* * *
— Он сам виноват, — спокойно сказал Родд. Из всех только он не притронулся к оружию, несмотря на то, что верный меч всегда висел у него на поясе. Не видел смысла. — Я вас предупреждал, но твой воин сам захотел испытать себя. Раз-Два опасливо покосился на ящера-купца Ханура, который вел этот караван к эльфийской границе. Один из немногих, кому удалось заслужить уважение и доверие лесного народа и нажиться на этом. — Я потерял лучшего воина, Родд, — прошипел Ханур. — Лучшего! Другого такого просто не найти! — Разве? — самодовольно ухмыльнулся вождь. — По крайней мере, до сегодняшнего дня, — сам себя поправил ящер. — Все равно — я потерял воина. И требую возмещения убытков. — Ты о чем? Какие убытки? Он сам рвался в бой. Сам хотел испытать себя против чужака из другого мира. Сам хвастался тем, что никто не одолеет «великого и могучего Рорка». — Но… — Нет, Ханур, это ты должен мне возмещать убытки! — грубо перебил Родд, повысив голос. — Твой воин не только попортил мой товар, но и еще посмел оскорбить своим жалким предложением выкупить моих пленников за смешную сумму. Или ты хочешь ввозить свои эльфийские игрушки как все, Ханур? Давно Раз-Два не видел, чтобы Родд так сильно злился. Он редко опускался до угроз, всегда стараясь все решить мирно, договориться, уладить конфликт. — Они не посмеют! — зло прошипел ящер. Несмотря на то, что Родд был выше и шире, он все равно разговаривал так, словно этой разницы не существует — как по силе, так и по статусу. — Они живут за мой счет! — Ты правда так думаешь? — усмехнулся вождь. — Они-то без тебя проживут, Ханур, а ты без них? Сможешь ли ты и дальше заниматься своим делом без их помощи? Прими правильное решение. — А если наши правильные решения не совпадут? — с вызовом спросил купец. — Не забывай, нас больше. — У меня есть он, — холодно сказал Родд и кивнул на иноземца с рогами. — Вы его даже толпой не одолеете. У тебя есть время подумать до нашего отъезда. Он спокойно повернулся к ящеру спиной и пошел назад к палатке, по пути отдав приказ Раз-Два сворачивать лагерь. Солнце уже почти забралось на небосвод, они слишком долго здесь были.* * *
Зверолюди и орки внимательно следили за ящером в цветастой мантии с непонятным символом, похожим на солнце. Томас не особо разбирался в этом. Гораздо больше его заинтересовал орочий вождь. Тот держался уверенно, спокойно, только пару раз повысил голос, а под конец даже победно ухмыльнулся, так и не притронувшись к оружию. Видимо, зеленокожий имел козырь в рукаве, благодаря которому вышел победителем. Как только орк повернулся к ящеру спиной, Малкольм облегченно выдохнул. Никто на него не напал, никто не посмел остановить. Они просто молча провожали его взглядом. Особенно мрачным выглядел ящер. Он что-то громко и недовольно крикнул своим, те тут же послушно спрятали мечи обратно в ножны. Тигра уже давно утащили куда-то. С его телом обращались очень бережно, словно погиб не обычный воин, а знатный вельможа. Еще Томас заметил, что рогатому все-таки тоже немного досталось, когда тот подошел поближе. На плечах и руках остались следы от когтей. На первый взгляд неглубокие, но кровоточили обильно. Только сам трехглазый не обращал на это внимание. Он сел в свою любимую позу йога рядом с Малкольмом, сомкнул тонкие, прозрачные веки и обратился в камень. Внешне он абсолютно никак не менялся, с ходу этого точно не заметишь, но Томас слишком долго сидел с ним в одной клетке, чтобы понять это с первого взгляда. В каменном состоянии раны перестали кровоточить. Томас осторожно наклонился к рогатому, присмотрелся к ним. Он заметил, как очень-очень медленно, почти незаметно порезы от когтей начали затягиваться. Это как с облаками: пока не сосредоточишься свой взгляд на одной точке, не заметишь, как они плавно плывут по небу. Тут было точно также. Зато теперь понятно, что существо не просто так