Я должен выиграть

Все же, почему первое сентября – праздник? С моей логикой поспорить трудно, и я надела не только черные брюки и туфли, но и блузку, пиджак и куртку. Без сумки конечно тоже не обошлось. Блондинкам идет черный цвет. Так как мама меня все равно убьет, любимые стрелки будут украшать мои глаза. Пришлось надеть линзы, хотя я их очень не люблю, но так мои глаза выглядят превосходно. Мой образ портили лишь розовые георгины. Посмотрев в зеркало, я вышла из дома и отправилась на автобусную остановку. До школы ехать еще примерно полчаса, без наушников это целая вечность. Раньше я жила не так далеко от нее, а переехав, решила не менять школу. Было много разных причин, но самые главные это мое плохое умение заводить новых друзей и Лиза. Лиза – это моя подруга, лучшая подруга. Со мной она натерпелась- будь здоров! Характер у меня не самый лучший. А она спокойная, уравновешенная, что не характерно для меня. Но узнав ее поближе, я поняла, что это за чертенок в юбке. Теперь мне с ней поспорить было трудно. С нашими характерами был интересен лишь тот факт, что мы никогда не ссорились. Это вообще возможно? Похоже, что да. На футбольном поле за школой как всегда играла музыка, а возле здания школы было много машин. Родители стояли у входа со своими первоклашками, повторяющими стихи. В прошлом году самые маленькие в нашей школе были наглые до ужаса. Нам просто повезло, что школа делится на два здания: начальная (с первого по четвертый класс) и старшая (с пятого по одиннадцатый). Наш класс найти было несложно; три высокие девочки, стоящие между маленькими родителями, служили мне маяком: Настя, Оксана и Лиля. Подходя ближе, я видела все больше и больше знакомых лиц. Оля, Лиля, Маша, Катя и Люба стояли в кругу и о чем-то сплетничали. Мы с Лизой называли их табором. Никто никогда не ходил по отдельности, все были жуткими сплетницами, особенно Катя. Увидев Тамару Васильевну, руководителя десятого «Б», то есть нас, мне пришлось улыбнуться и всем видом показать, как я рада ее видеть. Она ведет у нас алгебру и геометрию, для меня предметы несложные. Сложными у меня были отношение с ней. Еще несколько учителей встретились мне по пути. Я одарила их лучезарной улыбкой, лукавой конечно, но и за это они мне должны сказать спасибо. С одноклассниками можно только поздороваться. В ответ меня приветствовал непонятный гул, в котором лишь несколько людей посмотрели на меня не из любопытства по поводу моего внешнего вида, а просто потому что рады меня видеть. Единственно дорогое лицо на линейке я увидеть не могла. Оно мне сказало, что опоздает. Линейка началась. Стандартная линейка первого сентября. Ведут одиннадцатиклассники, нескончаемые речи учителей, стихи, танцы, песни мелких - все как у всех. Прозвенел первый звонок, маленьких повели в их школу, а нас начали отпускать в кабинеты. – Я ничего не пропустила? – услышала я знакомый голос. – А что можно пропустить? – отвечала я с ухмылкой. – Стихи перепуганных первоклашек или заикающегося заместителя директора? Вот я ничего не пропустила. Увиденная мною, Тамара Васильевна смотрела прямо на мою подругу. Видимо кто-то - я, а может Лиза - не предупредил ее о том, что кое-кто задержится. – Берегись! ТВ заметила, что ты только пришла, – приметила я. – Соври что-нибудь, да только поубедительнее, пожалуйста, – последнюю фразу я уже сказала шепотом. Пуленепробиваемая учительница перегородила нам путь. Нам пришлось остановиться, и Лиза сразу стала оправдываться. Я ее не слышала, так как шедшие позади нас люди не ожидали резкого торможения и в ответ наступили мне на ноги. Как на ноги, на каблуки, и я чуть не упала. Чудом мне удалось сохранить равновесие. Не заметив учительницу, они начали ругать меня не совсем приемлемыми словами. Наверное, нам повезло, и мы смылись, до того как она заметила наше исчезновение. – Боже, правда, повезло? В классе ей не до меня будет, – выдохнула Лизка. – Мне этот кабан из одиннадцатого чуть каблук не сломал. А ты бы мне спасибо сказала б хоть! – И вечно этот королевский тон. Могла б ТВ предупредить, что