***
Flashback Кохэйри уже энное количество времени переваривала услышанную новость. Первая волна счастья, захлестнувшая куноичи у врача, уже улеглась сменившись небольшим ступором и даже, в какой-то степени, неверием в реальность происходящего. Если бы не Какаши, которому после такого мощного выброса энергии, устроенного Кэй в кабинете поседевшего окончательно ирьенина, чуть ли не на себе пришлось тащить расчувствовавшуюся Канэко домой, то аловолосая не оставила бы кирпичика на кирпиче от госпиталя и заснула бы на руинах сладким сном. Сейчас же Кэй медитировала на чайник в кухне Хатаке, обнимая дрожащими пальцами большую чашку чая. Сам Какаши на первой космической отправился к Тсунадэ со срочным донесением, молясь всем богам, Ччобы Хокаге была в настроении и не отправила его на внеплановое свиданием с койкой в травматологическом отделении госпиталя. Химе клана Сэнджу сидела за отчетами и тихо билась головой о столешницу. Так что когда Копирующий пояснял всю соль ситуации, Тсунадэ слушала его вполуха, сокрушаясь над неубывающим количеством бумаг. Так что, когда Хатаке был отправлен восвояси с миром и обещанием разобраться и подсобить, Пятая снова хорошенько приложилась лбом о столешницу. И тут мозаика из слов, сказанных джонином пару минут назад, сложилась как два плюс два. Карие глаза блондинки округлились, а с руки выпала печать хокаге. - Чего-о-о-о-о?! - вопль Тсунадэ был слышен, наверное, даже в Суне, ибо корпящий над своими горами бумаг Гаара подпрыгнул в кресле и, оторвавшись от прочтения «интересного» чтива, потер ухо задумчиво покосившись в окно, в сторону Скрытого Листа. - Хатаке, стоять! Пока доблестный джонин краснея/бледнея/мечтая о легкой кончине отдувался перед Пятой, Кохэйри окунулась в свой внутренний мир. Ну, как окунулась? Ее туда ненастойчиво окунули по самую макушку. - Курама, вот всегда мечтала о купании в паре с клубком шерсти! - отфыркиваясь и недоумевая, откуда вообще в комнате мини океан, аловолосая обиженно воззрилась на Девятихвостого. Лис, словно ничего не случилось вообще, преспокойно растянувшись на полу у цепей, из-под полуопущенных век наблюдал за девушкой. Кохэйри готова была дать руку на отсечение за то, что была уверенна в том, что Кьюби нагло лыбился. Но вот другие бы клялись, что демон скалится и вообще готовится слопать всех и вся без разбору. - И тебе не кашлять, мелкая, - хмыкнул Лис, который явно подрос с последней встречи. Кроваво-красный глаз с вертикальным зрачком в упор уставился на красноволосую. - Ну, чем обрадуешь, малявка? - Курама скосил взгляд на всклокоченного блондина и вонзил острые клыки в вещицу, отдаленно напоминающую обувь шиноби. Минато восседал прямиком на полу и что-то строчил в небольшом блокноте, то и дело поглядывая на переливающуюся печать и через некоторое время вырывая листы начинал все с начала. Девушка не могла понять, что ее больше удивило. То, что в ее подсознании невесть откуда взялось озеро размером с Манхетен, или же Минато, сверкающий голыми пятками и Курама, любовно вгрызающийся в обувь Четвертого, когда Намикадзе на него не смотрит. - Э-эм-м, - Канэко потоптавшись на месте, неловко взъерошила и так находящиеся в полнейшем беспорядке длинные ало-рыжие пряди. Посмотрев на Четвертого, который тяжко вздохнув, вырвал очередной лист из конкретно истончившегося блокнота и послал в недальний полет, куноичи неуверенно прикусила губу. - Чего стоишь, мелкая? Дуй к своему герою. Нужно же ему узнать о награде, раз до сих пор не дошло, - хмыкнув, Девятихвостый с неподдельным наслаждением вновь вгрызся в свою игрушку. Кохэйри хотела было сделать первый шаг к