Диктатор

Говоря начистоту, я не видел в поездке на пляж ничего весёлого, хотя, стремясь не осложнять ситуацию, убеждал себя, что, так или иначе, в этом нет и ничего грустного, и, может быть, это отвлечёт меня от не слишком приятных размышлений о моей семье. В каком-то смысле я оказался прав. Это действительно отвлекло меня, но не тем образом, которым я бы предпочёл отвлечься. Папочка попросил меня сесть за руль, мотивируя просьбу своим недавним переломом и тем, что он отпустил своего водителя, присутствие которого на пляже было весьма сомнительным, и вот, доставив его на пляж, я сам почувствовал себя его водителем. Обижаться на Хью было бессмысленно. Увидев кого-то из своих знакомых, он почти мгновенно забыл о моём существовании, увлекаясь общением с ними, и я в полной мере ощутил неловкость от того, насколько я казался лишним в этой ситуации. Не прошло и пяти минут, как я потерял его из виду среди толпы людей, которые, потягивая спиртное под отзвуки доносящейся откуда-то музыки, ожидали наступления темноты. Я немного потолкался среди них, разыскал источник музыки, поглазел на огромные колонки, наткнулся на тренировку участников огненного шоу, оценил вызывающе откровенные наряды танцовщиц, запомнил (на всякий случай) местонахождение барной стойки, возведённой прямо на песке, походил взад-вперёд по кромке волны, сунув руки в карманы брюк, и, напоследок найдя глазами Хью, ушёл обратно к тому месту, где мы оставили машину. Я забрался обратно на водительское сиденье, распахнул дверцу и закурил. Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, было ещё очень жарко, и мне хотелось пить, но воды у меня не было, а возвращаться на пляж не хотелось. Докурив сигарету, я швырнул окурок рядом с машиной и, захлопнув дверь и закрыв все окна, включил кондиционер. Мне действительно было немного тоскливо от того, что я не могу так просто взять и уехать домой. Всё-таки оставить Хью на пляже без транспортного средства было бы с моей стороны свинством. Как бы там ни было, я сам напросился ехать с ним. Спустя время солнце опустилось за горизонт и на пляж опустились сумерки, быстро сгущавшиеся и наполняющиеся сочной темнотой. Со стороны пляжа до меня доносился шум разгорающегося веселья: говор толпы, смех, выкрики, музыка. Устав сидеть без дела, я полез в бардачок. На своё счастье я нашёл там книгу под названием «Типы людей и бизнес», зажёг свет и принялся читать. - Мэсс! – услышал я сквозь стекло и собственные мысли, в которых я пребывал, усваивая прочитанное. Я прервался, поворачиваясь к источнику звука, и невольно отодвинулся подальше от стекла – со стороны пляжа к автомобилю шагал очень недовольный папочка. С его появлением, однако, я значительно меньше захотел ехать домой. Оказалось, всё, что мне было нужно в этот момент - это его присутствие. И, если бы он повелел мне вылезти из машины и отправиться на вечеринку вместе с ним, я бы с радостью подчинился. - Весь пляж обошёл вдоль и поперёк, пока тебя искал, – Хью подошёл к машине, и мне пришлось открыть дверцу, чтобы не сердить его ещё больше, - И давно ты тут? - Эм… - промычал я, размахивая книжкой. - И где твой телефон? - спросил Хью, - Ну-ка найди его. Я послушно полез в карман за телефоном, но на привычном месте его не оказалось. - Что, нет? - спросил папочка, - Потерял? Дома оставил? - Я брал... - нахмурившись, произнёс я, пытаясь вспомнить, куда мог деться мой телефон, - Вроде. - Ну допустим, - оставил Хью тему моего телефона, - Если дома, то найдётся, если нет, разберёмся. Диктатор обошёл кругом автомобиль. - Ладно, Мэсси, едем домой, - велел Хью, садясь на место рядом со мной. Я впал в недоумение, пытаясь понять, что случилось и с какой стати мы вдруг возвращаемся домой, хотя час назад Хью планировал остаться на пляже чуть не на всю ночь. - Домой, - повторил я в растерянности, - Домой? В смысле? Хью тяжело вздохнул. - Твой папочка очень устал, - произнёс он,- Я сделал все дела, которые