Диктатор

Я остановил машину неподалёку от дома в тени раскидистого дерева. Взяв с собой привезённый бумажный пакет с переднего сиденья, я выбрался из салона, ступив на невысокую траву, которая, чем дальше от крыльца, тем гуще покрывала лужайку и тропинку, ведущую к дому. По следу на траве было видно, что здесь редко останавливалось больше двух машин. Дом находился за чертой города; его окружали высокие деревья, кустарник, спасающие от пыли с шоссе. Здесь, вдали от городского шума, было свежо и приятно. На поляне у дома стояла старая скамейка. Серо-зелёная, сохранившая ещё кое-где следы почти слезшей краски. Раньше я любил сидеть на этой самой скамейке, глядя на цветник, который каждую весну разводила моя жена. На этот раз цветов на привычном месте практически не было. Но и простая зелень, без пышных цветущих растений, была удивительно хороша, украшенная небольшими ярко-жёлтыми и оранжевыми огоньками цветков никем не сеяной нынче календулы. И календула, и жёлто-зелёная трава казались ослепительно яркими в лучах чистого летнего солнца. Запахи листвы и трав, лёгкий, почти неуловимый ветер, редкие насекомые – всё это складывалось в общую картину, вызывающую неизбежную ностальгию, приятную, но оставляющую горькое послевкусие. Но, тем не менее, я наслаждался очарованием окружающей меня природы и тем, что именно в это мгновение я нахожусь именно в этом месте, где мне так хорошо и приятно. И я подумал: «Как же сильно и глубоко могут задеть за живое такие, казалось бы, простые вещи - календула, ветер и аромат скошенной травы…». Я отправился к дому. Поднявшись на крыльцо, я вошёл на веранду, и на пару мгновений буквально ослеп, попав в полутёмную комнату. Спустя секунду я услышал шаги. - Сорен? – услышал я знакомый голос, - Сорен, это ты? - Есть кто-нибудь дома? – сквозь темноту веранды я пытался рассмотреть черты немолодой, но очень красивой женщины, вышедшей мне на встречу. Мои глаза слезились, но постепенно привыкали к темноте. - Мэсс! – воскликнула она и, прежде чем я успел как следует разглядеть её, подошла ко мне и слегка обняла. - Привет, - проговорил я, обнимая её одной рукой, - Как вы тут..? - Да ничего, ничего, - бормотала она, отклоняясь. - Это Сорену и Марте, - кивнул я на пакет, - Хотел, было, вина прихватить, да подумал... чёрт с ним. - Надо было прихватить, - сказала она, - Ну что ж. В другой раз. - В другой раз… Сорен здесь? – спросил я, - Не в городе? - Здесь, - ответила хозяйка дома, - У задней двери, вызвался крышу починить. Марта там же, морально помогает. Иди к ним, заодно передай, что пора обедать. Иди. - она слегка хлопнула меня по плечу, - И будем обедать. - Как мама? – спросил я, прежде чем уйти. - Отдыхает, - сказала Эльза, - Как обычно жалуется на всё на свете, но ничего серьёзного. На днях грозилась сделать нам варенья из жёлтых слив… Да ты иди, потом поговорим. Иди. Я улыбнулся и отправился к выходу. Спустившись с крыльца, я обошёл дом, заходя за угол. Марта первой попалась ко мне в руки. - Дядя Мэсс! – запищала она, бросая палку, которой только что «рубила» траву на заднем дворе, - Дядя Мэсс приехал! Сорен! Сорен, возившийся на крыше, глянул вниз и, увидав меня, расплылся в радостной улыбке. - Отец! – выпалил он, не в состоянии сдержать свой радостный порыв. - Давай помогу, - я протянул ему руку. Сорен ухватился за неё и соскользнул вниз, придерживаясь за моё плечо. - Как рука? – внезапно вспомнив, что я не так давно ломал руку, испуганно спросил сын. - Шевелится, - кивнул я, после чего показательно пошевелил пальцами восстановленной правой руки. - Шевелится! – усмехнулся Сорен, - А кроме? Рисовать можешь? - А я начал рисовать левой рукой, - признался я, - Это намного интереснее, чем правой. - Можно? – спросила Марта, глядя на меня снизу-вверх и протягивая маленькие ручки к моей ладони, - Эта рука? – удостоверилась она и добавила, - Я осторожно. - Ничего