«Re-homing»

За день до своего дня рождения Лухань ощущает приятный узел внутри живота, правда, из-за этого волнения ему постоянно хочется в туалет, правда, не только по зову природы, но и потому что хочется поласкать самого себя. Ему безумно интересно, что придумает Ифань в качестве подарка. А вдруг Ифань забудет? Вдруг он решит не поздравлять Ханя, посчитав за ненадобность? Почему-то только сейчас, перед самим Днём рождения его посетили столь мрачные мысли. С чего это вдруг он должен поздравлять его? Хань уверен, что Ифань больше любит Бэкхёна просто потому, что они дольше вместе. Хотя почему это Хань должен думать об этом? Разве он должен не обделять Луханя вниманием? Ифань ведь с ним ведёт откровенные беседы, иногда они спят вдвоём, без Бэкхёна. Значит, Ифань к нему относится почти также. Хань просто накручивает себе и настраивает на негатив, что уже давно перестал делать, после разговор с Ифанем, который ему рассказал, что грустить — глупо и бесполезно. И, конечно, нет ничего подозрительного в том, что Ифань ведёт себя как обычно, несмотря на то, что совсем скоро наступит день рождения Луханя. Может, он просто намеревается сделать ему сюрприз. Хань надеется, что это именно так. Но в последнюю ночь своего пятнадцатилетия Хань засыпает с трудом. Но просыпается Хань, как ни странно, от того, что с него стянули одеяло, а ещё его полностью раздели. — С Днём рождения, Хань, — шепчет на ухо сексуальный низкий голос Ифаня, от которого Лухань уже готов возбудиться. — С Днём рождения, — говорит в другое ухо Бэкхён ему, проводя ладонью от груди Луханя, медленно спускаясь вниз. До Луханя не сразу доходит, в чём дело, потому что его мозг не сразу проснулся и осознал происходящее. Но потом, когда сигнал в мозг был получен, Лухань заулыбался и поблагодарил их обоих. — Ничего не делай, только говори, что ты хочешь, чтобы мы сделали это, — говорит Ифань, получая в ответ кивок Ханя. Ифань накрывает губы Ханя своими, в то время, как Бэкхён уже устраивается между ног Луханя, обхватывает его член одной рукой, проходится языком по головке члена, а затем вбирает в рот возбуждённую плоть. Лухань начинает стонать сквозь поцелуй. Ифань ласкает один из сосков Ханя пальцами, чуть пощипывая и сжимая сморщенную розовую кожу. Бэкхён продолжает делать минет Ханю, беря всё глубже и глубже, иногда полностью вынимая член изо рта, чтобы поласкать его языком и уделить внимание сморщенным яичкам. Ифань же спустился губами сначала к шее, затем к груди Луханя, теперь уже уделяя внимание обоим его соскам. Хань не сдерживает своих стонов, он зарывается пальцами в жёсткие волосы Ифаня, так как его голова ближе к нему, хоть и на самом деле больше всего удовольствия ему приносит Бэкхён, который почти что до конца вобрал его член в рот, сводя с ума Ханя. Последнему хочется проконтролировать ритм Бэкхёна, но всё-таки он решает предоставить всё самому Бэкхёну. Через некоторое время Бэкхён полностью взял в рот член Ханя, часть пениса находится в глотке Бэкхёна, отчего Лухань чувствует, как сглатывает Бэкхён, пытаясь справиться с ощущением комка в горле. Хань начинает кусать губы. — Нравится? — спрашивает Ифань. — Я его этому обучил. Как тебе? — Безумно… хорошо, — сквозь стоны говорит Лухань. Ифань улыбается, радуясь бурной реакции Ханя на то, чему Ифань обучил Бэкхёна. Возможно он и не делал этого специально для Бэкхёна, но сейчас Бэкхён должен продемонстрировать всё, что умеет, чтобы порадовать в этот день Луханя, которому исполняется целых шестнадцать лет. Ифань переходит к соску Ханя, полизывая и посасывая его, слушая громкие страстные стоны второго. Бэкхён начинает высовывать язык насколько может, чтобы коснуться им и лизнуть