Илиас

- Марта! Я не так часто прошу о чем-то! – Аристин уже не знал, как уговорить сестру, пробовал все средства. - Но я сам не могу! - Кота заводить ты можешь, а в клинику не можешь с ним? И это будущий врач! Почему я? - Тебе легче! Ну пойми! Я не решусь… Как представлю… Мне жалко. - Жалко ему! – Аристин такой забавный сейчас, а еще строит из себя взрослого. Кота кастрировать сам свозить не может. Видите ли, рука не поднимается. Не сам же будет. – А что мне за это? Вопрос о Церри поднялся с месяц назад, когда обитали особняка поняли, что кот повзрослел и с этим надо что-то делать. Заниматься разведением котов у Аристина не было ни времени, ни желания. Но и животное мучить – грех. А лишать его мужских признаков – даже и думать неприятно. Сам он не сможет посадить Церри в переноску и отвезти к врачу. Рука не подымается. Марта же все равно не поймет… - Тебе за это будет чистая и не пахнущая комната. Устроит? – спросил сестру Аристин. – Марта, давай не будем торговаться? - Давай будем! – сестра нарочно дразнила его. - Я получаю новый телефон, а ты не получаешь душевной травмы с любимым котиком и не чувствуешь себя извергом? - А чем тебя старый не устраивает? – возмутился Аристин. - Там все тоже самое. - Не все. Вообще, новый хочу, розовый. Ладно. Телефон так телефон. Хотя по сердцу скользнула обида. Он не торговался с ними, когда нужно было выбирать между теплой курткой себе и пальто для девчонок. Он давился соплями, но кутался в свои заштопанные свитера под осенней старой курткой. Неужели так всегда будет – его будут воспринимать только как средство для обеспечения жизни и удовольствий?! Неужели так сложно выполнить нормально хоть одну его просьбу? - Хорошо. Езжай. – Аристин чересчур резко вынул карточку со стипендией и положил на стол. – Сегодня. Там должно хватить и на ветеринара и на телефон. Он за почти истекший семестр не потратил ничего из стипендии. Три карточки – та, на которую начисляет Эвер, на которой стипендия и счет от Гари, с которого даже пришлось заплатить налоги. Официальный доход Аристина Илиас. - Ари! – Марта уже и передумала, но Аристин ушел. В последнее время он всегда такой. Дерганый и нервный. Словно ей подменили брата. Ари таким не был, каким угодно - уставшим, голодным, неулыбчивым, но не таким замкнутым и сосредоточенным, словно непрерывно решающим какую-то сложную задачу. И эта его смешная тайна, когда он скрывает очевидное от них с Анникой. Как будто не догадаются, даже Анника все поняла. Эвер смотрит на Ари так, как будто никого кругом больше нет, а Ари как будто прячется за ним. И краснеет. Эвер кудахчет над ним, как над цыпленком - Ари то, Ари се… И еще бы Ари не забывал поправлять воротник, чтобы не было видно следов. Хочется спросить – это все по-настоящему или потому что? О «потому что» Марта старалась не думать. А вдруг Ари это не нравится и он заставляет себя, ради учебы и ради сестер? Но наверное это же не так тяжело, как если бы он работал в Порту. И вот хоть бы одним глазком посмотреть, как они целуются… - Ну давай, котоморда, поехали! – Марта усадила кота в переноску и вызвала машину. Не нужен ей никакой телефон. Старым обойдется. Ари и так потратил много недавно на день рожденья Анники – подарил электронный планшет для рисования и оплатил кафе для одноклассниц. И одежду он покупает и учебники. Мог бы и у Эвера попросить, раз уж так. Тот для Ари считать не будет. Она как-то набрала в поисковике «Эвер Эрлинг», полночи оторваться не могла. Ого! Чего только не было! Вот Эвер обнимается с каким-то красивым блондином, а на следующей картинке – уже черноволосая девушка. И одни сплетни сплошные о вечеринках, курортах и скандалах, а кому-то Эвер даже дом подарил. Интересно, Аристин знает об этом? Да и про Ари было немало, но больше вранья. Ари не такой. Если что-то делается, то на то есть причина. В этом Эвер был уверен всегда. Главное