каменеет. Это определенно давало ему еще какие-то преимущества. Удивительно, правда, было другое. К ним никто не осмелился подойти. Даже зеленокожие опасливо косились на трехглазого и старались держаться от него подальше, осознав, что это не они пленили его, а он им позволил пленить себя. «И почему ты еще не сбежал?» — задался резонным вопросом Томас, теряясь в догадках. И, наверное, не он один. Орки начали сворачивать лагерь. Зверолюди вели себя на удивление смирно. Настолько смирно, что совершенно перестали замечать зеленокожих. От былой агрессии не осталось и следа. Что такого мог сказать орочий вождь, что ящер приказал всем своим вести себя так, словно кроме них здесь никого нет? Малкольм даже посочувствовал зеленокожим, когда тем пришлось тащить окаменевшего трехглазого до телеги с клеткой. Но ничего — справились, умудрились с первого раза затолкнуть внутрь. А потом и самого Томаса «вежливо» попросили тоже залезть в клетку. Все, больше никаких поблажек, отдельного спального места и двойных порций. Теперь точно не отвертется от соседства с этим суперменом, который, похоже, действительно может убить одним ударом. Покинуть стоянку удалось ближе к полудню. Ящер, который, видимо, был самым главным в караване, прямо перед отъездом подошел, отдал вождю толстый кошель и ушел, не проронив ни слова. Это лишь подтвердило догадку Томаса, что из той беседы победителем вышел именно орк. Его аргументы явно оказались убедительней. Оставшуюся часть пути они преодолели без приключений. Пару раз им встречались купцы, но те как-то не особо изъявляли желания связываться с работорговцами. Старались как можно быстрее проехать, чтобы случайно не нарваться на неприятности. Поэтому тяжелее всего оказалось не помереть со скуки. Рогатому с этим было проще: он просто отрешался от мира и приходил себя ближе к вечеру — чтобы поесть. А вот Томасу приходилось нелегко. Весь день сидеть в клетке без возможности в любой момент покинуть ее — это настоящая пытка при отсутствии смартфона. Его давно пришел в негодность, орки постарались. Ничего не оставалось, как просто выбросить, все равно уже не починить. Никакая магия не вернет к жизни то, что превратилось в месиво из пластика, стекла и металла. Первое время Малкольм занимал себя тем, что знакомился с новым миром, который с каждым днем все меньше и меньше казался чуждым и опасным. Некоторые растения были подозрительно похожи на земные, но большая часть лишь отдаленно напоминала их. Деревья мало походили на привычные, а ведь после Портленда его сложно было чем-то удивить. Они выделялись формой, цветом и внешним видом, если это так можно назвать. Порой странно было видеть среди стен из зеленых крон лиловые или темно-буро-красные пятна. Парочка деревьев вообще имели по три-четыре ствола. Зато дикие животные оказались родными. Те же олени, волки, лисы и прочие. С насекомыми дела обстояли иначе. Этих мелких тварей было бесчисленное множество, и они мало походили не то что на земные, они даже друг от друга отличались. Особенно недоверие и страх внушала всякая ползающая живность. На всякий случай Томас избавлялся от всех с одинаковой жестокостью. Не хватало ещё глупо помереть от неизвестной болезни. Ночью небо тоже радовало глаз мириадами звезд. На первый взгляд казалось, что их куда больше, чем на Земле, и горели они заметно ярче. Или просто Малкольм давно не смотрел на ночное небо? Он долго и тщательно пытался отыскать знакомые созвездия, но быстро понял — идея так себе. Проще придумать новые, вон сколько простора для фантазии. Но все же одно внушительное отличие было — две луны. Вокруг этой планеты вращался один бледный диск, а другой слегка красноватый. Или может это так казалось? Они встречались друг с другом раз в несколько дней. Иногда днем, иногда — глубокой ночью. «Как сильно эти луны влияют на мир? — задумался Малкольм. — Есть ли здесь