Намикадзе, который в тот самый момент чуть ли не кончиком носа соприкасался с мигающей и пульсирующей печатью, но ватные ноги наотрез отказывались слушаться куноичи. Коленки нещадно тряслись, в голове роились миллионы мыслей, но девушка не одну не могла поймать за хвост. И тут Кохэйри почувствовала, что ее словно какая-то сила подталкивает в спину и заставляет двигаться вперед. Ошарашенно оглянувшись, куноичи напоролась прямо на беспалевного Кураму, оттачивающего свои клыки, а тем самым «ускорителем» и вспомогательной силой оказался мягкий и пушистый хвост, отделившийся от веера хвостов, извивающихся за спиной демона. Ощутив, как с треском сломался какой-то внутренний барьер, сдавливающий грудную клетку, Канэко вздохнула полной грудью. Алые губы Кэй расплылись в счастливой улыбке и девушка со всех ног рванула через всю комнату (считай, зал) к Четвертому. Минато, внимательно осмотрев печать, которую уже изучил чуть ли не до дыр, устало закрыл глаза и помассировал пальцами виски. Голова болела нещадно и мозг, которому не давали нормально отдохнуть в продолжении долгого времени, просто отказывался выдавать нормальные умозаключения. Вздохнув, Намикадзе прислонился спиной к цепям, которые в ответ приглушенно звякнули. - Минато! - нежданно-негадано на блондина налетел ураган и, чуть не сбив того с ног, остановился всего в паре шагов от Четвертого. - Кохэйри? - Намикадзе удивленно воззрился на светящуюся словно изнутри Канэко, у которой в зеленых глазах плясали такие чертики, что молодому мужчине вдруг стало страшновато за свою и так ограниченную жизнь. - Что-то случилось? - Ну-у-у... Как тебе сказать?.. - Кэй задумавшись приложила палец к нижней губе. У Четвертого появилось какое-то неопределенное чувство в районе желудка и почему-то зачесался кончик носа. - Да, в общем, ничего особенного! Мысленно поблагодарив небеса за то, что мозговынос за сотворение того, не знаю чего, но женскую логику фиг поймешь, отменяется, Минато медленно выдохнул. - Кроме того, что ты станешь папой! А я — мамой! - куноичи выудила из кармана справку с мокрой печатью и помахала ней перед аккуратным носом блондина со счастливой улыбкой. Поперхнувшись воздухом, Намикадзе выхватил из рук девушки справку, пробежался по ней взглядом, вчитываясь в написанное. Потом перечитал еще раз. Для достоверности. - Я... я стану... папой... - блондин с минуту изображал компьютер со сбившейся программой, переводя взгляд небесно-голубых глаз со справки на счастливую девушку и обратно. Взгляд Намикадзе вскоре прояснился, а на лице появилась улыбка. - Я стану папой! - О, да! - Кохэйри запрыгала по комнате и, выхватив из рук мужчины листок бумаги, стала размахивать им словно флагом. - Курама! Мы будем родителями, Машу ж вашу! Да! Держи подарок, крестный! - разувшись, Кэй одним прицельным броском отправила босоножки прямиком под лапы Лиса, который от неожиданности даже выпустил из пасти погрызенный ботинок Минато. Вы когда нибудь видели, как у лиса шерсть становится дыбом буквально во всех местах? А вот Кохэйри видела! - Это... Пиздец! - огласив общие с Демоном мысли, Минато со счастливой улыбкой и чувством выполненного долга грохнулся без чувств на пол. - Упал! - констатировала Кохэйри, со вздохом великомученика укрыв Намикадзе его же плащом. - Что ж вы все такие впечатлительные-то? Какаши сидел на подоконнике в кабинете хокаге и проветривал кипящий после отчета мозг. Тсунадэ гипнотизировала стакан с чаем (!), а вокруг нее на столе были разбросаны учебники по медицине, разработки ученных, ее собственные свитки и древние свитки по техникам запечатывания и чакрам. - Ох, Мадара