- Ты же не думаешь, что я забыл про обещание об уборке? – едва доев обед, проговорил я в желании разрядить обстановку.
Мне не нравилось это звенящее молчание, воцарившееся за столом. Чувство вины, испытываемое Тре, казалось, можно было вот-вот увидеть за его спиной. Оно невидимой тенью наклонилось над парнишкой, сдавливая его плечи широкими ладонями.
Словно вынырнув из вязких неприятных мыслей, Тре выпрямился с тихим вздохом, но вина и не думала отходить от того хотя бы на шаг. По-моему, Райт даже не услышал меня, и сейчас только бросал очередную просьбу простить его за то, что он якобы в всем виноват, а по интонации и вовсе слышно – за то, что вообще появился на свет.
- Молчание не избавляет от ответственности, - тем самым попробовав снова обратить рассеянное внимание Фрэнки на себя, я встал из-за стола, без лишних вопросов собирая опустевшую посуду, и опустил все в раковину, включая воду, - швабру в зубы и вперед, так сказать.
- А я уже надеялся, что ты забыл, - в его голосе слышалась улыбка, и это не могло меня не радовать.
- Ну как я мог пропустить лишний повод поиздеваться над тобой, бугага! – с торжественным злодейским смехом я поставил в кухонный шкафчик последнюю тарелку, резко развернувшись на 180 градусов лицом к улыбающемуся Тре, который, мигом просекая фишку, сделал испуганный вид.
Я был намерен поднять этой птичке настроение, и пока у меня это прекрасно получалось!
Крикнув: «жди возмездия, несчастный!» не меняя интонации, я рванул в гостиную, вспоминая о том, что я совершенно не знаю, где у Тре хранятся принадлежности для уборки, только тогда, когда с кухни раздалось ехидное, но нисколько не злое «а где же Вы возьмете свое оружие возмездия, мистер Армстронг-Вселенское-зло?».
С невозмутимым видом вернувшись на кухню и манерно прислонившись плечом к стене, я изобразил абсолютное безразличие, высокомерно, но ненавязчиво спрашивая:
- Где в этом доме кладовка?
Глупым было рассчитывать, что Кул не поймет моего хитрого плана, да я и сам не рассчитывал, в принципе. Он ведь не глупый мальчик. Черт, я старше его всего года на три, но никак не могу избавиться от этой дурной привычки мысленно так его называть.
Райт прищурил улыбчивые глаза, посмотрев на меня мгновение, а потом, пожав плечами и издав намеренно сокрушенный вздох, направился в гостиную.
Каково же было мое удивление, когда Тре притормозил возле лестницы, сбоку от нее, указав на ту рукой. А я и не замечал этой каморки под лестницей, хм.
- Зачем ты показываешь мне каморку Гарри Поттера?
Раздавшийся звонкий смех мальчишки (черт, ну вот опять), заставил мое сердце сладко заныть, а меня – улыбнуться, чуть отвернув голову, чтобы уже открывший дверцу каморки Фрэнк не заметил этого.
Тут же к моим ногам полетели швабра, ведро и половая тряпка. Пылесос, благо, Райт все равно бы поднять не смог.
«Кому-то к ногам падают цветы, а мне...»
От эпичности собственной мысли я фыркнул, поднимая все добро с пола. Выехавшему из каморки Тре я дал простенькое поручение – вытереть пыль с полок и всего, что вообще было горизонтальным и пылесобирательным. Озвучивать фразу «в допустимых тебе местах» я, естественно, не стал.
Он ведь и так все поймет.
- Даю тебе еще одно ответственное задание, - указав на Фрэнки шваброй в моей руке, я выдержал торжественную паузу и только после этого произнес, - музыкальное сопровождение! Ненавижу убираться в тишине.
- К слову, я ненавижу убираться вообще, но ты – особенный случай, - я даже не обратил внимание, что эта фраза прозвучала похожей на неудачный флирт, и хорошо, иначе бы мой громкий ржач испортил бы столь серьезный момент, - Удивляюсь, как ты еще мхом и пылью здесь не зарос.
