежать вместе с охраной, но после понял, что это лишнее. - Я хочу жить, - хрипя, произнес Луис, ощущая, как смерть уже рубит ему своей косой голову, - сейчас... я просто хочу... просто... жить. Я все понял. - Ванесса, чего же ты медлишь? - жалобно взмолился король. - Они тоже хотели жить... И им нечего было понимать. Я шла сюда с мыслью свернуть тебе шею, - Луис уже начал захлебываться в гортанной крови, смешанной с гноем, - но судьба тебя сама наказала. Ты мучаешься. Умираешь. Заслуженно, - все время Велласкес приближала флакон к губам Луиса, ожидая его настоящего раскаянья, однако он тянулся поскорее его выпить. И в самый последний момент она забрала эликсир и сказала: "Умри!" - Ванесса, ты что творишь? - закричал король и подбежал к ней. Он выхватил из ее рук флакон, который она без сопротивлений отдала, и начал поить жидкостью из него своего сына. Луиса уже трясло. Он дергался в конвульсиях из-за недостатка кислорода, в то время как отец вливал ему в горло эликсир. В миг Луис притих, и Ванесса выпрямилась, стоя возле кровати, по ее щекам потекли тяжелые горячие слезы. Она просто стояла, глядя равнодушно. Не хотела принимать и понимать происходящее, ибо понимала, что сойдет с ума от горечи. Слышала приглушенно лишь протяжный крик Филиппа. Картинка в глазах стала медленной. Эния вот-вот рухнет в обморок. Крик короля продолжается, он трясет тело Луиса, и лишь спустя некоторое время Ванесса понимает, что ее схватили и, крепко зажав, тащат к выходу. Она не понимает и не сопротивляется. Сознание отключено.Часть 50
3 мая 2016 г. в 11:17
Эния Велласкес вернулась. Она уже здесь — возле дворца. Ванесса была отлично проинформирована обо всем, что произошло за время ее отсутствия, но о ее приезде не знал никто. Как оказалось, оспа скоро отберет жизнь у Луиса — если не сегодня, так завтра. Об этом уже везде говорили. Но Ванесса осталась за пределами дворцового двора — она не спешила объявляться. Эния стояла у забора, притихшая, облаченная в черный плащ с капюшоном. Она что-то выжидала… Ее лик был задумчив и даже строг. Она так давно не была здесь. Дворец, который некогда был ей таким родным и важным, теперь стал холодным и неуютным. Король — единственный, из-за кого она не могла возненавидеть это место. Филипп оставил в ее сердце очень много хороших воспоминаний из прошлого. Хорошие воспоминания навевают тоску, но все же настоящее печет куда сильнее. Оно призывает к мести. К мести, которая так и не состоялась.
Ванесса скрылась в тени соседних улочек. Она блуждала среди людей, оглядываясь иногда назад. Верхушки крыш дворца были видны с любого расстояния, стоило ей лишь обернуться. Ванесса остановилась и с каким-то странным равнодушием начала глядеть в сторону дворца. А тем временем уже вечерело. Будто нечто на уровне инстинкта заставило Энию посмотреть направо. Рядом с ней находилось трехэтажное здание. Ванесса настолько сильно ушла в себя, что она даже не замечала всего вокруг. И это зданее, весьма высокое, как будто по волшебству взялось откуда не возьмись. На третьем этаже можно было снять комнату, и Эния сняла ее на два дня.
Комната была просто обставлена. Но обстановка была очень уютной и теплой. В такой комнате можно мечтать, черпать вдохновение… жить. Два окна открывали вид на дворец. С третьего этажа его было видно куда лучше. Тяжелые бордовые шторы, собранные гармошкой, чудно сочетались с мебелью из махагона.
Только Ванесса вошла, как кто-то постучал и спросил, будет ли госпожа ужинать. Эния отказалась. Волнение не позволит ей даже каплю воды выпить.