я не приду. – Я? – спросила я в недоумении. – А кто из нас опаздывал? Между прочим, ты могла позвонить ей или в вконтакте написать. Она, как и ты, целыми днями там сидит. – Да знаю, знаю. Но я ее боюсь, и не мне тебе это говорить. О да! Лиза боится многого, но вот кого-кого, а нашего классного руководителя, наверное, больше всех! За это время мы поднялись в кабинет, наверное, на автомате. На посадку всем было наплевать, и мы сели в середину среднего рядя, то есть на третью парту. Наш класс уже уселся по местам. Все друг с другом болтали, кто-то рассматривал новые учебники или друг друга. Были и те, кто просто пялился в окно. Вход нашего надзирателя заставил всех говорить тише, но не замолчать. Окончательно настала тишина, когда в дверном проеме появилась Ангелина Леонидовна, директор, вместе с каким-то мальчиком. Новый одноклассник? У нас и так двадцать шесть человек, куда больше? Тамара Васильевна встала. Мы последовали ее примеру. Жестом рук нас посадили на место, и все, абсолютно все, смотрели на незнакомца. Он был одет в черный строгий костюм, который ему не шел. Черные волосы были затянуты в тугой хвостик на затылке, лаковые туфли, немного прыщавое лицо и стойка игрока в футбол стоящем в стенке перед штрафным. Его большие карие глаза смотрели то на пол, то на директора, то мельком оглядывал наш класс. Договорив о чем-то с Тамарой Васильевной, Ангелина Леонидовна обратилась к нам. – Ребята! В ваш класс пришел новый ученик – Томислав. Он приехал к нам из Америки по очень важному делу! Так как в вашем классе есть люди, практически профессионально владеющие английским языком, мы решили его к вам перевести. На выборе стояло несколько школ, но его отправили именно к нам! Директриса говорила так, как будто ей за это что-то начислялось. – Зря они так решили. Пропадет парень! – буркнул кто-то из мальчиков, и в классе послышалась легкая насмешка. – Да он, наверное, шпион?! – ляпнул кто-то в поддержку шума. – Просто мне пришлось ехать в Россия, для очень важный дел, – проговорил наш новичок, на беглом русском с непонятным акцентом, – и я не американец, а хорват. Просто последний время мне пришлось жить в Америке. Никто не ожидал, что наш гость хоть слово вымолвит. Все сразу замолчали. А парень молодец, не из трусливых. – Да, он немного разговаривает на русском, но с его акцентом его мало кто понимает, – вмешалась Ольга Львовна. Значит, он эту фразу заранее готовил, так как было более-менее понятно. – Но все же лучше не рисковать. Кто у вас неплохо на английском разговаривает? Денис, Лиза и… и...Наташа? – она посмотрела на меня. – Да, – просто и коротко ответила я. Между прочим, я у ее дочки вместе с Лизкой на курсах занималась. – Отлично, – последовал радостный лаконичный ответ директора. – Ну, вы знакомьтесь, а я пошла. Последняя фраза была отведена скорее ТВ, а не нам. Ангелина Леонидовна практически, убежала из класса с дурацкой улыбкой на лице. Мы с Лизой переглянулись. Этот парень был ее типом, поэтому на ее губах была ухмылка говорившая мне, что «он мой». –Мне интересно, как к этому Андрей отнесется? – спросила я ее. –Андрей? Что Андрей? А он узнает? –Конечно. Я не могу врать своему другу, – слукавила я. –Зная тебя, ты можешь врать своим друзьям. –Но это ему не во благо будет. –Девочки! – звонкий голос классного руководителя заставил нас замолчать. – Как раз что бы вы ни болтали, я вас рассажу. Лиза пересядь на последнюю парту, а ты, Томислав, сядьте к Наталье. Лизины глаза меня чуть не пронзили насквозь. Но, стиснув зубы, она пересела. Мои побежденный взгляд провожал ее до самой парты. А тем временем ко мне рядом сел незнакомый, то есть практически незнакомый, парень. – Привет, – практически шепотом промолвил он. – Привет, – наверное, это все что я могла сказать сейчас. Мы приступили к подписке учебников, заполнением дневников и ближайшего расписания. После всех формальностей мы провели интерактивную игру, по поводу безопасность в интернет сетях. Такое было каждый год. В школе это называли «прививка безопасности учащихся от опасностей