Испытание доверием

Накануне Фили не отдал никаких распоряжений на этот счет, но он о таких вещах обычно и не думал. И не удивился, когда вместо привычной одежды слуга с утра подал ему длинный черный кафтан с золотым шитьем и черную с пурпурным подбоем мантию. На это мрачное великолепие не хотелось даже смотреть в зеркало. Ночь прошла почти без сна, слишком много случилось накануне, слишком многое нужно было осознать и принять. Кили не хотел уходить от брата, и наговориться никак не мог, но усталость брала свое, и к полуночи Фили уговорил его прилечь — разговаривать можно ведь и лежа, верно? Кили согласился, забрался на просторное королевское ложе... и уснул, едва подоткнув под щеку подушку. А Фили так и сидел рядом, слушая, как он посапывает во сне, глядя на исхудавшее, все еще бледное лицо, и думал — о том, как близко подошел к тому, чтобы потерять все это навсегда. И о том, сколько еще предстоит понять и сделать, чтобы уйти от этой грани как можно дальше. О том, сколько всего открылось за последние дни и сколько может открыться еще... Много о чем думается глубокой ночью, когда стихают разговоры и уходят в тишину дневные хлопоты и заботы. И помнится и слышится многое явственее. «Фили, Фили... Сколько я всего успел передумать за эти дни в темнице. И ведь сначала не испугался даже. Думал — начнут допрашивать, и признаюсь во всем. Постыдят, понятное дело, выдерут — и все, кошмар закончится. И не сразу понял, что не выйдет так просто... Потом начал бояться, что ты вправду поверил, что я тебя предал. Потом сообразил, что так ведь оно и есть... ну, то есть выглядит оно именно так...» «Я никогда в это не верил, братишка. Ни одной минуты. Думал даже, что тебя и впрямь заколдовали. Прости...» «Ну что ты... Фили, ты не должен ничего объяснять и ни о чем просить. Моя жизнь принадлежит тебе, ты волен распоряжаться ею. Если нужно было, чтобы я...» «Нет. Не говори так и не думай, я тебе запрещаю, слышишь?» «Слышу... Знаешь, как мне хотелось порой перестать думать? Только не получалось. Ни по приказу, ни по своей воле... Фили... А я точно сейчас не сплю? Может, мне снится все, а? Перед смертью, говорят, сны снятся такие волшебные...» «Тогда, выходит, мы оба спим?» «Не знаю. Дерни меня за ухо, а? Может, проснусь... Ай! Ты чего?» «Ты же просил за ухо дернуть?» «Так дернуть же, а не оторвать совсем!..» «Извини, не знал, что твои уши так легко отрываются... Ну что ты, родной, что ты? Все пройдет, вот увидишь. Поплачь, не держись, легче же станет...» Только перед утром Фили лег рядом с братом и незаметно задремал. Сквозь сон почувствовал, как колыхнулась перина, потом его висок пощекотало касание коротких усов и следом — тихий, несмелый поцелуй. Прошелестели быстрые шаги, стукнула дверь, и стало совсем тихо. А потом появился слуга — сообщить Его Величеству, что пора вставать. И начался новый день. Кили пришел к завтраку, тоже одетый в цвета королевского траура, и не ворвался, по своему обычаю, в зал чуть ли не бегом, а вошел спокойно... даже вернее было бы — нерешительно. Улыбнулся — грустно и опять непривычно-несмело. — Приветствую моего короля. Фили приглашающе поднял руку, обнял подошедшего Кили за плечи, притянул к себе — поцеловать в висок и прижаться лбом ко лбу. — Здравствуй, брат. Кили вздрогнул на это «брат» вместо знакомого «братишка». Ничего, пусть привыкает. — Извини, я вчера уснул на твоей кровати. — Что за беда, места там и на четверых хватит... — Фили отодвинул свой стул и сел. — Спал-то хорошо? — Не очень, — честно вздохнул Кили, следом за ним усаживаясь к столу. — Мысли всякие... — О чем? — О Торине больше всего. Кажется, если бы я не заварил всю эту кашу, он был бы жив... — Ты опять за свое, Кили? Не ты заварил эту кашу, давай на этом остановимся. А не придумай ты упрятать Торина в темницу, его наверняка попытались бы тоже убить. Кили криво усмехнулся: — Роскошное укрытие — тюрьма... — Может быть и роскошным, если присматривает за ней правильный гном, — заметил