Спартак — воин иного мира. Том I

    Тирон вышел из своего кабинета в коридор, ведший на балкон, который опоясывал главный зал идеальным по форме кругом, и удивленно вскинул бровь. Он уже успел забыть, как много народу состоит в Коллегии. Полностью забиты были не только все три яруса самого зала, но и четыре лестницы, разделяющие эти ярусы на четверти, с длинными балконами, опоясывающими первый и второй этажи, в придачу. Еще и гвалт стоял такой, что Тирон не слышал собственных мыслей. Все обсуждали возможную причину неожиданного собрания. И ведь чуть ли не каждый называл свою. Все-таки маги — самый разобщенный народ. Даже члены Совета Четырех умудрялись найти общий язык и прийти к чему-то одному, а они…     Тяжелее всего было спуститься к маленькой сцене, что находилась в самом центре здания. Зато, когда он, наконец-то, оказался на ней, все сразу затихли. Никому не хотелось гневить магистра белой магии, ставшего временно главным, пока архимаг занимался раскопками древних эльфийских руин в поисках могущественных артефактов. Ни для кого не секрет, что жители Даэртаура — те еще коллекционеры — тащили к себе в дом абсолютно все, обладающее магическими свойствами.     — Вчера пришла весточка от Всевидящего! — громко и отчетливо произнес Тирон, сразу перейдя к делу. У него сегодня совсем не было настроения задабривать своих коллег долгими вступительными речами. — Кто-то опять открыл Врата перехода вблизи Д’Аага!     Трудно представить, что почти сотня магов могут замолкнуть одновременно, но, однако, именно это и произошло. Повисла гнетущая тишина. Все присутствующие устремили на магистра тревожные взгляды.     — Что слышно от нашего разведывательного отряда? — спросил кто-то.     — Ничего, — мрачно ответил Тирон. — От них не было весточек с того самого дня, как они прибыли в Д’Ааг.     — Они мертвы, — спокойно бросил зверолюд в кожаной кирасе без наплечников и широких штанах, которые были заправлены в походные сапоги.     — Джар-Син, — раздраженно процедил Тирон.     — Собственной персоной, — закончил за него степной волк, стоя на первом этаже.     — Откуда тебе это известно, черный маг? — обратился к нему один из присутствующих.     — Извольте вас поправить, магистр, я — темный колдун, — с наигранной обидой в голосе сказал Джар-Син.     — Не вижу особой разницы, — упрямился его собеседник, не собираясь сдаваться. — Черный, темный — одно и то же.     По главному залу прокатился одобрительный ропот. Джар-Син обвел присутствующих холодным взглядом. Почти все испуганно отводили глаза, замолкая. Кроме других магистров и Тирона. Подобное его просто не впечатляло, несмотря на то, что темный колдун обладал опасной силой. Однажды он уже смотрел в глаза смерти и не нашел там ничего интересного.     — И снова вы не правы, — спокойно продолжил зверолюд. — Черный маг использует свою силу во зло, а темный — во имя добра. Какая разница, откуда я черпаю магию, если все равно стремлюсь к тому же, что и вы?     — Ты пришел сюда спорить, Джар-Син?! — гневно воскликнул Тирон. — Или по делу?     — По делу, — нисколько не смутился темный колдун. — Один из моих друзей в Д’Ааге сообщил об их смерти. Он лично видел, как с ними безжалостно расправился какой-то эльф. Тоже маг. Думаю, все мы понимаем, о ком идет речь.     — Лотион, — прорычал Тирон.     Теперь уже вся Коллегия зло загудела. О нем слышали даже послушники, которых еще не успели посвятить в ученики.     — Всевидящий о нем не предупреждал! — справедливо заметил магистр воздушной магии — низкорослый орк с двумя короткими клыками и без глаза. Его услышали абсолютно все: каждый ощутил легкое дуновение холодного ветра.     — На что ты намекаешь, Дей?! — взорвался магистр земляной магии, статный чистокровный эльф, с головы до ног покрытый замысловатыми татуировками. Пол под ногами дрогнул.     — Очевидно же на что, Я́лин, — меланхолично ответил тот. — Наш Всевидящий теряет хватку.     — Зря вы так, — устало проговорил Джар-Син. — Одиночке легко скрыться от взора Всевидящего. Нужно просто знать, как.     — От его взора невозможно укрыться! — решительно заявил Я́лин. — Вы сами должны помнить, как часто Всевидящий спасал Архейм от разных бед.     — Это дела минувших дней, — не преминул напомнить Дей.     Тирон как можно громче кашлянул, взмахнул руками. Ялин и Дей переглянулись, обменявшись недружелюбными взглядами, но промолчали. Между ними шло вечное соперничество, от которого порой был толк, а порой — одно беспокойство, например, как сейчас.     — Это действительно возможно? — обратился к Джар-Сину Тирон.     — Да, — сухо ответил тот. — Меня же Всевидящий не видит.     — Ну-ну, рассказывай, — язвительно бросил Ялин. — От взора Всевидящего никому не по силам скрыться, кроме Макаристаров, но их давно никто не видел.     — Для этого не надо быть Макаристаром, — равнодушно бросил степной волк.     — Это, конечно, все объясняет, Джар-Син! — раздраженно проговорил магистр земляной магии.     — Уймись, Ялин, — беззлобно осадил Тирон. — Он тебя дразнит, а ты как дите малое ведешься. Кто вообще сделал тебя магистром?     — Ты, — с улыбкой подсказал собеседник.     Послышались тихие смешки и перешептывания.     — Черная магия, — холодно сказал Джар-Син. — При помощи нее можно скрыться от взора Всевидящего. От взора любого мага.     — Но я же чувствую твое присутствие, — подал голос Ялин.     — Да? — зверолюд теперь стоял на втором этаже, опираясь на перила балюстрады. Никто не понял, когда и — главное! — как ему удалось незаметно туда подняться. Невозможно! Тирон до сих пор явственно ощущал присутствие темного колдуна… на первом этаже. — Я был здесь с самого начала, все это время вы разговаривали с моей иллюзией, дорогие магистры.     Первым опомнился Ялин.     — Как?     — Он что-то сделал со своей энергией, — предположил Дей, задумчиво поглаживая черную с проседью бороду. — Каждого из нас выдают колебания магической энергии. Не важно, используем мы свою силу или нет. Проще говоря, наша сила — это камень, брошенный в воду, а сами мы — круги, тревожащие водную гладь.     — Все правильно, — кивнул темный колдун и добавил надменно: — Вы — круги на воде, а я и есть вода.     — Но мы же ощущали его, — попытался возразить магистр земляной магии.     Высокий лоб Тирона прорезали глубокие морщины. Кажется, он понял, что к чему.     — Нет, — резко сказал он. — Нас всех обмануло чутье. Сколько здесь сейчас магов? Около сотни? Вот попробуйте найти среди них одного конкретного. Вы не сможете. Никто из нас не сможет, пока этот зал не опустеет.     — Мы приняли чужие колебания за его, — хлопнул себя по лбу Ялин. — Но как он стал… водой?     — Черная магия, — еще раз повторил Джар-Син. — Я не буду раскрывать секрет. Важно лишь то, что Лотион владеет ей. И умеет скрываться от взора Всевидящего, который видит круги на воде, но не саму воду.     Зал наполнился десятками голосов, все обсуждали колдуна и его слова, между делом осыпая проклятиями Лотиона. «День точно не задался!» — с горечью подумал Тирон, оглядываясь. Все забыли о нем. Надо бы напомнить им, кто здесь архимаг, пусть и временный.     — Вы все слышали, коллеги! — сказал магистр белой магии. Он мог усилить свой голос, что и сделал. — Я хочу попросить вас быть начеку и готовиться к худшему. Сомневаюсь, что открытие Врат пройдет бесследно. Поэтому обо всех аномалиях немедленно сообщайте магистрам или лично мне. Особенно, если услышите странные голоса. Вы меня поняли? Еще раз повторяю. Обо всех аномалиях немедленно сообщайте магистрам или лично мне, особенно о голосах. Прошу магистров заглянуть ко мне в кабинет. Да помогут нам Урланы!     Ученики и послушники наконец вздохнули с облегчением, как, впрочем, и те, кто постепенно продвигался по ступеням магического искусства. Они, конечно, поклялись защищать Архейм, но… Тирон перестал всматриваться в лица. Страх проник в сердце каждого, это было видно по их глазам. И в этом был виноват только темный колдун. Слишком он самоуверен, слишком своеволен. Постоянно играет по своим правилам и навязывает их другим. В Коллегии таким не место. Но он не может пойти против воли архимага. Что же его сподвигло сделать Джар-Сина магистром темной магии? Сделать одним из них?     В кабинете Тирона стало как-то тесно, бо́льшую часть помещения занимала мебель: огромный письменный стол, на котором лежали свитки, чертежи и различные диковинные механизмы, по бокам стояли два книжных шкафа, полностью забитые трактатами, рукописями и древними фолиантами из личной коллекции, а в дальнем углу стояла внушительных размеров кровать. Иногда Тирон не вылазил из своего кабинета неделями, а спать сидя было несколько неудобно.     — Урланы мне свидетели, ты меня удивил, колдун! — по-дружески похлопал зверолюда по плечу Ялин. — Ты мне, уж прости, не нравишься, но тот трюк с иллюзией — выше всяческих похвал.     Зверолюд ничего ему не ответил, лишь дернул плечом, сбросив руку магистра. Скрежет зубов, кажется, слышали все.     — Я вас здесь собрал не для перебранок! — устало рявкнул Тирон. От этого темного колдуна одни проблемы.     — Для чего? — поинтересовался Дей.     — Врата перехода открыли камнем работорговцев. Или, как его привыкли называть жители Даэртаура, Цхаувом. Это один их трех камней, на которые, по легенде, распался Сингул. Да, коллеги, это правда. Всевидящий тоже сомневался, до вчерашнего дня. Непонятно только, зачем он Лотиону.     — Отвлечь внимание? — предположил Дей.     — Или открыть Врата для вторжения иномирцев! — сказал Ялин.     — Может, он просто проверяет, работает ли камень? — подал голос магистр огненной магии Ун. Дворф-полукровка, в жилах которого течет кровь одного из «благороднейших» жителей Даэртаура.     — Он работает не один, — поправил его Тирон, сев за стол. — Там целая орава орков-работорговцев. Правда, им никого не удалось оттуда вытащить, поэтому нам они не интересны. Думаю, Лотион их просто использует. Как обычно.     — Почему вы не позвали его брата? — вдруг задал крайне неудобный вопрос Джар-Син. — Он бы с удовольствием помог в поисках Лотиона.     — Нельзя, — как-то чересчур резко сказал Тирон. — Он может все испортить. Лотион нужен нам живым — и с камнем, а его братцу — только мертвым, а на камень ему плевать. Я ответил на твой вопрос, колдун?     Джар-Син удовлетворенно кивнул.     — Ун прав, — поддержал товарища магистр водяной магии Хорр, зверолюд-ящер, чье тело, казалось, сплошь состоит из мышц. При любом движении они бугрились и перекатывались на зависть многим воинам. На первый взгляд и не скажешь, что перед ними — один из сильнейших, во всех смыслах, маг. — Лотион проверяет камень, а работорговцев использует в своих целях.     В кабинете становилось душновато.     — Они отвлекают внимание, — все не унимался Ялин. — Мы же отправили отряд разобраться с орками, которым только с божественной милостью повезло найти легендарный камень. Никто из нас почему-то не подумал, что в этом может быть замешан Лотион. Он же простой… ну ладно-ладно, далеко не простой наемный убийца, только не смотрите на меня так.     