яички Ханя. От необычного ощущения, когда его член находится полностью во рту Бэкхёна, одновременно и его мошонка не остаётся без внимания, Лухань прогибается в спине, начиная стонать ещё громче, комкая простыни в кулаках. Ифань засасывает сосок Ханя, заставляя кожу вокруг него краснеть, а сам сосок набухать. Лухань уже не может стонать, теперь он сбито дышит, жмурясь от удовольствия. Бэкхён активно двигает головой, беря по самую глотку чужую плоть, проводя языком по всей длине. — Бэкхён, принеси вино из холодильника, — говорит Ифань, на время открываясь от своего занятия. Бэкхён встаёт с кровати и выходит из комнаты, до Луханя не сразу доходит, что скоро в действие пойдёт алкоголь, и вскоре он начнёт себя вести как похотливое животное, как сучка во время течки, потому что Ифань в это время целует его шею, попеременно возвращаясь к набухшим соскам, рукой лаская мокрый от слюны Бэкхёна член. Через пару минут Бэкхён приходит с открытой бутылкой вина и тремя бокалами. Они с Ифанем заранее договорились, что будут делать с Луханем, чтобы не было неловких моментов или заминок, которые обычно у них бывают при групповом сексе втроём. Сейчас всё должно быть фактически идеально, насколько это возможно, ведь ничего идеального в этом мире нет. Бэкхён ставит два стакана на прикроватную тумбочку, а третий отдаёт Ифаню вместе с бутылкой, последний переливает часть содержимого бутылки в бокал, затем ставит бутылку рядом с бокалами. — Не дёргайся, — просит Ифань Луханя перед тем, как начать выливать небольшое количество красного вина на впадину живота Ханя. Лухань дрожит сначала от ощущения сначала холодного вина на коже, затем от резкого тепла от того, что Бэкхён почти начинает пить и слизывать с него виноградный напиток. Затем Ифань одной рукой чуть придавливает грудную клетку Ханя, прося того вновь не дёргаться, отдавая бокал Бэкхёну. Бэкхён выливает совсем немного содержимого бокала на центр груди Луханя, а Ифань почти сразу опускается, чтобы всё выпить с кожи Луханя, покрытой мурашками. Лухань старается почти не дышать, чтобы вино не попало на кровать. Ему нравится такой диссонанс холода и тепла. Ему вроде и холодно, но откровенно тепло от губ Ифаня. Ему нравится это. Но чуть позже Ифань отпивает вино и касается губ Луханя, раскрывая языком ему рот, позволяя алкоголю перелиться из его рта в рот Ханя. Последний поддался, но, почувствовал вкус алкоголя, немного занервничал, понимая, что сейчас будет. Но совсем скоро часть спирта впиталась в кровать, совсем немного, но достаточно, чтобы расслабить Луханя. Ифань добавляет вино в бокал, затем отдаёт его Бэкхёну, который, взяв бокал в руку, тут же отпивает немного и устраивается между ног Луханя. Конечно, если было бы шампанское или просто игристое вино, то минет бы получился ещё необычней, но они оба не особо предпочитают шипучие винные напитки, больше импонируя скорее пиву, но в День рождения как-то не комильфо распивать пиво, поэтому остановили свой выбор на вине. Но Лухань и без пузырьков брожения получает удовольствие, ощущая, как его член накрывает ещё прохладная жидкость, а тёплый язык Бэкхёна ласкает плоть, проводя им по всей длине или отдельно по головке, делая круговые движения. Позже Бэкхён начинает двигать головой, всё ещё держа во рту вино. Хань громко постанывает от удовольствия. Ифань в это время целует и слегка посасывает мочку уха Ханя, поглаживая его живот, позже касается губами нижней губы Луханя, посасывая её. Хань постанывает, дрожа всем телом от удовольствия. Чуть позже Бэкхён отстраняется и проглатывает вино, нависает над Ханем, чтобы теперь с ним поцеловаться. Лухань ощущает терпкий вкус вина на языке Бэкхёна, конечно, от этого