отыскать эту причину и понять, кому это выгодно. Кому нужно сжить со свету Аристина Илиас? Сволочи, решили уничтожать морально. И откуда только такие деньги? Одна за другой на стол руководителя корпорации Синто ложились даленские газеты, сводки о состоянии внутренних дел в многострадальной маленькой стране, либеральная пресса Нувы. Вот последняя была самой омерзительной. Любые правозащитники и либералы – такое дерьмо, в которое наступишь и не отмоешься, не рискуя измазаться еще больше. Кто-то, какая-то третья сила, не политики Нувы и не власть Далена обделывает на Аристине свои дела. Предположения были, версии проверялись и сравнивались, но поганые статейки, акции протеста, выступления правозащитников лезли из каждой щели. Гниды, знают куда ударить. Значит та комедия с судом и послом была только проверкой. Проверкой слабого места Аристина. И Аристин подставился сам, по неопытности и горячности. Целый разворот с красочным рассказом о деятельности Начальника Управления по оперативной деятельности Службы Безопасности Хокдалена Дитера Ингера Илиас, с фотографиями и документами, о том, как руки безопасника были по локоть в крови несчастных жертв. Это конечно было уже преувеличением, но кто из прессы станет церемониться? Хотя, Эвер не мог не отметить, что Дитер Илиас предпочитал решать проблемы государства радикальным способом, как и его отец Ингер. Даже интересно, если бы Аристин пошел в профессию отца, он был бы тоже таким - карающим мечом? Вероятнее всего, против родной крови ничего не поделаешь. Как с цепи сорвались – митинг напротив представительства Нувы в Далене с требованием лишить гражданства сына «убийцы», постоянные «воспоминания очевидцев» в виде сетевых статей, стоящих на верхах рейтинга и разносимых идиотами со скоростью ветра. Что будет, когда узнает Ари, когда он услышит об этом? Его не оградишь от случайной ссылки, от нечаянно услышанной новости, от разговоров. Когда корреспондент от сраной газетенки поймает мальчишку и спросит его: «Готов ли он, Аристин Илиас, признать преступления своего отца и отречься от него?». Когда увидит в киоске заголовок статьи, где истеричная дура рассуждает об аристократии Далена и о том, как аморально дворянину спать с иностранцами. Если бы не Университет, можно было бы обмануть, выкупить виллу где-нибудь далеко у моря, и услать Ари с сестрами туда, но семестр не кончился, а значит ничем не загнать в самолет. Значит, делать так, чтобы у Ари не было времени на новости и Сеть, и придется это делать самому. Не так уж это сложно. Но что нужно, чтобы это прекратилось? Дома идиллическая картина, все трое Илиас хлопочут вокруг кота, которого Аристин все-таки удосужился кастрировать. Сделал над собой усилие или уговорил кого? - Он теперь будет есть больше. Так мне в клинике сказали, чтобы мы за рационом следили, – услышал Эвер отрывок разговора, значит уговорил Марту. - Куда уж больше? Ему года нет, а уже на коленях еле помещается! – уже Аристин. - Это у тебя колени такие. А сколько наркоз держится? - Ну что, жить будет? – Эвер застиг троицу врасплох. Две удивленные девичьи мордашки и улыбнувшийся Аристин. - Будет. Но уже не так… - вздохнул юноша. – Я так себя чувствую, как будто обманул его. - А то ты не обманул? – ехидно встряла Марта. – Зато весь в белом. Представляете, он сам боялся в клинику ехать, а теперь сидит и страдает над котиком! Да, умная девица, восхитился Эвер, ловко умеет поставить на место. Наверно этого чуть-чуть Аристину не хватает – здоровой наглости и умения быстро оценивать ситуацию. - Ну страдать долго я ему не дам, и вам не советую. Марта, Анника, завтра заберете документы о летнем лагере и отдадите в школу. Ари, одевайся, едешь со мной! -Аааааааааааа! Спасибо!!! – Марта забыла про несчастного Церри, лежавшего меховым валиком на лежанке, повисла на Эвере с такой силой, какую он не видел даже от