моря, океаны? И какие они — такие же огромные или нет?» Столько вопросов оседало в голове, и все — без ответа. Вторую половину пути Томас откровенно скучал. Несмотря на то, что орки сами разрешили ему идти рядом с телегой, без кандалов на руках и ногах, все равно это не помогало убить время. Но и плюсы, определенно, были. Один из них — свобода, никакой больше тесноты с утра до вечера. Все его тело радовалось свободе. К тому же, наконец-то можно было размять затекшие ноги. Из-за невозможности вытянуть их в клетке жутко болели суставы. Они ныли весь день напролет, пока Малкольму не удавалось немного походить или сесть так, чтобы ненадолго снять с них нагрузку. Он бы никогда не подумал, что такая маленькая мелочь может так сильно выводить из себя. Второй плюс, самый главный: думалось лучше. Пока Томас сидел в клетке, в голову постоянно лезли мрачные, угнетающие мысли. Он чувствовал себя загнанным животным, которого везут на убой, но когда ему удавалось пройтись — наружу сразу прорывались жалкие остатки достоинства. В такие моменты он расправлял плечи и приосанивался, снова ощущая себя свободным человеком. Даже иногда начинал тренироваться прямо на ходу. Не каждый раб может позволить себе такую роскошь. К счастью, поначалу орки просто посмеивались над ним, а потом и вовсе махнули на него рукой. Привыкли. Но не только это заботило Малкольма. Он все еще надеялся повстречать человека, который помог бы ему освоиться в этом мире. Это для начала, потом уже можно будет попробовать найти способ вернуться домой. Сейчас просто бесполезно что-то делать, пока нет ни знаний языка, ни понимания того, как устроен мир. И кто в нем какое положение занимает. Наверное, именно это волновало Тома больше всего: какое он сейчас занимает положение в этом мире. На самом ли он дне? Или есть еще хуже? А если и есть, то что может быть хуже рабства? «Смерть», — услужливо подсказал внутренний голос. После этого Томас еще долго не возвращался к размышления о своей участи. Не хотелось портить себе настроение. Не хотелось думать о плохом. Не хотелось думать о смерти. В их предпоследний день путешествия, ближе к вечеру, на горизонте замаячил призрачным силуэтом город. Томас несказанно обрадовался этому. Но в то же время внутри стала нарастать тревога, от которой на душе становилось неспокойно. Той же ночью ему приснился кошмар, в котором его купил тот эльф со шрамом. Никогда в жизни ему не снились настолько извращенные сны, а тут фантазия прямо разыгралась. Малкольму впервые было так мерзко. Зато, проснувшись, он вдруг осознал, что есть все-таки кое-что похуже смерти и что очень скоро его судьба будет решена. Ни жребием, ни его собственным выбором, ни даже Божьей волей, а всего лишь тем, чей кошелек окажется туже и кому он приглянется больше. Это было первое утро в жизни Томаса, которое он начал с молитвы.* * *
— Ты слышал новость? — тихо спросил Даггарт, орк с пожелтевшими клыками и короткой седой бородой. Он сидел в мягком кресле, рядом со столом с короткими ножками, на котором лежала подробная карта Архейма и всего королевства. Очень редкая вещь. Сейчас ее уже нигде не достать. — Какую из?.. — осторожно уточнил Вэон, присаживаясь. Не зря же они отложили разговор и пришли сюда, в комнату, защищенную магической печатью, чтобы продолжить разговор. — Про горного великана. — Пока только слухи. — Можешь отзывать своих бродячих, — махнул рукой Даггарт. — Почему? — удивленно вскинул бровь Вэон. — Я общался с Советом Четырех. Они преподнесли эту «радостную» весть, как божественную благодать наших горячо любимых Урланов. В общем, на этих игрищах действительно будет горный великан. И от нас требуют выставить против него четырех мирадонов! — взорвался Даггарт. — Четырех! Будь они все там прокляты! — Для нас непозволительная роскошь потерять стольких сразу, — мрачно процедил Вэон. Каждого из них он лично