он опьянеть не может, но вскоре первый понимает, что ему пора заволноваться, потому что через некоторое время Бэкхён отстраняется, а Ифань почти демонстративно отпивает немного вина, затем нависает над Ханем и почти насильно заставляет его выпить вино, прижимаясь своим ртом к его рту. Теперь уже достаточно алкоголя принял его организм, чтобы его центры начали работать так, как работают далеко не у каждого человека во время распития алкоголя. Ещё и в таких достаточно небольших количествах. — Хочу вас… обоих, — тихо шепчет Хань, ощущая, как низ живота приятно скрутило узлом возбуждения. Ифань усмехается, затем просит Бэкхёна лечь рядом с Луханем. — Можешь уже войти в него, Бэкки уже успел подготовить себя для тебя, — своим приятным баритоном проговорил Ифань. Лухань встаёт между ног лежащего на спине Бэкхёна, раздвигает его ноги ещё шире, затем начинает постепенно проникать внутрь. Лухань ощущает, как в это время мышцы легко расходятся, мягко обволакивают его пенис, который буквально скользит благодаря лубриканту, отчего Хань почти сразу входит до самого конца, затем делает пару движений, отчего Бэкхён под ним начинает постанывать, держась за бёдра Луханя. Позже Ифань надавливает на спину Луханя, чтобы тот нагнулся и почти что лёг на Бэкхёна. Хань понял, что его ждёт, он одновременно рад, что его будут стимулировать с двух сторон, но одновременно и разочарован в том, что приходится остановиться, а ведь так хочется трахать и трахать это тело… Ифань достаёт лубрикант из шуфлядки, выдавливает немного прямо на пульсирующий анус Луханя, затем массирует подушечками двух пальцев колечко мышц, распределяя по нему смазку. Хань хнычет и ёрзает, желая почувствовать хотя бы пальцы Ифаня внутри себя. Но пока Ифань просовывает только один палец, который входит достаточно легко. Всё-таки время от времени Ифань спит именно с Ханем. Почти сразу Ифань вынимает палец и пытается просунуть сразу два, указательный и средний. Луханю немного больно, но он терпит, к тому же боль не такая сильная. Если бы он вообще не спал с Ифанем, то тогда бы ему худо пришлось. Наверное, как в свой первый раз, когда он был готов почти плакать от боли. Ифанем медленно до конца просовывает пальцы, затем пытается раздвинуть пальцы в разные стороны, отчего Хань невольно дёргается, прижимаясь теснее к Бэкхёну, который начинает поглаживать его ноги, сжимая анус, чтобы Лухань отвлёкся на ощущения своего пениса. Ифань тщательно растягивает Ханя, через некоторое время добавляя третий палец. Лухань начинает постанывать, ёрзая, желая уже почувствовать в себе горячую плоть. Но перед этим Ифань отпивает немного вина, затем целует Луханя, передавая красное вино из своего рта в его рот. Просто так решил это сделать или он уже догадался об особенности Ханя? От влитого в него алкоголя Лухань опьянел ещё больше. — Прошу… трахни меня, — хнычет Лухань, ёрзая на Бэкхёне. Ифань прижимает спину Ханя к своей груди, обвив одной рукой его грудь поперёк, второй направляет свой член в растянутый анус Луханя. — Ты ведёшь себя как похотливая сучка, — тихо говорит Ифань на ухо Ханю. Лухань краснеет то ли от смущения, то ли у него просто расширились сосуды от алкоголя. Но вскоре он ощущает, как головка члена касается и надавливает на его анус — Хань забывает обо всём. Все его ощущения и мысли сконцентрированы на этом, он даже о Бэкхёне забывает, которому также хочется секса. Как только Ифань насаживает на себя Ханя до конца, он освободившейся рукой сжимает их яички вместе. Лухань начинает сбито дышать, прикрыв глаза от удовольствия. Все его органы сейчас задействованы. Член находится в сжимающемся анусе Бэкхёна, в его собственном анусе член Ифаня, а Ифань сжимает