Возвращение Принца-полукровки: Любовь и тайны Северуса Снейпа

      Кабинет директора выплыл из тумана и приобрел свои обычные очертания.       — Северус? — Дамблдор с тревогой глядел на своего гостя из-за рамы своего портрета сквозь поблескивающие при ясном солнечном свете очки-половинки. — Вы о чем-то задумались?       — Так, вспомнил о былом, — ответил Снейп своим характерным низким голосом. — Не так давно я впервые опробовал одно из своих новых изобретений… вернее — модифицированный вариант того, что уже было придумано до меня… Но это к делу не относится. Дамблдор, я пришел вам сказать… Пусть ваши люди готовятся к новой войне. Отдайте указание мракоборцам поднять все возможные силы для своей защиты. Вы можете сделать это через любых ваших помощников, которые продолжают служить вам верой и правдой.       — Но почему вы так говорите, Северус? — насторожился Дамблдор. — Вы что-то знаете?       Снейп утвердительно кивнул.       — Из Азкабана совершен ряд побегов, — ответил он. — Пожиратели смерти возвращаются. Они собирают новые силы. Продолжают неофициально вербовать людей в свои ряды. Среди их предводителей Мальсибер, Лестрейндж, Долохов, Роул, Яксли, а также — Люциус Малфой, Крэбб и Гойл-старший, Амикус и Алекто Кэрроу.       — Долохов? — удивился Дамблдор. — Я полагал, что он погиб в битве за Хогвартс. Разве не его сразил заклятием Филиус Флитвик?       — Флитвик лишь тяжело ранил Долохова, — ответил Снейп. — Но тот сумел выжить и был отправлен в Азкабан.       — И все они сбежали из Азкабана незамеченными? — нахмурившись спросил Дамблдор. — Так, что об этом никто не узнал?       — Вероятно, у них был план, который они вынашивали уже давно.       — Но Министерство магии молчит, — сказал Дамблдор. — В газетах нет никаких сообщений о беглецах, насколько мне известно. Министерские работники не поднимают тревоги. Никто не разыскивается. Все, что происходит сейчас в волшебном мире, никак не проявляет вторжения темных сил.       — Темные силы вторгаются именно тогда, когда меньше всего этого ожидаешь, — заметил Снейп. — Уж вы-то не хуже меня знаете это, Дамблдор.       Он ненадолго смолк, а затем добавил:       — Министр и его люди попали под заклятие Империус. Теперь они действуют в интересах Пожирателей смерти. Как видите, история повторяется, Дамблдор.       Дамблдор изумленно глядел на Снейпа.       — Но откуда вам это известно, Северус? — спросил он. — Откуда вы знаете, что слуги Волдеморта… — он не договорил.       — Я слежу за ними, — ответил Снейп. — И уже довольно давно.       — И какова же их главная цель, как вы полагаете?       Снейп внимательно вгляделся в лицо Дамблдора своими черными глазами и ровным голосом проговорил:       — Я убежден, что вы и сами знаете ответ на свой вопрос. Разумеется, их основная задача на сегодняшний день состоит в том, чтобы вернуть к жизни Темного Лорда, а затем — восстановить его силы и былое могущество, насколько это возможно.       Он тревожно вздохнул, а затем пояснил:       — Видите ли, Дамблдор, конечно, многие Пожиратели смерти боялись Темного Лорда. Этот страх, бесспорно, присутствует и по сей день. Однако, как вы сами можете догадаться, жизнь сподвижников Темного Лорда при новом режиме изменилась не в лучшую сторону. Заключение в Азкабан, обыски, конфискации имущества и прочие подобные «прелести» отнюдь не скрасили им существование. Пожиратели смерти оказались в отчаянном положении и теперь хотят переломить ситуацию. Разумеется, большинство из них страшатся гнева Темного Лорда, но своим поступком рассчитывают вернуть его милость. Кроме того, не стоит забывать о том, что среди сторонников Темного Лорда остались еще такие преданные ему люди, как, к примеру, Родольфус Лестрейндж, которые пойдут на все, чтобы возвратить власть Повелителю, и вместе с тем вновь обрести свои прежние привилегии в кругу его ближайших подданных.       — Но ведь это полное безумие, Северус, — Дамблдор строго взглянул на Снейпа. — Волдеморт мертв, душа его беспощадно разорвана, и все его крестражи уничтожены. Думаю, исходя из того, что произошло, справедливо будет сказать, что ему никогда не подняться из праха и не возвратить то, чего он лишился.       — И это говорите мне вы? — Снейп глядел на Дамблдора с изумлением. — Вам ли не знать, до каких границ способна дойти Темная магия?!       — Но от души Волдеморта не осталось даже жалких осколков, запрятанных в крестражи, — резонно заметил Дамблдор.       — Для начала будет вполне довольно вернуть на землю тело Темного Лорда. В том виде, в каком оно было к моменту решающей схватки с Поттером после того, как был уничтожен… последний крестраж, — глухо произнес Снейп. — А потом… слуги Темного Лорда помогут ему найти укрытие, где он сможет постепенно, не торопясь, восстанавливать свои силы. По крайней мере, таков изначальный план их действий.       — Что ж. В таком случае они намереваются совершить заведомую глупость. Волдеморту пришлось самому неоднократно убедиться, что бороться со смертью бессмысленно. Можно лишь на время отсрочить неизбежное. Не в этом ли вся соль сказки о трех братьях, владевших Дарами Смерти? — И Дамблдор вдруг добродушно подмигнул Снейпу. — Не волнуйтесь, Северус. Из этой безумной затеи ничего не выйдет, уверяю вас. Не стоит им мешать — пусть делают как знают. В конце концов все зло, которое они творят, неизбежно им возвернется.       — Возможно, — ответил Снейп. — Не стану оспаривать вашу философию. Но пока Темного Лорда и его приспешников настигнет кара, в мире распространится дух зла. Будут гибнуть невинные люди, а жертв и без того было предостаточно. И кроме того…       — Что случилось, Северус? — насторожился Дамблдор, увидев, как внезапно побелело лицо Снейпа.       — Они хотят осквернить ее могилу, — глухо, сквозь зубы ответил Снейп. — Могилу Лили.       — Но каким образом?       — Не вынуждайте меня рассказывать вам подробности… Разве вы не знаете, каково мне хотя бы помыслить об этом? — голос Снейпа дрогнул, а его черные глаза исполнились жгучей боли. От вездесущего Альбуса Дамблдора не было смысла прятать своих чувств.       Он снова прошелся вдоль кабинета, стараясь хоть немного успокоиться, и снова вернулся к портрету Дамблдора.       — Они планируют сделать это во время обряда воскрешения[1] Темного Лорда. А сам обряд провести на кладбище в Годриковой лощине, прямо возле ее могилы.       — Рядом с Лили похоронен еще и Джеймс, — сказал Дамблдор. — Это их общая могила, не забывайте, Северус.       — Поттер их мало волнует, — ответил Снейп, — впрочем, как и меня. Их интересуют только останки Лили. Темный Лорд ведь знал о том, что Лили дала своему сыну мощную защиту, позволившую ему выжить после убийственного заклятия, и что кровь Гарри Поттера, с помощью которой он восстанавливал свое тело, также содержит защитные чары Лили. Поначалу он полагал, что кровь мальчишки сделает его гораздо сильнее, чем чья-либо еще, и был уверен в том, что после обряда возрождения защита Лили распространилась и на него. Но какое-то время спустя Темный Лорд начал сомневаться в справедливости этих выводов и решил, что кровь Поттера, приправленная материнской защитой, в конце концов окажется для него губительной. Однажды он обмолвился об этом в разговоре со мной в присутствии Яксли, Долохова и других Пожирателей смерти. Теперь слуги Темного Лорда вспомнили об этом и посчитали, что одной из непременных составляющих обряда воскрешения Повелителя должно быть надругательство над останками Лили и последующее их уничтожение. Они полагают, что это наилучший способ освободить воскреснувшую плоть Повелителя от ее чар, сыгравших в его жизни роковую роль.       