Тирон устало потер переносицу. Что же делать? Как быть? Архимаг бы точно уже что-нибудь придумал.     — Вопрос вот в чем: зачем ему камень? — обратился ко всем Дей. — Что он будет с ним делать?     — Продаст? — вопросительно выгнул бровь Ялин.     — Похоже на то, — согласился с ним Тирон. — Без остальных двух камней Цхаув бесполезен. Он точно не подходит для того, чтобы открыть Врата перехода для вторжения иномирцев. Это же сколько надо сделать попыток, прежде чем они откроются в нужном ему мире?     — Мы даже не знаем, сколько всего миров существует, — пожал плечами магистр земляной магии. — Сотни? Тысячи? Десятки тысяч? Или еще больше?     — Значит, Цхаув годен только для продажи, — подытожил Дей.     — У кого есть связи среди контрабандистов, воров, убийц и коллекционеров? — спокойно спросил Тирон. — Не делайте вид, как будто не знаете о чем я. Все мы пользуемся их услугами. Не все, что здесь есть, можно найти на рынке или в лавках. У вас тоже есть такие вещи. Я видел.     — Мы поняли, что ты хочешь от нас, Тирон, — сказал Ун.     — Отправим еще один отряд? — осторожно спросил Ялин.     — Нет, — отрезал Тирон. — Нас и так слишком мало осталось.     — И ни один маг никакой ступени с ним не справится, — добавил Дей. — Сомневаюсь, что кто-то из нас это сможет.     — Не стоит так себя недооценивать, Дей, — неожиданно для всех поддержал магистра воздушной магии Ялин. — Со всеми нами ему не справится.     — Как только что-то разузнаете, сразу сообщайте мне, — попросил Тирон. — И будьте осторожны.     На этом магистры, почтительно склоня головы, молча разошлись. Каждый продумывал свой план действий. И то, как уберечь учеников. Возвращение Цхаува не сулило ничего хорошего.     — Что тебе надо, темный колдун? — недовольно прошипел Тирон, когда в кабинете остались только они. — Зачем нужно было это представление?     — Среди нас завелся предатель, — буквально прорычал Джар-Син, обнажив острые клыки.     — Не слишком ли громкое заявление, а?     — Наш отряд перебили не абы где, а в тайном месте, о котором знали лишь члены Коллегии.     — Что? — опешил Тирон. Ему понадобилась пара секунд, чтобы переварить услышанное. — Ты уверен?     — Да, — кивнул степной волк. — Я там был, когда пришел Лотион.     — Проклятье! — сорвалось с уст Тирона. Он замахнулся, чтобы ударить кулаком по столу. Но передумал. Не хватало еще залить чернилами пергамент с чертежом Леонардо Да Винчи.     — Как много магов знало о тайном месте в Д’Ааге? — спросил Джар-Син.     «Потрясающая хладнокровность!» — восхищенно отметил Тирон, а сам сказал вслух:     — Магистры и маги пятой и четвертой ступени. Это все.     — Около двадцати, не включая нас, — смутился зверолюд. — Потребует слишком много времени, чтобы проверить каждого.     — Так зачем тебе нужно было это представление?     — Привлечь внимание Лотиона через предателя. Пусть этот выродок знает, что я раскрыл его секрет Коллегии.     — Что ты будешь делать, колдун?     — Проверю каждого, — прорычал Джар-Син. — И заставлю предателя поплатиться за содеянное. А потом и самого Лотиона.     — Дай знать, как разнюхаешь что-нибудь, — сказал Тирон, разгребая завал на столе. — И другим об этом ни слова, ясно?     — Как прикажете, магистр, — в голосе зверолюда снова проскользнули высокомерные нотки. Кому-то, похоже, совсем не нравилось подчиняться.     Когда Джар-Син закрыл за собой дверь, Тирон откинулся на спинку стула, запустил пятерню в волосы, взъерошивая их, и громко так, от души выругался. Он совсем забыл похвастаться находкой.

