Тройной водоворот

      По многолюдному холлу процветающего агентства, вальяжно шел молодой человек. В его светлых, отливающих жидким золотом волосах играли блики, проскальзывающие сквозь высокие, под потолок, окна здания. Свободные белые штаны выгодно сочетались с распахнутой на груди голубой рубашкой, в вырезе которой болталась серебреная цепочка с небольшим синим камнем. Эта вещица была особо важна для его, ведь была точной копией еще одного такого камушка. За его спиной перешептывались и восхищенно раскрывали рты, но отрешенность на лице явно давала понять, что этого странного человека абсолютно не волнует происходящее вокруг. Изумрудные с голубой радужкой глаза оставались холодными до тех пор, пока возле лестницы не была замечена девушка. Она стояла спиной к подходившему, о чем-то задорно споря с темноволосой актрисой. Улыбнувшись только ему ведомой причине, мужчина направился туда, тайно радуясь, что девушки там вдвоем. Хотя, ему для его дела пригодились бы и два других участника этого спектакля, но пока было рано… - Могами-сан, - подойдя, склонил голову блондин, приложив руку к сердцу. – Я искренне прошу у вас прощения за всё, что было мною сделано за последнее время. С этого дня никакого вранья. Я буду рад, если вы простите меня и мы снова сможем сотрудничать как хорошие знакомые.       Стоящая рядом с Кьеко Канаэ шарахнулась, споткнувшись об ступеньку и припечатавшись об нее пятой точкой и раскрыв рот во все глаза смотрела на незнакомого мужчину. Хотя нет, он был ей знаком. Осознав чей голос только что долетел до ее ушей, девушка заползла на три ступеньки вверх, решая пока не лезть. - Хизури-семпай, - улыбнулась в ответ Кьеко, не в силах отвести взгляда от его глаз. Перед ней стоял Корн. Ее любимый и такой надежный Корн, мысль о котором она лелеяла столько лет. Лишь одно воспоминание о котором давало ей силы идти дальше. И смотря в эти неповторимые глаза, актриса понимала, что, наверное, никогда не сможет сердится на него так, как требовало положение. Ведь она в свое время запутывалась не меньше чем он. И ведь, в конце концов, каждый человек имеет право на ошибку. Улыбка на лице Могами стала теплее и она протянула руку Коуну: - Я буду рада сотрудничать с вами, Хизури-кун. Тем более, вы мой брат. - Че? – не совсем литературно уточнил Куон, выгнув бровь. – У меня нет сестер, я бы знал о них. Черт, да я единственный ребенок в семье! - Меня усыновили ваши родители, - тихо шепнула Могами, чем вызвала нервный смешок Канаэ и заливистый смех Куона. - Это прекрасно, Кьеко! – сцапав девушку на руки на зависть всем окружающим их дамочкам, громко воскликнул Хизури младший. – Я счастлив иметь такую сестру, как ты… - он замолчал, поставив опешившую девушку на место. – Или как Сецу… - шепнул блондин, подмигнув. – И с этого дня никаких формальностей, моя маленькая сестренка. Идет? - Тсу… - ошарашенно начала Кьеко, но одумавшись прикрыла рот руками и проглотив конец фразы, продолжила: - Хизу… - Просто Куон, Кьеко, - от такой улыбки любая бы покрылась бабочками, а Могами потеряла дар речи. – Ты привыкнешь, сестренка. А пока я пойду обрадую Президента и скажу, что Тсуруга временно мертв. - Что с ним? – пискнула у них за спиной Канаэ, не совсем понимая разговор этих двоих. - Он мне надоел, - выглядывая из-за плеча все еще окосевшей Кьеко, расцвел в улыбке Коун. – До встречи, Кьеко. Кстати, нам бы не мешало вместе наведаться к маме с папой, как считаешь? Могами только неуверенно кивнула и получив воздушный поцелуй от уже убегающего вверх по лестнице Куона, осела на ступеньки рядом с Котонами. Девушки затравленно переглянулись, переводя дыхание. Канаэ очнулась первой: - Он дьявол. Сущий дьявол в теле ангела… - Он хуже. Он – Куон Хизури. А это хуже любого дьявола. И он – мой брат. - А вот отсюда подробней, - отдирая упирающуюся подругу от ступеньки, прокряхтела Мокко, опираясь на плечо подруги. Вздохнув и помогая несчастной ковылять вверх на больной ноге, Кьеко начала длинный рассказ, тянущийся с почти первых дней ее пребывания в агентстве. Пока рассказывала не злым тихим поминала двух вконец обнаглевших парней которые смылись после обеда на запись новых песен – они видите ли свою работу забросили. А им с Канаэ теперь что делать? Совсем стыд потеряли, помощнички. - Крестный! – влетая в кабинет к подпрыгнувшему на стуле президенту, улыбнулся Куон. Но стоило двери за его спиной закрыться, как радость стерлась с лица словно и не было ее там никогда. – Ты знал, что мои родители усыновили Кьеко? - Куон, дорогой мой… - заикаясь начал Такарада, пытаясь залезть на спинку кресла и вместе с ним падая. С пола прозвучало продолжение: - Я не виноват! - Правда? – слащаво спросил Хизури, обходя стол слева и наблюдая как пятится от него мужчина в рясе священника. Губы скривила снисходительная улыбка и он протянул родственнику руку: - Рен мертв. - Так и сказать репортерам? – удивленно сглотнув, спросил крестный, но помощь принял. - Говори, что хочешь, мне надоело притворятся. Я потерял себя, понимаешь?! Хватит всего этого цирка, наигрался! - Это из-за Кье… - Не смей напоминать! – окончательно вышел из себя Куон. – Это ты затеял весь этот кошмар. Что, надеялся на то, что я ей признаюсь? И что? Выгорело твое дельце? - Я не виноват, что ты идиот, - развел руками президент. - Ты прав, - согласился мужчина, взъерошив волосы. – Я достаточно натворил, пришло время всё исправлять. - А твоя темная сторона? – с опаской уточнил Такарада. - Осталась на месте, - усмехнулся блондин. – Мы с ней решили, что нам пора работать в паре. Президент с улыбкой кивнул, мысленно потирая ручки – план начинал осуществляться. Он так долго ждал, когда спадет маска Рена. Жестом пригласив крестника выпить с ним и получив твердый отказ, президент обрадовался еще больше – перед ним стоял именно тот, кого он так долго ждал – наследник имени Хизури. И совсем скоро весь мир узнает всю правду о Тсуруге Рене.