Ари. - Спасибо! На все лето!!! - На все. Но с охраной, – освободился Эвер, - сами понимаете, не маленькие. Второй раз за день он чувствует себя идиотом, которого обвели вокруг пальца. Кажется, они с Мартой уже разговаривали о лагере и не пришли к единому решению. И она сразу пошла к Эверу? То есть теперь его мнение никого не интересует? Вернусь – поговорим. - Я не начну читать лекцию, пока Аристин Илиас не выйдет из аудитории! – с таких слов новый преподаватель начал лекцию по анатомии. Весь семестр группа занималась у одного профессора, известного ученого, а теперь, в связи с конференцией, занятие вел, явно, начинающий. Группа студентов, уже приготовившая записывать, застыла в недоумении. Аристин? Почему? Вот они с Эриком на первом ряду, сидят спокойно, даже телефоны убраны. - С какой стати? – спросил Аристин. – Объясните. Он не понимал вообще ничего. Все же хорошо, теперь у него полно знакомых, с однокурсниками хорошие отношения, даже с девочками с кафедры травматологии он иногда пил кофе в столовой. Ничего вызывающего на нем тоже не одето. - Объясняю, раз вы не понимаете. Я прошу вас покинуть мою лекцию, потому что мои убеждения не позволяют мне передавать знания сыну преступника и пособника диктатора. Если бы было можно уронить челюсть, то Аристин несомненно бы это сделал, но эвфемизм пусть останется им. Тишина была такая, что стало слышно машины за окнами аудитории. Весенний солнечный день, и звенящая тишина в небольшой аудитории. - Даже не подумаю, – спокойно ответил юноша. – Я поступил в университет на законных основаниях. А вам платят не за убеждения, а как раз за передачу знаний. А что вы там думаете про моего отца или еще что-то тут никого не волнует, даже меня. - Действительно, - вскинулся Эрик, – С какой стати-то!? Это Ари здесь учится, а не его отец. - Я сказал, что я не начну читать лекцию, пока Илиас не покинет аудиторию. Юноша, вы задерживаете занятие. - Занятие задерживаете вы, – только Эрик видел, что стоит Аристину его спокойствие и уверенность. Судорожно сцепленные на карандаше пальцы и глубокое дыхание. - Реально, что за дурость! – еще один голос. – Чего вы к Аристину-то пристали! Он здесь год учится, а вас мы первый раз видим. - Только экзамен вы будете сдавать мне, – по тонким губам научного сотрудника скользнула ехидная улыбка. - Вы не имеет права выгонять Аристина! - Молодые люди, вы понимаете, кого сейчас защищаете? Отец этого юноши, с сомнительной репутацией, расстреливал мирное население республики, которая нам ближайший сосед. Он отдавал приказы о смертной казни только на основании того, что кто-то посмел подумать не так, как требовала власть. Молчать, Аристин. Молчать. Не реагируй. Но трудно было слышать самого себя, кровь прилила к лицу. Это дерьмо сидит и поносит его отца. - Какое отношение работа моего отца имеет к моей учебе? И к вашим непосредственным обязанностям? – сказал Аристин не то, что хотел сказать на самом деле. - Прямое. Сын палача не может быть врачом. - Ну почему же? – от этой улыбки Эрику стало жутко. - Научусь кромсать невинных младенцев из мирного населения, буду торговать органами. Вчера с кота начал. Начинайте лекцию. - Да в конце-то концов! – еще один возмущенный голос, - Ересь какая-то! Не хочет читать, пойдем на кафедру, пусть дают нормального препода! Мы все тут можем подтвердить, что он Аристина оскорблял. Вот такого Аристин не ожидал. Вся группа за него. Не спорил никто, закидывая обратно в сумки, рюкзаки и пакеты свои тетради и карандаши, задвигая стулья, накидывая куртки. - Ты чего залип? – пихнул его Эрик. - Пошли. Я как староста, сам на кафедру пойду и в деканат. Ждали около деканата, в пустом коридоре, пока Эрик выйдет из кабинета, потихоньку обсуждая случившееся. Аристину было сказать нечего. Опять какой-то абсурд и сумасшедший дом. - Это все наверно из-за статей этих… - кто-то из девчонок предположил