страшного, - успокоил её я, - Уже не болит, не бойся. Пойдёмте в дом. Обед было решено перенести из кухни во двор дома. По этому случаю нам с Сореном было поручено вынести стол на лужайку, после чего все: я, моя бывшая жена Эльза, Сорен, Марта и бабушка расположились за ним. За обедом почти не говорили. За чаем принялись болтать о погоде, а бабушка принялась рассказывать, что вчера ночью у неё разболелось колено – верный признак того, что скоро, на днях, а, может быть, даже вечером обязательно пойдёт дождь. - А что Стефан? Когда вернётся? – поинтересовался я. - Завтра, - ответила Эльза, - Завтра к вечеру обещал приехать. После обеда Эльза отвела бабушку обратно в её комнату, они с Мартой убрали со стола, и тот был возвращён обратно на веранду. Марта получила обещанные ей в прошлый раз подарки – набор цветных ручек с блёстками и пони для её куклы, и, поблагодарив, с удовольствием занялась своими подарками. Сорену я привёз только детали, которые он просил, чтобы переделать что-то в своём велосипеде, на котором он гонял по окрестностям. Сверх этого я ничего не смог придумать. - Ты скоро в город? – спросил у меня Сорен. - Я не спешу, - пожал я плечами, - А что? - Да не знаю… - Поедешь со мной? – я решил проявить инициативу. - Поеду, - сейчас же согласился Сорен, - Куда? - Да хоть до реки и обратно. Или до магазина. - Давай до магазина, - решил Сорен, - Заодно, может, маме что-то нужно. - Ну вот и отлично, - подвёл я итог. До шоссе ехали молча. - Выпускной скоро? – спросил я, пропуская пронёсшийся мимо автомобиль и выворачивая на главную дорогу. - Да-а… - протянул сын, покивав, соглашаясь с неизбежностью выпускного. - Нужно будет что-то – говори, ладно? - Окей… - Деньги, наверное, понадобятся, - сказал я, не зная, о чём толком говорить, но считая, что должен упомянуть, что не только мама, но я могу помочь с тратами. - Может быть, не знаю ещё, - открывая окно и опираясь на него локтем, ответил Сорен. - Ну если что – обращайся. Как Стефан? Нормально? - Да, вроде, нормально, - вздохнул парень, - Что-то у них там с мамой не особо… Но, вроде, ничего серьёзного. - А что случилось? – насторожился я. - Да… Не знаю… Нормально уже. - Он её не обижает? - Нет… - А с Мартой как? - Шныряет повсюду. Пап. - Ау? - Что если мы как-нибудь к тебе приедем? Если ты не против и не занят, конечно. Как-нибудь. - Почему бы и нет? – всматриваясь в дорогу, проговорил я, заметно смутившись. Я подумал, что, с одной стороны, было бы очень здорово пригласить детей к себе домой. С другой стороны, как-то странно было звать их туда, где я живу со своим любовником, который появился лишь благодаря тому, что, в своё время, их мать выставила меня за порог, в том числе за то, что я предпочитаю мужчин. - Да, было бы круто, - всё же решил я, - Постараюсь это устроить. Кстати… - начал, было, я, вспомнив о Фабьене, племяннике Хью. - Что - кстати? – Сорен заметил, что я прервался на полуслове. - Нет, нет, ничего, - я отрицательно мотнул головой, - Говорил уже. Сорен принялся глядеть в окно, наслаждаясь резкими порывами тёплого ветра. Промолчав минуты две, он повернулся ко мне. - У тебя есть кто-нибудь? – спросил он, заставив меня смутиться ещё сильнее. - Что?.. Что? – как будто не расслышав, залепетал я. - Я говорю… Ты сейчас с кем-нибудь… живёшь с кем-нибудь? - Что значит… - произнёс я, - Да нет, я… Тут выставка была, я всё к ней готовился, а потом руку сломал, пришлось отказаться от участия. Обидно до чёртиков. Так что сейчас одна работа и… - Ты работаешь три дня в неделю, - заметил Сорен. - Ну да, - подтвердил я. - Отец, блин! - Что? – возмущённо спросил я. - М-м! – Сорен недовольно махнул на меня рукой, - Как знаешь. - Да чего ты от меня хочешь? – усмехнулся я, не понимая, что я должен ему на всё это ответить. Сорен ничего не ответил, делая вид, что смотреть в окно намного интереснее, чем разговаривать. *** - Мы вернулись, - входя