интернета». Отчасти полный бред, но родителям это нравилось. Наше мероприятие шло около часа, и все жутко устали. Еще минут через двадцать нас отпустили. Положив груз учебников в сумку, я встала и посмотрела на Лизку. Она с гневом запихивала книги. – А куда все идут? – спросил новенький. – Домой, – почему-то я с легкостью понимала его акцент. – Домой? А как же уроки? – Уроки завтра. В девять первый урок. По-моему, обществознание. – Привет, я Лиза, – резко сказала моя подруга. – Привет. А я Томислав. Можно просто Томо. – Хорошо, Томо, – запищала Лиза. – Если хочешь, – вмешалась я, – мы можем встретиться в раздевалке за пятнадцать минут до уроков, и я все объясню и отведу тебя к кабинету. – Странно, а почему мне карту школы не дали? – удивился он. – Это тебе не Америка, – улыбнулась я, – здесь не все так просто. Ты, кстати, неплохо разговариваешь на великом и могучем. – Может в разговоре да, но, наверное, многих понятий не пойму. – А ты как учишься? – поинтересовалась Лиза. – Что? – не понял он. – Хорошо или плохо? – А, я отличеник! – Ты наверное, хочешь сказать «отличник»? – опять вмешалась я. – Да, от-лич-ник… да. –Ну, так что насчет завтра? – Конечно! Я ждать вас в раздевалка. – Я буду ждать вас в раздевалке, – поправила я. – Так что до завтра. – До свидания, Наталья, до свидания, Лиза, – Ответил он вежливо, и мы пошли к выходу из кабинета, не забыв, конечно, попрощаться с ТВ. В школе практически никого не было, нас же постоянно задерживают из-за болтовни мальчиков. – Ты же сейчас ко мне зайдешь, да? – спросила Лиза. – Естественно, – ответила я, улыбнувшись. Живет она в 5 минутах ходьбы до школы. Везет же некоторым. Идя за школу к запасным воротам, которые всегда открыты, мы молча переглядывались, так как впереди нас шел хорват-американец. Выходишь на дорогу с территории школы, идешь по ней 100 метров- и вот Лизин дом. – А может он живет недалеко от меня, рядом же домики построили? – с ноткой надежды спросила моя подруга. – Да, надейся. Он птичка высокого полета. Ничего себе… – лишь эту фразу я смогла вымолвить, увидев как наш новенький садился в подъехавший Ауди Q7. Через лобовое стекло с легким недоумением на меня смотрели карие глаза еще одного незнакомца. Наверное, потому что мы остановились прямо перед машиной и вытаращились на нее. Хотя в данный момент мне машина была совсем неинтересной. Человек за рулем был намного симпатичнее Томислава, даже не из-за того, что хорват был совершенно некрасив. Вы когда-нибудь просто стояли на месте и пялились на незнакомого человека не моргая и не смея пошевелиться? Я, до этого момента моей жизни, нет. И я ничего не могу с собой поделать, просто стою и смотрю. Лиза начинает дергать мою руку и шепотом говорит, чтоб я перестала так смотреть и, хотя б двинулась с места. Ее молитвы были услышаны: я сделала шаг, потом другой, но мои глаза оставались неподвижны. Они в упор смотрели в друге глаза, в которых читалось удивление. Лишь когда мы начали обходить машину, я чисто физически не могла смотреть Ему в глаза, так как моя голова не умеет поворачиваться на триста шестьдесят градусов, а мои глаза не видят сквозь металл. Как только у машины появилась возможность выехать, водитель с карими глазами нажал на газ и уехал в противоположном направлении. – Черт, все же он живет не возле меня! – с горечью сказала подруга. – Очень жаль! Последнюю фразу она мне прокричала прямо в ухо, вытягивая каждую гласную на которую падает ударение. – Эй! У меня и так не самый лучший слух, так ты еще и усугубляешь ситуацию, – ответила я язвительно. Лизка хотела объяснений и поэтому эта коротышка резко перегородила мне путь, схватила меня за плечи. Чтобы сравняться со мной она встала на носочки. Эти глаза горели любопытством и было ясно, что если она не узнает то, что хочет, то она просто убьет меня. – Что это было? – произнесла она, делая паузу после каждого слова. – Я тебя еще раз спрашиваю, что это было? – В смысле «что»? – задала вопрос и я. – Вот не надо мне тут из себя дурочку строить! Ты встала перед машиной, и твои восхищенные глаза