версию. - Я по телевизору тоже репортаж видела, прямо «Криминальная Нува», только про Дален. Ари, а ты видел? Он обернулся к Герде, услышав свое имя. - Какой репортаж? Я вообще ничего не понимаю... - так беспомощно это прозвучало, что ему самому стало неловко. Все равно у них будут неприятности из-за этого. Экзамен еще. - Ну и хорошо, что не видел. Там про Дален и революцию показывали и про твоих предков. Вы же там почти главные были? Я к бабушке заезжала, у нее видела. Ух, какой у тебя папа красивый, прямо как актер. Даже во все это не верится. - Во что? – еще раз переспросил он. - В расстрелы эти, ну, что он революционеров преследовал, – попыталась сформулировать Герда. - Это была его работа. Но он никого не расстреливал. Мой отец возглавлял Управление и был в основном аналитиком, а дед -Безопасность. - А в статье фотографии показывали, приказов, о ликвидации, и подписи Илиас. Смонтировали, может… – Кайан, один из однокурсников. - Честно? – Аристин встал так, чтобы видеть всех. - Я не знаю, что точно делал мой отец, но мой отец не мог делать неправильные вещи. И чем больше я смотрю на то, что сделали из моей страны сейчас, тем более в этом уверен. Еще вопросы? Пресс-конференция открытая, можно перейти в столовую. Газет он не читает, телевизора не смотрит… Значит, он что-то опять пропустил, о чем-то не знает? Что вообще происходит? И Эвер ничего ему не говорит. - Так, все заткнулись! – Эрик наконец вышел из деканата. - Короче, лекции сегодня не будет, с кафедрой они поговорят, а Ари завтра в десять к декану. Все. Какие планы на перерыв? Аристин долго мешал ложкой сладкий остывший чай в столовой. На группу странно косились официантки – время-то занятий, а тут целая шумная толпа молодежи. - Да не обращай внимание, - истолковал задумчивость Аристина Эрик, - этих статей как дерьма, если на все тратить нервы - сил не хватит. Тем более, если ты не знаешь, что там было на самом деле, то уж им-то откуда? - Мне просто отец не говорил. Работу он оставлял на работе, а дома была семья, даже если нужно было что-то сделать. А почему ты говоришь, что их как дерьма? – в животе похолодело от нехорошего предчувствия. - А ты, что, не знаешь? – Эрик отобрал у Аристина ложку, положил на стол. – Пей, остынет. Еще две пары. Сейчас какую-то волну на вас гонят. Я как телевизор не включу – все время херню городят. Эй, ты чего? - Как я устал от этого… - Аристин вдруг уронил голову на руки, задел стакан, и чай потек по столу. - Ну почему? Он набрал ворох газет и журналов, за последние две недели, набив большую сумку и закинув ее в багажник машины. Охранники изумленно следили за ним, но молчали, лишь забрав тяжелый пакет. Эвер. Либо не сказал ему ничего, либо не знал. В том, чтобы Эрлинг не знал, Аристин сомневался, не может быть такого. А вот не сказать Эвер мог, пощадить или наоборот? Еще надо знать, что написано точно в этих газетах, скорее бы добраться домой и просмотреть, все, что можно – газеты, журналы, телевидение, Сеть. Что бы знать. Конечно не правда, конечно, все лгут, его отец не палач! - Это, может, и правильно, что ты так решил, - один из разговоров между ним и отцом, - может, что-то изменится. Но сейчас я не буду объяснять, что я имею в виду. День был сумасшедшим - незапланированная проверка монопольной службы, срочное подписание нескольких сотен платежек, двое должников, которым надо было лично объяснить где они неправы и еще куча всего. Эвер приехал заполночь, успев отметить еще на подъезде, что свет в окнах только у Аристина. Полуночник, не спит, занимается. Сейчас они выпьют немного вина, поужинают, помолчат друг с другом. Ни на что большее Эвер сегодня неспособен. Душ и спать. Да, тишина и темнота везде. Эрна уже спит, даже Церри не видно – наверное где-то зализывает раны. Охрана буркнула свое вечное: «Доброй ночи» и растворилась в коридоре. Ари заснул над учебниками? Обычно