* * *

    Новый день Томас встретил в клетке, в странной позе, чуть ли не в обнимку с рогатой тварью. Он осторожно поднял голову, отстранился от сокамерника и огляделся. Ничего не изменилось: вокруг стояли все те же орочьи палатки. И телега с клеткой на месте. И даже зеленокожий, который сторожил их, никуда не делся. Вон, сидел возле дотлевающего костра, храпя, как паровоз.     «Удобно устроился, зараза!» — завистливо подумал Малкольм. Он бы тоже не отказался подложить под голову рюкзак и вытянуть ноги к теплому пепелищу. Ночь выдалась прохладной, хорошо, что все-таки не выкинул вчера куртку, а оставил ее — на всякий случай.     Из размышлений Тома вырвал хруст веток и грузные шаги. К клетке медленно подошел орк и что-то пробубнил на своем языке, пристально посмотрев на него.     — Я тебя не понимаю, зеленый, — раздраженно процедил Малкольм, для пущего эффекта смачно сплюнув на землю сквозь металлические прутья решетки.     Орк что-то громогласно крикнул мирно дремавшему сторожу, и тот в ту же секунду испуганно вскочил, на ходу обнажив короткий меч. Это позабавило Тома. Поняв, что ничего не случилось, встревоженный зеленокожий облегченно вздохнул и спрятал оружие в ножны. Они перекинулись двумя-тремя словами. Никаких длинных сложных речей — только отрывистые грубые фразы, где, предположил Малкольм, вполне мог быть заложен смысл нескольких приличного размера предложений на его родном языке.     Сторож достал из-под рюкзака связку ключей, открыл решетку и пригласительно взмахнул рукой. Это Томаса так вежливо попросили выйти? Приятно-приятно. Он не стал им отказывать и с удовольствием выполз из этого тесного, с позволения сказать, помещения. Один из орков, тот самый, что только что пришел, «помог» ему вылезти, грубо схватив за ворот и вытряхнув на траву, как мусор какой-нибудь.     — Иди-ка ты нахер! — возмутился Малкольм, приподнявшись.     Орк врезал ему ногой. Бок тут же обожгла острая боль, и его тело отшвырнуло аж где-то на десять футов. Томас лежал на мокрой траве, скрючившись, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть. Он бессильно хватал ртом воздух, пока, наконец, не смог заставить свои легкие работать.     Зеленокожий спокойно подошел к нему, наклонился и что-то сказал прямо в лицо. В нос ударил отвратительный смрад из его пасти. От этой вони аж глаза заслезились. Малкольм с трудом повернулся на другой бок и, зажмурившись, сжался. Наверняка ему сейчас еще прилетит. Но… нет, все тихо. Он лишь услышал, как тяжелые шаги медленно удалялись. Зато буквально в паре дюймов от него упало что-то тяжелое. Томас разомкнул веки, повернул потяжелевшую голову — и побледнел. Рядом с ним лежала лопата. Самая обычная такая, металлическая, с деревянным черенком.     Все, это точно конец.

* * *

    Утро у Раз-Два выдалось прекрасное. Родд — будь он трижды проклят Урланами! — ворвался к нему в палатку и прямо с порога заявил, что решил сделать его своей правой рукой, не забыв напомнить про похороны. На все протесты новоиспеченный вождь ответил просто и бескомпромиссно: «Это приказ! Или ты хочешь прилюдно оспорить мое решение?» Ничего не оставалось, как подчиниться, но с одним условием: копать могилы будут пленники. Ну или хотя бы один из них — человек, к примеру. Родд не отказал, сказал: «Лишь бы дело было сделано», — и ушел, довольный.     Приятнее всего прошла встреча с пленниками. Поначалу Раз-Два собирался быть с человеком помягче, но когда тот стал дерзить — малость помял ему бока. Лотион все равно ничего не говорил про то, в каком состоянии они должны добраться до Архейма, зато наконец-то отвел душу за подлый удар коленом в пах.     — Погребальный костер готов, — отчитался Нурдан.     — Отлично, — сказал Раз-Два. — Мы сожжем тело Кадгара и развеем прах, а остальных предадим земле.     