вас всех раздери! - блондинка шумно захлопнула огромных размеров фолиант, из которого тут же поднялась тучка пыли. - Если корень об этом прознает — геморроя не оберешься! А если прознают старейшины... То мы все тут будем ползать в раскорячку, так что даже вазелин не поможет! Какаши был выдержанным шиноби, который не раз видел Третьего и Четвертого в тяжелых ситуациях и наслушался много витиеватых выражений (некоторые даже записал), но сейчас его инстинкт самосохранения вопил, так что Копирующий старался слиться с обстановкой, а еще лучше — втиснуться в стену. Вдруг дверь в кабинет Сэнджу распахнулась, - ей явно придали ускорения с помощью пинка ноги, - и пред ясны очи Пятой и командира седьмой команды предстал не кто иной, как Наруто Узумаки. Блондинчик на всех парах рванул прямо к столу хокаге. - Бабулька, у тебя есть для меня миссия? Одиночная?! Круто, даттебайо! Она ранга А, да? Да?! Что мне надо делать, бабулька-Тсунадэ?! - блондинистый смерч буквально чуть не снес все талмуды со стола Тсунадэ, предвкушая будущее путешествие и возвращение домой с победой минимум над Акацуки вместе взятыми, максимум — над Мадарой. Тсунаде молча сидела и поджав губы наблюдала за бесплатным цирком. Левый глаз женщины уже начал нервно дергаться, а руки сами по себе сжимались в кулаки. И тут кабинет хокаге сотрясся от удара, а Наруто отправился любовно обниматься с бедной дверью, захлопнувшейся от встречи с тушкой Узумаки. - Еще раз назовешь меня бабулькой, Девятихвостый станет бездомным! - прорычала блондинка, потирая кулак правой руки. Тсунаде сейчас сама собой напоминала демона, так что джинчуурики проникся и, прочувствовав ситуацию всеми пятью шишками на своем больном месте — то бишь голове, - чуть ли не ползком добрался «на ковер» к Пятой. Тсунадэ решила долго не мусолить проблему, а сорвать пластырь одним резким движением. Так что хокаге начала прямо с места — в карьер. Рассказав парнишке все, что можно, и что нельзя — тоже (иначе если сам додумает — то еще хуже будет) Сэнджу и Хатаке с интересом естествоиспытателей наблюдали за реакцией блондина. Наруто же от количества полученной информации завис на неопределенное время. Пока его бедный неокрепший мозг расфасовывал услышанное по базам данных, Узумаки честно пытался всем своим видом изобразить умственную деятельность, но получалось это у него из рук вон плохо, если не отвратительно! И тут в больших голубых глазах отобразилось понимание произошедшего и заплясали огоньки. - Я стану братом, даттебайо! - Наруто пустился в только ему ведомый танец папуасов по полу кабинету. - Уймись, балда! Пока что это великая тайна! - Сэнджу запустила в дурачащегося Наруто увесистой книженцией, но она просвистела в паре миллиметров от уха Узумаки и врезалась в стену, по середину обложки войдя в строение. Замерший на месте джинчуурики сбледнув с лица воззрился на Пятую идеально круглыми глазами. - Считай неразглашение полученной информации об отцовстве ребенка Кохэйри Канэко — своей миссией ранга S! Засияв как наточенный кунай, Наруто бросился к своему капитану. Не успев смыться под шумок, Хатаке ошарашенно взирал одним глазом на сына своего учителя, который буквально повис на джонине, чуть ли не сталкивая их обоих в открытое окно. - Спасибо, Какаши-сэнсэй! - Наруто вцепился в плечи Копирующего и счастливо улыбаясь обнимал Хатаке. - Ну...