тренировал, давая понять, каково это — сражаться против настоящего мирадона, который посвятил много лет своей жизни арене. И каждый из них стоил двух, а то и трех воинов. Не то что мирадоны Сахжара, которые чаще других погибали на игрищах. — Им на это плевать. Они хотят только зрелища. — И крови наших мирадонов. Даггарт бросил короткий взгляд на карту, сказал устало: — У кого-то явно клык на меня. Никто из Коллегии не знал, что их приручитель отправился ловить горного великана. Из моих доверенных. Твои, наверное, тоже ничего конкретного не скажут. — Не знаю, — пожал плечами Вэон. — Я на всякий случай поспрашиваю, вдруг что-нибудь узнаю. — Попробуй. Я должен знать, действовал ли он в обход Коллегии или по ее прямому приказу. — Хорошо. На секунду повисла безмолвная тишина. Ни один звук извне не проникал внутрь, как и ни один не покидал комнату. Печать еще ни разу не подводила. Не зря сам архимаг ее нанес. — Куда, кстати, делся Рейнар? — вдруг спросил Даггарт. — Я на днях был в Коллегии, там какой-то самодовольный эльф временно за него. — Рейнар отправился на раскопки каких-то древних руин моего народа, — задумчиво проговорил Вэон. — Не так давно. — Да? — Ну да. Он перед отъездом забегал, хотел попрощаться, но тебя тогда не было. — И почему я об этом не знаю? — недовольно пробубнил Даггарт. — Забыл, — честно признался Вэон. — Тебя же не было несколько дней. Вот как-то и выветрилось из головы. — Без него в Коллегии творится черти что. Они сейчас все озабочены каким-то темным колдуном. — Что-то слышал об этом, но не вникал. Так что будем делать с огром? Ты же не собираешься пожертвовать четырьмя мирадонами ради счастья советников? — Ни за что! — отрезал Даггарт. — Я воспользуюсь своим правом выкупить четырех рабов по своей цене. Без торгов и очереди. Совет Четырех сам наделил меня этой властью. Они на все готовы ради игрищ, иначе бы не назначили меня на эту проклятую должность. Вэон сказал недовольно: — Не надо было соглашаться. Я же предупреждал, что это ничем хорошим не обернется. — Помню-помню, — улыбнулся Даггарт. — Ничего. И не из такого дерьма выбирались. Видят Урланы, мы еще им покажем. — Тогда я завтра или послезавтра поеду на рынок рабов, присмотрю что-нибудь для нас. — Можешь даже не присматриваться. Нам просто нужно мясо, они все равно не выживут. — Что по деньгам? — деловито спросил Вэон. — Не больше двухсот динге, — немного погодя ответил Даггарт. — Этого вполне должно хватить. Если будут возмущаться, напомни им, кто я и с кем дружу. И да, можешь сказать, что они должны быть благодарны. Я мог вообще купить их рабов за одну монету. — Не слишком ли жестоко? — Нет. Работорговцы больше не имеют такого влияния, как раньше. Без Врат они ничто. — Я понял, — сказал Вэон и встал с кресла. — Надеюсь, там найдется достойное мясо. — Я тоже надеюсь на милость Га’Ара, — тяжело выдохнул Даггарт. — Надо поскорее с этим покончить. Вэон первым покинул комнату. Она ему никогда не нравилась. Он слишком привык к тому, что мир вокруг ни на секунду не замолкает. Благодаря своему острому слуху, который эльфы имеют с самого рождения, он всегда отчетливо слышал саму жизнь. Это накладывало свой отпечаток, который сильнее всего проявлялся именно в комнате с магической печатью. Нет ничего хуже безмолвной тишины. Для него это настоящая пытка. Но больше всего Вэона тревожило внезапное появление камня работорговцев и открытие Врат. Не обернется ли это бедами? Отец как-то говорил, что возвращение магии ни к чему хорошему не приведет. Почему именно он, конечно, не сказал. Не посчитал нужным. По его мнению ребенок никогда не сможет понять масштаб трагедии, поэтому не стоит ему пытаться объяснять. «Всему свое время», — любил отвечать отец на абсолютно любой вопрос. «Но оно так и не пришло», — с болью подумал Вэон. Не самое подходящее время, чтобы вспоминать прошлое, от которого он так долго