- Раньше убиралась моя сиделка, - Райт уже «стоял» возле телевизора, пультом перебирая песни, находившиеся на вставленной в телевизор флешке.
По пути в ванную на втором этаже я мельком заметил смущение и даже легкий испуг, на одно мгновение промелькнувшее на лице засуетившегося с пультом Тре, как будто он, Ей-Богу, случайно открыл папку с двумя гигабайтами порно в ней.
«Ты идиот,» - уже успел мне напомнить мой внутренний голос.
Заинтересовавшись этим, я решил выявить причину очередной перемены в его настроении.
Вернувшись на первый этаж уже под аккомпанемент бодреньких и знакомых мне ранее Billy Talent, я с глухим стуком опустил ведра на пол, чуть расплескав воду и отпрыгнув от ведра, как от активированной бомбы, мол, это не я, меня здесь не было.
Наблюдавший за всем Кул только фыркнул, справедливо заметив, что для начала стоило бы пропылесосить, а потом уже мыть полы. А вот я в свою очередь заметил причину, кроющуюся, кажется, во всем репертуаре нашей группы, записанном на флешку. Иногда я как будто забываю о том, как мы познакомились.
Я бы больше поверил в историю о друзьях с самого детства, чем о фанате, на которого обратил внимание сам его кумир. И под «обратил внимание» я имел ввиду куда больше, чем улыбнулся, позволил с собой сфотографироваться, поблагодарил за всякого рода приятности и дал автограф.
- Ох нет. Еще и это?! – расстроено надув губы, я с мольбой посмотрел на мечущегося у «стены» Фрэнки, протирающего с нее, телевизора, колонок и полок, до которых он мог дотянуться, пыль.
Словно почувствовав мой взгляд, Райт повернул ко мне голову, с хитрой незлой ухмылкой напоминая мне, что предложение с уборкой выдвинул не он.
Что ж, это справедливо...
- Зануда, - моим долгом было сейчас показать ему язык, что я и сделал.
Райт только игриво повел бровями, засмеявшись, видимо, от представления того, как это смотрится со стороны. С каждым днем я все чаще замечаю, что парнишка выглядит куда счастливее и веселее, чем в первые дни нашего знакомства. Что же еще можно назвать победой, как ни это?!
Если кто-то посмеет утверждать, что Фрэнк сейчас не в настроении, то я – Джордж Буш!
Бенджамин выкладывался на полную, но и мы с Фрэнки не отставали. Уборка закончилась, как мне казалось, просто в кратчайшие сроки. По-моему, даже в собственном доме я убираюсь дольше. Хотя все может зависеть оттого, что у меня впервые было реальное желание устроить уборку. И в кои-то веки мне не казалось это времяпрепровождение хотя бы капельку рутинным.
- We will rock you!!! – горланил я от души в наконечник ручки швабры под разрывающиеся колонки и бодрое подыгрывание Фрэнки, хлопавшего ладонями в такт, известный, наверное, даже маленькому ребенку.
Тряпочка, которой Фрэнк вытирал пыль еще пять минут назад, уже валялась рядом с тем на полу, всеми забытая в этой вакханалии, что начала происходить примерно с половины уборки, когда я начал уже бегать от одной стены до другой, рискуя навернуться на еще не подсохшем полу.
Может, сказывается моя привычка скакать по сцене, как угорелый, во время исполнения особенно заводных песен.
Через время меня стало откровенно не волновать, что вопреки жанру проигрываемых композиций, я вальсировал с несчастной шваброй по комнате, как будто из колонок неожиданно полилась классическая музыка. Ну, и еще меня немного тошнило.
- Мне начинает казаться, что в Википедии указана неправильная информация, и тебе на самом деле не больше четырнадцати лет, - Фрэнк уже просто улыбался, но в его глазах искрилось неподдельное веселье, а может даже… счастье?
Надежда на это навязчиво обняла мое сердце, грозясь вот-вот пройти сквозь него, обосноваться внутри и не вылезать до тех пор, пока ее желание не воплотится в реальность.