должен был, больше нам здесь делать нечего. Я рассчитывал на другой контингент, организацию и на то, что здесь не будет кое-кого из бывших знакомых. Тебе достаточно такого объяснения? - он повернулся ко мне, и выражение его лица, при взгляде на испуганного меня, из досадливо-раздражённого превратилось в умилённое и даже чуточку виноватое, - Едем домой, хорошо? - уже мягче попросил он. Я, так и не дав выхода своим негативным эмоциям по поводу внезапного скорого возвращения домой (не такого исхода жаждала моя пропитанная предвкушением романтических приключений душа!), принялся возиться с ключом зажигания, стремясь придать себе внешне простодушный вид. Что мне было делать? Я просто привёз его обратно домой. Когда мы приехали, я зашёл в кухню, чтобы сделать себе кофе. Папочка же всё это время крутился где-то поблизости, чувствуя, что со мной что-то не так. Он обнял меня, пока я караулил кофе, стоящий на плите. - Хочешь, поедем куда-нибудь ещё? - спросил он, прижимаясь ко мне со спины, - Хочешь мороженого или венских вафель? Или вафель и мороженого сразу? - Здорово звучит, - с улыбкой проговорил я. - Хочешь?.. - Я лучше выпью кофе, - отказался я, - Давай в другой раз. - Окей, крошка... Как пожелаешь, - поглаживая своими папкиными лапищами мой живот, - Как пожелаешь. Я сжал его пальцы в знак одобрения, в то же время отстраняя его от себя. Я закончил делать кофе, нашёл сдобную булочку и ушёл наверх, в свою комнату. Что собирался делать папочка, я не знал, но, судя по звуку закрывшейся двери и отсутствию его рядом, он пришёл в свою комнату не многим позднее меня. Может быть, лёг спать? Я же достал свой ноутбук и, взгромоздив его на кровать рядом с собой, стал смотреть какое-то не слишком интеллектуальное мелодраматическое кино, попивая кофе. И, конечно же, я никуда не мог деться от своих мыслей. Мне было немного обидно, что всё так вышло. Но разумом я понимал, что, на самом деле, всё нормально или даже хорошо, поэтому, чтобы не тратить время на бессмысленную обиду на обстоятельства, я решил постараться не думать об этом. Чуть позже я погасил свет, оставаясь сидеть с ноутбуком на кровати. Время от времени я вспоминал о том, что завтра мне предстоит рабочий день, и лучше бы мне поскорее лечь спать, но спать не хотелось. Слезливо-сладкая комедия закончилась, и я спустился вниз за новой порцией кофе. Внизу было очень тихо. Я пробыл там минут десять, взял свой кофе, пару солёных крекеров, погасил всюду свет, и поднялся обратно к себе. Пролистывая обзоры фильмов, я наткнулся на кино "Bad boy Bubby" и, увлекшись кратким описанием, решил посмотреть его с предложенного ресурса. Если бы я знал, о чём именно этот фильм, не знаю, стал бы я его смотреть в тот момент, но я не знал, а начав, я уже не мог бросить, поскольку всегда досматриваю фильмы до конца. Фильм был интересным, но отталкивающим. Одним из тех, в которых реализм отснятых сцен выглядит ещё более реальным и пошлым, чем в реальной жизни. Как бы то ни было, я продолжал смотреть, медленно сгрызая свои крекеры. Но на одном из моментов мне вдруг стало сначала не по себе, а потом я и вовсе вынужден был остановить на время просмотр. Дело в том, что фильм представляет собой историю Бабби, умственно отсталого полулысого тридцатилетнего парня, который живёт в маленькой комнатушке со своей престарелой большегрудой мамашей и она заставляет его заниматься с собой любовью, а также запрещает ему выходить на улицу, объясняя это отсутствием у него противогаза, без которого он задохнётся. Весь этот псевдореалистичный артхаусный бред был вполне созвучен моему настроению, но внезапно в кадре появилась деталь, на которую я обратил всё своё внимание. У Бабби была кошка, которую он мучил, играя с ней, привязывал нитку к её шее, тыкал её палкой в клетке, но, в целом, с кошкой было всё не так плохо до тех пор пока мать не сказала Бабби, что кошка не дышит. Сложно винить в чём-то неполноценного Бабби, но в один