Фили, принимаясь за еду. — Это верно, — вздохнул Кили, тоже прихлебнув из кружки чая с лесными травами. — Не знаю, что со мной было бы, если бы не Гиннар. Он со всеми такой... добрый? Или только я удостоился? — Не со всеми, конечно. Но в основном да. У него своеобразный взгляд на... некоторые вещи. Ну и на собственную роль в поддержании порядка в Эреборе. — Порядка, ага... Неспокойно как-то, хоть вроде и кончилось все. — Отчего же неспокойно? Кили ненадолго задумался, жуя кусок пирога. — Я даже не пойму, в чем дело, — сообщил немного погодя. — Но что-то не так. Думаю — что гномы обо мне теперь говорить будут? После всего, что было... — Ничего не будут, — качнул головой Фили. — Я же объявил, что ты все делал нарочно, чтобы заговорщиков на чистую воду вывести. Ты теперь герой. — Плеткой таких «героев» учить надо, — вздохнул Кили. — В назидание остальным. Я ведь ждал, что Двалин мне устроит... воздание почестей. Я бы даже спорить не стал, честно... — Он бы и устроил, — согласился король. — Если бы как-то иначе все сложилось. Но столько всего случилось за эти дни... не до сведения мелких счетов стало. — Ничего себе мелкий счет. Хотя на фоне вчерашних событий... — Кили вдруг осекся и замер. Осторожно дожевал и проглотил кусок. — Фили, я вспомнил. — Что? — разом встревожился тот. — Насчет заговора. Мы же не всех поймали. — Откуда ты знаешь? — Ну как откуда? — Кили смятенно заерзал на стуле, забыв о еде. — Помнишь, я рассказывал вчера? Этот... Фрор, или как его... подловил меня на балконе. Подсказал спуститься этажом ниже и послушать. И я слышал разговор... Фили, я не знаю, кто это был! Еще не одно и не два мгновения до короля доходил смысл сказанного. — То есть... ты не знаешь, кого из заговорщиков слышал на балконе? — Я вообще не знаю, чьи это были голоса. Но это же не рядовые рудокопы или стражники были. А твоих придворных я всех помню, и голоса бы не спутал. А этих не помню, хоть убей! Фили, это значит, что во дворце еще остались пособники заговора, а мы даже не знаем, кто они! — Тише, братишка. — Фили уже взял себя в руки. — Спокойно... Несколько минут тут ничего не изменят. Ешь и не спеши. — А... потом? — Потом мы попробуем разобраться с этими загадочными голосами. Надеюсь, Рагнаров отпрыск уже достаточно пришел в себя, чтобы отвечать на вопросы. * * * В тюремном лазарете было так же тихо и спокойно, как и два дня назад. Четверо гномов, отлеживавшиеся здесь после перенесенного наказания, даже не знали, кто стал их соседом. Понятно, что укладывать Ингвара на соседнюю койку с жертвами его же интриг никто не стал, поместили его в отдельный закуток, подальше от чужих глаз и под надежной охраной. Ухаживавшим за несчастными парнями женщинам было настрого приказано держать язык за зубами, и пока что спокойствия ничто не нарушало. Одна из гномок, видно, самая пожилая и сердобольная, даже взялась помогать присматривать за одиноким узником. А ему было немногим лучше, чем остальным — две глубокие рваные раны через всю спину за одну ночь не заживут. И рубцы оставят на всю жизнь... Когда Фили в сопровождении брата переступил порог лазарета, Ингвара как раз подняли и усадили на краю кровати, дав лечь локтями и грудью на спинку стула. — Почтенный Вестри... — негромко окликнул лекаря Фили, а когда тот подошел и поклонился, спросил, кивнув на Ингвара: — Как он? — Он в сознании, и вполне в здравом уме, Ваше Величество, — снова поклонившись, отозвался лекарь. — Но долго разговаривать едва ли сможет. Для долгих допросов еще не время. — Я не собираюсь разговаривать с ним долго, для этого время еще будет. Распорядись принести мне стул или табурет, почтенный мастер. — Лекарь исчез. Фили повернулся к брату и, приглядевшись, встревожился: — Кили? Что с тобой, тебе нехорошо? — Ничего, — болезненно поморщился тот. — Ничего... Просто... Что с этими парнями, Фили? Это их поймали на участии в заговоре? — Да, — отозвался король. — Ничего, отлежатся. Легко отделались... в отличие