Дамблдор потрясенно глядел на Снейпа.       — Это ведь была его единственная надежда, Северус, — едва слышно произнес голос с портрета; в голосе этом прозвучало глубочайшее сожаление. — Кровь Гарри Поттера, содержащая защитные чары его матери, была единственной возможностью спасения для несчастного Тома Риддла. Но вся беда в том, что злое начало настолько глубоко въелось в сознание Волдеморта, что то единственное, что еще могло его спасти, оказалось для него губительным. Мне очень жаль, что так произошло. И здесь есть значительная доля моей вины.       — Вы вините себя в том, что не сумели спасти… Тома Риддла… — Северус впервые в своей жизни произнес это имя. Но это было не важно. Дамблдор уже во второй раз на протяжении этого разговора упомянул о… дракловом Повелителе. В первый раз Снейп каким-то невероятным усилием над собой сумел сдержаться, но на этот раз… Все! С него довольно! Теперь он как никогда ощутил потребность выплеснуть наружу накопившуюся за долгие годы лавину эмоций! — А ее, Дамблдор?! Ее вы не защитили! И после этого… после этого вы еще можете говорить… о Томе Риддле?! …Об ее убийце?!       — Я не могу сказать вам по этому поводу больше, чем вы уже знаете, — в голосе почтенного старца звучала самая искренняя и глубокая печаль. — Сожалею, но я по-прежнему не могу прибавить к этому ничего, кроме одного: ПРОСТИТЕ, Северус.       — А Маховики Времени?! — вдруг спросил Снейп, не в силах подавить вспыхнувшую ярость. — У вас же был доступ к ним, Дамблдор! Была возможность вернуться в прошлое и все изменить… Предотвратить ее гибель…       — Есть непреложный закон волшебного мира, Северус. Закон, о котором вы превосходно осведомлены: нельзя допускать временных парадоксов, когда событие уже свершилось. Увы, в этом случае мы были бессильны.       — А мне плевать на временные парадоксы! — гневно выпалил Снейп; глаза его бешено засверкали. — Плевать на все! Вы дали мне обещание и не сдержали своего слова… Но, как выяснилось, больше всего вы сожалеете вовсе не об этом, а… о Томе Риддле!!!       Голубые глаза неотрывно глядели в черные, и эти пересекшиеся взгляды, казалось, заключали в себе самое мироздание. В это мгновение, вероятно, не было на свете людей, столь глубоко, столь живо чувствовавших друг друга, как эти двое.       И снова боль… Неизбывная… Жгучая… Наполняющая собою все сознание… И этот пронизывающий насквозь взгляд гипнотических глаз с портрета. Глаз, полных горечи…       Стало нестерпимо душно. Воздух вокруг словно нагрелся до предела, пропитавшись всем тем, что осталось невысказанным. Предельно простым и в то же время — непостижимым. По крайней мере, Северус Снейп упорно не желал этого постигать:       «Том Риддл не виноват в ее смерти, мой мальчик… Не больше, чем я сам или вы… Поймите же, наконец: Том Риддл — не убийца и никогда им не был. Убийца — тот, в кого превратился этот несчастный человек, став Лордом Волдемортом… Я не смог… Не смог этому помешать… И тут, увы, уже не ограничишься банальным "Мне жаль": эта моя ошибка покорежила слишком много жизней и душ… В этом смысле у вас передо мною неоспоримое преимущество, Северус… Да-да, не удивляйтесь: все ваши ошибки — ничто в сравнении с этой одной, совершенной мною. Потому что такое невозможно искупить ничем».       С портретного полотна донесся тяжелый вздох. Дамблдор вновь внимательно вгляделся в черные глаза и тихо спросил:       — Могу я чем-нибудь помочь вам, мой мальчик?       Удивительно. Впервые Дамблдор предлагает помощь, а не просит о ней… Нет, не так. Не отдает приказов. Просил он лишь однажды. Ну ладно — дважды в своей жизни. Обе эти просьбы были практически невыполнимы, и все же Северус не отказал Дамблдору и сделал то, что от него требовалось.       — Можете.       Голос Снейпа прозвучал как-то глухо и отдаленно, словно доносился из потустороннего мира. А может быть, так оно и было на самом деле?       — Я не допущу ничего подобного, — с каждым мгновением голос обретал твердость, возвращаясь в постылую реальность. — Клянусь, я сделаю все для того, чтобы обряда воскрешения Темного Лорда не состоялось! Надеюсь, вы со мной, Дамблдор?       — Конечно, Северус, — ответил Дамблдор.       Напряжение последних минут постепенно отпускало. Оба собеседника словно возвращались из липкой и холодной зыбучей трясины — каждый к своей объективной реальности.       — Они сейчас готовят все необходимое для этого Темного ритуала, — сообщил Снейп. — Собирают по крупицам орудия для воскрешения. Моя же задача раздобыть эти орудия раньше Пожирателей смерти и спрятать их так, чтобы никто и никогда их не нашел.       Он сунул руку под мантию, затем вытащил наружу и разжал кулак. На его ладони лежал черный камень, на котором виднелось нечто вроде своеобразной гравировки, похожей на изображение глаза: круг с пересекающей его вертикальной чертой, заключенные в треугольник.       — Воскрешающий камень? — изумился Дамблдор. — Тот самый… — он не договорил.       — Именно, — тихим и глубоким голосом ответил Снейп. — Тот самый, который, собственно, и погубил вас, Дамблдор. Поверьте мне, я сделал для вас тогда все, что смог. И мне очень жаль, что вы не позвали меня раньше… Хотя это могло лишь на какое-то время отсрочить неизбежное.       — Я знаю, Северус, — сказал Дамблдор. — И я невыразимо благодарен вам за все, что вы для меня сделали. А также — за то, что вы сделали для всех нас. Я могу лишь догадываться, насколько тяжело было вам жить в атмосфере всеобщей ненависти, оставаясь в глазах каждого студента и преподавателя Хогвартса хладнокровным убийцей, предателем и узурпатором, и при этом каждое мгновение рисковать своей жизнью во имя общего спасения и тайно помогать всякому, кто в этом нуждался. Я говорил, что такую работу я не мог бы доверить никому, кроме вас, и я рад, что не ошибся. Лишь благодаря вам и вашему образцовому управлению делами школы Хогвартс выстоял в тот страшный год, когда Волдеморт и его сторонники захватили власть. В глубине души я всегда надеялся, что настанет день… когда я смогу поблагодарить вас лично. И я бесконечно счастлив, Северус, что это мое желание все же осуществилось.       Он ненадолго смолк, потянувшись рукою к уголку глаза, чтобы вытереть непрошенную слезу, а затем продолжил:       — Итак, вернемся к некоему кольцу, которое я в свое время имел глупость надеть. Ну и соответственно к Воскрешающему камню. Повторяю, вы мне очень помогли тогда, Северус. Помнится, вы сказали, что на кольце лежало заклятие исключительной силы, и это одно из тех проклятий, чары которого будут постепенно распространяться, так что сдержать их невозможно.       Снейп коротко кивнул.       — Вы точно знали, какое это было заклятие? Я хочу сказать, не заметили ли вы, что, если даже не брать в расчет мою почерневшую руку, со мной произошло нечто… скажем так… странное, когда я вернулся из того путешествия?       — Вероятно, я знал не все, — произнес Снейп после некоторых раздумий. — Но и тех сведений, которыми я мог располагать, осмотрев вас, было достаточно, чтобы сделать определенные выводы.       — Выводы о моем состоянии? — уточнил Дамблдор. — Да что уж там, вы даже определили срок моей дальнейшей весьма недолгой жизни.       — Я всего лишь ответил на ваш же вопрос, — уточнил Снейп, приподняв бровь. — Не понимаю, к чему вы клоните, Дамблдор.       Взгляд голубых глаз волшебника на портрете смягчился и стал настолько открытым и доверительным, насколько это было возможно.       — Вы правы, Северус, — просто ответил Дамблдор. — При всей вашей осведомленности по части Темной магии, вы знали далеко не все. Когда я надел зачарованное кольцо, со мной произошло нечто более страшное, чем вы могли себе представить. Но давайте пока не будем об этом. Я обещаю вам рассказать все без утайки, когда придет время.       