Вы поедете на бал?

Однажды весною, в час предвечерних сумерек, на грязной улочке, усеянной оттаявшими фекалиями и кожурой мандаринок, появилась небольшая интригующая компания отменно мерзкого вида. Посередине, немного выступая вперед, шел чернявый высоченный мужик с разноцветными глазенками, переступивший порог того возраста, когда можно было бы беззаботно всю ночь на пролет забавляться с юными красавицами. Воланд, Сатана, мессир – как только не называли его глупые последователи. Справа от него шел некий индивидуум настолько жуткой наружности, что хоть стой, хоть падай: клочкастые рыжие волосенки сниспадали на глаз с бельмом, засаленный пиджак натягивался на горбатой спине, а из-под верхней губы высовывался желтоватый клык. Азазелло, хладнокровный безжалостный киллер, относящийся к людям, как к шелухе от семечек. По левую руку мессира вилял шаромыжник в клетчатой видавшей виды куртешке, с крысиными усишками и с треснувшим очком, ой, извиняюсь, моноклем. Фагот, он же Коровьев, дьявольский «петросян», но, пожалуй, наименее мерзкая личность из сей компашки. На заднем плане вышагивал антропоморфный черный котище, Бегемот, непревзойденный хам, отличающийся быдляцкой манерой поведения. Ну а в самом хвосте уныло плелась мертвенно-бледная тощая тетка с рыжими патлами, омерзительным шрамом на шее и остекленелыми ведьмоватыми глазами оттенка плесени на бутерброде времен Первой мировой. Гелла, полудохлая ведьма с тысячелетним стажем. - Да, удачный город мы выбрали, Азазелло, что ни говори, - вдохнул Воланд спертый воздух, еле разбавленный северным ветром. - Что ж тут удачного, мессир? Дыра такая, - заметил Азазелло, мрачно оглядываясь по сторонам. - Не перечь мессиру! – издевательски мяукнул Бегемот. - Аяяяяй, как нехорошо, что ж вы жить-то в дружбе и мире не можете! – на весь рынок, находившийся неподалеку, взвыл Фагот. - Заткнитесь все, берите пример с Геллы, - процедил мессир, прекрасно понимавший сарказм. – Да, дороги тут не ахти, думаете, почему я прихрамываю? Тут же черт ногу сломит. Но выбор города удачен хотя бы тем, что прокуратор этого захолустья – никто иной, как Понтий Пилат! - Так он же помер тыщу лет назад! – изумился Коровьев. - Не все так просто, - с напускным достоинством ответил Воланд и пояснил: - Из-за временнОго среза, который нечаянно спровоцировали северные корейцы, запустив-таки ядерную ракету, веселуха идет полным ходом. Теперь на Земле, к нашей с вами удаче, полный бедлам: тут тебе и Гитлер, и Сталин, и Чингисхан… Да и места действия колоритные: Америка XXI века, Русь, Третий Рейх, Римская Империя со всеми своими колониями… Мы, кстати, в одной из них, - с некоторой гордостью обвел рукой сатана забрызганную грязью автобусную остановку. – Ершалаим, город грехов и порока, рассадник зла и опестархоза! Город безумных фанатиков, измотанных жизнью работяг и малолетних преступников, которые нам-то как раз и нужны… - Зачем нам связываться с малолетками? – нахально встрял Бегемот. - О, мой покорный слуга, ты так мало понимаешь в этой жизни, - усмехнулся Воланд, обнажив свои золотые коронки. – Дети – это будущее мира, и нам надо успеть взяться за них прежде, чем нас опередит это противное добро, которое ничем не лучше нас, еще и похуже раз в сто! – в голосе сатаны мелькнули едва заметные нотки безответной зависти к кому-то более сильному, но менее показушному. – Итак, мы отправляемся в самое что ни на есть обычное, муниципальное общеобразовательное учреждение! - В школу, чтоль? – мрачно перебил Азазелло. - Можно и так сказать, - недовольно закатил глаза Воланд и патетично воскликнул: – Если в наших руках безмозглые дети – в наших руках будущее! - Супер, мессир, но как мы все это осуществим? – призадумался Коровьев. - Да легко. Я и ты ударимся в педагогику, ты, Азазелло, исполнишь роль вахтера, а ты, Гелла, вполне впишешься в гнетущую атмосферу детского оделения больницы имени Ирода Распрекрасного, как тот завещал себя называть, - вдохновенно планировал Воланд, не обращая внимания на протесты Фагота. - Спасибо, что хоть меня ментором не заделали, - с облегчением выдохнул Азазелло, а Гелла лишь с выражением безучастной покорности кивнула. - Эй, мессир, а я?! – возмущенно заверещал Бегемот. - А ты, дорогой наш, будешь жить у одной полубезумной старушки, Густы Макхрюк. Тебе там понравится – хорошо кормят и есть над кем поиздеваться, семейка-то большая: помимо бабули, там обитают двое замотанных работой родителей, умственно-отсталый парнишка-истерик, восьмилетняя путана… Еще в скором времени их старшенького с зоны выпустят под амнистию… В общем, есть где разгуляться, - в ответ котяра радостно потер лапы в предвкушении. - Ну хорошо, мессир, воля ваша, - немного остыв, признал Коровьев. – Но как мы выберем рассадник «светлого будущего»? - О, не преувеличивай, в Ершалаиме не так уж много школ… Да и больница здесь одна, и институт один, и торговый центр… Ущербный городишко, а жаль, мог бы быть и неплохим, если бы прокуратору было не так жалко расставаться с деньгами, - с напускным сожалением лихо спалил Пилата мессир. – Кстати, о прокураторе. Я тут намедни слышал от неких старушек в автобусе, у него есть дочка-старшеклассница, которая как раз учится в самой жуткой школе города… - Почему? – без особого интереса осведомился Азазелло. - Она хороший объект для использования, но несколько бездарна в учебе, - дипломатично намекнул Воланд и жизнерадостно продолжил: – И вот как раз в эту самую школу мы и пойдем! - Может не надо? – на удивление робко (возможно, от безысходности) попросил Фагот. - Надо, свита, надо! Итак, вперед – нас ждут великие дела!... С этим лозунгом компания, прошествовав по залитой бурой грязью мостовой с отражением бекло-синего неба, скрылась с «людишкиных» глаз в вылизанной сквозняком подворотне…