Когда село солнце, Эния погасила лишние свечи, оставив лишь одну, которая спокойна горела на столе в центре комнаты. Атмосфера наполнилась тишиной, которую лишь слегка нарушал маятник высоких напольных часов. Часы оповещали о том, что уже одиннадцать вечера. Велласкес присела на подоконник и погрузилась в мысли.
Роскошный дворец зажег огни во всех комнатах. Из окон лился яркий свет. Эния вспомнила прекрасные и волшебные балы, когда с самого утра вся прислуга суетится в приготовлении банкета, в оформлении зала. Подготавливали даже дворцовую площадь для приезда сотен дорогих карет. Из карет выходили напыщенные важные лорды, герцоги, советники, генералы, министры, принцы... Некоторые были с дамами, некоторые холостые, а некоторые были даже вдовцами. Ванесса вспоминала, как Паула заставляла примерять Энию целую гору всевозможных нарядов. "Последний бал был как раз тогда, когда Луис впервые подставил меня," - подумала Эния. А огни все горели в окнах, даже не подозревая о том, что сейчас происходит в душе Ванессы. Они горят все так же, как и десять, и двадцать лет назад. Эния затосковала по тем временам, когда ей не приходилось испытывать эту горечь. "Лучше бы я не знала, кто виновен в вашей смерти," — глядя на небо, заговорила Ванесса со звездами. Эния смотрела наверх, а по ее щекам потекли слезы. Тяжелые, горячие слезы. Почему-то именно сейчас ей хотелось увидеть Джека или же Гектора. С появлением отца Эния смогла ощутить себя защищенной, а рядом с Джеком Ванесса чувствовала себя слабой, но не менее уверенной. Эния закрыла глаза и увидела себя в объятиях Воробья. Как он жалеет ее, успокаивает. Как шутит о чем-то, из-за чего ей становится лучше. Ее мысли были настолько сильными, что она чувствовала своими руками его ладони, его поцелуй на своих щеках. Если бы было возможно, она бы растворилась в нем.
Плюнула бы на все и ринулась бы в безмятежность.
Велласкес — сильный человек. Сильный душой. Как никто другой, она отлично умеет контролировать эмоции. Даже в самый печальный момент Ванесса улыбнется, простит даже самому лютому врагу. Нет равных ее великодушию и ее сдержанности. Но все же, всему есть предел. Она должна явиться во дворец и отомстить. Выполнить свое обещание, данное перед могилами дорогих ей людей. Но чего же она ждет? Почему еще не явилась во дворце и не отсекла проклятому Луису голову? Тому есть объяснение: она выжидает. Ждет тот самый день, когда болезнь наконец заберет душу младшего Бурбона. Но долго ждать не пришлось: на следующий день лазутчики сообщили Ванессе, что Луис не доживет до вечера.
У Энии онемело все тело от этой новости: холод охватил все конечности, и хотелось провалиться в бездну. Не хотела Ванесса это услышать, хоть и ожидала такой новости. Отдав золотом двум парням за работу, Ванесса взяла нежный стеклянный флакончик с эликсиром и отправилась, как на казнь, во дворец. Знаете то чувство, когда страх пленит все тело? Когда произошло что-то ужасное. В этот момент все вокруг перестает существовать: образы, звуки, запахи, все исчезает. Велласкес шла, ничего не ощущая, кроме ужасного понимания того, что сегодня окончательно рухнет все, что она так любила. Ванесса шла уже без плаща. Открытая, с равнодушием на лице. Между узких улиц ее еще никто не узнавал, а вот на главной площади солдаты из караула и некоторые вельможи в каретах буквально столбенели, вытягивая в сторону Энии свои шеи. Велласкес шла молча, уверенно направляясь ко дворцу. Никто ее не интересовал. Остановилась лишь возле ворот, где стояла охрана. Солдаты растерялись, увидев ее. Один другому шепнул:
— Это маршал.
— Эния Велласкес? Король велел ее немедленно впускать, если она появится.