всегда спускается вниз, слух у него отменный. В любом случае - если заснул, значит, надо будет перенести в спальню. Стучать смысла нет, поэтому Эвер просто открыл дверь, повернув ручку, а потом забыл сделать шаг. Да и ступить некуда. Яркий свет, все лампы подвесного потолка включены на полную мощность. Везде, на полу, куда только попадал взгляд, клочки рваной бумаги, скомканные яркие листы газетных страниц, разорванные журналы и Аристин, на полу, посередине всего этого, спиной к Эверу, сидит на коленях и раздирает газету, устилая ковер новым слоем бумаги. «…Девятого числа первого месяца осени Ингер Харальд Илиас предоставляет государю доклад, с анализом всей подпольной сети революционеров Хокдалена, где детально дана информация по каждому моменту – именам, способам работы с населением, прикрытиям, расположению основных центров сопротивления режиму, примерное количество вооружения. Подробнейшим образом разобраны все идеологические стратегии, с определенными выводами. Доклад был зачитан на тайном совещании, в присутствии лишь государя и пятерых глав родов из десяти. На титульном листе стояли лишь подписи – отца и сына. Через несколько дней после совещания Ингер Харальд Илиас получает указ непосредственно от государя – гасить все очаги сопротивления, любыми мерами и способами. Он расписывает документ трем своим подчиненным – Улофу Ансгару инте Илиас (фамилия говорит о том, что Улоф Ансгар не является урожденным Илиас, а взят в род в качестве мужа одной из женщин), Дитеру Ингеру Илиас и Барди Гудлейву Идмунду с резолюцией – «Для работы! Ежедневный селектор». Кроме аналитической работы, на Дитера Ингера Илиас были так же возложены обязанности по организации моментального реагирования на любые революционные проявления на всей территории страны. Дитер Ингер Илиас - любимец лизоблюдских СМИ тогдашнего Хокдалена, красивый и обаятельный мужчина, один из самых близких приближенных государя, находящийся в расцвете своей карьеры. В тридцать шесть лет у него было все: высокий государственный пост, красавица жена, четырнадцатилетний единственный наследник Аристин и две дочери. Ничего из этого он терять не собирался. Одним из самых известных на сей день его приказов является ликвидация почти двух десятков революционеров, задержанных в одном из отдаленных городков на Севере - Норве. Молодые парни, выходцы из крестьянских семей, которые грезили о свободной республике, были объявлены грабителями и убийцами, и расстреляны по приговору суда. Специально для этого в прессу были запущены сведения о том, что якобы они грабили усадьбы землевладельцев под угрозой применения огнестрельного оружия. Законы монархии были суровы и за простую кражу кошелька из чужого кармана можно было получить до пяти лет тюрьмы, невзирая на обстоятельства. Именно Ингер и Дитер Илиас стали самыми главными врагами революции. Спруты и оккупанты, много веков сосавшие кровь из земли Хокдалена, они боялись потерять свою власть и признать неизбежное поражение. Род, на протяжении пяти сотен лет оттачивавший искусство убивать, выслеживать и преследовать. Гончие псы и карающая рука диктатора. Именно они позволяли себе вмешиваться даже в дела семьи государя, именно за ними числится отравление инвалида Оттара и многие другие «несчастные случаи». Самая могущественная семья Десятки, фактически правившая страной и обладавшая несметными богатствами. В роскошном огромном особняке Ингера Илиас были обнаружены бесценные произведения искусства, пополнившие галерею новой республики, историческое оружие, множество драгоценностей, ставших достоянием народа. Кстати, стоит отметить ту странность, что наследник Дитер жил в собственном доме, чуть скромнее, чем у отца и в престижном районе Далена, несмотря на то, что родовой дом был поистине огромен. Говорили и о ссоре из-за женитьбы Дитера Ингера Илиас на Уне Марте Асберг вопреки