Он сидел на камне и внимательно наблюдал за тем, как пленники копают могилы. И не только — весь лагерь пришел на это посмотреть. Иномирец с рогами трудился за троих: буквально за пару минут выкопал три глубоких, очень аккуратных ямы. Человек же до сих пор не мог справится с одной. На него невозможно было смотреть без боли, так неуклюже он орудовал лопатой, словно впервые держал ее в руках. И что только Лотион нашел в нем?     — Не стоило Кадгару связываться с ушастым выродком, — вдруг заговорил Нурдан. Он, оказывается, никуда не ушел. — Мы бы все равно с голоду не умерли, пошли бы грабить караваны.     — И вынуждены были бы опять бежать, — сухо бросил Раз-Два. — Не Лотион виноват, а жадность Кадгара. Отдал бы камень, и все остались бы довольны. Но нет. Он решил забрать его себе, за что и поплатился. И мы вместе с ним.     — Зря тебя Родд сделал правой рукой, — фыркнул несостоявшийся вождь. — Ты явно заодно с ушастым.     Раз-Два медленно встал, распрямил плечи и, угрожающе нависнув над ним, проговорил:     — Завали пасть, Нурдан. Вчера ты показал, чего стоят твои слова. Поэтому мне никто ничего не скажет, если я прямо сейчас захочу тебе перерезать глотку. Не забывай об этом. Все понял? А теперь исчезни.     Их маленькая перепалка привлекла внимание, всем было интересно, чем именно она закончится. Родд тоже не сводил с них глаз. Он по себе знал, как непросто быть правой рукой вождя, хоть и почетно. Чуть ли не каждый день тебя проверяют на прочность и ищут слабости, чтобы однажды попытаться занять твое место. Пару раз доходило до того, что Родду бросали вызов. Обычно все заканчивалось смертью смельчака. Но Нурдан был из тех, кто только на словах вождь, а на деле — обычный трус. Не станет он рисковать своей шкурой, поэтому его можно было не бояться.     — Нет! — решительно ответил орк, смотря Раз-Два прямо в глаза. — Я не стану слушаться того, кого одолел человек.     Несмотря на то, что Нурдан лишился своего права голоса, это заронило зерно сомнения в не очень умные головы остальных. Раз-Два видел, как орки стали перешептываться друг с другом. Надо как можно быстрее с этим покончить, иначе не только репутацию, но и его самого сотрут в порошок. Для них единственным мерилом была сила.     — Это вызов? — ледяным голосом спросил Раз-Два.     — Нет, — хитро заулыбался Нурдан. — Я всего лишь хочу, чтобы они знали правду. Вы слышали? Правую руку вождя одолел человек!     — Врешь!     — Да-да, как мы можем верить тебе после вчерашнего?     — Ты смерти ищешь, Нурдан?     — Лучше бы ты держал рот на замке!     — У меня есть доказательства! — ответил всем Нурдан. Он был подозрительно спокоен для того, кто лишился права голоса.     — Какие? — усмехнулся Раз-Два. — Твои слова?     — Нет, — громко сказал Клык, — мои.     Вот теперь дело приняло скверный оборот. Вчера Клык занял место погибшего Шодана, защищать вождя было не менее почетно, чем быть его правой рукой.     — Это правда, Клык? — строго спросил Родд. — Человек действительно одолел Раз-Два?     — Да, вождь, — смиренно ответил страж.     Никто ничего не сказал. Это хорошо. Значит, еще не все потеряно. Любого другого они бы сразу превратили в гниющую кучу мяса, не дали бы ему и шанса как-то защититься, оправдаться.     — Да, человек одолел меня, признаю, — не стал отрицать Раз-Два. И снова ответом служила только давящая на плечи тишина. — Но что с того, Нурдан? Ты и сам с ним не справишься.     Один из орков наклонился к товарищу, что-то прошептал ему, а он, в свою очередь, передал это другому. Вот оно!     — Ты хочешь показать всем, что я недостоин быть правой рукой? — с самодовольной ухмылкой спросил Раз-Два. — Ну вот, это твой шанс, Нурдан. Одолей человека и, клянусь Га’Ааром, ты займешь мое место!     Орки дружно поддержали его одобрительными криками. В ход снова пошли издевки, подколы и грязные шутки. Родд расплылся в довольной улыбке. И только Раз-Два, кажется, побледнел. Вверить свою судьбу в руки человека. Как он вообще до такого додумался?     — Я согласен! — не раздумывая согласился Нурдан. — Вождь, надеюсь, вы даете добро?     — Да, — кивнул Родд и, повернувшись к Клыку, отдал приказ: — Тащи сюда человека.