их мошонки вместе. Большего Хань желать не смеет. — Бэкки, держи его за яйца, — сказал Ифань, убирая руку. Теперь Ифань обратно заставляет Луханя почти лечь на Бэкхёна, который теперь сжимает его мошонку. Ифань начинает двигаться, постепенно набирая всё более резкий ритм и темп. Хань постанывает, пытаясь начать двигаться в ритме с Ифанем, не забывая о Бэкхёне, изнывающему от желания. Через некоторое время Ифань начинает быстро двигаться, жёстко трахая Ханя, стенающего от удовольствия. Лухань замер, наслаждаясь ощущениями того, как член Ифаня двигается в нём, не в силах двигаться самому из-за приятной слабости в ногах от предстоящего оргазма, благодаря терзаниям чувствительных точек. По комнате раздаются шлепки тел вместе с пыхтением Ифаня и стонами Ханя с Бэкхёном. Все трое покрываются испариной, им жарко, но никто из них не желает прекращать, только продолжать, пока не достигнут оргазма. Лучше всего, но и жарче всего, Луханю, который находится посередине, внутри этого человеческого бутерброда. Вскоре Ифань кончает первый в Луханя, позже выходится и ложится рядом с ними. Хань начинает почти также жёстко трахать Бэкхёна, как пару минут назад трахали его. Бэкхён прижимает Ханя к себе, обнимая его, пока тот резко двигает тазом, не обращая внимания на то, что из его ануса стекает сперма, сбито дыша в ухо Бэкхёну, желающему прикоснуться к своему члену и довести себя до пика. Через какое-то время Лухань кончает в Бэкхён, глубоко войдя в него до основания, а чуть позже кончил и сам Бэкхён, сжимая мышцами ануса обмякшую плоть Ханя. Чуть выждав время, дождавшись, когда мышцы перестанут быть такими сокращёнными, Лухань выходит из Бэкхёна и примыкает сразу к паху Ифаня, обхватив сморщенную, солёную от смазки и спермы плоть. — Неужели тебе этого мало? Обычно тебя на один раз хватает, — немного удивлён Ифань. Хань мог бы сказать, что это из-за алкоголя он стал таким ненасытным, но, во-первых, он думает, что Ифань и сам догадается; во-вторых, его рот занят пенисом Ифаня. Правда, вскоре последний факт перестаёт быть истинным, потому что Ифань предлагает немного поменять позу, поэтому рот Луханя на время становится свободным, но он всё равно не собирается ничего говорить. Теперь Лухань лежит на спине, между его ног вновь находится Бэкхён, который ублажает его вялый член, а Ифань сидит на его груди, направляя свой полувставший член в рот Ханя, положившего ладони на его бёдра. Ифань начинает двигаться, почти трахая рот Луханя, упираясь руками в стену, иногда держась за изголовье кровати. Вскоре они поменялись позами, как только Ифань стал способен ко второму заходу. Хань пожелал в этот раз сосать член Бэкхёна больше, чем иметь его, поэтому Лухань стоит раком, Ифань пристроился позади него, а Бэкхён стоит перед ним, сжимает его волосы, двигая бёдрами совершенно не в такт Ифаню. И так продолжается довольно долго, пока каждый из них не кончил раза четыре. Пока они не выжмут все соки друг из друга, особенно Лухань из Ифаня, ведь Ханя время от времени подпаивали вином из своих ртов то Бэкхён, то Ифань, не понимая, что таким образом обрекают себя на дальнее испытание. Ведь даже сатир-Бэкхён начал уставать от этого. Через несколько часов предавания себя удовольствиям, животным утехам, все трое уснули в кровати. Лухань посередине, он спит на плече Ифаня, лежащего на животе, а Бэкхён прижимается к нему сзади. Последняя мысль, которая посещает его перед сном, так это то, что это самый лучший его День рождения. Может, он и ошибается, но ему кажется, что сейчас он находится в окружении действительно любящих его людей, может, и не совсем правильной любовью, может её не примет общество, но главное, что это любовь.