бежал. Сейчас Даггарт как никогда нуждается в нем, поэтому он должен думать только о настоящем. Надо забыть всю эту боль. И перестать тосковать по дому. Все равно то, что принято называть «домом», никогда им не было. Для него уж точно. В первую очередь Вэону надо будет наведаться к бродячим. Узнать, кто именно приручил и привел горного великана. В Коллегии всего два мага, способных на это. И ни с одним он не был знаком лично. Не доводилось как-то. Они раньше все делали через Рейнара, но пока его нет — придется выкручиваться самим. Потом останется самое сложное: выяснить, кто именно дергает за ниточки. Вполне возможно, что один из советников хочет сместить Даггарта с должности организатора игрища, чтобы поставить на него кого, кем он сможет управлять. Или один из владельцев школы мирадонов. Сахжар слишком глуп для такого. И он не стал бы рисковать всем. Слишком много ему пришлось вложить сил, чтобы поднять свою школу. Сейчас за мирадонами обращаются либо к Даггарту, либо к нему, а уж после к остальным. Поэтому будет глупо с его стороны делать нечто подобное. Если об этом станет известно — можно будет сразу закрывать школу. Но кто-то точно дергает за ниточки. Уже столько лет никто не приручал огров. Игрища и без них поражали своей зрелищностью. Владельцы школ со всего объединенного королевства привозили своих мирадонов, чтобы завоевать любовь толпы и заработать на этом денег. Ну и главный приз никто не отменял — поддержку Совета Четырех до следующих игрищ. Именно так Сахжар поднял свою школу, потому что мирадон Даггарта получил серьезное ранение, а ведь для многих именно его воины являются непреодолимой преградой. Вот только не в тот раз. Иногда и им не везет. Не всегда же быть любимчиками Урланов. После надо будет обязательно сходить на рынок рабов. Вэон давно там не был. У них и так много мирадонов, одна из самых больших школ Архейма и всего королевства. И по количеству победителей игрищ они тоже впереди всех. Единственное, что не принадлежало им — чемпионство. Обладателем этого великого и желанного для многих титула стал вольный мирадон-иноземец, который сам выбрал арену своим смыслом жизни. Пока еще никому не удалось победить его. Вэон сам бы с ним не справился, тут без помощи Урланов не обойтись. Давно он не видел подобного мастера воинского искусства. С ним бы точно справился Даггарт, в свои лучшие годы. Или, по крайней мере, дал бы достойный отпор. У них слишком разные стили, поэтому не совсем понятно, какой бы был исход. Еще Вэон загорелся идеей познакомиться поближе с темным колдуном. В последнее время про него очень много любопытных слухов ходит. Особенно заинтересовал тот, в котором ему сказали, что зверолюд ищет Лотиона, чтобы поквитаться с ним. И уже весь Архейм всполошил. Заглянул чуть ли не к каждому известному наемному убийце в гости, лишь бы напасть на след Лотиона. Знал бы он, что опоздал на пару лет. Вэон сам к ним заглядывал, пытал их, но они ничего внятного тогда не сказали. А вот темному колдуну, похоже, сказали. Но и действовал он иначе. Жестче. По слухам кое-кто даже не пережил встречи с ним. «Он мне нужен, — твердо решил Вэон. — Он не боится запачкать руки. С ним я точно доберусь до Лотиона». Да, именно поэтому ему надо познакомиться поближе с темным колдуном. Вместе они наверняка смогут достичь желаемого. Не так-то просто добраться до Лотиона, за которым половина королевства ведет охоту. Маги Коллегии тоже пытались выследить его. Не вышло. Обычного наемного убийцу легко поймать, если сильно постараться. Они всегда прибегают к помощи других. Но вот убийцу, владеющего магией на уровне архимага… Это совсем другой разговор. Вот почему Вэон так жаждал заручиться поддержкой темного колдуна. Из всей Коллегии только ему по силам отыскать Лотиона. По крайней мере, именно это он слышал от своих знакомых. Еще никому не удалось сбежать от него.