Диктатор

За последнее время произошло много чего, но всё это даже вместе взятое не слишком меня беспокоило. То есть, конечно, я беспокоился по тысяче поводов, но в конце любого приступа волнения я неизменно приходил к выводу, что всё в порядке, а то и вовсе хорошо. Мы с Хью купили квартиру в Нью-Йорке, собираясь переехать туда жить. Насовсем. И мы продали мой дом. Полностью и окончательно. По этому случаю приходил мой дорогой Ларс, сопровождая свой визит изрядным уровнем шума, я же смотрел на его здоровое недопонимание, переходящее подчас в возмущение, со змеиным спокойствием. Я не дослушал его до конца - меня поймал Хью, и я повис на его плече как согласная на всё подружка. Так вышло, что из-за всех этих умеренных волнений я немного похудел и это заставляло меня чувствовать лёгкую усталость, из-за чего я выглядел то ли томным, то ли засыпающим, а знание о том, что я выгляжу стройнее обычного наполняло меня лёгким удовольствием. Это Ларс и имел честь лицезреть - сладко-сексуального брата, лепящегося к сильным рукам своего бойфренда. Но, надо отдать ему должное, Ларс стойко вынес экзекуцию, получил от Хью конверт с добросовестно и по-дружески выплаченной нами его долей за дом, после чего смирился с нашим решением, и вечером, сидя в последний раз на кухне с распахнутыми в тёплый ночной вечер окнами, умудрился даже ни разу не поругаться с Хью. Мало того, и Хью, обычно резкий без причины, на этот раз был с ним ласков. Мне пришло в голову, что, не дай бог, затянись всё ещё немного - и мы оказались бы в постели. Все вместе. Думать об этом было, конечно, забавно, но несмотря на мою любовь к нестандартным моделям отношений, в реальной жизни я бы не хотел ничего подобного. Это была бы смертоубийственная смесь. Кому-то непременно это бы не понравилось, и закончилось бы всё скандалом, а то и того хуже - расставанием. От греха подальше я собственноручно выставил брата за дверь. После чего я, взволнованный фантазиями о сексе втроём, был вынужден сосредоточить всё своё вожделение на одном-единственном Хью, который как назло крайне долго пропадал в душе, а после имел наглость заявить, что он устал и собирается спать. Спать ему позволено не было. И он посмеялся над моей серьёзностью, с которой я настаивал на обязательном вечернем акте единения, хотя после всё же совершил со мной вышеозначенный акт и совершил с весьма удовлетворительными последствиями. Первое время в Нью-Йорке мне было не по себе. Но я знал, на что шёл, когда соглашался на переезд, так что жаловаться было бессмысленно. Нужно было стиснуть зубы и ждать, пока Хью вернётся вечером домой. К счастью, вскоре всё стало налаживаться. Мы с Хью перестали есть из коробочек, заниматься любовью на коробках с вещами и вообще изгнали коробки из своей жизни. Обустройством жилища по большей части занимался я, это здорово отвлекало меня от пустых размышлений, а они иногда появлялись в моей голове, поскольку я по-прежнему нигде не работал и пока не собирался, зная, как Хью к этому относится. - Можешь больше не рассказывать мне, будто бы тебе что-то мешает совсем не работать, - говорил Хью с довольным видом, - Ничего не мешает. Так что сиди дома, гуляй по городу, наслаждайся жизнью. Йогой займись, в конце концов. - Дашь мне денег? - откусывая кусок пончика и запивая его чаем, спросил я, - На йогу. - Да, - доставая портмоне, ответил папочка, - Как лучше: картой или наличными? - Наличными. - Наличными у меня немного. Это я возьму себе на кофе. Что осталось, держи. Я взял стопку протянутых им купюр, просмотрел, отложил себе две крупные, остальное вернул Хью. - Да бери уже все, - улыбнулся диктатор. Я отрицательно покачал головой, убирая отсчитанные мной деньги в карман. - Как хочешь, - вкладывая деньги обратно в отделение кошелька, сказал Хью, - Я вот что подумал. Раз уж ты не слишком любишь расплачиваться картами... Может быть, нам завести какое-нибудь место для денег, чтобы я оставлял их там, а ты бы мог брать, когда тебе нужно? - Зачем? - удивился я, параллельно допивая свой чай в кружке. - Чтобы ты не просил у меня каждый раз, - пояснил Хью. - Тебя напрягает, что я прошу? - Меня-то нет. Я думал, это тебя должно напрягать, когда ты просишь у меня свои же деньги. - Не, - покачал я головой, - Мне даже нравится. Хью отложил портмоне в сторону, опёрся подбородком на руку и посмотрел на меня, слегка улыбнувшись. Позже в Нью-Йорк переехал и мой Сорен. Словами