Стань моим светом

Эта ночь… Лучшая ночь в моей жизни… Когда в тишине и темноте комнаты свершалось многое, хотя в тот же момент ничего не происходило. Просто я чувствовал мир и жизнь всей своей кожей, чувствовал невообразимое счастье, просто лежа и прислушиваясь к ровному дыханию спящей на моем плече Элис. Я ощущал тепло ее тела, вдыхал запах ее волос и улыбался. Постоянно. Как сумасшедший. Моя мечущаяся душа обрела, наконец, покой и умиротворение, мое существование сконцентрировалось в полоске кожи, которой мы соприкасались сейчас. Больше мне не нужно было ничего. Элис спала спокойно, лишь один раз за ночь проснулась, немного вздрогнув перед пробуждением. Она вначале обвела непонимающим взглядом комнату, пытаясь, видимо, понять, где находится. Потом приподнялась на локтях и посмотрела на меня сонными глазами. - Чего ты проснулась? – ласково спросил ее я. - Да ничего, - прошептала она, укладываясь обратно на мое плечо и еще крепче обнимая меня. Она схватила мою руку и, нежно поцеловав пальцы, уснула, так и не отпустив ее. - Спи, солнышко мое, - прошептал я еле слышно, улыбаясь и, прикрыв ее плечи краем одеяла, легонько прикоснулся губами к ее лбу. Уснуть я смог только на рассвете, когда небо за окном окрасилось в алые тона, и то это больше было похоже на блаженную дрему. Очнулся я уже утром, когда совсем рассвело, и солнце светило в окно. Проснувшись, я обнаружил, что постель рядом со мной пуста, но приятный аромат готовящегося завтрака уже витал в воздухе. Я потянулся в постели, позволяя блаженному теплу и радости растечься по всему моему телу. Одеваться мне было лень, поэтому я просто накинул халат и побрел в ванную. Почистив зубы и слегка пригладив волосы, я взглянул в глаза своему отражению в зеркале и понял, что оно выглядит вполне довольным и счастливым. А в этот момент мое счастье хлопотало у плиты, и мне уже очень хотелось скорее ее обнять. Я медленно двинулся на кухню. Элис стояла у плиты босая, в моей вчерашней рубашке с закатанными до локтя рукавами поверх обнаженного тела и готовила оладушки. Солнце, особенно яркое после ночного дождя, освещало ее, делая ткань рубашки почти полупрозрачной и чувственно скользящей по изгибам тела девушки при каждом движении. Кажется, я поторопился назвать то лазурное платье своим любимым на ней… Этот наряд мне был намного больше по вкусу. Взъерошенные рыжие волосы струились по спине, искрясь и переливаясь в солнечном свете, почти отбрасывая блики на стены кухни. Я мысленно послал благодарственный клич небесам за ниспосланное мне чудо. Подойдя, я обнял Элис сзади, целуя в плечо, в ключицу, в шею, щеку, снова в плечо. Ее запах смешивался с запахом моей рубашки и запахом свежеприготовленного кофе, стоявшим на кухне, в невообразимое волнующее сочетание, вызывающее новые ощущения. - Доброе утро, - ласково пробормотала она, накрывая мои руки, обнимающие ее за талию, своими. - Лучшее утро, солнце мое, - улыбаясь, прошептал я, снова целуя ее в шею. - Ай, Ави, щекотно! – захихикала она, закрывая шею руками от моей бороды. - Ага! Кто-то тут боится щекотки! – воскликнул я, начиная щекотать ее еще сильнее. Элис хохотала, задыхаясь и умоляя прекратить, пытаясь хоть как-то защититься от моих рук. Я подхватил ее за талию и усадил на стол. Она смотрела на меня, ее глаза искрились смехом и счастьем, отражавшимися во всех оттенках зеленого цвета. Я поцеловал ее, нежно, ласково и всепоглощающе, чувствуя ее пальцы в своих волосах, а ее ноги скрещенные за моей спиной. Я позволил себе запустить руки под рубашку на ее теле и легонько провел пальцами по теплой коже ее спины. Элис резко выдохнула, еще крепче вцепившись пальцами в мои волосы, я почувствовал ее дрожь своей кожей. Эта дрожь передалась мне, я притянул ее к себе, еще крепче обнимая и наслаждаясь нашим единством. - Ты мое солнышко, мой личный лучик света, - прошептал я, оторвавшись, наконец, от ее губ. Она молчала, глядя мне в глаза, просто гладя руками мою шею и плечи и улыбаясь блаженно и искренне, а мне не нужны были слова, я все мог прочесть в ее глазах. Более приятного утра у меня еще никогда не было. Этот идеальный и чувственный момент нарушил запах гари со стороны плиты. - Ой, оладушка подгорела! – сокрушенно воскликнула Элис, спрыгивая со стола и направляясь к плите. – Вот видишь, ты меня отвлек, а я испортила завтрак! Она так расстроилась, что я почувствовал себя виноватым за проявление своих чувств этим утром. - Прости меня, пожалуйста… - пробормотал я, глядя на нее из-под опущенных ресниц. Этот взгляд действовал даже на мою маму, когда я что-то творил в детстве, и я надеялся, что Элис тоже поддастся и не будет обижаться на меня. - Но ведь одна оладушка всего! Смотри, сколько ты уже испекла! В подтверждение своим словам я схватил один панкейк и с аппетитом затолкал его себе в рот. Элис рассмеялась, убирая