ужасный момент ему пришло в голову замотать кошку полиэтиленовой плёнкой, причём сначала только тело, а потом и голову. Не сложно догадаться, что произошло с кошкой после этого... но это было настолько ужасно, что я буквально впал в шок, когда увидел это. Я поставил кино на паузу. Судорожно стискивая пальцами чашку с кофе, зажимая губы рукой, я смотрел на застывшее изображение дохлой кошки, замотанной в плёнку, и чувствовал как, собирая все впечатления за день воедино, моя психика сливает все неурядицы в один котёл, превращая все горести мира в единственный образ мёртвой кошки. Я сидел, не шевелился и думал только: "За что?". Я понимал, что замотанная кукла в руках Бабби - всего лишь чучело или игрушка, но всё было настолько реально, что я думал только о мёртвой кошке, о том, что было бы, окажись она умерщвлена таким глупым способом, и внутри всё переворачивалось от невыразимой жалости к этому ни в чём не повинному животному. Сказанная глупость в угоду чьему-то грязному интересу - и умирает живое создание. Со всем согласное, не способное сопротивляться. Спокойно, безропотно принимает свою нелепую смерть. Остаётся всё таким же мягким, пушистым и красивым, но умирает? Как может существовать такая несправедливость... Кошка, которая должна доставлять радость своим хозяевам, утоляет жажду познания Бабби ценой своей жизни. Почему всё так, как оно есть? Неужели, так и должно быть? Я уткнулся в руку и, не сумев совладать с обострившимися чувствами, хлюпнул носом. Не мог я хладнокровно перетерпеть вид этой несчастной окоченевшей кошки в руках Бабби, даже не понимающего, что кошка сдохла. Не знаю, как долго и как сильно я плакал по этому поводу, но с возвышенно-печального настроя меня сбил короткий стук в дверь, и почти сразу в комнату заглянул диктатор. - Мэсси, мне послышалось, что ты плачешь? - выглядывая из-за двери, произнёс он тихо, и, уяснив, что я в самом деле плачу, вошёл, закрывая дверь за собой, - Мэсси? Что случилось?.. Мэ-эс, - он опустился на кровать, обнимая меня, - Маленький мой, что тебя так расстроило? Из-за того, что мы вернулись домой? - Из-за кошки, - пробубнил я ему в плечо. - Из-за какой кошки, малыш? - ласково целуя мой затылок, - Хочешь завести кошку? - Нет, - одновременно всхлипнул и улыбнулся я, - Папочка... - Ну что... Ну? Вместо ответа я вцепился в его одежду крепче. - Моё нежное чудо... - прошептал папочка, так и не получив от меня необходимой для понимания причины моего горя информации, - Мой малыш... Никто, до появления диктатора, не называл меня так. Не моей же жене говорить мне такие слова... Да и остальные не торопились. А этот парень, кажется, даже испытывал удовольствие от необходимости придумывать мне ласковые прозвища... Я поднял голову и посмотрел на него в темноте, разрушаемой только голубоватым отблеском экрана ноутбука. Он провёл рукой по моим пепельно-седым и уже порядком отросшим волосам, осторожно поглаживая, и почему-то это заставило меня почувствовать себя невероятно крутым и сексуальным. - Ну так что же, плакса, - шепнул он, - Что на этот раз? - он протянул мне платок, который, видимо, захватил из своей комнаты. - Я смотрел фильм... - начал я, расправляя платок, - И там очень грустно умерла кошка. Я думал, ему это покажется забавным, но он даже не улыбнулся. - От смерти животных на экране всегда неоднозначные впечатления, - сказал папочка, - Кажется, к людской смерти мы привыкли больше. Не смотри этот фильм, Мэсси... - Нет, я досмотрю, - успокоившись окончательно, сказал я, - Просто... Просто в тот момент... - Можно, останусь у тебя в комнате? - внезапно спросил диктатор. - Нужно, - сказал я быстрее, чем подумал. Я пододвинулся, переставляя ноутбук, папочка сел рядом со мной и я смог лечь головой к нему на колени, обнимая его одной рукой. Фильм перестал мне казаться таким уж важным и реалистичным, и временами я откровенно дремал, утопая в размышлениях о том, что мой папа самый лучший на свете.