не описать, как я был рад этому. Да, я приглашал его, но не был уверен, что это как-то повлияет на его решение. Повлияло. Ему в любом случае нужно было продолжать обучение, и он решил, раз уж мы с Хью перебрались в Нью-Йорк, почему бы не попробовать учиться здесь же? У Сорена всё получилось, с чем я его и поздравил, а вместе с этим с позволения моего монарха я упросил Сорена пожить с нами некоторое время, хотя бы до начала обучения, а, если ему не надоест, то может остаться так долго, как пожелает. Не знаю, хотел ли он сделать мне приятное или ему было неудобно отказаться, но он остался жить у нас. Может быть, в этом виновен и Хью, который пришёл вечером и, увидев нашего гостя, обрадовался ему с сумасшедшей силой и чуть ли не в приказном порядке велел ему не парить мозг съёмом жилья, забирать одну из наших комнат себе и делать там всё, что ему только взбредёт в голову. Я, однако, понимал, что, несмотря на все наши разрешения, со временем ему, скорее всего, захочется свободы. Ведь каким бы я ни был лояльным и великодушным, я всё же оставался его отцом, а при родителях как-то не принято устраивать вечеринки с друзьями, девочками и огромным количеством пива. Что пока и слава богу. А потом как-нибудь разберёмся. В общежитие поселится и будет приходить в гости. Я ему не приду! Сами к нему с папочкой завалимся. Никуда не денется. Что касается Марты, Эльзы и её мамы, они остались жить у себя дома втроём. С этим я ничего не мог поделать. Да и незачем это было. Я знал, что Эльза точно не пропадёт, к тому же я всё-таки на всякий оставил им Ларса. Вернее, оставил их Ларсу. Не то, чтобы я обязал его о них непременно заботиться. Он бы и сам приезжал к ним. А так он приезжал к ним с тем, что покупал для них на деньги, что я ему высылал. Не знаю даже, догадывалась ли об этом Эльза? А потом я нашёл себе работу. Точнее, я её в каком-то смысле себе создал. Началось всё с того, что Хью притащил мне чью-то дочь, мечтающую о карьере художника, которая чрезвычайно яростно хотела подготовиться к поступлению в колледж искусств. Я с удовольствием помог ей с подготовкой. Она поступила в свой колледж, но, что было особенно приятно, попросила меня ещё с ней позаниматься. Я согласился. Позже подтянулась ещё пара молодых людей. В итоге, спустя время, я открыл крошечную студию, где мы собирались, чтобы рисовать, делать какие-нибудь арт-объекты, изучать историю искусства и так далее. Это мне действительно нравилось. Те ребята и взрослые, что приходили ко мне действительно хотели научиться рисовать. Я не слышал от них жалоб, не видел ни скуки, ни равнодушия. В такой обстановке хотелось творить и мне самому, чем я и занимался с утра до вечера в их компании, если только Хью не вытаскивал меня за обе руки из нашего зала, не оттирал въевшуюся в меня краску и не утаскивал куда-нибудь с приказом "а ну, живо отдыхать!". Он даже обещал меня пару раз стукнуть, если я продолжу болтать с ним только лишь о своих делах искусства. Но на самом деле папочка был весьма рад видеть меня таким. Словно он хотел сказать: "Вот, видишь, малыш, так всё и должно было быть у тебя с самого начала". Да, пожалуй, так всё и должно быть. Но было бы ли, не появись он в моей жизни? *** - Хочешь ещё мороженного? - спросил Хью, забирая у меня бокал. - Не знаю, - пережёвывая кусочек какого-то фрукта, пробубнил я. - Принесу ещё? - не унимался папочка, - Давай, мальчик мой! Это же Тай - жарко и дёшево. Можно поедать мороженое сколько угодно. Сам бог велел. Я усмехнулся, прижимая руку ко рту, чтобы не растерять то, что пережёжвывал. - Принеси мне попить, - наконец сказал я, разобравшись с фруктами. - Мгм, - согласился Хью, - Сейчас принесу, малыш. И, вскочив на ноги, он убежал мне за питьём. Я вытер губы запястьем, подтянул ноги на кресло, на котором сидел, и, усевшись по-турецки, взглянул из тени огромного зонта на бескрайнее и сверкающее под безоблачным небом голубое тайское море. Или это был океан? Не знаю. Да и было ли это важно?.. Я сидел напротив моря, поджав под себя ноги, смотрел на него, чувствовал как ветер колышет поля моей шляпы. Не знаю, прошло пять минут, пятнадцать или полчаса. Я очнулся, когда Хью упал в кресло рядом со мной, отпивая мой коктейль через край. - Я схожу за другим, если хочешь, - сказал он виновато, кивая на стакан. Я отрицательно повертел головой, наклонился, чтобы забрать у него свой стакан с коктейлем, и заодно поцеловал.