От былой грусти не осталось и следа, Тре даже перестал сверлить меня глазами, в то время как еще час назад он задерживал на моих синяках и кровоподтеках свой виновато-задумчивый взгляд, как ему самому казалось, незаметно.
Насчет скоро окончания я, конечно, погорячился, и часика через 3 окончательно забрал свои слова назад, а под десять часов ночи и вовсе задумался о своем неправильном восприятии времени. Еще один прокол после врожденного топографического кретинизма.
И как я только мог забыть о том, что в доме Фрэнки есть и другие комнаты, помимо гостиной и кухни, ха! А ведь еще существует и второй этаж, Би Джей, представляешь?!
В абсолютной степени выжатые, но довольные мы сидели на диване, в пол уха слушая какую-то комедию по телевизору.
Никогда не любил тупые американские комедии вроде «Американского пирога» и подобного ему шлака, которые штампуются у нас с каждым годом все больше и больше, но для разгрузки – это лучшее средство.
- Я обожаю «Мальчишник в Вегасе», - внезапно проговорил Тре, словно услышав мои мысли.
Я расплылся в улыбке, полностью согласный с его высказыванием. Не в первый раз я замечал сходства между нами: в наших интересах, мыслях, музыкальном вкусе. Может быть, Фрэнки перенял это от меня, а может всегда был таким – кто знает? Главное, что с ним было как-то легко, будто со старым другом, как будто в прошлой жизни мы были близкими, а может и лучшими друзьями. Братьями? Любовниками? Хах, Билли, тебя снова заносит не туда.
Впрочем, это уже из разряда фантастики.
Оставшийся вечер мы провели перед телевизором, как и парочку предыдущих дней, смеясь с глупых комедий и упрямо стоя каждый на своем мнении – он считал, что лучший комедийный актер – это Джим Керри, а я отдавал предпочтение Лесли Нильсену.
И не важно, что в этом фильме не фигурировали ни тот, ни другой. Такие парни не стали бы сниматься в таком шлаке, раз уж зашла эта тема.
- Надеюсь, полиция моды не зажмет меня в каком-нибудь переулке за мой прикид, - я критически разглядывал свое отражение в зеркале, которое больше походило на визуализацию тихого ужаса. Отражение, не зеркало.
Такое чувство, будто на меня напали не два мужика, а два бульдога. Даже по ощущениям было похоже, а уж про сходство во внешности тут и говорить нечего. Как бы мне не хотелось обижать собак такой параллелью.
- Слушай, как насчет того, чтобы взять что-нибудь у меня, а завтра вернешь? А то приедешь в таком виде домой, и всех домашних на уши поставишь, - в конце концов Тре надоело наблюдать за моими страданиями, и он, озвучив свою реплику, подъехал к комоду – мы находились в его комнате на втором этаже.
Одна мысль о том, что «птичка» даст мне что-то из своей одежды будоражила.
Так как Райт был большей комплекции, чем я, его черная толстовка, которую он откопал не без старания только спустя три минуты в одном из ящиков, была мне велика, но это неважно. Потому что от этого она не переставала принадлежать моему Фрэнки.
Мой...
Мне нравится называть так этого паренька. Не проболтаться бы ненароком, задумавшись также глубоко, как сейчас, тем более из-за этого я не вникаю в слова Тре.
- Спокойной ночи, Тре, до завтра, - уже на улице произнес я, обернувшись где-то на середине двора, улыбнувшись в ответ на теплую улыбку и небрежный жест рукой, что означал то ли «пока», то ли «давай уже уебывай».
- Пока! – Фрэнк замялся, выкрикнув, когда я уже находился возле дороги, - и еще раз извини меня за случай в парке!
- Еще раз извинишься, и завтра я заставлю тебя посмотреть все три фильма по «Сумеркам», - угрожающе прикрикнул я в ответ и со злобным смехом помчался до дома.
Мы жили друг от друга, оказывается, не так уж и далеко. Но причина, по которой я ни разу так и не встретил Фрэнки на улице, была понята сразу – Райт просто не выходил из дома.