как бы... Я тут не при чем... - впав в каплю, пепельноволосый нервно засмеялся, а его рука потянулась к непослушным прядям. - У меня будет семья!.. - Наруто горящими счастьем глазами, из уголков которых по щекам текли тоненькие соленые ручейки слез, посмотрел на сына Белого Клыка. В давно израненной душе Какаши что-то потянуло за тоненькую ниточку, разгребая из-под обломков похороненные много лет назад чувства. Тяжелая рука джонина легла на плечо Узумаки. Искренне улыбнувшись, Хатаке приобнял плачущего от счастья паренька. И, как говорится, тут понеслось! Кохэйри, ласковым нерушимым словом хокаге, временно отстранили от службы и передали под опеку Наруто и Какаши. Мимо пробегавшего Ямато так же захомутали и приставили следить за неконтролируемыми выбросами чакры. Минато же, которого Тсунадэ буквально чуть ли не из-под земли достала через пару дней после полного доклада Какаши, полдня проторчал в своем бывшем кабинете меняя все цвета радуги и степень кипения мозга. Но все же мозговынос имени Тсунадэ Сэнджу закончился головной болью и набатом колоколов в двух блондинистых головах на следующее утро. Намикадзе просто уже устал удивляться превратностям судьбы, поэтому на свое похмелье отреагировал лишь ворчанием в сторону ржущего аки конь Курамы. Кто ж знал, что пьяный в хлам Четвертый во внутреннем мире Кохэйри приведет к веселой ночке девушки во внешнем. Ибо именно тогда Канэко и накрыло с головой, так что куноичи чуть ли не в прямом смысле всю ночь обнималась с белым другом. После этого случая Наруто и Какаши во время легкой тренировки на одном из заброшенных полегонов наблюдали гонки с препятствиями в исполнении злющей Канэко, которая гоняла по всему полю материализовавшегося Минато, грозясь того отделать огромным свитком под названием «Беременность у куноичи: Во что же я вляпалась, и как в это вляпать виновника торжества!». Но долго Наруто и Какаши прохлаждаться в стороне не дали, ибо Канэко решила, что наказывать надобно всех — чтобы потом неповадно было! Обнимашки с белым другом на столько укоренились в каждодневном расписании аловолосой, что она уже подумывала, не тягать ли мистера Ти с собой, ибо скрутить ее могло в любой момент от чего угодно: начиная с запаха шампуня, и заканчивая раменом (Наруто долго убивался по этому поводу, ибо посиделки в Ичираку стали сравни ток-шоу «Игра на выживание!» . Бедный Ямато, тенью отца Гамлета шатающийся по Конохе за Кохэйри, которая, кстати, сама выглядела не лучше, вместе с девушкой отлично отпугивал слишком назойливых жителей селения. Тсунадэ даже, ради прикола, пару раз давала этим двоим простенькие миссии по поимке воришек, которые наглым образом тырили зерно из соседних мелких деревень. Представьте себе, вы — воришки, затеившие именно в эту ночь спионерить парочку мешков риса. И капусты. И моркови. И вообще всего, что плохо лежит. Продумали план, пробрались в хранилище, открыли дверь в нужные закрома родины, а там... Прямо на вас смотрят в упор два призрака, лица которых выражают всю боль потустороннего мира. Причем во всей этой боли они винят именно вас. Так что вы можете понять, почему воришек больше никто и никогда не встречал. Особенно после того, как один из призраков, с вселенской грустью в больших глазах, вышел прямиком из ближайшего дерева и протянул главарю его кунай со словами «Вы тут обронили». Так что и Тсунадэ была довольна, и Кохэйри с Тензо заработали парочку мешочков с денежками, что лишним не бывает, и никто больше не рисковал соваться в хранилища с запасами еды. Кроме этого, как-то уж так повелось, что Наруто и Канэко (иногда беря на буксир Тензо или появляющегося в мире бренном Намикадзе) каждый день неумолимо, как российский самогонный аппарат, появлялись с самого утра в дверях квартирки Хатаке, которая не видела такого количества и частоты посещений за все проживание Какаши в ней, как за прошедшее время. Причем