Взгляд Снейпа, устремленный на Дамблдора, полыхнул негодованием:       — Вот, значит, как? Когда придет время? И вы водили меня за нос уже тогда? Да еще имели немыслимую наглость спрашивать, сколько вам осталось, уже зная о том, о чем не знал я? Что ж, в таком случае весьма любопытно, как это я умудрился не попасть пальцем в небо и определить вам сроки, близкие к действительности.       — Нет-нет, Северус, я знал, о чем спрашиваю. Мы с вами имели в виду одно и то же — а именно заклятие, наложенное на кольцо. Но вы правы и в том, что знали не все. Я получил тогда дополнительную дозу неких… скажем так… особых чар, которые вы, при всем вашем мастерстве, не смогли бы распознать. Но как раз это-то никак не могло отразиться на продолжительности моей жизни, хотя и было куда опаснее чар кольца, которые ее существенно сократили.       Снейп смотрел на него в полном недоумении, граничащем с немыслимой яростью.       — Ну-ну, мой мальчик, успокойтесь, — мягко проговорил Дамблдор. — Я же обещал, что обо всем расскажу вам… со временем, — он тихо вздохнул и спросил: — Так вы нашли Воскрешающий камень там, в лесу? Вы знали, где Гарри его обронил?       — Да. Я все время следовал мыслями за Поттером — до тех пор, пока не убедился в гибели Темного Лорда. Позже, когда я уже достаточно окреп, я специально вернулся в лес, пробрался к тому месту и подобрал его.       — Но для чего вы это сделали, Северус? — спросил Дамблдор.       — Потому что его ищут они… Пожиратели смерти… Воскрешающий камень — это одно из тех средств, которые необходимы для обряда воскрешения Темного Лорда. Но это далеко не все. Для проведения этого ритуала нужно собрать все три уникальных артефакта, нареченных Дарами Смерти, а также другие сильные магические вещества; в их число, кстати, входит Магистерий, получаемый посредством алхимического Великого Делания[2] и именуемый также эликсиром жизни и Философским камнем. Вы случайно не в курсе, Дамблдор, сохранился ли еще у Николаса Фламеля Магистерий?       — Эликсир, Северус, — поправил Дамблдор, строго взглянув на Снейпа из-под очков-половинок. — Именно эликсир. Не забывайте, что Философский камень, согласно весьма искусно выстроенной нами с вами легенде, был уничтожен. Никто из непосвященных в тайны алхимии не должен каким бы то ни было образом прознать о том, что это не так. Что Философский камень и Жизненный эликсир — есть единая непреложная сущность.       Он выдержал короткую паузу и добавил:       — Что ж, полагаю, Николас еще не использовал все запасы чудодейственного эликсира.       — Значит, Пожиратели смерти станут за ним охотиться, — предупредил его Снейп. — Как и за Мантией Игнотуса Певерелла. Вы смогли бы найти способ, чтобы дать знать Фламелю и Поттеру? Эликсир и Мантию необходимо спрятать как можно дальше, чтобы слуги Темного Лорда никогда их не нашли.       — Конечно, Северус, — заверил его Дамблдор. — Я обязательно отряжу своих людей сообщить об этом Николасу и Гарри.       — Только постарайтесь, чтобы никто не узнал, что вы действуете по моей просьбе, — поспешно предупредил Снейп. — Никто не должен догадаться о том, что мне удалось избежать смерти. По крайней мере — до тех пор, пока не будет ясно, что план моих бывших «коллег» по Темным искусствам потерпел поражение.       Лицо Дамблдора озарилось печальной улыбкой.       — И снова вы просите меня умалчивать о самом лучшем, что в вас есть. Ну что ж, так тому и быть. Как бы то ни было, я рад, что вы вернулись и рад тому, что вы остались прежним, Северус.       Он немного помолчал, а затем добавил:       — Я убежден, что и Гарри был бы рад узнать правду о вас. О том, что вы живы и что вы снова с нами.       — Поттер и так знает достаточно, — возразил Снейп. — Больше ему знать совсем ни к чему, — он тревожно взглянул на Дамблдора и тихо произнес: — Он искал меня, Дамблдор. Поттер вспомнил обо мне на следующее утро после битвы за Хогвартс. Он оказался единственным, кроме Лонгботтома, кого еще тревожила моя судьба. Вернее, — поправился он, и на лице его отразилось подобие горькой усмешки, — судьба моего тела. Поттер хотел похоронить меня, как того требует обычай, коль скоро я был реабилитирован в его глазах. Он надеялся, что сможет отдать мне последние почести.       — Узнаю характер Гарри, — сказал Дамблдор и снова печально улыбнулся. — Он обязательно стал бы искать вас, Северус. После того, что ему стало о вас известно, я нисколько в этом не сомневаюсь. Иначе он не был бы Гарри Поттером.       — Я тоже догадывался о том, что Поттер рано или поздно явится по мою душу, — вынужден был согласиться Снейп. — Но я не хотел, чтобы он меня обнаружил. Я все время следовал мыслями за ним, как до гибели Темного Лорда, так и после — следовал, покуда мог дышать. Когда меня отыскал Лонгботтом, я уже длительное время находился при смерти. И все же я мог подсказать ему заклинание, которым он воспользовался для того, чтобы окончательно заблокировать вход в Визжащую хижину.       — Что ж, — живо отозвался Дамблдор. — Мне доводилось слышать о том, что после нашей победы над Волдемортом никто не смог отыскать корешка Гремучей ивы, открывающего этот вход. Но все полагали, что это дело рук самого Волдеморта, что он сам заколдовал Визжащую хижину сразу же после того, как покинул ее, натравив на вас свою змею.       — Нет, — ответил Снейп своим низким глубоким голосом. — Как я уже сказал, это сделал Лонгботтом по моей просьбе. Так что, когда Поттер явился к Гремучей иве с намерением найти мое тело и похоронить меня, он вынужден был возвратиться в замок ни с чем. Я к тому времени все еще находился на грани жизни и смерти, и как бы ни решилась моя судьба, я не желал, чтобы Поттер меня обнаружил — живым или мертвым. Позднее, когда я уже достаточно окреп, чтобы мое тело могло вынести давление аппарации, мы с Лонгботтомом направились в то место, которое я считал наиболее подходящим, если учитывать мое положение.       [1] Данный магический обряд не упоминается в каноне и является специфическим изобретением автора настоящего сиквела (© Екатерина М.). Из семи известных в мире Поттерианы магических обрядов (к коим относятся заклинание Жертвы, заклинание Невидимого расширения, заклинание Табу, Надзор, Непреложный Обет, обряд возрождения, Фиделиус) ближе всего к обряду возрождения.       [2] Великое Делание (лат. Opus Magnum или Magnum Opus) — в алхимии процесс получения Философского камня (иначе именуемого Эликсиром философов), а также достижение просветленного сознания, слияния духа и материи. Некоторые из алхимиков утверждали, что им удалось успешно осуществить Великое Делание; в их числе Николя Фламель и Калиостро. Элифас Леви, один из первых современных церемониальных магов и вдохновитель Герметического Ордена Золотой Зари, дает такое определение: «Великое Делание, прежде всего, создание человека им самим, то есть полное и всеобщее раскрытие его способностей, власть над своей судьбой, и, в особенности, совершенное освобождение его воли». (Леви Э. Учение и Ритуал. М: Эксмо-пресс, 2002). Получаемый путем Великого Делания Философский камень (лат. Lapis philosophorum) [он же Магистерий (лат. Magisterium), Ребис, Эликсир философов, Жизненный эликсир, Красная тинктура, Великий эликсир, Пятый элемент] представлял собой некую субстанцию, внешне напоминающую порошок либо жидкость. Дж. К. Роулинг в Поттериане разграничивает такие идентичные сущности Алхимии, как Философский камень и Жизненный эликсир. Это неверно по своему определению, так что в данном случае есть возможность сгладить эту неточность.