* * *

    С одной стороны Малкольм несказанно обрадовался тому, что копать могилу пришлось не для себя, но с другой… Это было адской пыткой. Лопата с огромным трудом входила в землю, с завидным постоянством чиркая об камни. Как будто специально выбрали место, где почти нет мягкой почвы, чтобы вдоволь поиздеваться над ними. Зато рогатый не столкнулся ни с какими трудностями. Он работал, как чертова машина: втыкал лопату на штык, отбрасывал землю, втыкал, отбрасывал, втыкал, отбрасывал. Без передышек — и только при помощи рук. Томасу же приходилось каждый раз помогать себе ногой, чтобы загнать штык поглубже, а то так и до вечера можно не управиться.     Весь орочий лагерь сбежался посмотреть на то, как работает рогатый. Он выкопал все три могилы за несколько минут и стоял в стороне под пристальным надзором трех орков. Малкольма пробрала лютая зависть. По нему было видно, как тяжело ему дается каждый ненавистный дюйм. Он жадно хватал ртом воздух, вгоняя лопату в землю, и громко выдыхал, отбрасывая землю в сторону. Одежда противно липла к телу, пот крупными каплями стекал по лицу, капал с век, с носа и подбородка. Мышцы жгло, спина уже не разгибалась.     «Небольшая передышка мне не повредила бы», — подумал раскрасневшийся Том, обессиленно воткнув лопату в сырую землю.     Только сейчас он обратил внимание, что стало как-то подозрительно тихо. До этого орки ни на секунду не замолкали, потешаясь над ним. Малкольм с трудом разогнулся, попутно проклиная весь белый свет, и осмотрелся. Он явно пропустил что-то интересное. Десятки взглядов были прикованы к двум оркам, стоявшим друг к другу вплотную. Одного из них Томас сразу узнал, утром они познакомились поближе, а вот второго — нет. Последний не внушал ни малейшего доверия: низкий, с короткими клыками, хитрым прищуром и очень самодовольным выражением лица, которое как будто говорило «я здесь бог, а ты — ничто».     Зато наконец-то можно было перевести дыхание. Пока они разбирались между собой, никто не приглядывал за тем, насколько усердно он гробит свое здоровье. Томас отложил лопату в сторону, сел на край могилы и упал на спину, закрыв глаза. Все равно небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, да и мозг настойчиво отказывался от новых впечатлений. Еще старые не переварил. Особенно тяжело давались те, которые касались перехода от мнимой смерти к якобы новой жизни. Не оставалось никаких сомнений, что в его мире Томаса сбила машина прямо на глазах у Оливера и того парня. Или не сбила? Ответ на этот вопрос помог бы понять, действительно ли он попал в другой мир или это просто сон, бред воспалённого переживаниями мозга.     Из размышлений Малкольма бесцеремонно вырвал чей-то грубый низкий голос. Нехотя разомкнув веки, он судорожно сглотнул. Над ним угрожающе нависал тот самый здоровяк с одним клыком. Старый знакомый опять повторил приказ, показав рукой, чтобы встал. Томас тут же послушно вскочил на ноги, сам не ожидая от себя такой прыти. Как будто что-то придало ему сил. Он знал, что именно, но пытался об этом не думать. Орк кивнул в сторону поляны.     — О’кей, — сказал Малкольм. — Я тебя понял.     Когда они подошли к остальным, те уже стояли, образовав круг. Это начинало настораживать. Томас резко остановился и вопросительно взглянул на конвоира. Тот не стал что-то объяснять: просто схватил за плечо и от души толкнул вперед. К счастью, Малкольма вовремя поймали орки, в которых он врезался. Они же поставили его на ноги и радостно вышвырнули в центр круга.     — Козлы, — недовольно пробормотал он, окинув их злобным взглядом.     Зеленокожие расступились, закричали. В круг вошел полуголый орк, на ходу разминая плечи и что-то рыча. Кажется, кто-то пытался произвести впечатление. Этот парень точно знал, как надо себя вести, на октагоне ему были бы рады. Но вот только они не на ринге. Здесь нет никаких правил, кроме одного — побеждает сильнейший. Да, банально, но, похоже, зеленокожие признают только этот закон. Прямо как в компьютерных играх, где Томасу доводилось проводить массу свободного времени.     — С тобой-то я еще должен справиться, карлик, — самодовольно улыбнулся он, плавно вставая в стойку. — Это тот здоровяк меня пугает, а ты — нет. Слышишь? Ты меня не пугаешь.     