Но ничего! Первый блин всегда комом, и это не значит, что я опущу руки сразу после первого же провала и брошу свои попытки вытащить Фрэнки из его «гнезда», которое он, словно упрямый птенец, отказывался покидать, дабы научиться летать. Но он боится высоты, как и Тре боится быть отвергнутой обществом мишенью для издевательств «нормальных», как он их называет, людей.
---
Голова ужасно болела. Навскидку Тре не мог бы сказать, какое чувство овладевает им сильнее: нескончаемый гул в ушах, или ощущение, будто в голове взорвалась шрапнель, но ты по каким-то фантастическим причинам все еще жив.
Запах гари отрезвлял, заставлял Тре, откашлявшись, резко поднять голову и задышать как загнанное животное, парализованное страхом перед настигнувшим ее хищником. Липкий страх перед смертью, самый сильный страх их всех существующих, предчувствие ее скорого приближения закралось в разум красноволосого, и он открыл глаза, чуть не закричав от ужаса.
Он бы закричал, если бы мог. Если бы голос внезапно не пропал – сначала раздающийся сквозь пушистый слой ваты, а потом – канувший в безвестность уже насовсем, забирая с собой и способность говорить.
Светло-серое, отделанное под кожу водительское сиденье находилось в миллиметрах двух от его лица. Тре зажмурил слезящиеся глаза. То ли от дыма, то ли от боли, а может и от нахлынувших воспоминаний десятилетней давности.
Кул медленно опустил глаза вниз, уже не в силах сдержать слез.
Беззвучно зарыдав, парнишка в бессмысленной попытке дернул себя за штанину, пытаясь хотя бы на несколько сантиметров вытащить ноги из-под придавившего их кресла. Бесполезно. Ног он уже не чувствует.
Есть только всеобъемлющая боль. Но как отказавшие ноги вообще могут что-то чувствовать?!
Огонь удивительно неторопливо распространялся по обшивке машины.
Оторвав пустой взгляд от завораживающего танца огня и дыма, Фрэнк едва сфокусировал свой взгляд перед собой, но когда он это сделал, ему захотелось просто потерять свое чертово зрение.
Почему он не ударился посильней затылком?! В чем был бы толк иметь сейчас голос?! Он закричал бы, как ужасна эта жизнь? Его крик разве мог бы вернуть родителей?!
Закрыв рот ладонью, Кул протянул дрожащую руку к плечу мужчины, склонившего голову над рулем, и, казалось, опустись та еще хоть на немного, странно безлюдную улицу вокруг огласил бы звук пронзительного гудка.
Чем больше сокращалось расстояние между пальцами парня и холодным плечом его отца, тем сильнее дрожали его руки, и тем сложнее Фрэнку было тянуться дальше. Русые локоны его мамы, навсегда уткнувшейся лбом в бардачок, также безжизненно свисали вниз, закрывая ее лицо.
Чему Тре не особо возражал: такого зрелища он бы просто не выдержал.
Повсюду валялись осколки толстого стекла, некоторые из которых были измазаны спекшейся кровью.
Фрэнк перевел полный ненависти взгляд с битого стекла на дерево, представшее во всей своей красе перед разбитым лобовым стеклом и смятым бампером их машины.
«Ненавижу,» - одними губами проговорил Тре, чувствуя, как голова вновь начинает кружиться.
Это конец. Он не сможет выбраться, не сможет даже позвать на помощь. Исхода лишь два: он либо сгорит, либо взорвется, когда огонь дойдет до бензобака. Всего лишь дело времени.
Делайте ваши ставки, господа.
Кул повернулся к другому окну, окончательно смирившись со своей скорой смертью, но вскоре увидел то, что мигом прогнало из парня всякую сонливость. Там человек!
«Он кажется мне очень…»
Невысокая фигурка подозрительно знакомого Райту человека на противоположной стороне улицы, и взгляд ее обладателя был направлен совершенно точно на машину. Отсюда Кул не мог рассмотреть лица парня, его эмоций. Он ведь не может не видеть чертову аварию практически у него под носом!