воле отца, и даже о том, что у него была аллергия на кошачью шерсть - жена Ингера Илиас известная заводчица вислоухих кошек. Однако, благодаря тщательно спланированной неизвестными героями акции, враг республики был устранен. И революция полыхнула очищающим пламенем по замшелой монархии – в течении нескольких дней был свергнут диктатор, арестован и расстрелян на глазах у всего ликующего народа Ингер Харальд Илиас, а после этого остальные крысы сами побежали с тонущего корабля, притихли и затаились в разных щелях. Но лишь одной из них нет покоя. Снова Илиас. Аристин Дитер Илиас. Неизвестно как выживший, сумевший покинуть Дален и не постеснявшийся попросить убежища в Нуве. Успевший официально стать наследником рода Илиас незадолго до смерти отца и имеющий непомерные амбиции юнец. Еще при жизни Ингера и Дитера Илиас было известно то, что Аристин не собирается продолжать военную традицию рода, а решил поступать в медицинский. На самом деле, тут видна тонкая интрига и явная затея Илиас запустить свою руку еще и в медицинские технологии. Даже ради внука Ингер Илиас не стал бы поступаться принципами и традициями. Теперь этот юноша известен всем. Не стесняясь своего происхождения и воспитания, он демонстрирует свое тело и смазливую мордашку всем желающим на закрытых показах мод, на рекламных плакатах модельера Гари Надиса, мелькает в светской хронике. Возможно, этим и объясняется то, что он выжил – элитная проститутка мужского пола, ставшая наложником олигарха Эвера Эрлинга. Эрлинг пропихнул своего смазливого мальчика в медицинский университет Нувы, купил для него и сестер мальчишки гражданство, замазав глаза чиновникам. И пользуясь этим, юнец безнаказанно хамит послам республики Хокдален и прессе, откровенно гордится кровавыми деяниями своего отца и деда и демонстрирует родовую татуировку, как почетную награду. Развращенный подросток с изворотливым умом, но забыл о том, что ничего не вечно, даже покровительство Эрлинга Эвера. Лишь недавно любовником бизнесмена был красавец-модель Ятвард Рассин, ныне покинувший страну и отказывающийся от любого общения с прессой. Так же из неофициальных источников известно, что у молодого человека серьезные проблемы со здоровьем, которые начались вскоре после покушения на Аристина Илиас. Что же будет с мальчишкой – когда бизнесмену надоест играть с падшим аристократом с громким именем? Он найдет себе другого покровителя или вернется обратно на панель, опускаясь все ниже и ниже? Время покажет. Но, всей прогрессивной общественности должно быть совестно за правительство Нувы, пригревшее на своей груди и содержащие за счет налогоплательщиков змею. - Ты решил утешить Церри и сделать для него суперлоток на полу? – спросил Эвер для того, что бы хотя бы что-то спросить. Катастрофа. Он не успел. Не успел ни-че-го сделать. Не закрыл, не спрятал, не убрал, не защитил. Ни от пули убийц, ни от лживых слов и ненужной никому правды. Не пошевелился. Механически движутся пальцы, раздирая бумагу. Не обернулся. Не слышал. Где-то в комнате жалобно мяукнул Церри, и Эверу почему то почудилось, что кот зовет именно его. - Ари? – все-таки войти и запереть за собой дверь. Два шага по рваной бумаге, с фотографиями и буквами. Он их нашел, все… - Ари! – Эвер сел прямо перед ним, заглянув в лицо. Не слезы. Но у его мальчика не должно быть такого лица – застывшего, с судорожно сжатыми губами и остановившимся взглядом, смотрящим куда-то мимо, в прошлое или будущее. И руки – монотонное движение и отвратительный звук рвущейся бумаги. Не слышит и не видит ничего. Плечо – камень, даже не пошевелился, словно Эвер тронул статую. Шок или истерика? Если бы он заплакал Эвер бы справился, умел утешать, за годы пришел опыт, но глаза мертвые и сухие. - Ари! – хлесткая пощечина. Мотнулась голова и чуть дрогнули пальцы, не прекращая работы. Эвер быстро вышел из комнаты и секунды для