Сейчас было важно не что говорить, а как. Томас стремился внушить противнику, что не боится его, что ему совершенно плевать, кто перед ним. Лучшего способа навязать свои правила боя просто не существует.     Орк, похоже, купился на дешевую провокацию. Он с ходу набросился на Малкольма, размахивая кулаками. Как будто не воспринимал всерьез. Это уже начинало раздражать. Томас нырнул под руку, врезал зеленокожему по лицу, отпрыгнул. После стычки со здоровяком он немного поумнел. Карлик растерянно потер щеку, подвигал туда-сюда нижней челюстью. Желваки заходили ходуном. Взгляд стал злее. Самодовольное выражение исчезло.     — Не понравилось? — усмехнулся Малкольм и, взмахнув руками, добавил: — Ну давай, иди сюда, морда ты уродливая!     В этот раз зеленый действовал осторожнее. Подшагнул, выбросил вперед руку. Не дотянулся. Еще шаг, удар. Опять чуть-чуть не хватило. Снова шаг, снова удар. Дотянулся. Но и ответ не заставил себя ждать. Хруст, наверное, слышали все зрители. Орк схватился за нос, на глазах навернулись слезы. Здесь Томас обладал одним неоспоримым преимуществом — длиной рук. Он это понял, пока карлик пытался до него достать.     — В глаз что-то попало? — засмеялся Малкольм. — Или тебе просто больно? Знаю, ничего умнее придумать не смог, но ты же все равно меня не понимаешь, мудак.     Да, самое главное — говорить. Говорить высокомерно, с издевкой, словно ты своего противника ни во что не ставишь. Тактика морального подавления, так это называл тренер. К тому же помогает справиться со страхом и волнением. На время отвлечься от мыслей. Отрезать себя от своих чувств. Просто быть здесь и сейчас.     И Томас был. Он шагнул, врезал ногой по бедру с внутренней стороны. Орк поморщился, отступил. Из разбитого носа шла кровь. Второй удар пришелся опять по ногам. Противник снова отошел… и уперся в своих товарищей. Те сразу подтолкнули его вперед. Прямо к Малкольму. Грех не воспользоваться этим. Ложный замах левой ногой и сильный удар от себя правой. Это было красиво. Зеленый напоролся грудью на пятку. Томаса аж отбросило назад, он упал на спину. А вот его противнику повезло меньше. Удар эффектно сшиб его с ног. Он упал с таким звуком, будто пролетел три или четыре этажа вниз.     Орки что-то зарычали, закричали, засвистели. Никто не подошел проверить, как там их товарищ. Им было плевать. Но было и так понятно, что он живой: карлик тихо постанывал, держась за грудь. Томас не спеша поднялся, отряхнулся. Нога отозвалась неприятной болью в ступне. Удар и вправду вышел сильным. Слишком легкий бой. Зеленый точно не ровня здоровяку.     «Как я вообще до сих пор на ногах?» — подумал Малкольм. Эта победа далась ему чересчур легко, без особых усилий. Да и нельзя не считать чудом то, что ему действительно удалось постоять за себя. Особенно после не особо приятных раскопок.     Здоровяк подошел к до сих пор лежащему на земле карлику и легонько пнул его ногой. Тот громко застонал, продолжая держаться за грудь, и не шевелился. Звонко звякнула сталь. Малкольм тяжело сглотнул. Неужто по его душу? Ноги как-то сами затряслись. Сразу бросило в жар. Похоже, это просто сердце дало деру от страха. Но нет. Здоровяк присел рядом с лежащим соплеменников и поднес острый клинок к льющейся жилке на беззащитном горле. Ни разу в жизни Томас не сталкивался с убийством. С настоящим убийством, а не киношным или виртуальным. Кровь маленьким фонтанчиком брызнула из раны. Орк задергался, пытался закричать, но его голос потонул в громких булькающих звуках. Здоровяк был непреклонен. Медленно, как будто давая время все осознать, вонзал кинжал в горло, смотря прямо в глаза своей жертве… Ужасная смерть.     В ту же секунду Малкольма вырвало. Зеленокожие не упустили возможности посмеяться над ним. Но ему было плевать — его трясло. Не только от того, что Тома пробил жуткий озноб, но и от мысли, внезапно пришедшей к нему. Она не потрясла его, не открыла глаза, не придала жизни какой-то смысл. Она просто помогла осознать довольно очевидную вещь: он здесь надолго, а если быть точнее — до конца своих дней.     «Это все по-настоящему», — такой была последняя мысль, посетившая тогда Томаса.