Ванесса смотрела на них спокойно, ожидая окончания их диалога. Она точно знала все, что будет происходить дальше. Но лик ее был мрачен, отчего солдаты начали переживать. Столько минувших за год сплетен о том, что она покушалась на жизнь короля, и о том, кто порешил Жозе и кто вообще виноват в болезни Луиса, оставили острый отпечаток на репутации маршала. Солдаты, которые ее плохо знают, не доверяют ей. Как эти, например. Холод, что источала Эния, заставлял их нервничать еще больше и они уже не уверены были в том, стоит ли им выполнять приказ монарха.
— Может, доложить королю? — предложил один из них.
— Но ведь сказано же было… Надо ее впускать. Но глаз не сводить.
Энию впустили. Сразу же доложили королю о ее приходе. Короля застали в коридоре, блуждающего, словно призрак, по дворцу. Он уже запасался мужеством и готовился к худшему. Сын умирает, и сегодня Луиса может уже не стать. Но видели бы вы лицо Филиппа, когда сообщили о приходе Велласкес; он как раз вышел из покоев Луиса. Его взгляд наполнился радостью и надеждой. Он готов был выпрыгнуть в окно от переизбытка эмоций. Филипп так давно не видел Энию. И вот теперь та, которую он вырастил, которую так любил, словно родное дитя, жертвуя своими принципами и обещаниями, принесла исцеление его подлому сыну. Он боялся задохнуться, если увидит Велласкес. Не знал, куда себя деть.
Энию уже вели. Она глубоко дышала, сжимая маленький флакон в руке. Эти коридоры беспощадно сдавливают ее на подсознании. По ним Велласкес еще совсем недавно ходила с беспечными мыслями… Столько воспоминаний накатило, но от них Ванессе становилось только хуже. Впереди коридор поворачивал налево. Именно в той стороне Велласкес столкнулась с королем. Он стоял — красивый, стройный, не смотря на свои годы, — заметив Энию, радостно улыбнулся, подошел близко и разведя руками, обнял ее очень крепко. Эния даже не пошевелилась: она стояла как смирный солдат, широко раскрыв глаза. Сердце Ванессы бешено застучало. Еще чуть-чуть и она, кажется, упадет на колени и закричит о своем раскаянии. Но Ванесса крепко сцепила зубы, от чего они вот-вот затрещат, и, посмотрев на короля с огромной нежностью, спросила:
— Где Луис?
От Филиппа не скрылся странный взгляд Энии. Какая-то ее сдержанность и загадочность. На мгновение забыв о злодеяниях сына, Филипп поник и сказал:
— Он в своих покоях. Теперь это крыло закрыто…
Филип еще что-то говорил. Ванесса не слышала. Она с жалостью смотрела на спешно говорящего короля. Отчего ей было стыдно смотреть на него? Грехи совершал Луис, а за него стыдно было ей. Жаль доброго монарха. Филипп схватил ее за руку и произнес:
— Прости меня, Ванесса, — господи, за что же вас прощать?
— Я так скучала по вам, — едва сдерживая слезы, вырвалось у Энии. Она крепко сжала большую ладонь короля, заставляя себя остаться вместо побега, — я принесла…
— Неужели у тебя вышло?.. — удивился король. Он до последнего считал это сказкой. Выдумкой. Но когда увидел маленький флакончик с золотой жидкостью, аж встрепенулся.
— Это чудо! Луис почти мертв, — Филипп хотел взять эликсир, чтобы отнести Луису, но Ванесса сжала флакон в ладони и прижала к груди. Она смотрела напугано, в отличие от вопросительно глядящего на ее действия короля.
— Что такое, Эния?
— Нет — ничего, — быстро взяла себя в руки Велласкес, — я просто хочу сама…
— Его болезнь очень заразна. Ты можешь тоже заболеть. Я сам.
— Я сама! — настойчиво отрезала Эния и, дабы вызвать доверие, мягко улыбнулась. Король смотрел удивленно. Эния обошла его, уверенно направившись к покоям Луиса.
Сомнения одолевали ее до последнего. Осталось только войти в покои молодого монарха… Оставить позади все: отца, пост маршала, армию, доверие Филиппа, честь, славу… любовь.
Забыть и выполнить свой клятвенный долг.