«Что ты…» - Райт нахмурился, наблюдая за этим странным человеком, чьи черты расплывались в глазах Фрэнка ежесекундно.
Еле дотянувшись рукой до окна, Кул начал лупить по тому ладонью, чтобы этот глухо-слепо-немой идиот заметил ебаную горящую машину и человека в ней соответственно.
«А может, он вообще равнодушен к происходящему?!» - странная догадка пронзила мысли Тре сильнее, чем любая головная боль, словно тонкая игла – сначала ничего не чувствуешь, но вскоре тебя пронзает чертова боль.
Так и Фрэнк сначала просто отказывался воспринимать этот факт, а потом... потом он запаниковал. На грани и жизни и смерти инстинкт самосохранения врубается на полную мощность, и даже самый отчаянный суицидник хватается руками за удавку на шее, чтобы сорвать ее.
И на последнем издыхании Райт выкрикнул то, что ну просто не ожидал услышать.
- Билли!!! – завопил во всю глотку однозначно знакомое имя вернувшимся к нему голосом, Кул уронил голову на грудь.
Сквозь настырно смыкающиеся веки Тре, словно по кадрам, видел как этот… зеленоглазый брюнет со всех ног мчится к машине. Кажется, что-то кричит. Кого-то зовет? Дергает за ручку, что совсем неожиданно действует, как активированная мина.
Потому что раздался взрыв.
Последнее, что помнил Фрэнк – это боль. Он проснулся и умер, сопровождаемый ею. Разрывающей все существо, окутанной запахом сгоревшего мяса, растворившаяся в темноте вместе с его сознанием.
А потом Тре проснулся.
---
- А-а-а-а! – с таким пронзительным криком Фрэнк и проснулся.
Потолок перед глазами расплывался из-за слез, застывших в глазах шумно дышащего парнишки. Он глотал воздух с отчаянностью утопающего, создавая впечатление астматика, которого настиг неожиданный приступ.
Тре нащупал рукой телефон, чтобы посмотреть сколько времени. Смысл этого жеста был Райту непонятен, но он должен был сделать хоть что-то, чтобы немного отвлечься от пережитого шока.
Кул закинул воспоминания того дня в самый дальний ящик своей памяти, под замок, ключ от которого хотелось выкинуть куда подальше, но это, увы, не было возможным. Кошмары снятся всем людям, но не каждому человеку снятся ужасы, пережитые им в реальности.
Кто-то просто не помнит их, у кого-то попросту не происходило ничего ужасного, и Тре был, конечно, искренне рад за этих счастливчиков. Ну, и немного завидовал.
Тело до сих пор бил озноб, и мысли скомкались в голове, словно наушники в кармане – попробуй еще распутать.
Тре не знал, что им двигало, когда он набирал дрожащими пальцами смс-ку Билли Джо. Но только потом он вспомнил о том, что сейчас чертовы три часа ночи. Жаль, что сообщение уже отправлено.
---
Звук пришедшего на телефон сообщения заставил меня оторваться от довольно важных дел, между прочим. Я пытался наиграть новую мелодию на гитаре, сверяясь с текстом начирканной неаккуратным почерком на листе песни.
- Кому же не спится на ночь глядя? – буркнул я, хоть и сам не спал в третий час ночи.
Что и послужило причиной моей спокойной реакции, иначе бы я уже рвал и метал, если бы кто-то посмел разбудить меня в такой поздний час. Что я, в общем, уже говорил про доставание меня с утра.
- Пожалуйста, приезжай? – какое-то время я тупо сверлил взглядом дисплей сотового, перечитывая сообщение.
Тут же я метнулся к шкафу, переодеваясь буквально на ходу, при всем этом умудрившись не забыть отданные мне Фрэнком вещи. За время моих метаний я ни на секунду не переставал думать об одном: «как он там?».
Случилось что-то ужасное? Почему он написал так поздно?!
Фрэнк еще сегодня вечером отдал мне запасные ключи от дома со словами: «я доверяю тебе», поэтому я без лишних раздумий помчался к дому мальчишки.