в дом, оповестил я Эльзу. - Молоко свежее было? – спросила она, поднимаясь из кресла. - Да, - откуда-то из-за дверцы холодильника отозвался Сорен, - Я пойду обратно на крышу, окей? - Ну, если… - только и успела произнести Эльза, как Сорен, не слушая её, тут же умчался на задний двор, - Что это с ним? – недоумённо спросила она. - Да мало ли… - Он рассказал тебе что-то? – осторожно спросила Эльза. - Что он должен был мне рассказать? Эльза развела руками и сложила их на груди. - Что бы там ни было – всё в порядке. - Что-то насчёт Стефана? – спросил я, догадываясь, в чём может быть дело, - Давай так, - сказал я обстоятельно, - Если что-нибудь случится – говори мне, я… - Что ты сделаешь? – перебила меня Эльза. - Я приеду, - пообещал я. - И что ты сделаешь, когда приедешь? – Эльза заглянула мне в лицо подождала моего ответа. Я не знал, что и как ей на это ответить и промолчал. - Мэсс, мы сами во всём разберёмся, - заверила Эльза, и немного смягчившись, прибавила, - Ладно? Мне было неловко от её слов, но я только покивал. - А… Марта… - начал я, пытаясь сменить тему. - Я уложила её спать, - спокойно ответила Эльза. - Понятно, - коротко сказал я, - Уже поздно. Я, наверное, поеду. Эльза приподняла ладонь, жестом позволяя мне делать, что я считаю нужным. - Ещё Сорен… - вспомнил я, - Он просил, чтобы я как-нибудь позволил им с Мартой приехать ко мне. - Если он хочет - пожалуйста, - разрешила Эльза, - Конечно, при условии, что у тебя там всё прилично. - Что ты хочешь этим сказать? – сдерживая возмущение, проговорил я, - Когда у меня дома было что-то неприличное? - Ты понимаешь, о чём я. - Нет, не понимаю, - нарочито показывая своё недоумение, сказал я, - Я не понимаю, о чём ты. - О том, что дети могут застать у тебя дома кого-нибудь из твоих дружков, - сболтнула она. - Эльза! Что ты? Каких «дружков»! О чём ты говоришь? – ещё сильнее недоумевая и даже обижаясь на неё, выпалил я, - Разве я мог бы позволить своим детям приехать в дом, если бы … - Поговорим об этом по телефону, - прервала она, - Я не хочу сейчас, Мэсс. Не знаю, и не хочу знать. Я собирался ещё что-то сказать в своё оправдание, но понял, что едва ли какие-нибудь мои слова способны исправить ситуацию. Несмотря ни на что, я понимал, что, даже если моя бывшая жена и не хотела говорить ничего обидного и двусмысленного, подсознательно она всё ещё злилась на меня за то, что я оказался таким, каким оказался. Она мирилась с моим выбором, прекрасно понимала, что я в этом не виноват, что, в конце концов, она сама решила за меня, что я должен уйти, но по-прежнему сердилась, когда речь заходила о моей личной жизни. Она была не слишком лестного мнения о моих избранниках, и я, разумеется, понимал почему. Вероятно, она считала, что с момента нашего расставания я не был слишком разборчив в связях, и, чёрт побери, она была права. Когда я очутился один в своём доме, я меньше всего думал о нравственности. Появлялся парень, который был не прочь меня трахнуть – и он трахал меня. Мне тогда и в голову не могло прийти, что когда-нибудь я восстану из своей помойной ямы имени Опустившегося Мудака, и у меня в жизни будет что-то, кроме таких отношений. Я не верил в то, что мои дети захотят со мной общаться, я не представлял, что мы с Эльзой вообще когда-нибудь сможем разговаривать, тем более разговаривать наедине, я не отвечал на звонки брата, не хотел ни с кем ничего обсуждать. Я просто страдал и упивался своим страданием, не мысля когда-нибудь даже в теории найти выход из сложившейся ситуации. Но всё проходит, прошло и это. Утихло, успокоилось, затёрлось. Моё отчаяние перестало казаться таким уж безысходным. Постепенно я уяснил, что со мной не случилось ничего такого, чего бы ни случалось с другими людьми. Я осознал происходящее, позволил себе делать то, что делаю; я восстал из пепла, и мне наконец-то дозвонился брат Ларс. Так или иначе, я научился