от Кнуда. Дружба дружбой, но головой все-таки думать надо, надеюсь, они это поняли. Ну да не о них сейчас речь. Помощник лекаря принес стул с невысокой спинкой и поставил в закутке рядом с кроватью Игвара. Фили неспешно подошел и сел. Кили привычно встал за его правым плечом. — Как ты чувствуешь себя сегодня, Ингвар? — Благодарю вас, Ваше Величество. Простите, я еще не могу встать... — Не нужно. — Фили задумчиво рассматривал сидящего перед ним гнома. Странно, но сейчас тот казался похожим на Рагнара даже больше, чем накануне. Может быть, потому, что наспех стянутые в хвост на затылке волосы не затеняли лицо, давая разглядеть очертания лба и линию бровей, более всего выдававшие семейное сходство. — Я знаю, что для долгих разговоров ты слишком слаб. — Ваше Величество, я... — Прямо сейчас я тоже не расположен к долгим беседам. Но есть один момент, который нужно прояснить. Король глянул на принца. Тот передвинулся на шаг вперед: — Скажи мне, кто был на балконе. — На балконе?.. — непонимающе сдвинул брови Ингвар. — Ну да. Когда ты подловил меня на балконе, велел спуститься уровнем ниже и послушать разговор — кто там был? Чьи голоса я слышал? — Ах, это. Да, я помню, конечно. Только... — Что? Ты не знаешь, кто это был? — Там не было никого, Ваше Высочество. — Что?.. — Кили нахмурился, очень сурово и не по-своему. — Фили, он врет. Я же слышал голоса. Не померещилось же мне, в конце концов? — Не померещилось, — тихо кивнул Ингвар. — Вашему Высочеству снились сны... странные сны, с очень реальными голосами? Дважды, верно? — Д...да, — споткнулся Кили. — Но то сны, а это... — Это было то же. Пока вы носили каменную иглу, я не только слышал ваши речи и изредка — невнятно — чувства и мысли. Я мог передавать вам свои мысли и слова. Получалось это плохо, без специального обучения... Поэтому вы видели только мутные сны. — Ты хочешь сказать, что там... тогда... у тебя получилось передать мне свои мысли? Вот так, четко и ясно? — Да, Ваше Высочество. Вы были напуганы и растеряны, и готовы что-то узнать и услышать. Поэтому у меня получилось. Кили, прикусив губу, глянул на брата. Фили, очень внимательно все это слушавший, строго сдвинул брови: — А не врешь ли ты, Ингвар? — Я не вру, — тихо произнес тот. — Вы знаете, в какой день это было... можете найти гномов, стоявших на страже у ближних к балконам дверей. Они подтвердят, что никто, кроме принца, на балконы не выходил и назад не возвращался. А как туда попал я сам — я покажу... как только смогу встать и дойти до нужного места. — Почему мы должны верить тебе? — резко спросил Кили. — Может, ты и тех гномов заколдовал и обманул, и они только думают, что никого не видели? — Я не умею колдовать, — просто ответил Ингвар. — Тем более так... Если бы я мог заставить гномов видеть то, чего нет, и не видеть того, что есть, для чего бы мне был нужен весь этот заговор? Но мне не дано такой силы. Не знаю, дана ли она кому-нибудь вообще в этом мире. Кили еще пару вздохов смотрел на него, молча, сдвинув брови. Потом резко развернулся и пошел прочь. Ингвар вздохнул, поглядел ему вслед, потом обратил взгляд на короля. — Я сказал вам правду, Ваше Величество. — Я знаю, — кивнул Фили. — Что ж... на сегодня достаточно. Продолжим разговор позже. Он встал, не ожидая ответа, и тоже пошел к выходу — спокойно и не спеша, помня, что на него смотрит сейчас не одна пара глаз. Только за дверями лазарета позволил себе ускорить шаг. — Кили?.. Принца он нашел в караульном зале, стоящим у стены, спиной к тюремным коридорам. Подошел, тронул за плечо, заглянул в лицо. — Кили? В чем дело?.. — Так... ничего, — то ли чуть-чуть улыбнулся, то ли поморщился тот. — Просто... — Что? — Да мерзко так стало вдруг. Заморочили меня... как последнего дурачка. Противно... — Нет, — вздохнул Фили. — Не как дурачка. Не так это просто, поверь мне. Надо все как следует обсудить и обдумать. Идем. — Как скажешь, — вздохнул в ответ Кили, отталкиваясь плечом от стены. — Как скажешь...