Спустя десять минут я уже «летел» по лестнице на второй этаж, чуть не вышибив дверь с ноги, но успев вовремя опомниться и аккуратно открыть ее рукой.
- Билли? – удивленный тон красноволосого самого меня удивил не меньше. Не столько из-за того, что он был таковым, а потому что Фрэнки буквально прохныкал мое имя, крепко сжав ткань футболки пальцами.
Тре сидел на кровати, прислонившись спиной к ее спинке, и виновато смотрел на меня.
В освещении настольной лампы я разглядел на лице парня какую-то красноту и, как мне показалось на первый взгляд, дорожки от слез. Те были едва-едва заметны, но покрасневшие глаза Кула говорили громче любых внешних признаков, слов и моих предположений.
- Фрэнки, в чем дело? – я попытался улыбнуться, скрывая за улыбкой свое едва ли не физически ощутимое волнение.
- Прости... - красноволосый не говорил – он хрипел, и мои догадки насчет того, что он плакал, оправдались окончательно, - я не хотел тебя беспокоить по пустякам, это была секундная слабость... Я разбудил тебя?
- Это последнее, что должно тебя сейчас волновать, - несколько грубо сказал я, - я не спал. Лучше скажи, что произошло?
- Мне приснился кошмар... Про... про аварию.
- Оу... Я мог бы остаться, если это хоть немного поможет тебе. Ты не против?
- Совсем нет, - Тре чуть улыбнулся, обнажая верхний ряд зубов. Что ж, теперь я могу вздохнуть спокойно.
Так я и остался у Фрэнки, разложив диван в зале. Но уснуть я так и не смог: мысли мешали.
- Да что такое? – недовольно и как-то испуганно пробормотал я, совершенно не ожидая услышать крик посреди ночи.
Думаю… Фрэнки также не будет против, если я еще и поднимусь к нему в комнату? Может, он почувствует себя хотя бы чуточку спокойнее? Бедный парень...
- Хэй, ты спишь? – осторожно выглянув из приоткрытой двери, прошептал я.
Реакции не последовало.
Одеяло было напрочь скинуто с кровати, простынь скомкана, а телефон валялся где-то возле тумбочки, чего бы я и не заметил, если бы не свет так и не выключенной парнем лампы.
Никогда не понимал, как люди умудряются засыпать со светом. Или трахаться при нем. Хотя...
Это уже из другой оперы.
Фыркнув, я нагнулся, поднимая одеяло с пола, бережно отряхивая его прежде, чем накрыть им Тре.
Перед этим я аккуратно перевернул Фрэнка на спину, чтобы он не тревожил свои ноги в беспокойном сне; я даже не мог понять, как Райту удалось так перевернуться на бок, что одна нога у него свесилась с кровати, а другая была вытянута до ее края, касаясь пальцами деревянной перегородки.
До сих пор стоя с одеялом в руках, я задержал взгляд на, наконец, расслабленном лице своей «птички», чувствуя, как в груди разжигается огонь какого-то сожаления и необъяснимой вины, как будто это я был виновен в аварии.
Хотя это нисколько не могло быть возможным, ведь на момент аварии мне было всего тринадцать лет. Навязчивое желание защищать этого паренька от всего на свете не отпускало меня, даже когда того не было рядом.
Я все же «ожил», мотнув головой, чтобы отогнать очередные «розово-слюнявые мечты», и накрыл Фрэнки одеялом, подоткнув его края, поправив подушку, едва коснувшись ладонью красных волос в желании забрать себе все его страхи.
- Не бойся, я ведь с тобой. Помнишь? – я говорил вполголоса, боясь разбудить уставшего парнишку.
Спать я так и остался в комнате Тре. Думаю, утром он немало удивится, хах.
«Тогда я ничего не потеряю, если еще и обниму его?» - эту мысль я сопроводил хитрой улыбкой, стараясь как можно бесшумно и аккуратнее подвинуться ближе, нагло закинув на Фрэнки одну руку, чтобы прижать того бочком к своей груди, - «ну, я всегда смогу списать все на то, что не контролирую свои действия во сне. Хе-хе. Сладких снов, Фрэнки.»