жить в согласии с самим собой, пусть даже и без постоянного любовника, но так было раньше. Теперь же у меня был Хью. Не в том дело, что он стал постоянным (хотя для меня – да, он им стал), а в том, что он не являлся одним из череды моих любовников, он не вписывался ни в какие рамки. Хью был слишком хорош для меня, слишком великолепен, чтобы я мог позволить кому-то говорить о нём плохо. Он был далёким облаком, он был солнцем, к которому можно было бесконечно тянуться, но так никогда и не достать. И у меня бы никогда не повернулся язык называть его своим «дружком». Эльза, конечно, ничего этого не знала и не хотела знать, но меня немного раздражало такое её отношение. Именно сейчас, впервые, с тех пор, как мы расстались, у меня дома живёт солнце, и в свете моего солнца любая мерзость, любые пошлые подозрения сгорают дотла, – именно сейчас она говорит мне о нормах морали и том, как легко я могу о них забыть. Но я не мог и не хотел с ней спорить. - Да, - выдохнул я, - Хорошо. *** Хью разбудил меня, поглаживая по плечу. - Пора просыпаться, - тихонько проговорил он. Я сдвинул брови, сонно на него глядя. Я был не против того, чтобы проснуться, но всё равно первые после сна секунды были не очень приятными. Облизнувшись, я приподнялся на диване, опираясь на локоть. - Я не сплю, - пробормотал я. - Молодец, - похвалил папочка, - Я боялся, ты задержишься допоздна. Всё ещё хмурясь, я принялся садиться, выдёргивая из-за спины мешающийся край пледа. - Они не слишком скучали по мне, - проговорил я, - Не было повода задерживаться. - Прости им это, - посоветовал Хью. - То есть? – растеряно спросил я. - Ну, ты сказал, они не дали тебе повода. Я приостановился, задумавшись, и, уже куда более ясными глазами взглянув на своего диктатора, произнёс: - Ты хочешь сказать, я сам виноват… - Ни в коем случае, - он подсел ко мне на диван, сдержано улыбаясь, - Никто не виноват. Я только прошу тебя не расстраиваться, если что-то пошло не так, как ты хотел. Впрочем, - подвёл он черту под разговором на тему моего недовольства, - Ты большой мальчик и со своей семьёй сможешь разобраться сам. Я в тебя верю. А нас, между тем, ждут великие дела, - сообщил он, - Мы едем на пляж. - Куда? – обалдев, воскликнул я, - На пляж? Зачем? Я не поеду. Хью поднял брови и наклонил голову, глядя мне в глаза, как бы спрашивая – «Да что ты, серьёзно?». - У меня нет ни одного шанса остаться дома, так? – поинтересовался я. - Так, - подтвердил Хью. - Но ведь уже вечер… - попытался я призвать к благоразумию. - Ты видишь, какое солнце за окном? – Хью указал на освещённый солнечным светом пол кухни, - И, потом, мы едем на вечеринку. Так что и хорошо, что уже вечер. Ну или если уж ты так сильно настаиваешь, я могу поехать один… Мне очень хотелось остаться дома, и очень хотелось поехать с ним. Как минимум потому, что там будет он, но что ещё хуже - будет полуголый и пьяный. И, скорее всего, в окружении других голых и пьяных людей. Я не мог позволить ему спокойно наслаждаться таким чудесным отдыхом. Поэтому я твёрдо вознамерился его испортить своей компанией. - Нет, папочка, - сменив тактику, проворковал я, - Тебе придётся взять меня с собой. - Ах, теперь уже даже придётся? – усмехнулся он. - Конечно. Хью широко улыбнулся, наклоняясь ко мне, приобняв меня за шею и поцеловал. - Ладно, крошка, давай… - произнёс он, - Тёмные очки, бейсболка, сланцы, как у заправских хиппи. Пойду тоже переоденусь, в рубашке жарко, - Хью поднялся с дивана, направляясь в сторону лестницы на второй этаж, - Только не тянись долго. В темпе, мигом чтобы готов был! Плед возьми с собой! - А… - Просто возьми и не спрашивай меня ни о чём, - велел Хью, - Ночь будет долгой. Мы будем жрать ром, текилу… возможно, авиационное топливо. - Какое ещё топливо? – недовольно переспросил я. - Авиационное, мальчик мой, - донеслось от Хью, и он завернул за угол, уходя в свою комнату.