со сковородки подгоревший кусочек теста. Было видно, что она не обижается. - А хочешь, я сам буду готовить завтраки? – предложил я, поглощая уже второй панкейк. - О нет! Никаких завтраков, особенно в постель! – воскликнула Элис, замахав на меня рукой и мотая головой. - Хорошо, учту, - рассмеялся я, снова обнимая ее. Я наблюдал за дальнейшей готовкой, не выпуская ее из объятий. Так и потекли дальше наши счастливые дни, наполненные покоем, умиротворением и страстью одновременно. Хотя, если посмотреть со стороны чужому человеку, ничего особо не поменялось: мы так же проводили вместе время, смотрели фильмы и гуляли. Но теперь я был ближе к ней, намного ближе, теперь я мог обнимать ее, целовать, прикасаться к ее коже и волосам, засыпать и просыпаться с ней. Какое удовольствие доставляло мне готовить для нее ужин, встречать вечером уставшую с работы, а потом наблюдать, как она засыпает у меня на руках под очередной фильм. Иногда мы даже меньше разговаривали, чем раньше. Элис считала, что слова мешают чувствовать, поэтому мы передавали свои эмоции и ощущения через прикосновения и взгляды, что добавляло еще больше сокровенности нашим отношениям. Когда мы пришли на очередную репетицию держась за руки, ребятам ничего не пришлось объяснять. - Ну, наконец-то! – воскликнул Кевин, воздев руки к небу. – Я уже думал, это никогда не случится! Все хором захохотали ему в ответ. - Элис, дорогая, я так рада за вас! – прослезилась Кирсти, обнимая девушку. - Вы так здорово смотритесь вместе! – хлопнул в ладоши Митч. Я улыбнулся, еще крепче сжимая пальцы Элис в своей руке, и посмотрел на нее. Она смущенно улыбнулась мне в ответ, только плотнее прижимаясь щекой к моему плечу. Далее последовали умиленные возгласы моих друзей. - Ой, ну вы посмотрите на них, - проворковал Скотт, - прямо семейная идиллия! Мы рассмеялись. Семейная или нет, но идиллия была. Хотя, может, не особо принято называть таким словом простое и искреннее счастье, которое мы испытывали, просто находясь рядом, вместе. Мы читали, работали, гуляли и разговаривали теперь, находясь на минимальном расстоянии друг от друга. Я иногда начинал чувствовать себя не в своей тарелке, если не держал ее за руку или не обнимал, когда она находилась в пределах моей досягаемости. Но это, к счастью, происходило крайне редко, ведь Элис хотела какой-либо отдаленности еще меньше, чем я. Хотя одну вещь она мне все еще запрещала: мои права на нахождение постоянно рядом заканчивались на пороге ванной, принимать вместе с ней душ Элис мне не позволяла, но я поставил себе цель добиться и этой привилегии со временем. Мысли о воде, стекающей вниз по ее обнаженной коже, когда она принимает душ, будоражили мое сознание каждый раз, когда шум воды доносился из ванной. А после этого Элис запрыгивала ко мне в постель, завернутая в полотенце, теплая, ароматная, с мокрыми волосами, и еще рассчитывала в этот момент вырваться из моих объятий. Эти моменты были только нашими, временами я даже не мог понять и поверить, реально ли было то, что происходило с нами сейчас. Но все было так естественно с ней, я одновременно чувствовал себя свободным и привязанным. Элис ничего не требовала, не изводила меня вечными упреками, не устраивала скандалов без причины и не капризничала. Она ничего сверхъестественного не ждала от наших отношений, не ревновала и не просила ничего, кроме ласки, нежности, тепла и любви, которые я и так каждый день дарил ей в избытке, боясь надоесть своими вечными приставаниями. Я иногда задумывался, реальна ли она вообще? Я даже решил поговорить об этом с Кевином. Было даже странно наблюдать его хохочущую физиономию после моего рассказа. Все что он мне посоветовал – это жить, радоваться и наслаждаться тем, что счастье рядом. Хотя были у Элис и небольшие требования: про завтрак в постель, а точнее про его абсолютное отсутствие, она меня предупредила сразу, еще одной ее просьбой иногда было уединение на непродолжительное время. Она просто уходила к себе в комнату и сидела там, занимаясь только ей известными вещами, в это время я просто не позволял себе ее тревожить. Еще она сразу предупредила, что проявления наших чувств, за исключением объятий и держания за руки, может быть только тогда, когда мы наедине. Вполне, между прочим, логичное ограничение. Было еще одно, я знал эту ее страсть уже давно и практиковал в любое время. Элис безумно любила цветы и сладости, презирая при этом любые другие подарки. Поэтому я часто радовал ее еще и этим, а услышать в ответ «Спасибо, родной» и получить нежный поцелуй было для меня лучшей наградой и благодарностью. А тем временем на улице бушевало лето, наполняя ароматами и красками этот мир и приближая все быстрее еще одно значимое событие: скоро должен был наступить день рождения Элис, и мою голову заполнили мысли и идеи, как его отпраздновать …