присутствие самого хозяина, в общем-то, не всегда было главной прерогативой. Главной причиной эдаких набегов войска Мамая было в завоевании кухни и приготовлении того, что желает извращенный вкус беременной куноичи, а заодно и выплеснуть всю игру в русскую рулетку среди гормонов на уборку квартиры, стирку, штопку всего, что порвалось, а что не порвалось — порвать и заштопать! Так же Кохэйри с упорством осла изо дня в день, с помощью техники Полета Бога Грома, отправлялась в заброшенный квартал Учих, в небольшую давно покинутую квартирку. За неделю забытое и заброшенное помещение превратилось во вполне пригодную для жилья квартиру. Девушка не раз спрашивала себя, на кой черт она вообще взялась приводить это жилье в порядок, но постоянно все спихивала на играющие гармонны. Напевая веселые песенки, Кохэйри стоя на коленях отмывала полы в комнате, принадлежащей когда-то веселому и жизнерадостному мальчугану в смешных оранжевых очках. Курама ворчал что-то о сумасшедших домработницах, но исправно поддерживал тело девушки в более-менее стабильном состоянии, на сколько это вообще было возможным с попеременно вспыхивающими вспышками чакры Минато, которая все больше набирала оборотов в системе чакры Канэко, практически сравнявшись с алой чакрой демона. Озеро в подсознании Кэй с каждым днем становилось все глубже, и Намикадзе уже начал побаиваться, что там вот-вот заведутся пираньи или еще какая нечисть, на что Девятихвостый лишь закатывал глазищи. Кохэйри буквально пятой точкой чувствовала, что за ней следят. Хотя не всегда это ощущение табуном мурашек бегало по спине Кэй во время пребывания в квартале полиции Конохи. Но вот в один из таких дней, а точнее вечер, Канэко точно удостоверилась в своих ощущениях. Девушка стояла коленями на столе и развешивала на совершенно новой доске, прикрепленной к сене над столом, старые фотографии, которые теперь могли похвастаться чистыми рамочками. - Какого джуби ты тут делаешь? - мужской голос разорвал тишину в комнате. Улыбнувшись краешком губ, Кохэйри уселась прямиком на стол и посмотрела на стоящего в дверном проеме Обито. Парень, одетый в черный костюм с защитными пластинами на рукавах и штанинах, облокотившись о дверной косяк, держал в руке яркую оранжевую маску. Прищурившись Учиха недобрым взглядом сверлил Кохэйри. - Неужто здохнуть побыстрее не ймется? Так я могу устроить. - И тебе доброго вечера, Обито, - Кохэйри улыбнулась и, спустив ноги со столешницы, уселась на самом краю. Пошарив рукой в стоящем рядом рюкзаке, куноичи выудила из его недр два яблока. Одно оставив себе, второе перебросила через всю комнату Учихе. Брюнет, словив яблоко, подозрительно покосился на него, словно оно было отравлено и проклято заодно. - Не боись, зараза к заразе не цепляется, - девушка болтая ногами откусила от своего яблока большой кусок и медленно прожевав, проглотила сочную мякоть. Закатив глаза, Обито все же откусил небольшой кусочек и, под тихое фырканье со стороны аловолосой, медленно прожевал, словно вспоминая вкус или стараясь в чем-то разобраться. - Ладно, Белоснежка, - девушка спрыгнула со стола и пошатнувшись, всего на мгновение потеряв концентрацию, уже в следующую секунду впихнула остолбеневшему от такой наглости Учихе весь рюкзак с яблоками прямиком в руки. После чего отскочила к самому окну — так, на всякий пожарный. - Там яблоки, тебе полезно! Чаосу! Помахав рукой, Канэко исчезла в яркой ало-золотистой вспышке, словно ее и не было, оставив недоумевающего Обито переваривать произошедшее. - Дурдом! - хлопнув дверью, черноволосый парень вышел из комнаты прижимая к груди своеобразный подарок. В