Стань моим светом

Все-таки воспоминания – самое важное в нашей жизни, и невероятно прав тот, кто произнес эту фразу. И то, что мы должны жить ради того, чтобы помнить все, что с нами произошло, тоже неоспоримая истина. Если бы кто-то попытался забрать мои воспоминания или заставлял бы меня забыть все, я бы бился за них до потери пульса. Ибо только благодаря моей памяти и картинкам в ней, уже даже после возвращения из самого незабываемого путешествия в моей жизни, я все еще мог пребывать там. Там, где совсем другая природа, традиции, музыка и еда. Там, где море лазурного цвета, горячий белый песок и пальмы на берегу. Там, где мы плавились от счастья и солнечного света, растворяясь друг в друге без остатка. Я хранил в душе каждый миг этой сказки и ее образ, сотканный из незабываемых мгновений: ее волосы, развевающиеся от морского бриза, и кожа, покрытая капельками соленой воды… Рассветы и закаты на пляже, ночи, напоенный теплом и нежностью, ее прикосновения, улыбки и блеск зеленых глаз… Такой счастливой я прежде ее не видел, а это дарило еще больше счастья мне самому. Правда, временами мне приходилось отвоевывать ее у фотоаппарата. Элис фотографировала постоянно и поделилась со мной идеей устроить выставку на тему Мальдив после нашего возвращения домой. Я вспоминал каждое утро в нашем бунгало на берегу моря, когда шум прибоя и южное солнце будили нас. Я так любил, просыпаясь чуть раньше, наблюдать, как она спит. Та, что сделала мою жизнь светлее, теплее и ярче. Та, что спасла меня от унылого мира и себя самого. Мы создали другую реальность, свою собственную и погрузились в нее с головой, хотя нас регулярно из нее выдергивали. Приходилось держать контакт с домом и нетерпеливыми людьми, которые уже взрывались от любопытства и жаждали нашего возвращения намного больше, чем мы сами. Поэтому, когда мы вернулись, наш разговор был больше похож на допрос с пристрастием. Хорошо, что лампой хоть в глаза не светили! Пришлось рассказать им все в подробностях, хотя некоторые моменты мы сохранили только для себя, конечно. За время нашего отдыха я набросал несколько новых песен, но для их завершения мне нужна была помощь Скотта и Кевина. У ребят тоже было парочка грандиозных идей для каверов, но они так и не решились их делать, не узнав моего мнения. Митч так и выразился, что вчетвером мы не команда. Вот именно в такие моменты я и чувствую наше единство. Каждый человек в нашей команде значим, без кого-то одного мы уже не одно целое. Должен признаться, что я соскучился по работе, да и ребята тоже. В результате мы за неделю записали три новых песни и сняли два видео, поражаясь своей трудоспособности и наличию сил. Но каждый день, когда я возвращался домой, вымотанный, но очень довольный, меня там ждало персональное счастье. Я уже просто не представлял себе своего дома без нее. Я теперь часто наблюдал по вечерам, как Элис работает. Она была не против, объясняя это тем, что моя энергетика ее вдохновляет. Меня всегда забавляла эта причина, но мне нравилось находиться рядом с ней и во время работы. Вот как раз в один из таких вечеров я наблюдал, как Элис редактирует фотографии и составляет статью в очередной журнал. Кстати говоря, выставка фото из нашего путешествия прошла на ура, и теперь у Элис еще больше прибавилось работы. Я лежал на кровати в ее комнате, просматривая интернет в поисках новых идей для каверов, и наблюдал за ней. Элис была полностью сосредоточена на мониторе ноутбука, ее лицо выражало абсолютную серьезность, хотя в это же время она напевала песню, играющую из динамиков, покачивая ногой в такт мелодии. Я зачастую поражался ее преданности выбранной профессии и одержимости любимым делом. Нам обоим в этом плане повезло, ведь труд, который нас кормил, являлся и нашим хобби тоже. На стене над столом Элис висел тот самый коллаж, сделанный Кирсти со Скоттом специально к ее дню рождения. Я стал рассматривать его: многочисленные вырезки из газет и журналов, фотографии и рисунки, сделанные ей. Просто фотограф до глубины души. Я почему-то вспомнил ночь нашей первой встречи, когда узнал, что она фотограф. Вспомнились ее огромные испуганные глаза, ее сконфуженность, когда она оказалась впервые у меня дома, и мокрые косички тем же вечером. Та ночь изменила мою жизнь, а ведь этой встречи могло бы и не быть. Пройди я чуть раньше по этой улице или вообще не пройди – мы бы не встретились. Но еще Элис вообще могла не приехать в Лос-Анджелес, тогда мы бы до сих пор не знали друг друга. Я вдруг подумал о том, что никогда не спрашивал ее о причине переезда, и мне стало любопытно. - Элис, а почему ты решила уехать из дому, да еще так далеко? – спросил я, глядя на ее фигурку в кресле за компьютерным столом. Нога Элис замерла в воздухе, пропустив такт. Даже мне стало заметно, как она напряглась от моих слов, перестав при этом обрабатывать очередное фото. Я почувствовал неладное, ведь раньше никакие разговоры и мои приставания временами не могли отвлечь ее от работы, если уж она была начата. А сейчас было похоже на то, что мой вопрос выбил ее из равновесия. Я сел на кровати, взволнованно наблюдая за выпрямившейся, словно струна, фигуркой, сидевшей спиной ко мне. Элис молчала уже слишком долго даже для обдумывания ответа. - Ну… - наконец произнесла она, - просто мне предложили место в Лос-Анджелесе, здесь хорошие возможности для развития и построения карьеры. Ни тени легкости и шутливости, как обычно бывало, у нее даже голос изменился, как мне показалось. Это было странно, складывалось впечатление, что я задел неприятную для нее тему. Я снова мысленно прокрутил вопрос, анализируя, мог ли я чем-то ее обидеть. Да нет, ничего такого. - А разве дома, в Канаде, не было достойного места для работы? Мне кажется, тебя бы с руками оторвали везде, - я попытался пошутить, чтобы разрядить обстановку. - Просто я всегда мечтала попасть в Лос-Анджелес, меня очень привлекал этот город, - Элис, наконец, повернулась ко мне лицом, выражение которого было спокойным и умиротворенным, как и всегда. Я уже начал подозревать себя в паранойе. Неужели мне все это показалось? Но ее выдали глаза. Я сумел уловить в них отблески исчезающего плохо скрываемого страха. Элис что-то пыталась скрыть от меня, свои эмоции, что-то связанное с домом, с ее прошлым. Это было новым и не очень приятным открытием для меня, ведь я так любил ее искренность и всегда восхищался живостью ее эмоций. Я и не заметил, что впился в нее взглядом, пытаясь уловить в ее мимике и выражении лица подтверждение моим мыслям. А Элис улыбнулась мне своей обычной открытой улыбкой, уже совсем похожая на себя прежнюю. Но впервые я не поверил в ее улыбку, тревога тяжестью легла на мое сердце. Что-то беспокоило ее, а я не знал. Может, я смог бы помочь ей. Элис отвела взгляд и, закрыв ноутбук с так и не доделанной работой, вышла из комнаты, оставив меня в тревожных раздумьях.