него схлопнулись в доли мгновения. Внутри него был, оказывается, замок. Хрустальный замок со стрельчатыми башнями и прекрасными жителями. Король, королева, принцессы и наследный принц. Прекрасный сияющий замок его детства, пронизанный солнцем, добротой и любовью. Он никогда и ни от кого не видел и не помнил зла. Все его шестнадцать лет этот живой замок строился, обрастая кружевами окон, шпилей и лесенок, греясь в лучах света и чудес, а потом – короля и королевы не стало, и померкло солнце. И замок перестал строиться, так и оставшись в своей форме. Потом он лишь ухаживал за ним – полировал, чтобы не было ни царапины, ни трещины, чтобы в галереях были портреты и ни одна вещь на каминной полке не была сдвинута, ревниво следя за порядком. Он был последним и самым верным стражем. Хрустальные дворцы не взрывают бомбами или гранатами, они не падают от землетрясений или катастроф, но разлетаются в осколки, если метко кинуть злобой и ненавистью. Кинуть так, что, кажется, если он сейчас встанет, то осколки пронзят его и разрежут сердце. Не пошевелится, иначе сотни мелких хрустальных острых граней войдут в живую плоть. Сердце у него не алмазное. Эвер наливал ром в стакан, руки у самого дрожали так, словно приступ был у него, а может и был, но сейчас не до собственных болячек, лишь бы вывести Аристина из этого жуткого ступора. Сам разомкнул челюсти на неподвижном, застывшем лице, чуть запрокинул непослушную голову. Аккуратно, чтобы не захлебнулся. - Выпей. По чуть-чуть, не торопись. Тихо, мой хороший, – больше успокаивает сам себя, Аристин его не слышит. Часть жидкости так и пролилась мимо, но хоть что-то удалось влить. Крепкое – должно подействовать. Не нужно заливать пожар. В его замке ничего не горит. Он просто умер. Но пряная жидкость течет по осколкам, смешиваясь с кровью и заставляя все-таки дернуться, рискуя поймать стекло в рану. Вздрогнул. Живой. Закашлялся. - Ари! Ты меня слышишь? Отвечай! Ну же, Ари, мальчик мой, родной, – Эвер обнял, прижал его к себе, мокрого, пахнущего алкоголем и горем. Нельзя его касаться. Нельзя. Никому, пока не выйдут или не останутся в крови осколки, а они не выйдут так просто из него, но он заслужил это. Вырвался так, что Эвер, не ожидающий такой силы, выпустил из рук. И молча, вниз по лестнице, туда, где выход, где холодный ночной воздух. Где не так жарко и жутко, где его кровь быстрее замерзнет. Он бился в руках охраны - профессионалов, понявших, что с обычно невозмутимым Аристином что-то не так, его держали крепко, но бережно. Он извивался, пинался, лишь бы его выпустили. - Бернд, аккуратно, – предупредил Эвер. - Аккуратно. Все хорошо. Бернд, ты понял? Врача не надо. Охранник все знал без лишних слов, найдя где-то на затылке юноши нужный нерв и нажав туда, под густые растрепанные пряди. Успокоить и отдать обратно хозяину уже обмякшее в недолгом обмороке тело. Врача все-таки пришлось вызывать. Эверу стало страшно – вдруг что-то с сердцем, лучше не рисковать. Естественно, клиника была та, откуда приедут в любое время дня и ночи лучшие специалисты. Уложил в своей спальне. Не хотелось заходить в комнату и еще раз наступать на эти обрывки. Эрна утром даст команду убрать. - Перенервничал, – объяснил Эвер хмурому врачу причину. Не говорить же: «начитался идиотской прессы». - Это не нервы, господин Эрлинг. Это шок, то, что вы рассказали, и все реакции, это подтверждают. Молодой человек, судя по медицинской карте, уже наблюдался у психолога. Это рецидив или есть какая-то другая, не связанная причина? Испуг, неприятное событие? - Травма… - замялся Эвер, который ни черта не понимал в психологии. - Тяжелая жизнь и прочее. - Ясно, - доктор понял, что не добьется внятных объяснений. Значит, будет говорить с лечащим врачом сам. – Хорошо. Сейчас я выведу из обморока и дам снотворное, если ему станет хуже, то сразу же звоните. Утром я с вами свяжусь.