его правой глазнице алым пламенем загорелся шаринган и через мгновение воронка поглотила тело нукенина. Кохэйри о случившемся молчала в тряпочку и старалась не палиться со своими перемещениями, хотя откат от них становился все более тяжелым, проявляясь жестокой морской болезнью или невообразимыми предпочтениями в еде. Вот и сейчас, спустя пару дней после случая с яблоками, Канэко с утра пораньше проснулась от завывания своего желудка, который требовал бананово-печеночный пирог и томатные сок с медом. Привыкшая к выкрутасам своих вкусов Кэй и то была малость в шоке от пожеланий на сей раз. Так что отказавшись тянуть Двухвостую за хвосты, куноичи, не переодев пижаму, затолкала совесть и бросила ей кость на обгладывание, с самым невинным выражением лица двинулась на подвиги. End of Flashback***
Узумаки еще с пол часа сокрушался о нелегкой судьбинушке будущего ребенка ( Наруто почему-то с самого первого дня, как узнал о беременности, вбил себе в голову, что у него будет младший брат, и теперь холил и лелеял эту надежду). Какаши же, находясь в счастливом неведении о проделке Кохэйри, с невозмутимым видом замешивал тесто, умудрившись перепачкать лоб и маску, которую-таки натянул на лицо, мукой. Сама же виновница устроенного нашествия преспокойно себе налаживала дружественные узы с белым другом закрывшись в ванной Хатаке. Когда же аловолосая соизволила выползти из ванной комнаты, то она напоминала собой недозомби и распространяла по квартире черные тучи тлена и безысходности. Дочалапав до кухни, Кэй упала на выдвинутый джонином стул и во все глаза, с надеждой на высшее чудо, уставилась на стоящий перед ней кусок пирога и стакан с напитком. Чуть ли не рыдая от счастья, девушка принялась за еду под пристальными взглядами поваров, которые убили почти все утро на готовку. Пережевав кусочек пирога и запив его глотком томатного сока с медом, куноичи блаженно откинулась на спинку стула. Какаши и Наруто перевели дух и попадали на соседние стулья, ибо ад с готовкой закончился. Вдруг Кохэйри позеленела, а потом посинела. Прижав руки ко рту, она подорвалась со стула и, словно пару минут назад не изображала умирающего лебедя, с высокого старта рванула в ванную. Сэнсэй и его ученик с настроем мучеников, идущих на плаху, переглянулись и оглянулись на приоткрытое окно. Когда Канэко через пару минут приползла обратно еще более бледная, то кухня ее встретила перескрипыванием сверчков и пролетающим по полу перекати полем, а окно — распахнутыми настежь ставнями. Вздохнув, Кэй скосила взгляд на спецлеску шиноби, лежащую на холодильнике. Хатаке и Узумаки наслаждались прохладными дуновениями ветерка и шуршанием листьев в кроне огромного дерева за Конохой, которое росло у ручейка на тренировочной площадке команды Куренай. - Тут уж нас точно не найдут! - свободно вдохнув полной грудью, Узумаки улыбнулся на все тридцать два, а Хатаке, прищурившись и скосив серый глаз, метнул быстрый взгляд на соседние кусты. В считанные секунды из тех же самых кустов вырвалась целая паутина связанных между собой кунаев и, в момент опутав двоих шиноби, приковала тех к толстому стволу дерева. - Э-э-э?! - Узумаки завопил на весь полигон и попытался вывернуться из ловушки, но не тут-то было. - Всем не с места! - перед связанными блондинами из шуншина появилась Кохэйри, удерживающая пальцами связывающие нити. На бледном лице расцвела самая добрая улыбка из арсенала бойцов Корня. - Мой заказ — рыбные печеньки! - О, Ками! Где ж я так согрешил, даттебайо?! - вопль старшего сына Четвертого согнал с насиженных мест стаи птиц и вместе с пернатыми устремился в небесную высь.