разглядывали явно не модель автомобиля. – Какие? Восхищенные?! – почему-то, это было то слово, которое я не хотела услышать. - Ага, – Лизины глаза еще больше загорелись любопытством. – Значит твой мозг, а он, несомненно, у тебя есть, осознает, как глупо ты выглядела. Ты понимаешь, что встала перед машиной и пялилась на ее водителя. Не дурного такого водителя. – Господи Боже, тебя сейчас именно это волнует? Завтра в семь утра вставать… – Кому-то в семь, а кому-то в восемь. И да волнует, ты так ни на кого после Глеба не смотрела. Глеб, Глеб, Глеб… Первая и единственная влюбленность. Хотя все говорили, что это любовь и все у нас было идеально-радужно. Даже мне так показалось. И я не виновата, что когда человек чувствует, что его вторая половинка доверяет ему, то он автоматически начинает делать так, чтоб эта половинка ему не доверяла. Наверное, это самый большой закон подлости, по крайней мере, в любовных делах. А я гордая, хоть и однолюб, но измен не прощаю. Забыть могу, но простить… – Может быть уже давно пора… – наверное, спустя целую вечность, ответила я. Она явно не ожидала такой реакции. Лизка освободила мне дорогу, и мы молча дошли до ее домика. Тетя Марина, Лизина мама, нас встретила с улыбкой на лице. Я решила не вспоминать сегодня ни про машину, ни про кареглазого незнакомца, ни про Глеба. Поэтому улыбаясь и шутя, мы пообедали и пошли в Лизину комнату. Она включила компьютер, а я как всегда завалилась на кровать и врубила телевизор. – Боже, по телевизору одна скукота. Дай я лучше сериал врублю, освободи комп. – Еще чего! Ты вообще-то в моем доме и нечего тут командовать. И я не люблю твои сериалы, понимаешь, не-люб-лю! – Ах, не любит она… – в Лизину голову полетела первая попавшаяся мне под руку мягкая игрушка. – Не нравится ей. А лазить по инстаграму в поисках мажористого мажора, на которого можно слюнки пустить, тебе нравится. – Кстати, инстаграм! Дай-ка я тебя зафоткаю. Ну пожалуйста. Я сегодня туда еще ничего не выкладывала. – Да иди ты к черту со своим инстаграмом! – фыркнула я. – И вообще, я в суд на тебя подам за то, что без моего разрешения туда фотографии выкладываешь. Подруга со смехом схватила свой телефон и включила камеру. – Нет! Ты не посмеешь! – раздался мой крик. Но я понимала, что этого дьявола остановить было невозможно, и поэтому резко легла на живот, закрыла голову подушкой и попыталась как можно большую часть тела укутать пледом. И все же из под подушки я услышала звуковой сигнал фотокамеры. Несколько секунд молчания и победоносное «Ура!» эхом пронеслось по комнате. – Скотина, – промямлила я в диван. – Если будет больше десяти лайков с тебя сотка. – Что? Я тебя не понимаю. Мне пришлось вылезти из-под подушки и повторить: – Если будет больше десяти лайков, ты дашь мне сто рублей. – Повторила я. – Может, прямо сейчас тебе ее дать? Не, ну ты посмотри на это фото. Все-таки я превосходный фотограф, – с ноткой гордости произнес дьявол. – Из тебя фотограф, как из меня балерина. А ну ка, покажи мне этот шедевр. На фото была, естественно, я. Я лежала на кровати, по которой пронесся ураган. Создавалось такое ощущение, что головы не было вовсе, лежала я звездочкой, левая рука было неестественно согнута, а левая нога укрыта фиолетовым пледом. Глядя на это фото невольно думаешь, что это либо труп, либо пьяница. Неудивительно, почему Лизка была так довольна. – Да, фотографом она хочет быть. Тебя с такими фотографиями ни в один журнал не возьмут. – Я – свободный художник! – сказала Лиза с высоко поднятой головой. Очередная мягкая игрушка полетела в нее. Мы начали перекидываться игрушками и смеяться. Через 10 минут у нас была ничья, и мы просто лежали и смеялись. Время незаметно пролетело, и вот мне уже пора выдвигаться домой. Лизка как всегда не стала меня провожать и я, попрощавшись с тетей Мариной, быстрым шагом направилась к остановке. До дома я доехала быстро. Рассказала маме про школу, про новенького, про директрису и Т.В. Но, отказавшись от ужина, быстро пошла спать, сославшись на то, что завтра первый день и надо рано вставать.